Хрупкий мир: СтеклоВатный Writober-25

12. Цветущих вишен влекущий яд

Ах, как же я люблю свой вишнёвый сад! Весной мои прекрасные посаженные в ряд деревья цветут пышным белым и бледно-розовым цветом, распространяя на всю округу свой дивный аромат. Это как завод раскидывает по долине дым, но только дым этот вреден, он коптит и глушит жизнь, а вишнёвый аромат жизнь пробуждает, жизнь сладкую и лёгкую! Вокруг цветов роями летают пчёлы, глухо гудят шмели, залетают блестящие мухи, яркие и опасные осы, солнечными зайчиками кружатся бабочки, разноцветными пуговками сидят жуки. Это жизнь, чудесная жизнь!

Когда белые лепестки начинают падать, кружась в лёгком вальсе, точно крупные снежинки, кажется, что снова наступило Рождество, что скоро воздух наполнится ароматами ели, корицы, свечей, миндаля; что сани, запряжённые тройкой, полетят, звеня бубенцами, снег заскрипит под полозьями, и кругом будет суета, и морозец зарумянит щёки. Но — нет, это снегопад тёплой солнечной весны, это снег, что не жжёт холодом, а лишь дарит нежное прикосновение. Я обожаю прикосновение лепестков к коже, готова даже гулять ночами по саду нагишом, лишь бы не упускать мгновения маленького эгоистичного удовольствия.

И когда со всех вишен начинают опадать лепестки, ветер несёт их, как и аромат, по всей округе, чтобы все знали: в моём поместье снова цветут вишни, в моём поместье снова открыт филиал рая на земле.

Я люблю звать гостей в это время. Сама выхожу в ним в пышном и одновременно воздушном белом платье, и от меня тоже веет вишнёвым ароматом. Гости в восхищении. Они любят приезжать ко мне, они любят меня, они любят мой сад. Они любят, когда я дарю им засушенные лепестки для чая, они любят покупать за бешеные деньги мои вишнёвые духи, которые я, в силу занятости своей и невозможности контролировать всех слуг, делаю небольшими партиями. Они любят, они очень любят вишнёвые цветы.

На некоторые время в моём саду магия затихает, если не считать магией уход за деревьями и защиту плодов от вредителей, которая у меня организована весьма успешно.

Ох, если бы вы знали, как разрывается моё сердце, когда приходит необходимость спилить засохшее дерево! Мне дорога каждая ветка моих бесподобных вишен. Но если злые языки наговорили, что я люблю вишни больше людей, больше соседей и тем более слуг, то это неправда. Право слово, разве нельзя человеку дарить свою любовь тому, что не способна без этой любви выжить? Разве стали бы такими совершенными мои несравненные вишни без моей руки? Я высаживаю вишни, я прививаю вишни, я заказываю новые сорта и пытаюсь создать собственные. Я люблю вишни, и пусть первым кинет в меня камень лишь тот, кто в жизни своей ничего не любил, но тогда он будет достоин осуждения куда поболее меня!

Самая сладкая, пьянящая, блаженная пора — время сбора урожая, о котором мы заботились и которого ждали. Если весной мои деревья были белыми, то летом они становятся красными, бордовыми, жёлтыми, розовыми.

Ах, как крупны, как сочны, как блестящи и ароматны ягоды! И как порой непросто в кратчайшие сроки собрать всё это богатство до того, как восхитительные плоды тронет гниль или червь. Порой приходится нанимать отходников и сгонять крестьян с деревень, чтобы собрать все вишни. Точно муравьи, люди суют под деревьями с корзинами. Я строго слежу за тем, чтобы никто из них не повредил ни веточки.

Как огромна, как непроста и масштабна работа по обработке моих изумительных сочных вишен. Весьма часто и я целыми днями сижу за работой, прокалывая ягоды, чтобы избавить их от косточек. Снаружи перед домом, точно в некоем синтезе ада и рая, кипят котлы, источающие волшебный аромат. То варится варенье, джем, компот, повидло, соус… Отдельно у меня делаются и вина, и этот процесс весьма небыстрый.

Разумеется, ко мне снова приходят гости. Они восхищаются жареной уткой с вишнёвым соусом, которую можно запивать морсом, вишнёвыми пирогами, вишнёвым желе и просто свежими вишнями. Они рады возможности купить баночку-другую варенья — а то и бутылочку вишнёвого вина, которое я, в силу всё той же занятости своей и невозможности контролировать всех слуг, делаю небольшими партиями.

Что за презабавная вещь — вишнёвая косточка! Она мала, но способна испортить кому-то зубы, если этого кто-то будет неумерен в своих аппетитах и начнёт есть мою чудесную вишню быстро, грубо, как нечто безвкусное, призванное лишь только набить желудок. У меня есть обычай делать несколько банок варенья с косточками, чтобы вручать их тем из гостей, кто имел неосторожность оскорбить меня.

Косточка вишни — это крохотная новая жизнь. Из маленькой, немного несуразной косточки вырастает стройное изящное дерево. Я всегда храню косточки. Можно сколько угодно называть меня странной, но я всего лишь люблю свои вишни и всё, что они дают мне! Разве есть в этом преступление?

А ещё у крохотных вишнёвых косточек есть один ма-а-аленький секретик. Когда одолевает меня дурное расположение духа, я иду толочь косточки. Твёрдая косточка рассыпается в мелкую крошку, та перетирается в порошок. Дело трудоёмкое, требующее силы. Но для важных дел косточку нельзя не измельчить.

Мягкая сердцевина вишнёвой косточки содержит синильную кислоту, она же цианид, что на вкус неощутим и имеет лёгкий запах миндаля. Яд этот не любит сахар, но не против побыть в мясе, рыбе, гарнире. Если получить его от меня, он станет верным другом в непростой ситуации, требующих отважных решений.

Я продаю цианид также, как духи или вино: в силу занятости своей и невозможности контролировать всех слуг делаю весьма малыми партиями. И об этом знают лишь мои самые дорогие гости.

Кто-то говорит, что я люблю свои вишни больше людей. Это гнусная клевета. Я люблю вишни и людей. И мне грустно, когда от старого и больного приходится избавляться…

Один мой близкий друг пошутил, что мой вишнёвый сад переписал историю страны. Он немного преувеличил: мой вишнёвый сад не переписал, а вычеркнул ненужные главы.