Хроники Тириса. Книга 1

Глава 4

Возвращение всегда кажется лёгким делом, пока не возвращаешься по-настоящему.

Агрис встретил меня гравитацией. Тяжёлой, вязкой, давящей после невесомости. Воздух на космопорте был густым от пыли и выхлопов. Я стоял у шлюза, чувствуя, как кости ноют под весом собственного тела.

Космопорт кишел людьми. Все кричали, спорили, ловили новости из эфира, но ни одна из них не давала ответа на главный вопрос — что делает флагман Соларионов в нашей позабытой всеми предтечами системе?

— Говорят, стоит прямо над шестым маяком, — услышал я один из разговоров.

— Над шестым? Да ты врёшь. У нас таких и маяков-то нет!

— Врёт не врёт, а «Сарос» действительно висит.

— Может, проверка?

— Какая проверка, если они станцию угробили? Ты дурак?

Мне оставалось только поджать губы, сдерживая гнев. В памяти всплыла картинка. Появившийся крейсер, ослепительная вспышка, пыль, металлолом, тысячи людей без работы. Отличная проверка, ничего не скажешь!

В порту стояли пустые погрузчики. У грузового терминала толпились пилоты — кто-то требовал компенсации, кто-то просто ругался. Рой дронов Мерванов сбился в где-то углу космопорта, словно стая испуганных птиц. Их владелец теперь не знал, куда их девать. Линии обслуживания у Каллисов тоже стояли. Империя обещала помощь, но никто не верил. Фронтир знал цену обещаниям.

— Если так пойдёт, будем копать землю, как Арданы, — пробурчал кто-то.

— Землю копать лучше, чем гореть в вакууме, — отозвался другой. — Имперцы не просто так сюда заявились! Значит что-то им здесь надо! Так что язык прикуси!

У главного терминала дети запускали дрона-игрушку, но та едва поднималась, пищала и падала. Мальчишка сердито стукнул по корпусу.

— Опять питание сдохло. Всё сдохло.

Я остановился. Поймал себя на том, что хочу сказать что-то вроде «держись», но язык не повернулся. Слишком много всего уже сдохло.

На верхних экранах космопорта шли новости. Имперские символы сливались в сплошной нечитаемый текст, а диктор говорил спокойным голосом:

«Империя Тирис приносит соболезнования семьям погибших при разборке станции „Арка-7“. Вмешательство ксорхианских технологий признано форс-мажором. Помните, что безопасность граждан — приоритет Империи».

Безопасность. Как бы не так! Видел я эту «безопасность». Безальтернативный приказ, холодный луч и яркая вспышка. Имперцев не волновало, что на станции остались люди. Они выполняли приказ.

— Каэль, у тебя двадцать и одна десятая килограмма, — в динамиках послышался голос приёмщика. — Подтверждаешь? Оплата по старой схеме?

— Подтверждаю, — ответил я. — Деньги переводи на мой счёт.

— Принято! — произнёс приёмщик и отключился.

Так всегда. Империя могла стереть станцию с лица орбиты, но космопорт всё равно работал, как будто ничего и не случилось.

— Каэль, занят? — в динамиках послышался хрипловатый голос Роана, механика, что обслуживал мой корабль. Он редко дёргал меня без причины, значит, случилось что-то из ряда вон.

— Всё плохо? — спросил я.

— По десятибалльной шкале потянет баллов на двенадцать, — ответил он без тени шутки. — Если не занят, вернись в ангар. Поговорить надо.

Вздохнув, я развернулся. «Северный Ветер» был единственной вещью, что по-настоящему принадлежала мне, так что приходилось о нём заботиться.

Ангар встретил меня привычным шумом и запахом раскалённого металла. Здесь всегда пахло одинаково. Кто-то ругался у соседнего бокса, кто-то лупил по панели гаечным ключом. Пусть даже перевернётся весь мир, у механиков всегда всё будет привычно.

— Ты глянь, ни царапинки! — донёсся знакомый голос из-под корпуса. — Младший Ардан вернулся живой. Думали, тебя уже фазовым сплавом посыпали.

Из-под фюзеляжа выкатился Роан — лысый, в застиранном комбинезоне, с вечной тряпкой за поясом. Он посмотрел на мой корабль и тяжело выдохнул.

— Каэль, мы давно знакомы, поэтому давай я не буду рассказывать, какой ты талантливый добытчик и как твой корабль держится молодцом. Ладно? — Он махнул рукой. — Пошли, буду показывать.

Роан пошёл вокруг корабля, попутно перечисляя неисправности, будто зачитывал приговор:

— Стабилизаторы расплавились, трещины на киле, правая тяга держится на честном слове и полустёртом болте. Левая обшивка вздулась от перегрева, крепления правого двигателя болтаются, фильтры забиты сажей, топливная магистраль в трёх местах просела. Дальше — корпус. Видишь вмятины? Датчики полёта вышли из строя, и автопилот теперь слеп, как крот.

Он присел, постучал по одной из створок. Металл ответил глухим звуком.

— Ну и, конечно, гермошвы. Половина с микротрещинами. Ещё немного — и тебя просто высосет в вакуум, если снова полезешь туда, где не положено.

Роан поднялся, вытер руки о тряпку и, уже не глядя на корабль, добавил:

— В общем, чудо, что ты вообще долетел. На моём веку я видел десятки таких стариков, но этот — первый, кто после таких повреждений ещё дышит. Но это, Каэль, ещё не всё. Готов к «главному»?

Мне оставалось только кивнуть, так как я прекрасно понимал, что у нас за «главное».

Роан вытащил из контейнера мой скафандр и разложил его на полу. Повреждение на груди выглядело жутко. Материал оплавился, слои внутренней обшивки расползлись, а край высох, словно металл сожгли изнутри.

— Не жилец, — жёстко сказал Роан. — Я даже в ремонт это не возьму. Проще новый купить, чем возиться с этим.

Он нагнулся ближе, посветил фонариком, поводил пальцем по оплавленной кромке и нахмурился.

— Странная штука… не похоже ни на плазму, ни на реактивную химию. Материал будто съеден, а не расплавлен.

Он выпрямился, глядя на меня исподлобья:

— Каэль, скажи честно — куда ты влез?

Я только пожал плечами. Отвечать не хотелось. Вообще ничего не хотелось.

Роан какое-то время молчал, будто ждал, что я что-нибудь объясню. Когда понял, что не дождётся, только фыркнул и пошёл к пульту.

— Ладно, твоё дело. Но если я правильно вижу, этот костюм пережёг кто-то или что-то не из нашего списка опасностей. И это меня, знаешь ли, пугает.

Он включил диагностический проектор — над панелью вспыхнула жёлтая сетка, повторяющая контуры повреждения.

— Видишь? Пятно неравномерное, будто что-то проползло под внешним слоем. В некоторых местах сплав расслаивается, а в центре — как будто… — он поискал слово, — испарился.

— Может, плазма? — предложил я.

— Нет, — покачал головой Роан. — Плазма оставила бы радужный нагар. Тут другое. Что-то, чего я не понимаю. А я не люблю, когда что-то непонятно.

Он выключил проекцию, швырнул тряпку на стол и сказал:

— В общем, списывай. Даже если заклею — при первом перегреве пробьёт снова.

Я кивнул, но внутри всё сжалось. Этот костюм был больше, чем просто броня. Он помнил мой первый вылет, когда я едва не спалил манёвровый модуль. Помнил, как я падал на обломках станции, как вытаскивал себя из шлюза чужого корабля. Он был моим вторым телом. И теперь от него осталась только оболочка — тонкая и мёртвая.

— Ладно, я что-нибудь придумаю, — сказал я, подбирая скафандр с пола.

— Не вздумай экономить на жизни, Ардан, — буркнул Роан. — Второго шанса тебе никто не даст.

Он вернулся к пульту, полистал пару панелей, что-то пробормотал себе под нос, и рядом с ним вспыхнул голографический счёт. Я даже не успел сфокусировать взгляд, как цифры начали расти. Медленно, но неумолимо.

— Это что? — спросил я, когда шкала добралась до неприличных величин.

— Это, — с деловым видом ответил Роан, — минимальный расчёт по восстановлению твоего корабля. Детали, работа и диагностика.

— Да я за эти деньги новый корабль куплю! — ошарашенно произнёс я. — С навигацией, живыми фильтрами и даже креслом, которое не скрипит.

— Купишь, — спокойно согласился Роан, — только не здесь.

Он ткнул пальцем в счёт.

— Имперцы перекрыли поставки. С ближайших верфей всё идёт под их заказы. Так что свой «новый» корабль ты получишь лет через десять. Или через двадцать.

Я прошёлся взглядом по обшивке «Ветра». Металл поблёскивал сварочными швами, а на правом борту, под слоем копоти, виднелась старая надпись — стёртая, но всё ещё читаемая: «Небо принадлежит тем, кто не ждёт разрешения».

Смешно.

— Если решишь ремонтировать, — добавил Роан, — половину суммы придётся внести сразу.

— Знаешь, Роан, иногда мне кажется, что ты не механик, а грабитель, который просто маскируется под инженера.

— Называй как хочешь, — пожал он плечами. — Я просто помогаю людям увидеть правду.

Он стукнул ладонью по корпусу «Ветра», и откуда-то изнутри раздалось характерное звяканье.

— Вот, слышишь? Даже твой корабль с этим согласен. Так что делаем, Каэль?

Я посмотрел на корпус — старый, обгоревший, но упрямо целый. «Ветер» выжил там, где не должны выживать корабли.

— Сделай так, чтобы он мог вылететь с планеты, — решил я. — Остальное потом.

— Как скажешь, — Роан снова вытер руки о тряпку. — Но помни — если эта жестянка развалится в следующем полёте, ко мне никаких претензий.

— Какой смысл предъявлять претензии, если ты делаешь то, что я тебя прошу? — заявил я.

— Вот за это парень ты мне и нравишься, — кивнул он. — Таких остолопов космос обычно не прощает… но почему-то любит. Стоить тебе будет столько.

На голографическом счёте появилась новая цифра. Практически всё, что я получил сегодня, сдав «норму». Даже останется, если не думать про убитый скафандр.

— Делаем, — кивнул я, согласовывая счёт. Деньги ушли с моего счёта ещё быстрее, чем туда попали.

— С тобой всегда приятно иметь дело, Каэль! — заявил Роан. — Не вздумай сдохнуть на этом корыте. Где я ещё такого клиента себе найду?

Когда я вышел из ангара, солнце уже клонилось к закату. Воздух пах ржавчиной и пылью. Я достал коммуникатор и посмотрел на печальную правду. С учётом поверхностного ремонта, скафандра и топлива на вылет — сегодня я ушёл в минус. Огромный такой минус, что отдалил мой вылет к боевую академию фронтира ещё дальше.

Раньше я знал, ради чего работаю. Норма, академия, билет. Теперь от этой уверенности не осталось ничего. Даже станции, которая обеспечивала меня независимостью от семьи.

Видимо, сейчас мой единственный шанс — Арис Соларион. Имперский учёный, представитель высшей знати, человек, который разговаривал со мной так, словно мы были знакомы. Он сказал, что прилетит. Что обсудит «стоимость выкупа».

Я посмотрел вверх. В вышине, среди облаков, тускло блеснула ровная линия света — орбитальная тень «Сароса». Он уже прибыл к планете. Видимо, оценка ксорхианского корабля длилась недолго.

Дорога до поместья заняла меньше часа. Меня встретили слуги, сразу предоставив отчёт — отец в кабинете, братья на выезде, меня никто не спрашивал и мной никто не интересовался. Всем было плевать на младшего Ардана.

Моя комната была нетронутой. Никто не мог сюда заходить — это право я отвоевал, отказавшись от помощи семьи. Была и обратная сторона этой медали — убирать приходилось самому. Слуги ведь тоже были частью семьи.

Я снял пыльный комбинезон, бросил его на стул и, едва добравшись до кровати, рухнул, решив, что ванна подождёт до завтра. Сегодня сил не осталось. Голова гудела, пальцы болели от вибраций резака, а перед глазами всё ещё стояла вспышка — корабль Соларионов, огонь, свет, кристалл.

Если бы не Эхо, я бы решил, что всё это мне приснилось.

Сон пришёл быстро. Без снов, без мыслей. Просто темнота.

Утром меня разбудил гул новостных волн. Коммуникатор мерцал тревожным красным. Передавалось экстренное сообщение Империи. Включив трансляцию, я уставился на эмблему рода Соларион, заполонившую весь экран.

— Граждане системы Агрис! Сегодня вашу планету посетит представитель рода Соларион. Просьба сохранять спокойствие и по возможности не выходить из домов. Все гражданские полёты временно приостановлены. Безопасность — приоритет Империи!

Сообщение повторилось трижды, а потом экран погас. Через минуту связь отрубили полностью. Планета погрузилась в информационный вакуум.

Снаружи загудели двигатели и небо над поместьем почернело. Я вышел на балкон, уже зная, что увижу. Когда Соларионы прилетают — они не спрашивают, куда им можно приземлиться. Они просто делают то, что считают нужным.

Воздух вздрогнул и из облаков вынырнул корабль. Длинный, обтекаемый, серебряный, без единого шва на корпусе, он шёл медленно в сторону нашего дома, показывая всем и каждому, что садиться будет не в космопорту.

— Предтечи их побери, — пробормотал кто-то снизу. — Они же на поля идут!

Не просто на поля. На поля Арданов!

Транспортник опустился неподалёку от нашего поместья, сминая ряды урожая. Пыль взвилась стеной, листья горели, гравитационные компенсаторы давили воздух, выжимая из него жизнь. И никто не посмел ничего сказать.

С орбиты спустились ещё четыре корабля — лёгкие, манёвренные. Они начали носиться вокруг нашего поместья, перекрывая всё движение как в воздухе, так и на земле.

— Неопознанное излучение, — тихо сказал Эхо. — Обнаружено активное сканирование. Источник — неизвестная матрица.

Я не успел спросить, что это значит, как голос продолжил:

— Активирую режим полной блокировки. Передача сигналов прекращена.

После этого в голове стало глухо. Даже мысли начали звучать тише.

Транспортник остановился. Воздух заискрился от остаточного поля гравитации, и створки корпуса плавно разошлись в стороны. Изнутри выскользнула летающая платформа, и на ней в полном одиночестве стоял представитель Соларионов.

Платформа медленно скользила над полем, и я видел, как за ней тянется делегация. Десяток офицеров в чёрных мундирах, техники, несущих портативные консоли, несколько десятков слуг и… девушка.

Она была одета в чёрный обтягивающий костюм и у меня мелькнула мысль о том, что нацепи сверху него шлем, в таком можно будет выйти в космос. Но шлема не было, так что я смог увидеть чёрные длинные волосы, собранные в пучок. Девушка постоянно смотрела по сторонам, словно выискивала снайперов противника, поэтому я заметил, как сверкнули её глаза. Линзы? Какие-то импланты? В любом случае — у обычных людей ничего подобного быть не может.

Платформа опустилась у самой лестницы и, когда пыль осела, я впервые смог рассмотреть Ариса Солариона ближе.

Высокий. Слишком высокий для человека. Лицо правильное, без морщин, без усталости. Глаза… Были не человеческими. Тоже какие-то линзы или импланты, как у сопровождающей его девушки. Взгляд Солариона постоянно переливался, словно внутри работал механизм.

Отец лично вышел навстречу гостям. Глава нашего рода был человеком, который родился вместе с величием. Даже Соларион замедлил шаг, встретившись с Герардом Арданом.

Арис Соларион слушал приветствие с вежливым вниманием, кивал, отвечал коротко. Когда отец предложил пройти внутрь, Арис согласился лёгким кивком — и в этот момент мне показалось, что всё поместье выпрямилось в стойку смирно.

Я воспользовался суматохой и тихо ушёл с балкона. До меня только сейчас дошло — я не мылся со вчерашнего дня. Пыль, гарь, следы смазки, остатки гермопасты на шее. Отличный вид для встречи с одним из высших Соларионов.

Добравшись до ванной, я разделся и шагнул под воду. Поток был ледяным, но я едва его чувствовал. Мысли крутились вокруг того, что несколькими этажами ниже сейчас находится человек, который может переписать мою судьбу.

Когда я вышел из душа, вода ещё стекала с волос. Я потянулся за полотенцем — и замер. У окна стояла девушка. Та самая, что шла за Соларионом.

Чёрный костюм, точёная фигура, ослепительная красота и холод, от которого хотелось отступить. Она повернула голову в мою сторону и, совершенно не смущаясь, что я стою перед ней в одном полотенце, произнесла:

— Господин желает тебя видеть.

Голос был женственным. Не механическим, как ожидалось, наоборот, тёплым, почти мягким. Но в нём было что-то неправильное. Слишком всё было правильно, словно говорил не человек, а робот! Да и не бывает у людей таких металлических глаз.

Но не глаза привлекли моё внимание. На поясе девушки висел меч. Не декоративный, а, предтечи его раздери, настоящий силовой меч!

В империи аристократы редко выходили из дома без личного поля — универсальной защиты, что гасит любую кинетику, плазму и излучение. Пока у поля есть заряд, оно делает человека почти неуязвимым.

Но силовой меч — другое. Он входит в резонанс с защитой и прорезает её, вместе с телом, словно ткань. Никаких щитов. Никаких спасений.

Говорили, что эти мечи созданы по технологиям предтеч. Каждый клинок уникален, синхронизирован с владельцем, и, если кто-то другой попытается его активировать — клинок его убьёт.

— Ты всегда входишь в чужие комнаты без приглашения? — спросил я, стараясь не показывать дрожь в голосе.

— Тебе стоит одеться перед встречей с господином, — девушка проигнорировала мой вопрос. — У тебя две минуты.

С этими словами она развернулась и покинула комнату. В тот миг, когда дверь за ней закрылась, воздух вокруг будто стал легче. Словно само пространство давило, пока она была рядом.

Что-то встреча с Соларионом начала мне казаться не такой и хорошей идеей.

Главный зал поместья Арданов сиял непривычным светом и пугал количеством собравшихся гостей. Их было действительно много. Кажется, впервые я видел заполненный зал — чиновники, представители главных родов планеты, несколько военных и те, кто просто пришёл посмотреть на Солариона своими глазами. Люди стояли вдоль стен, переговаривались шёпотом, стараясь не смотреть в центр, где происходило главное.

Там стоял отец. Высокий, прямой, собранный. Богатейший человек Агриса, осознающий свою силу.

Рядом с ним — Арис Соларион. Всё в нём было до безупречности правильным и это пугало. Будто перед тобой не человек, а робот. Что он, что девушка, находящаяся в нескольких метрах от него.

Мать стояла дальше всех — на краю зала, стараясь стать невидимой. Братья сгрудились ближе к отцу: Лоран с натянутой улыбкой, Кориэн с каменным лицом, Веран — слишком молодой, чтобы скрыть растерянность. Они шептались, но при моём появлении осеклись. Я чувствовал, как на меня не смотрят. Забавное это ощущение, понимать, что тебя воспринимают, как пустое место, словно я ошибка, о которой в приличном обществе не принято говорить.

Но так воспринимали меня не все. Едва я вошёл, как Арис Соларион отвлёкся от моего отца и повернулся в мою сторону. Металлический блеск в зрачках дрогнул в свете ламп и на лице высшего аристократа империи Тирис появилась улыбка.

— А вот и наш герой, — сказал он. — Герард, ты воспитал достойного сына.

Зал замер.

Мать опустила голову. Братья переглянулись. Впервые в жизни я увидел в их взглядах не презрение, а растерянность. А отец… На мгновение его лицо стало каменным, потом он заставил себя улыбнуться.

— Каэль действовал так, как и должен был действовать любой Ардан, — произнёс отец и, как мне кажется, эти слова дались ему нелегко. Только что меня официально признали одним из Арданов. Меня увидели.

Арис какое-то время смотрел на меня, будто проверяя, выдержу ли я взгляд. Давалось это с трудом, но я держался. Давление, которое на меня обрушилось, в чём-то походило на то, которое создавала девушка в чёрном костюме. Раз есть давление, значит нужно его выдержать. Во что бы то ни стало!

— Подойди, — послышался довольный голос Ариса Солариона.

Я сделал шаг. Потом второй. С каждым новым давление росло, словно на нашей планете начала увеличиваться гравитация. Но что такое гравитация для пилота, привыкшего к перегрузкам? Передо мной стоит человек, который может воплотить мою мечту. Ни одна гравитация не посмеет встать между мной и боевой академией фронтира!

Арис наблюдал спокойно, не отводя взгляда. Когда я подошёл ближе, он чуть наклонил голову, будто рассматривал не человека, а забавную зверушку. И, стоило мне остановиться, давление ушло, словно его никогда и не было.

— Твои действия выглядели весьма необычными, — заявил он.

Я промолчал. Нельзя отвечать, пока тебя не спросят напрямую. Таковы правила.

Соларион выдержал короткую паузу, уголки губ едва заметно дрогнули.

— Герард, — произнёс он, обращаясь к моему отцу, — ты в курсе, что твой сын готов был пойти против самой империи?

Отец заметно напрягся.

— Я… — начал было Герард Ардан, но Соларион поднял ладонь.

Жест был мягкий, почти вежливый, но от него по залу прокатилась волна. Все разговоры стихли.

— Не отвечай, — сказал Арис спокойно. — Я не укоряю. Иногда империю нужно испытывать. Иначе она забывает, зачем существует.

Он повернулся ко мне. Металлический блеск в зрачках дрогнул.

— Ты, Каэль Ардан, испытал её на прочность. Ты понимал, что приказ империи нельзя игнорировать?

— Понимал, — подтвердил я.

— И всё же остался у корабля ксорхианцев? — всё так же мягко уточнил Арис.

— Да, — ответил я.

— Почему? — спросил Соларион.

Простой вопрос. Я чувствовал, как все в зале ждут моего ответа. Отец, братья, даже девушка в чёрном костюме.

— Если бы я ушёл, — сказал я, — всё, что я сделал за последние пять лет, всё, что я пережил за это время, всё это потеряло бы смысл.

Впервые в жизни я говорил то, что действительно думал, и впервые в жизни никто меня не перебивал. Арис Соларион молчал несколько секунд, потом медленно кивнул.

— Смысл, — повторил он. — Забавно. Люди фронтира почему-то любят это слово.

Он сделал шаг вперёд, нависнув надо мной.

— Ты искал не смысл, Каэль, — произнёс он. — Ты искал границу. Хотел понять, где кончается страх.

Он говорил без осуждения, как человек, который уже видел подобное сотни раз.

— Империя не щадит тех, кто её ослушался, — продолжил он. — Но ты — исключение.

Он чуть повернул голову, и в сторону отца скользнуло что-то вроде улыбки.

— Полагаю, Герард, тебе действительно стоит быть гордым. Такие сыновья встречаются редко.

Арис выпрямился и сложил руки за спиной.

— Мы оценили твою находку, Каэль, — произнёс он наконец. — То, что ты нашёл, называется Сердцем корабля ксорхианцев. Настолько редкая вещь, что за последние две сотни лет это всего пятая подобная находка. Это я сообщаю тебя для того, чтобы ты понял ценность. Однако должен сразу тебя огорчить — по законам империи Тирис у меня нет права заплатить тебе за артефакт ксорхианцев. Подобные находки сразу становятся собственностью империи, независимо от того, кто их нашёл. Однако у меня есть возможность выполнить твоё желание. Любое, но оно не должно касаться денег. Скажи мне, Каэль Ардан, чего ты желаешь больше всего на свете?