Хроники Менталиста 3

Глава 6 То, ради чего стоит драться…

Рассвет медленно разливался над Ржавым Портом, окрашивая мутную воду гавани в тусклые золотистые оттенки. Я стоял на пустынной набережной, вглядываясь в горизонт, где смутной линией едва угадывалась граница между морем и небом. Холодный ветер трепал волосы и забирался под куртку, но я почти не замечал этого, так как был полностью погружен в собственные мысли.

Несколько часов бесцельных скитаний не принесли ясности. Ночной разговор с Никоновым, его двусмысленное предложение, настойчивые попытки соблазнения от его дочери — всё это кружилось в голове подобно мутному водовороту. Я чувствовал себя попавшим в ловушку зверем, который уже наполовину ступил в капкан, но ещё может отдёрнуть лапу.

Солнце поднималось всё выше, напоминая, что пора возвращаться. Хотя желания идти в нашу убогую комнатушку не было, я понимал — дальше тянуть нельзя. Кристи наверняка уже проснулась и волнуется.

Наша комната встретила меня неожиданной тишиной и полумраком. Шторы были задёрнуты, пропуская лишь тонкие лучи утреннего солнца, которые рисовали узкие полосы на потёртом полу. Стараясь двигаться бесшумно, я прикрыл за собой дверь, но предательский скрип петель всё равно нарушил тишину. Я замер, но Кристи не проснулась.

Она спала, свернувшись калачиком под тонким одеялом, которое сползло, обнажив худенькое плечо в выцветшей футболке. В утреннем полумраке она казалась такой хрупкой и беззащитной, что у меня сжалось сердце. Её дыхание было ровным и спокойным, а на лице застыло безмятежное выражение.

Я бесшумно снял куртку и присел на край своей кровати, невольно морщась от скрипа пружин. Бросив взгляд на стол, я заметил свою записку — она всё ещё лежала там, где я её оставил перед уходом. Значит, Кристи не просыпалась и не видела её. Быстрым движением я подошёл, забрал листок и скомкал его, пряча в карман куртки.

Возвращаясь к кровати, я мельком глянул на календарь — дешёвую бумажку с изображением императорского дворца, прилепленную скотчем к стене. И внезапно что-то щёлкнуло в памяти. Среди хаоса последних дней, погонь и сражений, я совершенно забыл о важной дате.

— Твою мать… — прошептал я. — Сегодня двадцать седьмое августа… её день рождения.

Воспоминание нахлынуло ярко и отчётливо. Мы сидели на крыше нашего убежища в трущобах ровно год назад. Солнце окрашивало грязные крыши в золото и пурпур, а в руках у нас была бутылка дешёвого сидра, украденного из лавки на углу. Наша маленькая традиция — отмечать особые дни.

— Первое, что я помню — детский дом, — сказала она тогда. — Но там никто не знал мою настоящую дату рождения. Может, записи сгорели, может, их и не было никогда.

На её пальцах всё ещё виднелись следы краски — синей и серебристой. Кристи умудрилась подрабатывать в тот день, помогая разрисовывать вывеску какой-то лавки. Это была редкая возможность получить пару монет честным трудом, а не карманной кражей.

— Так что я просто выбрала день, — продолжила она, глядя на закатное небо. — 27 августа. Мне нравится, как звучит. Двадцать седьмое. Се-е-е-дь-мо-е. — Она растянула слово, словно пробуя его на вкус. — В тот день в окно спальни светила полная луна, и я решила, что это знак.

Я помнил об этой дате с тех пор, как мы стали по-настоящему близки. И каждый год старался отметить как мог — то стащенной шоколадкой, то найденной безделушкой, которую она потом долго хранила. Но в этот раз всё пошло наперекосяк. Погоня, пальба, бегство из города… Амулет, откровения о моём происхождении. Слишком много всего навалилось, и впервые за всё время я чуть не пропустил этот важный день.

А для Кристи этот день значил всё. Единственная константа, единственная ниточка, связывающая её с самой собой.

Пока я стоял, погруженный в эти мысли, Кристи завозилась на кровати. Сначала она просто перевернулась на другой бок, что-то пробормотала и снова затихла. Но через пару секунд её ресницы дрогнули, глаза приоткрылись, и она сонно моргнула, заметив меня в уличной одежде у двери.

— Макс? — её голос, хриплый со сна, прозвучал удивлённо. — Ты куда-то ходил?

В её тоне не было подозрения, только искреннее любопытство. Она потянулась, выгибая спину, как кошка после долгого сна, и уселась на кровати, подтянув колени к груди.

— Решил проветриться, — я пожал плечами, стараясь звучать непринуждённо. — Проснулся с рассветом, крутился-вертелся, а ты так сладко сопела, что будить не хотелось. Прошёлся до набережной, послушал чаек, подумал о всяком…

Её взгляд стал внимательнее. Она всегда чувствовала, когда я что-то не договариваю — как будто обладала особым радаром на моё враньё. Даже сейчас, с растрёпанными волосами и следами подушки на щеке, она смотрела на меня с той проницательностью, от которой невозможно было скрыться.

— Что-то случилось? — спросила она, наклонив голову набок. — Ты странно на меня смотришь.

— Ничего, — я улыбнулся, подходя ближе и присаживаясь на край её кровати. Пружины протестующе скрипнули. — Просто… пока гулял по набережной, у меня родилась одна идея.

Её брови чуть приподнялись, а в глазах мелькнуло что-то среднее между любопытством и подозрением. Она откинула спутанные волосы с лица — жест, который я знал с детства, но который всегда казался мне особенно… Кристи-шным.

— Какая ещё идея? — спросила она, уже полностью проснувшись. — И почему мне кажется, что она мне не понравится?

Вместо ответа я достал из внутреннего кармана пачку банкнот — мой гонорар за последний бой у Хромого — и помахал ею перед её носом.

— Сегодня мы с тобой пойдем за покупками.

Кристи уставилась на деньги, словно это была змея, готовая укусить. Её глаза расширились от удивления, а потом сузились в подозрении.

— За какими ещё покупками? — она скрестила руки на груди. — У нас есть всё необходимое. Еда, тёплая одежда, оружие. Зачем тратить деньги?

— Нам нужна приличная одежда, — сказал я, стараясь звучать беззаботно. — Хромой предупредил насчёт документов — для качественной подделки нужны фотографии в нормальном виде. Никто не поверит, что двое оборванцев вроде нас — законопослушные граждане империи. А хорошие бумаги стоят слишком дорого, чтобы рисковать из-за такой глупости.

Кристи окинула меня тем самым фирменным взглядом, который я узнал бы даже в кромешной тьме — смесь недоверия и любопытства. Она всегда так щурилась, когда чувствовала подвох, но не могла понять, в чём именно.

— Ладно, — сказала она, отбрасывая одеяло и вставая одним плавным движением.

Старая футболка, которую она использовала как ночнушку, задралась при движении, на мгновение обнажив полоску белых трусиков и смуглую кожу бёдер. Я почувствовал, как к щекам приливает кровь, и поспешно отвёл взгляд, делая вид, что изучаю пятно на стене. Кристи, казалось, не заметила моей реакции — или сделала вид, что не заметила.

— Но давай купим что-нибудь практичное, — добавила она, потягиваясь. — Никаких бессмысленных трат.

Я кивнул, пряча улыбку. Она понятия не имела, что я планировал.

Через полчаса мы уже шли по улицам Ржавого Порта. Погода стояла на удивление хорошая — солнце пробивалось сквозь обычную для порта дымку, превращая лужи в зеркала, а ржавый металл — в расплавленное золото.

Я заметил их почти сразу — двое мужчин, слишком аккуратно одетых для этого района. Делали вид, что рассматривают витрины, но на самом деле следили за каждым нашим шагом. Люди Никонова, без сомнения.

В другой день это вывело бы меня из себя, но не сегодня. Пусть смотрят, пусть докладывают. Сегодня был день Кристи, и даже вся агентурная сеть Никонова не могла этого испортить.

— Куда мы идём? — спросила Кристи, когда я свернул на одну из центральных улиц.

Она уже успела умыться, расчесать волосы и переодеться в самую чистую из своих футболок. Она всегда приводила себя в порядок по мере возможностей — старая привычка, которую я всегда в ней уважал. Даже в самые тяжёлые времена она умудрялась выглядеть аккуратно.

— Увидишь, — загадочно ответил я, не в силах сдержать улыбку.

Мы миновали рыночную площадь с её пёстрыми лотками и продолжили путь к более благополучным кварталам. Здесь улицы были шире, дома — добротнее, а люди — респектабельнее. Витрины магазинов сверкали чистотой, а вместо драных рыболовных сетей и бочек с солёной рыбой, здесь выставляли шёлковые ткани и ювелирные изделия.

Краем глаза я заметил, как наши «хвосты» сменились — теперь за нами следила молодая пара, держащаяся за руки и якобы рассматривающая витрины. Профессионалы. Никонов не экономил на слежке. Ну и пусть. Вечером я дам ему ответ насчёт боя, а пока — никаких забот о будущем.

Местные жители смотрели на нас с подозрением. Ещё бы — два оборванца в потрёпанных куртках и стоптанных ботинках, явно не вписывающиеся в этот район. Некоторые даже переходили на другую сторону улицы, увидев нас, как будто мы в любой момент могли выхватить ножи и потребовать вывернуть свои карманы.

Наконец, мы остановились перед витриной магазина с изящной вывеской «Элегантная леди». За стеклом виднелись стойки с платьями разных фасонов и цветов — от строгих повседневных до вечерних нарядов с вышивкой и кружевами. В витрине красовались манекены в платьях, которые заставили бы столичных модниц презрительно фыркнуть — шесть месяцев назад такое ещё носили, но сейчас считалось моветоном.

— Ты шутишь? — Кристи застыла на тротуаре, глядя на меня так, словно я предложил ей прыгнуть в клетку к голодным тиграм. — Зачем именно сюда? Это же… — она не закончила фразу, просто кивнула на вычурную витрину с охраняющим её швейцаром в ливрее.

Она огляделась по сторонам и, заметив парочку прилично одетых дам, проходящих мимо, понизила голос до шёпота:

— Я знаю место подешевле на рынке. Там тоже есть нормальные вещи.

— Там нет примерочных и зеркал в полный рост, — возразил я. — Если покупать одежду, то нормальную и в нормальном месте.

Она скрестила руки на груди, явно не впечатлённая моей логикой.

— Это пустая трата денег. Лучше потратить на билеты. Или на еду. Или на что угодно полезное.

— Послушай, — я взял её за руку, — это не прихоть. Если нас примут за беспризорников, никакие документы не помогут. Нас даже на пристань не пустят, не то что на корабль.

Это был веский аргумент, и Кристи нехотя кивнула. Но когда я потянул её к двери, она всё равно сопротивлялась, упираясь пятками в тротуар, как упрямый ребёнок.

— Подожди, — прошептала она, оглядываясь по сторонам. — Макс, ты не понимаешь… Я никогда не была в таких местах. Я не знаю, как себя вести.

В её глазах мелькнула такая неуверенность, что у меня сжалось сердце. Кристи, которая без страха бросалась в драки с тремя противниками сразу, которая могла телепортироваться сквозь стены и уходить от погони по крышам, вдруг боялась зайти в обычный магазин.

— Просто будь собой, — сказал я, сжимая её руку. — А если кто-то будет слишком задаваться, я ему внушу, что он курица.

Это вызвало у неё смешок, и напряжение немного спало. Мы вошли внутрь.

В магазине пахло духами и новой тканью. Пол был покрыт мягким ковром, а стены украшали зеркала в позолоченных рамах. Казалось, мы перенеслись в другой мир — настолько этот магазин отличался от всего, что мы видели в Ржавом Порту.

За прилавком стояла миловидная женщина средних лет в строгом костюме. Её светлые волосы были собраны в идеальный пучок, а на лице застыла профессиональная улыбка.

— Добро пожаловать в «Элегантную леди», — произнесла она мелодичным голосом. — Чем могу…

Её фраза оборвалась, когда она внимательнее присмотрелась к нам. Улыбка превратилась в брезгливую гримасу, а взгляд стал холодным, как у рыбы на прилавке. Она демонстративно поправила воротничок, словно от нас исходил неприятный запах.

— Чем могу помочь? — закончила она тоном, каким обычно говорят с бродячими собаками, забредшими на частную территорию.

Кристи рядом со мной напряглась. Я почувствовал, как она дёрнула меня за рукав, готовая развернуться и выскочить за дверь.

— Нам нужна одежда, — сказал я, выпрямляясь во весь рост. — Для моей спутницы и для меня.

Женщина — её бейдж гласил «Эльза» — окинула нас таким взглядом, будто перед ней стояли две кучи навоза. Её взгляд задержался на моих потрёпанных ботинках, а затем переместился на изношенную куртку Кристи.

— Боюсь, наши модели вам категорически не по карману, — произнесла она с неприкрытым презрением, словно сама мысль о том, что мы могли бы что-то купить в её магазине, казалась ей абсурдной. — Может, попробуете рынок в доках? Там есть вполне… подходящие для таких, как вы, вещи.

Последние слова она произнесла с таким снисхождением, что Кристи дёрнулась, явно готовая высказать всё, что думает об этой напыщенной курице. Я крепко сжал её руку, призывая к спокойствию, и почувствовал, как она чуть расслабилась, хотя в её глазах всё ещё плескалась ярость.

— У нас есть деньги, — сказал я, стараясь сохранять спокойствие. — Мы пришли купить вещи, а не слушать ваши бесполезные советы.

Продавщица снисходительно улыбнулась, будто услышала милую детскую шалость.

— Молодой человек, — она окинула меня взглядом, как энтомолог — особо жалкий экземпляр насекомого. — Один ремешок от сумочки в нашем магазине стоит столько, сколько вы заработаете в доках за полгода. А приличное платье… — она многозначительно хмыкнула, — ну, скажем так: вам пришлось бы грузить корабли лет пять, не тратя ни копейки на еду.

Кристи сжала кулаки.

— Так что если вы не хотите зря тратить моё время… — продавщица демонстративно посмотрела на часы.

Не говоря ни слова, я достал из внутреннего кармана пачку денег — потрёпанную, но внушительную по толщине — и с демонстративным стуком положил на стеклянный прилавок.

Я уже готовился применить внушение — легкое, почти незаметное, просто чтобы сгладить острые углы и заставить эту напыщенную женщину видеть в нас клиентов, а не попрошаек. Амулет под рубашкой слегка нагрелся, реагируя на мои эмоции.

— Покажите самые красивые платья, — сказал я, глядя продавщице прямо в глаза. — И не экономьте на комплиментах.

Но внушение не понадобилось, так как деньги сработали лучше любой магии. Её глаза расширились при виде пачки купюр, а лицо мгновенно преобразилось, словно кто-то переключил тумблер. Улыбка из презрительной превратилась в подобострастную, взгляд из холодного стал заискивающим.

— Конечно, — произнесла она совершенно другим тоном, — прошу прощения за недоразумение. Чем могу служить таким важным клиентам?

— Моей подруге нужно платье, — сказал я. — Что-нибудь особенное.

Женщина, которая представилась как мадам Эльза, тут же оживилась. Она подвела Кристи к стойкам с платьями и начала снимать одно за другим, прикладывая к ней и оценивая.

— Какой прекрасный цвет лица у барышни, — щебетала она. — И такая фигурка! В наше время редко встретишь такую естественную красоту.

Кристи выглядела ошеломлённой. Она позволяла мерить на себя платья с выражением человека, попавшего в чужой сон. Каждый раз, когда мадам Эльза прикладывала к ней очередной наряд, Кристи бросала на меня растерянный взгляд, словно спрашивая: «Что происходит?»

Первое платье, которое мадам Эльза выбрала для Кристи, выглядело так, будто его сшили из остатков декораций для дешёвого кабаре. Кислотно-розовое, усыпанное блёстками, с рюшами по подолу и вырезом, обнажающим слишком много для приличного общества. Кристи даже не стала его примерять, просто посмотрела на вешалку с таким выражением, словно ей предложили надеть дохлую рыбу.

— Думаю, это не совсем то, что мы ищем, — вежливо сказал я, хотя хотелось сказать совсем другое.

— Да-да, конечно, — засуетилась мадам Эльза, поспешно убирая это безвкусное безобразие. — Слишком кричаще для такой утончённой девушки. Сразу видно благородное воспитание, не каждая умеет так держаться.

Комплимент был настолько неуместным, что Кристи чуть не поперхнулась. Я легонько пнул её под прилавком, напоминая о нашей игре в приличных граждан.

Второе платье оказалось полной противоположностью первому. Белоснежное, с кружевным воротничком, длинными рукавами и пышной юбкой до щиколоток. Кристи в нём выглядела как невинная девочка из монастырской школы, которую отправили на первое причастие. Не хватало только молитвенника в руках.

— Тоже не то, — покачала головой продавщица, изучая отражение Кристи в зеркале. — Слишком… благопристойно. Это скорее для деревенской свадьбы, а не для молодой леди вашего положения.

«Вашего положения» — мы с Кристи переглянулись, едва сдерживая смех. Если бы мадам Эльза знала о нашем настоящем «положении», она бы уже вызывала стражу.

Третье платье заставило нас обоих поморщиться ещё до примерки. Серое, с воротником-стойкой и юбкой-карандашом, оно могло бы украсить похороны или рабочий день в канцелярии Серых. Кристи всё же примерила его, но вердикт был очевиден.

— В этом я буду похожа на секретаршу из Имперской Администрации, — пробормотала она, разглядывая своё отражение с нескрываемым отвращением. — Осталось только нацепить значок с эмблемой змеи.

Я молча кивнул, соглашаясь. Это платье старило её лет на десять и превращало из живой девушки в унылую чиновницу.

Но мадам Эльза не сдавалась. Она принесла ещё несколько нарядов, но все они были либо слишком вычурными, либо слишком простыми, либо просто не подходили Кристи по стилю.

Наконец, после долгих поисков, продавщица извлекла из глубины магазина платье, которое заставило меня задержать дыхание.

Тёмно-синее, почти чёрное в тени, оно переливалось глубокими оттенками под светом ламп. Простое на первый взгляд, но с идеальным кроем, подчёркивающим фигуру. Не слишком открытое, но и не скрывающее все достоинства. Элегантное, но не кричащее о богатстве. Настоящее.

— Попробуйте это, — сказала мадам Эльза, протягивая платье Кристи. — Думаю, оно идеально подойдёт.

Кристи скрылась в примерочной, а я остался ждать, нервно переминаясь с ноги на ногу. Странно, но я волновался сильнее, чем перед боями.

Когда шторка примерочной отодвинулась, я на мгновение потерял дар речи.

Это была Кристи — и в то же время не она. Та же девушка, с которой я делил хлеб и опасности, но словно преображённая. Тёмно-синее платье облегало её стройную фигуру, подчёркивая каждый изгиб. Оно делало её выше, изящнее. Превращало уличную пацанку в настоящую леди.

Но главное — её лицо. Я никогда не видел Кристи такой счастливой. Такой неуверенной. Такой красивой. Она смотрела на своё отражение в зеркале с выражением изумлённого недоверия, словно не могла поверить, что эта девушка в зеркале — она сама.

— Ну… как? — спросила она, и её голос прозвучал неожиданно робко.

Я открыл рот, но не смог произнести ни звука. Все слова вдруг показались неуместными, слишком простыми для того, что я чувствовал.

— Великолепно! — воскликнула мадам Эльза, хлопая в ладоши. — Это платье создано для вас! Посмотрите, как оно подчёркивает вашу талию, как оттеняет цвет глаз!

Кристи смущённо улыбнулась, но её взгляд был устремлён на меня, ожидая моей реакции.

— Ты… — я откашлялся, пытаясь вернуть голос. — Ты выглядишь невероятно.

Это прозвучало неуклюже, но, видимо, что-то в моём взгляде сказало ей больше, чем слова. Щёки Кристи порозовели, а глаза засияли.

— Правда? — спросила она, всё ещё не веря.

— Правда, — кивнул я, не в силах отвести взгляд.

Мадам Эльза, чувствуя момент, деликатно отступила к прилавку.

— Нам нужны ещё туфли, — сказал я, наконец опомнившись. — И что-нибудь для меня.

Туфли стали отдельным приключением. Кристи, которая всю жизнь носила разбитые ботинки или дешёвые сандалии, никогда не имела дела с каблуками. Когда мадам Эльза принесла изящные туфли на шпильке, Кристи посмотрела на них как на орудие пытки.

— Я в них убьюсь, — прошептала она, с опаской примеряя обувь.

Первые шаги были неуверенными. Она пошатнулась, едва не упав, и я инстинктивно подхватил её за локоть.

— Чувствую себя коровой на льду, — пробормотала Кристи, цепляясь за мою руку.

— Практика, дорогая, только практика, — заверила её мадам Эльза. — Каждая леди должна уметь ходить на каблуках.

После нескольких кругов по магазину Кристи немного приноровилась, хотя всё ещё двигалась осторожно, как по минному полю.

Для меня мы выбрали тёмно-синюю рубашку, подходящую к платью Кристи, и чёрные брюки. На костюм денег уже не хватало, да и я бы чувствовал себя в нём как в чужой шкуре.

Расплачиваясь, я увидел, как Кристи украдкой посмотрела на ценник и побледнела. Я знал, о чём она думает — на эти деньги мы могли бы прожить несколько месяцев.

— Только не начинай, — предупредил я, когда мы вышли из магазина с пакетами. — Это нужная трата.

— Для чего? — спросила она, всё ещё не понимая. — Макс, это чересчур…

— Пойдём, — перебил я. — У нас ещё есть дела.

Следующим пунктом нашего маршрута стала антикварная лавка на углу улицы. Маленькое тёмное помещение, забитое разномастными вещами — от старинных часов до потёртых монет.

— Подожди здесь, — сказал я Кристи, оставив её у входа.

Внутри лавки царил полумрак. За прилавком сидел сухонький старик с увеличительным стеклом в глазу, разглядывающий какую-то монету.

— Чем могу помочь, молодой человек? — спросил он, не отрываясь от своего занятия.

— Мне нужен подарок, — сказал я. — Что-нибудь особенное. Для девушки.

Старик наконец поднял на меня взгляд. Его глаза были на удивление ясными и цепкими для его возраста.

— А деньги у тебя есть, парень? — спросил он прямо.

Я вытащил оставшуюся часть наших сбережений. Старик кивнул и достал из-под прилавка небольшую шкатулку.

— Может, что-то из этого подойдёт, — сказал он, открывая её.

Внутри лежали украшения — несколько колец, браслетов и кулонов. Ничего роскошного, но всё довольно красивое и необычное.

Мой взгляд сразу привлёк серебряный браслет с тонким плетением и маленьким синим камешком в центре. Он был простым, но изящным — именно то, что подошло бы Кристи.

— Этот, — сказал я, указывая на браслет.

Старик поднял украшение, внимательно осмотрел и назвал цену, от которой у меня едва не отвисла челюсть.

— Столько? — воскликнул я. — За это?

— Это старинная работа, молодой человек, — невозмутимо ответил он. — Таких уже не делают.

Я присмотрелся к браслету внимательнее и заметил небольшую трещинку на одном из звеньев.

— Но он с дефектом, — указал я. — Вот, видите? Трещина.

Старик прищурился.

— И правда, — он как будто удивился, словно раньше не замечал. — Что ж, в таком случае…

Мы сторговались на сумме, которая почти опустошила мой кошелёк, оставив лишь немного мелочи. Даже пересчитав оставшиеся деньги, я понял, что хватит только на обед в каком-нибудь приличном ресторане, и то без вина и десертов.

Старик положил браслет в маленькую бархатную коробочку и протянул мне.

— Для особенной девушки, да? — спросил он с понимающей улыбкой.

Я кивнул, пряча коробочку во внутренний карман.

— Она заслуживает лучшего, но пока это всё, что я могу себе позволить.

Старик одобрительно кивнул.

— Самые ценные подарки — те, что выбраны с любовью, а не с толстым кошельком, молодой человек.

Я поблагодарил ювелира и вышел из лавки. На улице всё ещё было многолюдно, но я почти не замечал прохожих. Мысли крутились вокруг сегодняшнего вечера, предстоящего боя у Никонова, и неясного будущего, которое ждало нас с Кристи.

Маленькая коробочка в кармане казалась тяжелее, чем должна была. Как талисман. Как обещание. Как напоминание о том, что у меня наконец-то появилось что-то, за что стоило сражаться. И ради этого я был готов рискнуть всем.

На углу улицы, возле цветочной лавки, я заметил тень, мелькнувшую слишком быстро для обычного прохожего. Очередной соглядатай Никонова сменил позицию. Пусть смотрит. Пусть докладывает. Это уже не имело значения.

Завтра я войду в клетку Никонова и буду драться с его Одарённым. Завтра я приму правила игры.

Но сегодня был день Кристи. И ничто не могло его омрачить.