Хроники Менталиста 2

Глава 5 Договоренности и тени

Лев…

Сперва пришла боль. Острая, пульсирующая, она прокатилась от запястья до плеча, выворачивая сознание наизнанку. Следом — темнота. Абсолютная и густая, как смола. Далее — тяжесть. Лев Иванович чувствовал, как на его грудь давит что-то массивное.

Он закашлялся. Воздух был спёртым, наполненным пылью и запахом крови. Его крови. Левая рука висела плетью, и даже в темноте он понимал, что она сломана.

Что произошло? События последних минут прокручивались в голове обрывками. Одаренный менталист Максим. Нападение Эда.

Эд, чтоб его! Этот ублюдок в последний момент собрал остатки эфира и обрушил своды тоннеля. И если бы не рефлексы, отточенные годами службы, Лев был бы сейчас погребён под тоннами бетона. В последний момент он успел выставить телекинетический щит над головой, но волна обрушения всё равно настигла его, отбросив назад и завалив обломками. Впрочем, щит выдержал основной удар.

Агент зажмурился и глубоко вдохнул, борясь с нарастающей болью. Кромешная тьма давила на разум, но он не для этого столько времени служил чтобы позволить себе слабость. Соберись, Лев. Ты не погибнешь в этой крысиной норе.

Он сконцентрировался, собирая остатки эфира. Тот отзывался неохотно, как будто ноющая боль в руке мешала каналам проводить энергию.

Наконец, Лев ощутил знакомое тепло, растекающееся по телу, и мир вокруг осветился призрачным сиянием. Теперь он различал обломки, нависавшие над ним, и воспринимал узкое пространство, в котором оказался заперт. Убедившись, что над ним нет ничего критического, что может его раздавить, агент начал медленно расчищать завал, используя телекинез.

Левитация камней давалась с трудом. Каждое движение отзывалось болью в сломанной руке, эфир таял непривычно быстро. Но агент упорно прокладывал себе путь к свободе, сдвигая завалы один за другим.

Минуты складывались в часы. Или так казалось в кромешной темноте подземелья. Пот заливал глаза, смешиваясь с кровью из рассеченной брови. Без очков, потерянных при обрушении, мир казался размытым, нечетким. Но Лев упрямо продолжал работать, игнорируя усталость и боль.

Наконец, один из камней поддался легче остальных. За ним — еще один. И вдруг Лев почувствовал движение воздуха на лице. Свежий, не затхлый. Это придало ему сил.

Еще немного усилий — и он увидел тусклый свет. Расширив проход, агент с трудом протиснулся через него, опираясь только на здоровую руку. Выбравшись наружу, он рухнул на колени, жадно глотая свежий воздух.

Огляделся. Он находился в одном из боковых туннелей, недалеко от основной базы Эда. Обрушение перекрыло центральный проход, но, похоже, не затронуло периферийные ходы. Это хорошо. Значит, его люди должны быть неподалеку.

Лев поднялся на ноги, морщась от боли. Нужно было выбираться на поверхность. Он двинулся вперед, ориентируясь по слабому сквозняку.

Через десять минут он услышал голоса. Его люди. Они прочесывали туннели, выкрикивая команды.

— Сюда! — крикнул Лев, и тут же закашлялся от пыли в легких.

Топот ног. Лучи фонарей, ослепительно яркие после полумрака. Лица агентов, искаженные тревогой и облегчением.

— Лев Иванович! Слава богу! Мы думали, вы… — начал один из них, но Лев оборвал его жестом здоровой руки.

— Доложите обстановку, — хрипло произнес он.

— Обрушение перекрыло основной туннель, но мы обошли завал по боковым ходам. Группа захвата уже на базе Эда. Мальчишки и след простыл. Большого Эда нашли, — отрапортовал старший группы.

— Живой? — Лев уже знал ответ, но надежда умирает последней.

— Никак нет. Его буквально пришпилило трубой к стене. Никаких шансов.

Лев кивнул. Упрямый старый ублюдок. Вроде бы все нормально было, договорились. На кой-хрен взбесился и решил подохнуть, защищая парня? Не понятно…

— Помогите мне подняться, — приказал он, и двое агентов подхватили его под руки, аккуратно избегая травмированной конечности.

На поверхности их встретили люди в полной боевой готовности. Три бронированных фургона, отряд зачистки и медики. Увидев начальство, один из врачей тут же подбежал к Льву.

— Вам нужно в больницу. Рука явно сломана, возможны внутренние повреждения.

Лев отмахнулся:

— Потом. Сначала дело.

Врач поджал губы, но настаивать не стал. Вместо этого он быстро наложил временную шину на руку агента, вколол обезболивающее и отошел.

Лев медленно оглядел периметр, щурясь от резкого света. Без очков мир расплывался по краям, превращая лица в размытые пятна, но профессиональная наблюдательность компенсировала дефект зрения. Напряженные позы, рваные движения, неестественная скованность в жестах — язык тел кричал громче любых слов.

Его люди не боялись ни пуль, ни ножей, но панически страшились одного — провала. В их мире упущенный преступник и потерянный командир — это не просто неудача. Это черная метка. Клеймо, с которым не построить карьеру. С таким даже не выживают. И в их глазах плескалось осознание — сегодня они балансировали на самом краю.

— Тело Эда наверх, — приказал он. — И найдите мои запасные очки в машине.

Через несколько минут тело Эда вынесли на поверхность. Даже в смерти толстяк выглядел упрямым — скрюченные пальцы, застывшая гримаса решимости. Кровь уже запеклась на ране. Но самым жутким было другое — лицо Эда, ещё вчера просто грузное и помятое, теперь напоминало высохшую мумию старика. Последний всплеск эфира после выгорания буквально высосал из него годы жизни, превратив тучного главаря в иссушенную оболочку.

— Что с ним делать, сэр? — спросил один из агентов.

Лев задумался. По протоколу следовало доставить тело в морг для вскрытия. Но был и другой вариант. Более… информативный для общественности.

— Повесить его на главной площади района. С табличкой «Предатель Империи». Пусть все видят, что бывает с теми, кто помогает сопротивлению.

Агент кивнул и начал отдавать соответствующие распоряжения. А Льву принесли его запасные очки. Мир снова обрел четкость.

К нему подлетел новичок из отдела разведки — щенок со свежим значком, вчерашний выпускник с румянцем от бега и глазами, блестящими от адреналина первой настоящей операции.

— Лев Иванович! Мы нашли квартиру, где жил этот Макс. Судя по всему, он снимал ее вместе с еще одним мальчишкой. И там кто-то есть!

Лев резко повернулся к юноше:

— Адрес?

— Кирпичная, 17, квартира 8. Второй этаж.

— Собирай группу. Пять человек, полное вооружение. Я сам возглавлю операцию.

— Но, сэр, ваша рука…

— Выполнять! — рявкнул Лев, и агент тут же умчался выполнять приказ.

Нужно было как-то минимизировать свой провал, а возможная информация об одаренном менталисте подходила как нельзя лучше.

Дверь вылетела с петель от одного удара. Стальной носок спецботинка разнес дешевую фанеру как картон. Агенты рассыпались по квартире отработанным маневром — двое к окнам, один в санузел, двое прикрывают центр. Лев шагнул внутрь последним, морщась от пульсации в сломанной руке. Даже сквозь обезболивающее проступала боль.

Паршивая конура, как он и ожидал. Облезлые обои, диван с вылезающими пружинами, стопка немытых тарелок в мойке. Берлога беспризорников, которым повезло выбраться из канализации.

Грохот падающего тела заставил всех развернуться. На продавленном диване выгибался дугой пухлый подросток. Пена стекала по подбородку, тело колотило как в припадке, глаза закатились, обнажив белки.

— Что происходит? — Лев резко шагнул ближе.

Один из оперативников, бывший военный медик, уже опустился на колено рядом с трясущимся телом:

— Это похоже на позднее пробуждение. — Он быстро проверил пульс. — Парень в критическом состоянии. Сгорит, если мы не вмешаемся.

Лев вгляделся в искаженное гримасой лицо. Память сработала мгновенно — база Эда, сборище беспризорников, и этот толстяк, нервно поднимающий руку. Явин. Точно. Он хотел что-то сказать, но Эд его осадил.

Агент усмехнулся. Потеряв одного одаренного, он тут же получил подарок судьбы в виде второго.

— Эфириум. Немедленно. — Его тон не допускал возражений.

Медик распахнул тактическую сумку, извлек инъектор с золотистой жидкостью. Стандартная экипировка для захвата Одаренных. Игла вошла в плечо подростка. Через несколько секунд судороги начали утихать, дыхание выровнялось.

— Переносим его в машину, — распорядился Лев. — И подготовьте ему место в Спецклинике. Полная охрана. Как только стабилизируют — оформляйте в Академию.

— В Академию? — удивился младший агент. — Разве не допрос?

Лев бросил на подчиненного холодный взгляд:

— Этот толстяк — новый Одаренный. И, судя по всему, близкий друг нашего беглеца. Он станет намного полезнее в качестве агента, чем информатора. — Тонкая улыбка скользнула по его губам. — Академия из кого угодно сделает лояльного слугу Империи.

Кабинет Льва Ивановича был образцом функциональности — ничего лишнего, только необходимые для работы предметы. Стальной стол, эргономичное кресло, шкафы с документацией. Единственным украшением служила карта города на стене, испещренная пометками.

Лев сидел за столом, изучая отчеты. Рука в гипсе лежала на перевязи — врачи настояли хотя бы на этом, раз уж от госпитализации он отказался. Перед ним лежала стопка папок с личными делами членов банды Эда. Орудовать одной рукой было крайне неудобно, но агент даже не думал отлеживаться на больничном.

В дверь постучали.

— Войдите, — не поднимая глаз от документов, произнес Лев.

В кабинет вошел высокий мужчина в форме полковника Серых. Андрей Шубин, начальник оперативного отдела.

— Разрешите доложить, Лев Иванович?

— Докладывайте, Андрей Петрович.

Шубин положил на стол папку с отчетом:

— Результаты операции в Нижнем районе. Потери: шестнадцать убитых, девять тяжелораненых. В основном, во время последующей погони за бунтовщиками. По словам агентов, особенно отличился менталист. Устранены: четырнадцать членов сопротивления.

Лев пролистал первые страницы отчета, обращая внимание на цифры потерь и статистику операции.

— Здесь упоминается отдельный инцидент на Северном рынке. Подробности.

Шубин напрягся.

— Агент Ковалев превысил полномочия. Во время преследования подозреваемых он столкнулся с парнем по имени Семен. Тот сдался, но Ковалев, увидев его с менталистом, потерял контроль. Утверждает, что именно этот менталист во время погони убил его напарника. Ковалев выпустил целую обойму в уже сдавшегося пленного.

— И устранил свидетеля, который мог вывести нас на цель, — холодно закончил Лев. — Агента Ковалева под трибунал. Немедленно. Служебное расследование, лишение всех привилегий и вон из службы. — Его взгляд стал жестким. — Агентам, которые идут на поводу у эмоций, нет места в наших рядах. — Он отложил отчет. — Что еще?

— Ситуация в Нижнем районе осложняется. После смерти Большого Эда начались стычки между бандами за его территории. Пока это отдельные инциденты, но местная милиция обеспокоена.

Лев взял новый отчет здоровой рукой, пролистал.

— Трое убитых за сутки, — констатировал он. — Ничего необычного для передела власти. Пусть разбираются сами.

— Но, командир, если начнется полномасштабная война за территории…

— Тогда и будем решать эту проблему, — отрезал Лев. — У нас есть задачи поважнее, чем разборки между уличными шакалами. Мы до сих пор не нашли членов сопротивления что напали на конвой. Нас за это по голове не погладят.

Шубин выпрямился.

— Понял, сэр. Разрешите идти?

— Подождите, — Лев откинулся в кресле. — И еще. Что там с мальчишкой, которого мы нашли в квартире?

— Стабилизировали. Пробуждение прошло тяжело, но жить будет. Сейчас он в Спецклинике под охраной.

— Хорошо. Держите меня в курсе. Можете идти.

Когда Шубин ушел, Лев вернулся к документам. Сверху лежало личное дело Максима Рыжикова. Тонкая папка — немного информации для человека, ставшего теперь главной целью Серой службы.

Кто ты на самом деле, Максим? Неужели в Эде на старосте лет проснулась отеческая любовь? Вряд ли, даже если это сын его сестры. Тут было что-то еще что он упускал.

В дверь снова постучали. На этот раз вошел молодой агент с папкой оперативных сводок и портативной рацией на поясе.

— Прошу прощения, Лев Иванович. Срочный доклад из Нижнего района. Ситуация резко обострилась. Перестрелка между «Волками» и «бандой Железного Ивана». Шесть погибших, среди них двое прохожих.

Лев нахмурился. Слишком быстро разгорается пламя. Такими темпами через неделю весь район будет охвачен войной.

— Готовьте отряды зачистки, — наконец решил он.

Агент кивнул и направился к двери, но остановился — его рация затрещала, передавая короткое сообщение. Он быстро приложил устройство к уху, выслушал и повернулся к начальству:

— Сэр, звонят из Спецклиники. Явин пришел в сознание.

Лев поднял взгляд от документов:

— Передайте, что я буду через час. Пора поговорить с одаренным.

Спецклиника встретила Льва запахом дезинфекции и страха. Белые стены, скрипучий линолеум под ногами, люминесцентные лампы, заливающие коридоры неживым светом. Персонал растворялся при его приближении — медсестры шарахались к стенам, врачи прятали глаза за стеклами очков, санитары испарялись за углами. Правильная реакция. Именно так и должны себя вести люди при виде высшего начальства.

У палаты номер 17 застыли двое охранников. Темно-серая форма без знаков различия, короткие стрижки, глаза как стекляшки — специально отобранные бойцы без эмоций и лишних вопросов. При виде Льва они синхронно вытянулись, словно марионетки на одной нитке.

— Доложить, — коротко бросил агент, не сбавляя шага.

— Пациент в сознании, сэр, — отчеканил левый. — Показатели стабильны. Эфирная активность регистрируется, но характер способностей пока не определен.

Лев кивнул и толкнул дверь, не удостоив охрану вторым взглядом.

Палата была типичной для таких мест — сероватые стены, узкая койка, капельница, мониторы. Воздух пропитан запахом медикаментов и застарелого отчаяния. На кровати, нелепо барахтаясь в складках больничной пижамы, сидел пухлый подросток. Остекленевший взгляд выдавал действие транквилизаторов, но даже сквозь химический туман Явин узнал своего посетителя. В его глазах вспыхнул настоящий животный ужас.

— Расслабься, мальчик, — Лев позволил себе подобие улыбки, усаживаясь на стул рядом с кроватью. Металлические ножки неприятно скрипнули по полу. — Если бы я хотел тебе навредить, мы бы встретились не здесь.

Явин отчаянно сглотнул, подушечка кадыка дернулась под бледной кожей.

— Г-где я? Что со мной произошло?

— В Спецклинике Имперской Службы, — Лев слегка наклонился вперед. — А произошло с тобой кое-что интересное… и редкое. Ты пробудился, мой юный друг. Эфир признал тебя достойным. Теперь ты — Одаренный.

Явин с недоумением разглядывал свои пухлые пальцы, поворачивая ладони то вверх, то вниз, словно ожидал увидеть в них скрытые суперспособности или таинственное свечение.

— Ничего… — пробормотал он, сдавленно и растерянно. — Я вообще ничего не чувствую. Только головную боль и тошноту.

— Так и должно быть, — Лев небрежно откинулся на спинку стула, наблюдая за реакцией мальчишки с холодным интересом исследователя. — Представь, что ты всю жизнь был слепым, а теперь внезапно прозрел. Глаза болят от света, мозг не умеет обрабатывать новую информацию. Эфирные способности работают так же — сначала дискомфорт, потом привыкание.

Он сделал паузу, позволяя словам осесть в сознании подростка.

— Любопытно другое. В твоем возрасте пробуждения случаются крайне редко. Обычно это происходит до двенадцати лет. Что-то должно было послужить спусковым крючком. — Его взгляд стал острее. — Что это было, Явин? Страх? Ярость? Отчаяние?

Мальчишка поежился, взгляд заметался по комнате, словно в поисках выхода.

— Я… не понимаю, о чем вы.

— Понимаешь, — мягко возразил Лев, но в голосе проскользнул металл. — Что произошло перед тем, как ты потерял сознание? Что ты чувствовал?

Явин сжал простыню дрожащими пальцами, нижняя губа предательски задрожала.

— Макс… он… — Голос подростка сорвался. — Он сказал, что связался с сопротивлением. Ради Кристи. А я… я хотел сдать их вам. Всех их. Чтобы Кристи была в безопасности, чтобы никто не пострадал. — Явин поднял на агента затравленный взгляд. — Я хотел всё исправить. Но Макс узнал и применил на мне свои способности… Как он мог…

Подросток содрогнулся, вспоминая тот момент.

— Его глаза… в них было что-то чужое. А потом внутри меня словно что-то порвалось. Боль… такая боль, будто кипяток в вены залили. Больше ничего не помню. Только темноту и огонь внутри.

Лев внимательно слушал, анализируя каждое слово. Классическая картина: эмоциональное потрясение, предательство, страх — все это вместе запустило процесс, дремавший в теле годами.

— Расскажи мне о Максе, — попросил агент. — Что ты о нем знаешь? И как он связан с сопротивлением?

Явин напрягся:

— Зачем вам это?

— Он опасный преступник, Явин. Сбежал из-под стражи, связался с бунтовщиками. Я должен его найти, пока он не натворил бед.

Парень помолчал, видимо, обдумывая ситуацию. Потом начал говорить, осторожно подбирая слова:

— Мы дружим с детства. Оба из банды Эда… то есть, были из банды. Макс всегда был скрытным. Умным. Всегда думал на шаг вперед. Когда поймали Кристи, он пошел на все, чтобы ее спасти.

— Включая сделку с сопротивлением, — кивнул Лев. — Продолжай.

— Я не знаю, что еще сказать. Он живет в нашей… жил…в той квартире. Часто пропадал. Особенно в последнее время. Вы спрашивали о членах сопротивления. Их я не знаю. — Явин помолчал. — Вы убьете его, если поймаете?

Вопрос застал Льва врасплох. Он внимательно посмотрел на парня:

— Почему тебя это волнует? Он же предал тебя. Использовал свою силу.

— Он мой друг, — просто ответил Явин. — Был им, по крайней мере.

Лев задумчиво покрутил в пальцах ручку:

— А какие у него отношения с девочкой? С Кристи?

— Они как брат и сестра. Он всегда защищал ее, заботился. Она для него важнее всего.

Интересно, подумал Лев. Значит, мальчишка не бросит ее. Эта связь может быть полезной.

Агент встал, подошел к окну. За стеклом расстилался вид на город — серые здания, редкие зеленые пятна парков, купол Императорского дворца вдалеке.

— Знаешь, Явин, — начал он, не оборачиваясь, — я вижу в тебе потенциал. Ты умный мальчик, рассудительный. И теперь у тебя есть дар. Нам нужно только понять, какой именно.

Лев повернулся, вытащил из кармана небольшой стеклянный шарик — стандартный артефакт для проверки эфирной активности. Обычно при контакте с Одаренным шарик начинал светиться, меняя цвет в зависимости от типа дара.

— Держи, — он протянул устройство Явину.

Парень неуверенно взял шарик. Ничего не произошло — стекло осталось тусклым и безжизненным.

— Интересно, — произнес Лев с профессиональным хладнокровием и потянулся к шарику, чтобы забрать его.

В момент, когда их пальцы соприкоснулись, агент заметил аномалию. Его способность, всегда готовая активироваться по малейшему мысленному приказу, словно отключилась. Шарик, который должен был засветиться от прикосновения Телекина, остался мертвым.

Лев аккуратно изъял артефакт из руки подростка, отошел на шаг, и попробовал активировать его самостоятельно. Стекло мгновенно засветилось голубоватым светом. Он вернулся к кровати, вновь передал шарик Явину — свет погас.

Расчетливый ум агента мгновенно проанализировал факты и сделал вывод.

— Что такое? — Явин смотрел на него с недоумением. — Оно должно было что-то делать?

— Да, — ответил Лев, не выказывая ни намека на эмоции, хотя внутри уже просчитывал все потенциальные выгоды от этого открытия. — Оно должно было светиться. Показывать присутствие эфира. Но рядом с тобой этого не происходит.

Он аккуратно поместил артефакт обратно в карман.

— Я думаю, мы выяснили, какой у тебя дар, мой мальчик. Ты — Тень.