Хранитель. Экспансия. Том 1

Глава 22

Ад на центральной площади Альтберга обрёл новую, доселе невиданную форму. Это была уже не битва, не тактическое противостояние. Это была мясорубка, работающая на максимальных оборотах. Сотня гвардейцев Мэри, чёрных, безликих жнецов в артефактной броне, превратилась в единый, дышащий смертью механизм. Их магострелы не умолкали ни на секунду, и непрерывный поток сине-белой плазмы с воем прочёсывал ряды карателей, превращая элиту Пятого корпуса в дымящийся фарш.

А в центре этого урагана, как его неистовое сердце, была сама Мэри. Её «Убеждатор», огромный многоствольный монстр, плавно вибрировал, выплёвывая сплошную стену концентрированной ярости. Она не пряталась, не искала укрытия, просто шла вперёд, медленно, неотвратимо, и перед ней, как волны перед ледоколом, расступались ряды карателей. Не от страха, они просто переставали существовать, испаряясь под шквальным огнём. Крики ужаса, боли, ярости, звон стали, треск плавящейся брони, всё это слилось в единую, оглушающую какофонию.

Маркиз Удо думал, что видел ад, когда его люди бежали с площади, когда их резали, как скот. Но он ошибался, вот он, настоящий ад. Удо стоял на стене цитадели, рядом с остатками своей личной гвардии, и просто смотрел. Маркиз не мог ни двигаться, ни говорить. Его мозг, привыкший к дуэлям на рапирах и куртуазным интригам, отказывался обрабатывать то, что происходило внизу. Сотня бойцов и одна хрупкая на вид девушка против почти тысячи отборных имперских головорезов. И головорезы умирали десятками, сотнями, в панике и агонии.

— Боги… — прошептал барон Кройц, стоявший рядом. Его обычно румяное лицо было белым как полотно, а в глазах застыл животный ужас. — Кто они?.. Что они такое?

Удо не ответил, маркиз смотрел на Мэри. На её светлые волосы, пляшущие в огненных отблесках, на её лицо, искажённое гримасой звериного азарта, на то, с какой лёгкостью она управлялась с оружием, которое не каждый мужик сможет удержать в руках. Он видел не женщину, не императрицу. Скорее валькирию, богиню войны, сошедшую на землю, чтобы собрать свою кровавую жатву. И он, маркиз Рудольф Удо, добровольно впрягся в её колесницу. От этой мысли по спине пробежал липкий, холодный пот. Затем сердце Удо пропустило удар. На мгновение за спиной Мери раскрылись огромные белоснежные крылья…

Генерал Ратилье в своём командном пункте, развёрнутом на безопасном расстоянии, в миле от города, тоже смотрел. Но не своими глазами, а через магический кристалл, транслировавший изображение с груди одного из центурионов. Его лицо, обычно непроницаемое, как маска из чёрного базальта, сейчас было искажено судорогой ярости и… недоумения.

— КАК⁈ — мысленно кричал он, впиваясь ногтями в край стола. Его непобедимый Пятый корпус, его мясники, ветераны десятков зачисток, его личный молот, которым он крушил старые королевства, сейчас перемалывали в кровавую пыль. Горстка неизвестных в странной броне и с оружием, которого он никогда не видел.

— Маги! — заорал он в артефакт связи. — Все маги! Сосредоточить огонь на площади! На этой суке в белой броне! Стереть их! Сжечь!

И небо над площадью снова откликнулось. Огненные шары, молнии, кислотные стрелы, всё, на что были способны измотанные маги корпуса, обрушилось на маленький островок смерти в центре площади. Но сотня чёрных фигур даже не дрогнула. Над ними вспыхнул и соткался единый, мерцающий барьер. Это был не стационарный щит, а десятки личных барьеров, объединённых в общую сеть, технология, о которой лирианские маги даже не слышали. Заклинания, способные пробить стену, безвредно расплескивались об этот купол, как капли дождя.

А из-за него продолжал бить неумолимый поток плазмы.

— Невозможно… — прошептал Ратилье. Его мир, такой простой и понятный, где сила решала всё, рушился на глазах. Он не знал, что это. Демоны из преисподней? Забытые боги? Он знал лишь одно: он проигрывал. Катастрофически, унизительно проигрывал.

Но отчаяние — плохой советчик. Оно быстро сменяется слепой яростью.

— РЕЗЕРВЫ! — взревел он в артефакт. — Всю Четвёртую и Шестую когорты! В город! Немедленно! Задавить их! Задавить массой! Я хочу, чтобы они утонули в крови наших солдат, но они сдохнут!

Это был приказ безумца. Бросить ещё две тысячи человек в мясорубку, которая уже перемолола почти тысячу. Но это был единственный приказ, который он мог отдать. Он не умел отступать.

И в этот самый тёмный, самый отчаянный час, когда казалось, что битва за площадь проиграна, а город обречён на агонию, случилось то, чего не ожидал никто. Ни измотанные защитники, ни обезумевшие от ярости каратели.

Небо раскололось.

Но не от вспышек магии. Нет, это было что-то иное. Свинцовые тучи, висевшие над городом, вдруг разошлись, словно кто-то невидимый раздвинул их гигантской рукой. И в этом разрыве, в нестерпимо ярком свете, показались они. Хищные, стремительные силуэты, не похожие ни на неуклюжие лирианские «утюги», ни на тяжёлые транспорты аниморийцев. Это десятки боевых кораблей, украшенных гербом с оскалившейся лисьей мордой. Во главе этого клина шёл флагман, огромный, чёрный, как сама ночь, с ярко-красной пастью на носу. «Коготь Инари».

Для защитников Альтберга, для маркиза Удо, для последних выживших ополченцев, это зрелище стало знамением, чудом, на которое они уже и не надеялись. В их сердца, выжженные отчаянием, вернулась надежда.

Для лирианских карателей, застывших с открытыми ртами посреди площади, это был шок, недоумение.

А для генерала Ратилье, смотревшего в свой кристалл, это был приговор. Он с яростью понял, что в его игру, в его личную войну, вступила новая, судя по всему, чудовищно могущественная сила. Вариант был только один, аниморийцы решили разыграть свою мощную карту. Но именно здесь, отчего? Пазл в голове начал складываться, но было уже поздно…

На капитанском мостике «Когтя Инари» стояла Мидори. Её лицо, обычно живое и насмешливое, сейчас было похоже на маску из холодного нефрита. Она смотрела на тактическую карту, на крошечную фигурку Мэри в окружении тысяч врагов, на пылающий город.

— Опоздала, — прошипела она, и в её голосе кипела ледяная ярость. — Чуть-чуть, но опоздала. Заставили мою сестру рисковать собой.

Она повернулась к капитану.

— Все орудия к бою! Мне плевать на сопутствующий ущерб! Цель — скопление противника на центральной площади.

А потом она закрыла глаза, и её восемь хвостов, окутанные белым сиянием, взметнулись за спиной.

— А теперь… — прошептала она, и её голос эхом разнёсся по всему кораблю, по всей эскадре. — Покажем этим дикарям, что такое настоящий гнев небес.

Мидори не стала тратить время на приветствия, предупредительные выстрелы или пафосные речи. Её ярость, копившаяся весь этот бесконечный день, пока её искалеченный корабль чинили в степи, требовала выхода. И выход этот обещал быть чудовищным.

Она стояла на капитанском мостике «Когтя Инари», но не видела ни приборов, ни суетящихся членов экипажа. Её сознание расширилось, слилось с небом над Альтбергом, почувствовало каждый порыв ветра, каждое облако, каждую каплю влаги в воздухе. Она стала самой стихией.

— Начинаю плетение, — её голос прозвучал в головах всех боевых магов её эскадры, не как приказ, а как констатация факта. — Поддерживайте контур. Не дайте ему рассыпаться.

Двадцать лучших магов, сидевших в специальных креслах на всех кораблях флотилии, одновременно вздрогнули. Они почувствовали, как их собственная магическая сила, их резервы, превратились в тонкие ручейки, которые потекли по невидимым каналам к флагману, вливаясь в ревущий океан мощи своей госпожи. Ордер кораблей также сменил построение, создавая в воздухе контур печати.

А внизу, на земле, началось нечто невообразимое.

Маркиз Удо, только что обретший надежду при виде флота в небе, снова потерял дар речи. Небо над центральной площадью, и без того тёмное от дыма, почернело окончательно. Словно на город опустилась гигантская чёрная крышка. Воздух загустел, стал плотным, тяжёлым, дышать стало трудно. А потом завыл ветер.

Это был не обычный порыв ветра, казалось, вибрировали сами камни цитадели. Он рождался где-то высоко в небе и падал вниз, скручиваясь, уплотняясь, обретая форму.

Генерал Ратилье, всё ещё не отошедший от шока, увидел это в свой кристалл и на мгновение забыл, как дышать. Прямо над его легионерами, столпившимися на площади, с небес сорвались три гигантских, чёрных хобота смерчей.

Они неслись к земле с визгом раненого бога, вращаясь с безумной скоростью. Первыми их удар приняли на себя тела убитых. Десятки, сотни трупов взмыли в воздух, превратившись в жуткую карусель из оторванных конечностей и искорёженной брони. А затем смерчи врезались в живых.

Эффект был абсолютно чудовищным. Легионеры, элита Пятого корпуса, солдаты, которых не могли остановить ни стальные клинки, ни огонь, ни страх, оказались бессильны, как младенцы, против ярости стихии. Их просто поднимало в воздух. Людей в тяжёлых доспехах, весивших под два центнера, отрывало от земли, швыряло, крутило в дьявольском танце, ударяя друг о друга с глухим стуком, ломающим кости. Огромные башенные щиты, которые казались такими надёжными, превратились в смертоносные лезвия, срубающие головы и отсекающие руки в бешеном вихре.

— Что это⁈ Во имя Императора, что это⁈ — кричал один из центурионов, пытаясь удержаться на ногах, но его тут же подхватил поток воздуха и швырнул на стену дома с такой силой, что от него осталось лишь мокрое пятно.

Один из смерчей прошёлся по рядам магов Ратилье, которые всё ещё пытались обстреливать гвардейцев Мэри. Хвалёные магические барьеры лопнули, как мыльные пузыри. Люди в чёрных робах, привыкшие повелевать стихиями, были поглощены стихией, став её беспомощными игрушками.

Мэри и её гвардейцы, едва смерчи коснулись земли, прекратили огонь и отступили к самым воротам цитадели, образовав плотный, ощетинившийся стволами квадрат. Она смотрела на этот танец смерти широко улыбаясь, прекрасно чувствуя гнев лисицы. Это была не её стихия, не её метод, Видящая предпочитала точечные, скрытые удары. Мидори же всегда любила спецэффекты и массовое поражение и сейчас она устроила грандиозное шоу.

— Вот же лиса… — пробормотала Мэри, и в её голосе проскользнуло что-то похожее на восхищение. — Всегда любила всё делать с размахом.

На мостике «Когтя Инари» Мидори стояла с закрытыми глазами. Пот стекал по её вискам, тонкая струйка крови текла из носа, капая на белоснежный воротник. Она держала в узде три урагана, три клубка первобытного хаоса. Это требовало чудовищной концентрации. Любая ошибка, любое ослабление контроля, и эти смерчи могли рассыпаться, а высвободившаяся энергия просто испепелила бы её саму. Но она держала. Её воля, помноженная на волю двадцати её лучших магов, была как стальной обруч, сжимающий дикого зверя.

Она чувствовала, как мечутся внизу люди, как их страх, их агония поднимаются к небу, подпитывая её ярость. Она видела их не глазами, а своим магическим зрением. Тысячи маленьких, панически мечущихся огоньков, которые один за другим гасли в объятиях ветра.

— Мало… — прошептала она, и её губы тронула жестокая улыбка. — Этого слишком мало…

Она сделала лёгкое движение пальцами, словно дёргая за невидимые нити. И танец смерчей стал ещё более яростным, ещё более смертоносным.

Когда легионерам Пятого корпуса показалось, что хуже быть уже не может, они жестоко ошиблись. Ад всегда может стать ещё горячее. Генерал Ратилье, вцепившись побелевшими костяшками пальцев в край стола, смотрел в магический кристалл и не верил своим глазам. Его армия, его гордость, его идеальная машина для убийства, превратилась в обезумевшее, паникующее стадо, которое с рёвом перемалывали три гигантские ветряные мясорубки. Он видел, как его центурионов, ветеранов десятков войн, швыряет о стены, как его знаменосцев вместе с имперскими штандартами уносит в чёрное, клубящееся небо.

— Рассеять эту дрянь! Немедленно! — снова заорал он, хотя понимал всю тщетность этого приказа. Его маги уже не могли ничего сделать. Те немногие, кто выжил после первого удара смерчей, сейчас могли думать лишь об одном: как удержаться на земле и не быть унесёнными в преисподнюю.

А затем ад обрёл новый голос.

Сначала появился звук, низкий, вибрирующий гул, от которого, казалось, дрожал сам воздух. А потом во вращающихся воронках смерчей, в самой их черноте, начали проскакивать первые искры. Маленькие, сине-белые, как светлячки, но с каждой секундой их становилось всё больше. Они сплетались в гирлянды, в шипящие, трескучие змеи. Воздух на площади наполнился резким, едким запахом озона.

На мостике «Когтя Инари» Мидори тяжело дышала. Кровь из носа текла уже не струйкой, а ручейком, пачкая её одежду. Тела магов в креслах поддержки подрагивали, их лица были мокрыми от пота. Они держали контур на пределе своих возможностей. Но их госпожа требовала большего.

— Ещё! — мысленно приказала она. — Влейте в него всё, что есть!

И смерчи взорвались молниями.

Это было похоже на то, как если бы сотню гроз заперли в одной клетке и взбесили. Из воронок во все стороны, как брызги из-под колёс, начали вылетать шаровые молнии. Сотни, тысячи светящихся, потрескивающих сфер смерти. Словно обладая собственным, злобным разумом, они метались по площади, по крышам, по стенам, выискивая цели.

Один из легионеров, которому чудом удалось укрыться за опрокинутой телегой, с ужасом увидел, как одна из таких сфер, размером с человеческую голову, лениво отскочила от стены, перелетела его укрытие и опустилась ему на грудь. Он не успел даже вскрикнуть. Яркая вспышка, сухой треск, и на его месте остался лишь дымящийся, обугленный каркас в оплавленных доспехах. Другая молния попала в груду тел, и они задергались в жутком, посмертном танце, охваченные синим пламенем.

Цепные молнии, вырвавшись из смерчей, начали метаться между солдатами. Разряд, испепелив одного, тут же перекидывался на ближайшего, потом на следующего, и так далее, выкашивая целые группы. Это была жуткая, завораживающая и абсолютно смертоносная пляска стихии.

Маркиз Удо и его люди, наблюдавшие за этим с безопасного расстояния со стен цитадели, молчали. Восторг от прибытия помощи сменился ужасом. Это было истребление, кара богов, обрушившаяся на грешников. Они смотрели, как непобедимые имперские каратели, которые ещё полчаса назад казались им воплощением самой смерти, теперь умирали в муках, корчась на земле, охваченные синим пламенем, или просто исчезая во вспышках света.

Даже гвардейцы Мэри, ветераны самых ожесточённых битв, стояли молча, опустив оружие. Они видели многое, но такое видели только второй раз. Да и то, все прекрасно помнили от чего тогда снесло крышу супруге тогда ещё графа, в этот раз всё было сделано более чем осознанно, показывая фантастический контроль над стихиями. Это была магия нечеловеческого уровня, сила, способная стирать с лица земли армии.

Генерал Ратилье в своём шатре опрокинул стол. Карты, кубки, кристаллы связи с грохотом полетели на пол.

— Отступать… — прохрипел он. — Всем… отступать…

Но приказ уже никто не мог выполнить. На территории Альтберга больше не было армии, лишь обезумевшая, паникующая толпа, мечущаяся в электрическом котле.

Ураган достиг своего апогея. Три смерча начали сливаться в один, гигантский, который накрыл собой всю площадь, превратив её в смертельную воронку, где в едином хаосе смешались ветер, огонь, молнии, камни, обломки зданий и то, что ещё недавно было людьми.

А затем, так же внезапно, как и началось, всё стихло.

Тишина, обрушившаяся на город, была страшнее любого крика. Рёв урагана, треск молний, вопли умирающих, всё исчезло, словно кто-то просто выключил звук. Остался лишь тихий треск догорающих руин и шелест ветра, гоняющего по мёртвой площади серый пепел.

Мидори на мостике своего флагмана рухнула в кресло. Её тело била мелкая дрожь, лицо было бледным, как смерть. Сознание было кристально чистым, но тело отказывалось слушаться. Она отдала всё, вычерпала себя до дна, до последней капли маны. Маги поддержки в своих креслах выглядели не лучше. Некоторые были без сознания, другие тихо стонали. Они выдержали, едва, но выдержали.

— Статус… — простонала Мидори, и её голос был едва слышен.

— Площадь… чиста, моя госпожа, — ответил капитан, стараясь держать голос. Он смотрел на главный экран, где дымились руины. — Противник… уничтожен. Полностью, в том числе за пределами городской агломерации.

Внизу, на земле, Мэри медленно опустила барьер. Её гвардейцы, как по команде, вышли из-за укрытия, осматривая поле боя. Но осматривать было нечего, центральной площади Альтберга больше не существовало. На её месте был гигантский, оплавленный кратер, усеянный дымящимися обломками и чем-то чёрным, бесформенным, что когда-то было элитой Пятого карательного корпуса. От почти двух тысяч человек, ворвавшихся в город, не осталось ничего. Лишь запах горелого мяса, который ветер разносил по всему городу.

Маркиз Удо, сползая по стене цитадели, пытался унять дрожь в коленях. Он смотрел на это абсолютное, тотальное уничтожение и понимал, что его мир, мир аристократов, королей и герцогских армий, только что закончился. На его глазах родилась новая эпоха. Эпоха богов и чудовищ, в играх которых он и его королевство были лишь пылинками. Он посмотрел на Мэри, стоявшую внизу, потом на корабли, зависшие в небе. Они спасли его, остатки его армии, жителей города. Но цена этой помощи была страшнее любого поражения. Он понял, что отныне его судьба, судьба его рода, больше ему не принадлежит.

Финальная глава первого тома «Экспансии»

Благодарю всех за ожидание проды.

Постараюсь следующую книгу выкладывать гораздо чаще!