Хранитель. Экспансия. Том 1

Глава 16

Отходняк после вчерашнего рейда по лирианской границе был мерзким, отзываясь в башке тупой, ноющей болью. Словно кто-то медленно забивает в череп ржавый гвоздь. И чем больше народу ввязалось в драку по твоему приказу, тем сильнее долбит этот невидимый молот. Вчера он долбил знатно.

Мирра, конечно, сделала всё, что могла. Её целительская магия, это не просто латание дыр в тушках, она умеет успокаивать истерзанные нервы. Но даже она не всесильна. Поэтому предрассветные часы я встретил не в постели, а здесь, в сердце моей империи, в оперативном штабе. Перед огромной, во всю стену, стратегической картой, которая сейчас показывала не общую обстановку, а один-единственный город. Альтберг.

— Нервничаешь из-за Мери? — спросил Крест, присаживаясь рядом и уставившись на проекцию.

— Есть немного, — честно признался я, делая глоток. — Одно дело набег по границе, другое — сложнейшая городская операция, где всё зависит от десятка людей и их умения не обосраться в самый ответственный момент. Мэри, конечно, матёрая у нас, но…

Я не договорил. На холмах, окружавших Альтберг, что-то зашевелилось. Сначала это были просто тёмные точки в сером утреннем тумане. Но потом туман начал редеть под первыми лучами солнца, и точки превратились в отряды. А отряды в армию.

Ну, как в армию…

— Боги, что за сброд, — не сдержал усмешки Крест.

И он был прав. Это было не войско, а какой-то бродячий цирк, сбежавший из горящего шапито. Личная гвардия маркиза Удо в сверкающих кирасах, но с помятыми после тюрьмы лицами. Отряды каких-то мелких баронов, чьи знамёна я видел впервые в жизни. Группы наёмников в разномастной броне, больше похожие на банду гопников. Всё это пёстрое, нестройное месиво вываливалось на холмы, растягиваясь в длинную, неуклюжую змею. Единственное, что в них было от армии, это дерзость. Их знамёна, хоть и выглядели потрёпанными, реяли на ветру так, будто за ними стояли не три калеки, а непобедимые легионы.

— Именно то, что нужно, — пробормотал я. — Шумная, заметная, отвлекающая мишень.

Камера на воздушном разведчике послушно приблизила изображение, сфокусировавшись не на этом параде, а на лесистом склоне в паре лиг к северу от города. Там, под кронами вековых сосен, замаскировавшись так, что даже магический «глаз» едва их различал, затаились настоящие хищники. Мои «Призраки» и среди них, на небольшом уступе скалы, лежала Мэри.

Она не изменилась, всё та же сосредоточенность на лице, ни тени волнения. В руках артефактный бинокль. Она смотрела не на армию Удо. Её взгляд был прикован к стенам Альтберга. Она ждала идеального момента, когда утренняя смена караула расслабится, когда офицеры сядут завтракать, когда бдительность гарнизона притупится от вида этой жалкой пародии на войско.

Я смотрел на супругу и чувствовал укол гордости, смешанный с тревогой. Даже зная наверняка, на что способны мои дамы, никого не хотелось отпускать от себя далеко.

— Пора, — прошептал я, словно она могла меня услышать.

И она услышала, не меня, конечно. Свой внутренний голос, свой дар Видящей, который подсказывал ей, что время пришло.

— Начинаем — услышал голос Мери с небольшой задержкой.

И в тот же миг смертельный механизм, который она собирала по винтику последние несколько дней, пришёл в движение. Карта взорвалась десятком новых отметок, показывая то, что происходило внутри неприступной крепости.

Вот тёмный, заросший плесенью подвал под казармой элитной гвардии. Один из «Призраков» в форме городского водопроводчика методично развинчивает вентиль на огромной трубе, ведущей к цистернам с питьевой водой. Он не льёт туда яд, это было бы слишком грубо и заметно. Он всыпает в поток воды порошок, вызывающий не смерть, а дикую, изматывающую диарею. Через пару часов половина элитного гарнизона будет сражаться не за императора, а за место в сортире.

Картинка сменилась на главную цитадель. Ещё один агент, переодетый в оружейника, «случайно» роняет тяжёлый ящик с болтами для баллист на механизм подъёма центральных ворот. Шестерни скрежещут, вал гнётся. Теперь, даже если гарнизон захочет поднять ворота, им придётся потратить на это не минуты, а драгоценные часы.

Новое окно. Участок стены, самый дальний от главных ворот. Ночь, дождь. Две тени в плащах передают мешок с монетами начальнику караула. Тот, озираясь, прячет мешок и кивает. Через мгновение его патруль «случайно» свернёт не в тот переулок, оставив целый сектор стены без присмотра ровно на пятнадцать минут.

Агенты Мэри не штурмовали город. Они его отравили, парализовали, разложили изнутри. Каждая шестерёнка в оборонном механизме Альтберга в этот самый момент либо ломалась, либо начинала работать против своих хозяев. Крепость, считавшаяся неприступной, ещё не знала, что она уже пала. Ей просто забыли об этом сообщить.

— Красиво, — выдохнул Крест, не отрывая взгляда от проекции. — Ювелирная работа.

— Это Мэри, — ответил я, откидываясь в кресле. Первая фаза началась. Самая тихая и самая важная. — Она по-другому не умеет.

— Да да, мы помним — усмехнулся Крест — особенно ночные полёты, пока ты развлекался на другом континенте. А утром читали некрологи о наших должниках.

На холмах пёстрая армия маркиза Удо начала свой медленный, демонстративный спуск к городу. Шоу начиналось, и я знал, что финал у этого шоу будет кровавым. Но сейчас, глядя на то, как безупречно исполняется план моей супруги, я чувствовал не тревогу, а холодное, хищное удовлетворение.

— Связи с Катериной до сих пор нет? — спросил у вошедшего Ферзя.

— Спутники почти все мёртвые — ответил барон — Зинто с нами общается через один единственный полностью рабочий, выклянчил у своего собрата с Луны. Но сам понимаешь, это кратковременные сеансы связи. Есть вариант односторонней связи с задержкой, можем посмотреть, как Феликс разгибает каких-то хулиганов.

— Уже что-то — кивнул ему — давайте посмотрим немое кино.

Изображение сменилось. Вместо зелёных холмов и черепичных крыш, зазубренные, покрытые ледяной коркой пики гор, пронзающие вечно серое небо. Ветер, который я не мог чувствовать, но почти видел, как он срывает снежную пыль со скал. И среди этого белого, холодного ада, чёрная точка крепости. Опорный пункт северян, вгрызшийся в скалу, как злобный клещ.

А у подножия этой крепости, в заснеженных лесах и ущельях, двигались мои гвардейцы под началом Феликса.

— Он на месте, — констатировал Крест, сверяясь со своим тактическим планшетом. — Начал движение полчаса назад.

— Я вижу, — мой голос был ровным. Наблюдать за Феликсом было чем-то иным, нежели за Мэри. Мэри была скальпелем. Феликс здоровенным капканом на медведей. Мой первый гвардеец, ставший бароном и магистром магии усиления, был хищником в своей естественной среде обитания. Я видел его иконку на карте, она не просто двигалась, она пульсировала лиловым светом дара Тактика. Он не просто вёл людей, он чувствовал поле боя, как своё собственное тело.

Его цель была проста и одновременно дьявольски сложна. Не захватить эту проклятую ледяную дыру. Нет. Это было бы глупо и стоило бы слишком много жизней. Его задача была очень простой, устроить пожар в чужом доме, всё как любит наш хвостатый пироманьяк. Шумный, яростный, отвлекающий пожар, чтобы хозяин дома, высунув голову из окна, смотрел на него, а не на то, как в его парадную дверь заходят войска Такэда.

— Рискованно, — пробормотал Крест, вглядываясь в тактическую схему. — Силы противника превосходят его отряд в десять раз. Если они его зажмут на перевале, это будет бойня.

— Они не зажмут, — ответил я, не отрывая взгляда от карты. — Он не собирается с ними драться. Он собирается их дразнить.

И представление началось.

Небольшая группа гвардейцев, всего десяток бойцов, под покровом метели подобралась к узкому ущелью, служившему второстепенным путём снабжения крепости. После чего заложили несколько мощных зарядов под нависающий скальный карниз.

На карте вспыхнула яркая точка. Затем ещё одна. Я не слышал взрыва, но представил его гулкий рёв, отражённый от гор. Тонны камня и льда с оглушительным грохотом обрушились вниз, полностью перекрыв ущелье и похоронив под собой небольшой караван с припасами, который как раз в него входил.

Реакция северян была предсказуемой. Из крепости тут же высыпал отряд, сотни три бойцов, чтобы проверить, что за чертовщина там творится. Они двигались быстро, уверенные, что это просто случайный обвал.

И в этот самый момент Феликс нанёс основной удар с другой стороны.

Его главные силы выскользнули из леса и атаковали передовой дозорный пост, прикрывавший основной тракт к перевалу. Это была не осада, а резня. Синие и белые вспышки магострелов рассекли снежную круговерть. Дозорные, застигнутые врасплох, не успели даже поднять тревожный рог. Их просто стёрли.

Теперь у северян в крепости возникла дилемма. С одной стороны, заваленное ущелье и непонятная угроза. С другой, уничтоженный аванпост и явная атака на главном направлении. Их командир, кем бы он ни был, сделал именно то, на что рассчитывал Феликс. Он разделил силы, часть резерва, самые боеспособные отряды, он бросил на помощь основному тракту, решив, что именно там находится главная угроза.

— Клюнули, — усмехнулся я.

— Как голодная рыба на блесну, — кивнул Крест — Он заставляет их бегать по всему перевалу, растягивая оборону.

Именно. Феликс не давал им вступить в решающий бой. Как только к аванпосту приближались основные силы, его гвардейцы, отстреливаясь, тут же растворялись в метели, чтобы через пятнадцать минут нанести удар по другому слабому месту, по временному складу с осадными орудиями у подножия крепости.

Это был танец смерти в ледяном аду. Удар — отход. Удар — отход. Гвардейцы Феликса были неуловимы. Они появлялись из ниоткуда, наносили болезненный, кровавый укол и исчезали, оставляя после себя трупы, панику и горящие склады. Северяне метались по перевалу, как слепые медведи, пытаясь поймать рой злобных ос. Они теряли людей, теряли припасы, но главное они теряли время и стягивали к этому второстепенному перевалу всё больше и больше сил, снимая их с главного направления. С того самого, где к удару готовились Такэда.

— А что потом? — спросил Крест. — Он не сможет так танцевать вечно. Рано или поздно они его выследят.

— А ему и не нужно вечно, — я указал на карту, где группа инженеров Феликса под прикрытием боя устанавливала что-то у основания главной сторожевой башни крепости. — Ему нужно лишь закончить фейерверк.

Как только последний резервный отряд северян был втянут в бессмысленную погоню, Феликс отдал приказ. Его группы, как по команде, прекратили атаки и начали стремительный отход, растворяясь в снежной буре. Северяне, решив, что трусливые южане наконец-то сбежали, с победными криками вернулись в крепость.

Три… Два… Один…

Даже на магической проекции взрыв выглядел чудовищно. Вся северная стена крепости, вместе с главной башней, просто взлетела на воздух. Огромный огненный гриб поднялся к серому небу, осыпая окрестности градом раскалённых камней. Лавина, спровоцированная взрывом, довершила дело, с грохотом обрушившись на то, что осталось от внешних укреплений.

Перевал не был взят. Но он был искалечен. На его восстановление уйдут недели, если не месяцы. А лучшие силы северян, которые должны были встречать армию Такэда и Когтей, сейчас разгребали завалы и считали трупы вдали от решающей битвы.

Я отставил пустую, давно остывшую кружку. Грохот взрывов и камнепада на Континенте Когтей стих, сменившись на моей карте статичным изображением дымящихся руин. Феликс свою работу сделал. Шумно, кроваво, эффективно. Теперь всё внимание снова было приковано к Альтбергу, где разношёрстная армия маркиза Удо, как ленивая гусеница, подползала к стенам, создавая иллюзию надвигающегося штурма. Потому что настоящий штурм уже шёл. Без осадных башен, без криков и лязга стали. Он шёл в тишине.

— А теперь самое интересное, — пробормотал я, и карта послушно сменила масштаб. Внешний мир исчез, и мы словно провалились сквозь камень стен, оказавшись внутри города. Проекция превратилась в детализированную трёхмерную схему, где каждая улица, каждый дом, каждая казарма были видны как на ладони.

И тогда, по невидимому сигналу, город начал пожирать сам себя изнутри.

— Началось, — выдохнул Крест, подавшись вперёд. Его лицо, обычно непроницаемое, выражало напряжённое, почти хищное любопытство профессионала, наблюдающего за работой коллег.

На схеме, вдоль северной стены, ровной синей линией светились контуры защитных рун. Это была гордость альтбергских магов, барьер, способный выдержать удар мощного осадного плетения. И вот одна из секций этого барьера, в самом тёмном и неприметном углу, начала мерцать. Сначала слабо, потом всё чаще, словно умирая. А затем погасла совсем, оставив в сияющей цепи уродливую тёмную прореху.

На карте всплыло окно с изображением. В сыром, пахнущем плесенью коллекторе под стеной, по колено в грязной воде, стоял один из «Призраков» Мэри. Его длинные пальцы, перепачканные в какой-то светящейся пасте, только что разрушили последний питающий контур, вмурованный в основание стены.

— Минус один сектор защиты, — констатировал я. — Уязвимость создана.

Крест хмыкнул, но ничего не ответил. Он тоже понимал, война, это не рыцарский турнир. Это искусство наносить максимальный урон с минимальными затратами. И в этом искусстве Мэри была настоящим мастером.

Но самый дерзкий акт саботажа разворачивался прямо сейчас в сердце крепости, в надвратной башне. Механизм подъёма центральных ворот Альтберга был чудом инженерной мысли. Десятки шестерён, противовесов и магических сервоприводов, способных поднять многотонную решётку за полминуты. И сейчас в этом сердце копошился червь.

Агент, бывший гвардеец герцога, когда-то служивший здесь инженером-механиком, делал вид, что проводит плановую смазку. Но вместо масла в его руках был небольшой артефактный резак и несколько клиньев из закалённой стали. Я видел на схеме, как он, улучив момент, когда стража отвернулась, одним точным движением вбивает клин в зубчатую передачу главного вала. Затем, как бы невзначай, роняет в коробку с цепным приводом горсть стальных шариков от подшипников. Затем несколько взмахов, оставившие порезы на металле.

Это был не просто саботаж. Это был инфаркт для оборонительной системы города. Механизм не просто сломался, при первой же попытке поднять или опустить решётку его заклинит намертво, перемолов собственные детали в металлическую крошку.

— Изящно, — не удержался я от комментария. — Никаких взрывов, никакой паники. Просто тихий, смертельный паралич.

Крепость, которая ещё час назад казалась несокрушимой гранитной скалой, на моих глазах превращалась в гнилой трухлявый пень. Стены ещё стояли, солдаты ещё ходили по постам, но её душа, её способность к сопротивлению, умирала с каждой минутой. Мэри не просто вскрывала оборону. Она вырезала её нервную систему, тромбировала сосуды, впрыскивала яд в кровь.

— Каждый гвардеец из армии Удо, которому не придётся умирать, штурмуя эти стены в лоб, обязан нашим парням выпивкой до конца своей жизни, — ответил я, глядя, как армия повстанцев, наконец, подошла к городу на расстояние выстрела из лука.

Шоу для гарнизона начиналось. Но для меня оно уже закончилось. Я знал, что битва за Альтберг выиграна. Ещё до того, как пролилась первая капля крови.