Хозяйка заброшенного поместья

27.1

Нянька вбежала, отдуваясь.

— Как ты меня напугала, касаточка! Чего шумишь?

— Марья, глянь! Окно!

— А что не так с окном? — Она провела ладонью по подоконнику. Расплылась в улыбке, будто драгоценный подарок получила. — Вон какое славное стало, как новенькое.

— Но...

Кажется, в самом деле пора вызывать Евгения Петровича и сообщать, что все жители дома требуют немедленной медицинской помощи.

— Благословила ты его, вот и выправилось, — сказала Марья. — Дождались все-таки, жаль, маменька твоя не видит. Вот она бы обрадовалась!

— Благословила? — переспросила я. — Не понимаю…

Нянька покачала головой.

— И это ты запамятовала, касаточка! Ну не страшно, я напомню. Что вас, господ, от нас, простых людей, отличает?

Да ничего, кроме происхождения и плюшек, которое оно дает, вроде права владеть землей, денег, и нормального образования. Одна голова, две руки, две ноги. Кровь одинаковая, красная. Все остальное...

— Магия. Господь вам магию дал и тем от нас отличил. Почему так — ему одному ведомо, и с промыслом его не смертным спорить, — важно сказала Марья. — А магия — она тоже разная бывает. Бывает как у мужчин — молнией там ударить или огонь зажечь. Такая просыпается, когда в отрочество начинают входить. У барышень она тоже есть, да только никому не нужна особо.

Ну и плохо, что не нужна. Глядишь, знай я, как с магией обращаться, «домовой» бы безнаказанным не ушел. Отловила бы и разузнала, и кто таков, и чего он в моем доме потерял. А так только кочергой и запустила.

— Есть еще магия благословенная, та домашняя, мужчинам недоступная. С этой — как повезет. Говорят, у четверти только есть. У кого в барышнях еще появляется, у кого после замужества, а то и вовсе как ребенок родится.

Нечастая, выходит, способность, однако и не совсем редкая. Но…

— Откуда ты знаешь все это? — изумилась я.

— Так я, почитай, всю жизнь при господах. Бабка твоя еще меня приветила да в дом взяла. Как батюшка твой рос, видела, а когда женился да ты родилась, меня нянькой взяли. Так что про магию-то, про благословение я наслышана. У прабабки твоей была она, а у бабки твоей — нет. За то прабабка невестку свою невзлюбила, да только та тоже кремень была, так искры во все стороны и летели. Характером-то ты в нее пошла, думается мне.

Я пожала плечами, не зная, что сказать. Марья продолжала.

— Такая же была, как что не по ней — только держись. А вот благословения не досталось. И у матушки твоей благословения не было — ну да у нее и так любая работа спорилась. А от тебя никто уже его и не ждал.

Благословение, значит. Особая домашняя магия. То, что в нашем мире называют «умение создавать уют» и что, по словам моего бывшего мужа — не Виктора, а Леночкиного папаши, — у меня напрочь отсутствовало. Посоздавай-ка уют, когда из института на работу, с работы на экзамен, и никакой помощи, не говоря уж о прислуге — чай, не барыня.

Марья хитро улыбнулась.

— Аспид-то теперь, поди, локти кусать будет, да только выкусит! — Нянька ткнула кукишем в глубину комнаты, видимо, в сторону дома «аспида».

Да что ж это такое, не об одном бывшем, так о другом!

— Теперь-то ты невеста завидная, про приданое и не заикнется никто, и что первый-то у тебя уже был. В очередь женихи выстроятся! А он обойдется. Не умел ценить да лелеять, что досталось, так и не заслужил.

— Не нужны мне женихи, — отмахнулась я.

Сейчас мне не о них хочется думать, а понять, что за благословение такое мне досталось. Когда я окна в порядок приводила, никакой магией не пользовалась. Не считать же магией воспоминания о моем родном доме?

Но зато теперь прояснилось, почему в доме так быстро стало тепло и уютно. Я погладила подоконник. Не дуло. Совсем. Будто современный стеклопакет стоял, а не деревянная рама. Интересно, в какой день они «выправились»? Мне за хлопотами было вовсе не до того, если бы не Мотя, не заметила бы и сегодня.

— Как не нужны женихи! — возмутилась Марья. — А деточки как же? Аспид ледащим оказался, ребеночка тебе не заделал…

Да и замечательно, что не заделал! Он бы тогда точно разводиться не надумал! Да и что-то подсказывало мне, что Настенька едва ли была бы хорошей матерью. А смогла бы я стать хорошей матерью не своему ребенку?

— …Так, может, другой кто справный найдется.

Дети, да... Когда-то я хотела много детей, да не сложилось — то безденежье, то работа, то кандидаты в отцы все какие-то ледащие, как выразилась Марья. Одну дочку только и вырастила. Может, теперь бы я и родила еще. Потом, как обустроюсь и разберусь, что здесь к чему.

Нянька прищурилась.

— Али ты все по аспиду сохнешь? Помнится, плакалась ты: суров, холоден, и тебе никогда люб не был, и ты ему постыла.

— Не помню. И по Виктору плакать не стану. Только сейчас-то я сама себе хозяйка, а муж начнет свои порядки наводить.

— Так это смотря какого мужа возьмешь, — снисходительно заметила Марья. — Прадед твой жене поперек слова не говорил, да и дед старался с бабкой не закусываться. Про батюшку и говорить нечего. — Она задумчиво добавила: — А может, потому батюшка лишний раз старался с женой не ссориться, что понимал: не держи она его в ежовых рукавицах, добром не кончится.

И не кончилось, когда некому контролировать стало.

— Зачем мне такой муж, который поперек слова не скажет да за которым самим глаз да глаз нужен? — пожала я плечами. — Еще хуже, чем если бы совсем его не было.

— Так деточки же, — напомнила Марья. — Без мужа-то никак!

Кажется, пора менять тему.