Хозяин Пустоши. Книга 1

Глава 20

— Целая деревня посреди леса? — уточнил Павел Сергеевич вкрадчиво. — Сколько там домов ты сказал?

— Около семи десятков, — сипло ответил граф Протасов.

— И как же вы прохлопали такую огромную деревню изгоев, Коля?

— До нее пять дней пути по лесу, если напрямик. А если не знать, то только случайно выйти можно. Лес же.

Николай Антонович едва не ляпнул «давно в лесу не был, что ли», но вовремя прикусил язык. За такое князь мог лично по шее дать. Потому стоял граф перед ним по стойке смирно и ждал продолжения. А князь Голицын поднялся с кресла и подошел к окну, задумчиво постукивая себя по подбородку.

— Семьдесят домов, значит, — изрек князь, не поворачиваясь к собеседнику.

— Примерно. И еще строятся, — поддакнул Протасов.

— Кто ими руководит, сколько там людей?

— Наблюдение со стороны показало, что они все друг друга знают. Потому внутрь мои люди заходить не рискнули. Да если бы и не знали. Сейчас лето, все ходят с коротким рукавом.

— И что с того? — не сразу понял Голицын, но тут же спохватился: — Шрамы, конечно. Но хоть что-то удалось выяснить?

— У них есть автоматическое оружие. Рядом с деревней распахано поле и там зреет зерно. Они строят частокол. Да, у них есть маги, мои люди видели троих. Один из них Вадим Коновницын.

— Нашелся, значит. Я слышал, он к воротам подходил в июне.

— Все верно. Весь тот расчет примерно наказан, — поспешил добавить Николай Антонович.

— А где Вадик, там и дружок его. Как там его звали? — Князь Голицын нахмурился в попытке вспомнить имя незначительного тульского аристократа.

— Артем Роговиков, — поспешил подсказать граф. — Значит, там минимум четыре мага, потому что Роговикова не видели. Видимо, оставался в деревне.

— Купол стоит у них?

— Думаю, уже поставили. Мой племянник нашел их, когда на деревню напало большое стадо молниевых оленей. Не выдержал купол. Но вряд ли они станут сидеть без защиты.

— Отлично. Я выделю своих людей. Пусть Василий покажет им место. Нам нужно больше сведений. А пока будем готовить карательную операцию. Я хочу, чтобы эта деревня исчезла к холодам.

— Разумеется, ваша светлость, — почтительно согласился граф Протасов и поклонился.

Князь еще постоял в задумчивости, потом вспомнил, что граф еще здесь и отпустил жеманным жестом, каким отпугивают стайку голубей на площади.

За рабочим столом графа Румянцева сидели двое: его старший сын Кирилл и руководитель разведки семьи Юрий Макаров, мужчина чуть за тридцать с редкими каштановыми волосами и невыразительным овальным лицом с мягким подбородком. Макаров выглядел совершенно безобидно, но знал очень много тайн родов города Орел и некоторых других. Он и Кирилл ждали, пока граф дочитает отчет.

— Итак, они нашли деревню, — сказал Родион Иванович, вернув лист бумаги в папку. — Александр по пустякам не разменивается.

— По их данным руководит там Вадим Коновницын, тульский изгой. Там написано, — подсказал Макаров.

— Слышал я об этом мелком крысеныше, — протянул граф и брезгливо поморщился. — Он бандой заправлял, до деревни бы сам не додумался.

— Но молодой Образцов…

— Если он хоть немного похож на отца, это его рук дело. Другой вопрос, куда он делся, — наставительно сказал старший Румянцев. — Вот что, ребятки. Юра, ты продолжай копать в городе. А ты, Кирилл, иди за их разведкой. Мы тоже должны знать, что за деревня. И готовь наших людей к походу.

— Что мне делать, когда найду? — впервые с момента встречи подал голос Кирилл.

— Выясни, чего они хотят. Если найдешь Образцова, будет еще лучше.

— Думаю, они хотят того же, что тогда на Дону — спокойной жизни, — рассудительно ответил его сын. — Мы присоединимся к бригаде Голицына?

— А вот это, ребятки, будет зависеть от того, что происходит в деревне. Кто там главный и чего хочет. Вы же помните, какие приходили вести с Волги лет десять назад.

— Это когда изгои укрепились и пошли на Казань? — уточнил Макаров.

— Именно. Если они просто хотят жить, пусть себе живут. Но если у них в планах месть за изгнание, придется остудить им головы. Я понимаю, что многих из них изгнали незаконно, потому они и хотят мести. Но так же я хочу жить спокойно, а не под осадой.

Макаров с пониманием усмехнулся и кивнул.

— Хорошо, отец, я все сделаю, — серьезно ответил Кирилл.

Впервые за долгое время, да что там, за всю жизнь, Вадим ощущал себя абсолютно счастливым человеком. Деревня принадлежала ему. Никто не зудел под ухом и не диктовал, что ему делать. Это он всем указывал, он распоряжался. Наконец-то.

Вадим приказал поставить мельницу на холме, где больше ветра. И плевать ему было на предостережения Игоря, что могут увидеть. Поздно — в городе уже знают, так что без разницы. Он дал указание построить школу и предпочел пропустить мимо ушей, что Образцов ее тоже планировал. И то же с еще одной баней.

Вечная стройка уже надоела, хотелось просыпаться в тишине, а не под стук молотков. И все же пришлось потерпеть и достроить еще пять запланированных домов. А потом с зубным скрежетом согласиться с Егором Викторовичем и расширить амбар. И поставить склад для хранения овощей.

— Как же хочется тишины, — вздыхал он, глядя с крыльца своего дома на то, как мужики машут топорами и кувалдами. — Занялись бы они уже чем-то еще. Чем там народ занимается, лапти плетет?

— Ты с ума сошел? — удивленно воскликнул Артем. — Как только у них появится время, они начнут думать. А как надумают, начнут задавать ненужные вопросы. Тебе такая головная боль нужна?

— А ты прав. Ладно, пусть себе машут. Потерплю.

Вадим покосился на друга и порадовался, что Артем на его стороне и не претендует на власть. Коновницын гнал от себя неприятные мысли, что часть из идей, например, со школой, принадлежит Артему. Зато остальные новшества его собственные.

Они восстановили купол. Теперь в ритуале участвовали Илья и Станислав, так что купол вышел крепче. И хороший безо всяких иллюзий. Кстати Вадим не досчитался трех порций реагента на нее — паскуда Образцов все же забрал с собой.

Зато двое самых преданных солдат, кого этот наивный дурачок считал друзьями, теперь верны ему, Вадиму. Олега он поставил на место капитана. А вот Иван стал не просто разведчиком, а его личным соглядатаем. И все из-за того, что они оказались невероятно чувствительны к магии русалок, и внушение закрепилось, как и еще у части населения. Другие тоже не возражали против правления Вадима, хотя он ожидал нападок со стороны других магов и четы Степановых.

Когда отстроили частокол и подняли купол, Вадим возобновил вылазки на трассу. И вот тут в личную бочку меда шлепнулась ложка дегтя. Его тактика остановки и грабежа колонн грузовиков работала, но при этом гибли не только охранники, но и его люди. С одной стороны, конечно, какое ему дело до них, но проблема в том, что глупо разбрасываться бойцами в условиях их ограниченного количества. Пришлось наступить себе на горло и действовать методами Образцова. Зато он обеспечил школу книгами и учебниками, добыл лекарства для больницы. А в кузню приволок металл с обшивки грузовиков. Вот пусть капитан кует что-то и не лезет под руку, а дружину и Олег замечательно организует.

Все шло хорошо. Еще бы людей найти, чтобы дома пустыми не стояли. Но да дело это наживное.

У страха глаза велики. Тот, кого мы спросонок приняли за взрослого волка, оказался совсем молодым. Не волчонком, но подростком, месяцев шести-семи от роду с распоротым явно не когтями боком и дыркой от пули в задней лапе. Я помнил, что волчица, встреченная год назад, лечила себя сама. Видимо, этот еще слишком молод для такого.

Лена инстинктивно потянулась за кинжалом, но я остановил. В этот момент мне вспомнилась история моего мира и старые планы на монстров.

Мы тоже пережили вторжение. Только не триста лет назад, а незадолго до моего рождения. И мы с ним справились за какие-то четыре года. Когда я рос, эта война занимала всего лишь главу в учебнике истории. Скорее всего, мои предки так легко отделались, потому что в мире всегда присутствовала магия — нормальная магия, основанная на силе носителя, без подпитки со стороны. Но вспомнил я об этом по другой причине.

В той главе учебника говорилось, что маги додумались приручить некоторых монстров и натравить их на собратьев. Правда, потом они так к ним привыкли, что не смогли уничтожить. Монстров оставили, начали разводить и выводить новые породы. В итоге у нас дома жил кот, излучающий смертельные для мышей и других грызунов волны. И это не самый опасный зверь — самые-самые находились на службе правительств. При этом их больше не надо было приручать, они уже рождались ручными.

Раз в моем мире смогли, почему здесь нельзя? Да, на моей родине чудища с совсем другими свойствами и огневолков там нет. Но какая разница?

Поэтому я остановил Лену и сам выпил эликсир исцеления. И она меня остановить уже не смогла.

— Ты что делаешь? — спросила Лена громким шепотом. — Ты что, хочешь вылечить это чудовище?

— Посмотри на него, — тихо и спокойно сказал я. — Сейчас он не чудовище, сейчас он ребенок, которому больно.

Она замерла и посмотрела на волчонка. Он заскулил, протяжно и жалобно. Лена с опаской приблизилась к нему и охнула.

— Его ранили люди. И он пришел к другим людям за помощью? А что если он просто хотел заползти в пещеру, а тут мы?

— Он чуял нас. И остановился бы, если бы испугался. Я не знаю, почему он так поступил, но он пришел. И я намерен его вылечить.

Лена посмотрела на меня, потом на волчонка. Осторожно, готовая в любой момент отдернуть руку, коснулась его шерсти. Но волчонок не горел сейчас.

— Давай, не теряй времени, пока я не передумала, — решались она.

Я кивнул и занялся лечением.

Для начала проверил, нет ли чего постороннего в ране на боку. Она оказалась глубокой и длинной, сантиметров в двадцать, но из-за крови я не смог разглядеть, что там внутри. Потому на всякий случай запустил магию поглубже в рану — если задеты внутренние органы, залечит.

Сразу после этого волчонок задышал свободнее, но лапа еще болела и не позволяла активно двигаться. Лена держала его голову у себя на коленях и поглаживала. Вскоре малыш размером с аргентинского дога перестал скулить и только смотрел на нее преданным карим глазом.

— Ему что… нравится? — спросила моя подруга пораженно.

— Думаю, да. Но он сам этого еще не понял, — с улыбкой ответил я. — До тебя его ласкала только мама. Он впервые узнал прикосновения человека.

— Что дальше?

— Дальше у него пуля застряла в ноге. Надо достать перед лечением. У тебя есть эликсир силы, чтобы удержать его?

— Нет, не делала, — покачала Лена головой и тут улыбнулась. — Но вдруг моя ласка его удержит?

— Вот и узнаем, — вздохнул я. — Иначе придется меняться местами.

Но волчонок словно понимал все и почти не дергался, пока я ковырялся кинжалом и пальцами у него в лапе. Он скулил, а Лена ласково что-то приговаривала и гладила его по лобастой голове. Вскоре я достал пулю и залечил ногу, но не до конца. Потом осторожно напоил монстреныша из фляги и он, обессиленный, уснул. Как был, на коленях моей девушки.

— И что теперь? — озадаченно спросила она. — Что если он проснется голодным и сочтет нас хорошим обедом? Что-то я плохо верю в то, что монстрам присуща благодарность.

— Об этом мы узнаем, когда он проснется, — с улыбкой ответил я, присел рядом и тоже погладил волчонка, но по шее.

Мех у него оказался очень густой и на удивление мягкий. Я присмотрелся и понял причину — на концах он вился. Хотя странно, если бы завитки остались после горячего огня, они были бы жесткими.

— Но если так, объясним, что мы не еда. А еще лучше дадим ему еды.

— Я не понимаю тебя, Саша. Сначала ты лечишь монстра. Маленького, но монстра. Теперь собираешься кормить. А дальше что, он у нас поселится и будет охранять вход? — озадаченно и не без иронии уточнила Лена.

— Именно этого я и хочу, — сказал я и посмотрел ей в глаза. — Я хочу его приручить.

— С ума сошел⁈

— Тише, разбудишь, — улыбнулся я.

— С ума сошел? — шепотом повторила она. — Это же огневолк. А что если ему сейчас что-то приснится и он вспыхнет?

Тут Лена была права, пришлось признать.

— Тогда осторожно положи его голову на пол и пересядь. И да, я хочу его приручить. Чтобы его огонь не вредил нам, а помогал. Чтобы он дрался на нашей стороне.

— Но это же… так никто никогда не делал, — пробормотала Лена.

— Уверена? Города разобщены. Связи нет. Откуда ты знаешь? Может, где-то в Сибири или на другом континенте, где-нибудь в Америке или Австралии, кто-то уже сделал это?

Она продолжала удивленно смотреть на меня и покусывать нижнюю губу.

— Ты сумасшедший, милый. Уже триста лет мы убиваем их, а они нас. И пока никому, насколько я слышала, не приходила в голову идея приручить монстра. Да и зачем?

— Я уже сказал. Конкретно волка — чтобы он дрался на нашей стороне. А теперь представь, что у нас есть ручной серебристый кот. И нам не надо бегать за ним по лесу, ловить в сети и выдавливать из него слезы — кот под рукой, в любой момент подозвал, сунул под нос чеснок и собрал. Или те же бобры. Их же не обязательно убивать. Можно срезать кусочек хвоста и отпустить. Нам хватит на три-четыре порции, а он восстановится и можно будет срезать еще. Да, змею держать нет смысла, как и любого, от кого нужна железа или другая целая часть тела, но при этом бесполезен в хозяйстве. Но вот таких почему не приручить, чтобы иметь под боком постоянный возобновляемый ресурс и боевую единицу?

— Ты сумасшедший, — еще раз повторила Лена и снова бросила долгий взгляд на волчонка. А потом нервно хихикнула. — От него ведь тоже не железа нужна, а подкожный жир. Или волосяная луковица.

— Ну так что, пробуем? — улыбнулся я в ответ.

— Пробуем. Только готовимся тушить, если что.

Я кивнул и отправился на охоту, пока волчонок спит.

— Придумай ему имя пока, — попросил я Лену перед уходом.

Когда наш спасенный проснулся, перед ним лежала свежая тушка зайца, еще теплая. Сначала я думал притащить живого, только с перебитым хребтом, но решил, что это негуманно, и прибил косого.

Но волчонок есть отказался. Даже попытался уползти, но не смог, нога еще болела — я не стал залечивать до конца именно, чтобы он остался. В итоге волчонок уснул. А когда снова проснулся, заячья тушка все еще лежала перед ним. Звереныш смотрел на нее с тоской, но не ел. То ли упрямство, то ли врожденная осторожность.

В итоге голод победил и от зайца не осталось ничего, даже хвоста. Волчонок даже кровь с камня слизал. А я сидел рядом, гладил его и приговаривал:

— Молодец Игнис, умница, Игнис. — Это имя мы после непродолжительного спора придумали с Леной.

Так мы кормили его еще два дня, пока волчонок не привык есть с наших рук и откликаться на новое имя. А к этому времени рана на ноге зажила сама, я лишь проверил, что там нет нагноения и все срослось правильно.

С этого началась дрессировка. Я занимался с волчонком так же, как когда-то в детстве со своей собакой Рэмой. Но вскоре понял, что Игнис намного умнее любой собаки, даже умнее волков, как их описывают ученые в моем мире. Так что уже через неделю он научился ходить рядом, вставать и ложиться по команде, а к середине следующей недели уже приносил мне палку. Конечно, не только мне, но и Лене. Однако главным для него оставался я.

И все это время наши с Леной чувства только крепли. Таким счастливым я не ощущал себя, пожалуй, еще никогда ни в этой жизни, ни в прошлой. Неужели нужно было пережить второе изгнание, чтобы обрести счастье? Но надежды на возвращение в деревню мы не теряли. Если, конечно, будет куда возвращаться. А пока мы учили огненного волчонка выполнять команды.

Лена смотрела на наши занятия с опаской, но видела перспективы и принимала участие. А еще за все это время Игнис загорелся только один раз и едва не обжег Лену, но мне хватило одного твердого «нельзя», чтобы он больше так не делал. Все это время мы не оставляли его одного и ходили на охоту по очереди, но через две с половиной недели ушли с Леной вместе, только недалеко. Мы засели в кустах и стали наблюдать.

Игнис немного полежал, потом побродил по поляне перед берлогой, подумал и… убежал в лес.

— Вот тебе и конец дрессировки, — усмехнулась Лена и тут же взвизгнула и упала.

Оказалось, что волчонок выследил нас, повалил ее и начал лизать лицо. Как только Лена поняла, что случилось, она засмеялась и принялась трепать его за ушами. А он вилял хвостом и выглядел совершенно довольным. И мы рискнули взять его на охоту.

Охота удалась и кабана мы загнали. Но вот дальше мы столкнулись с проблемой — Игнис решил, что это его добыча и отпускать не захотел, пока не обожрался. Пришлось учить его отдавать добычу. На это ушло еще четыре дня и с десяток зайцев, кабанчиков и прочей живности. В итоге волчонок все же научился охотиться не только для себя.

А однажды на охоте, когда мы случайно столкнулись и четырьмя мужиками из той банды, Игнис выступил в роли защитника и без всяких команд помог с ними разобраться. Впрочем, возможно именно они его и ранили, все же обитали как раз на территории огненных монстров.

Но на этом обучение не остановилось. С тех пор, как Игнис чуть не обжег Лену, он ни разу не загорался. Теперь, когда он умел охотиться и различал своих и чужих, пришла пора приучить волчонка загораться в нужные моменты.

Только команды, вроде «гори» или «зажигайся» он не понимал. Пришлось потратить эликсир огня, чтобы показать, чего от него требуется.

Я зажег на руке огонь и сделал приглашающий жест Игнису, чтобы он повторил. Он уже знал этот жест, но неуверенно переступил с лапы на лапу и повернул голову на бок. Я повторил и добавил команду «гори». Волчонок неуверенно начал тлеть.

— Да, молодец, еще, — подбодрил я.

— Кажется, в тот раз он испугался, — тихо заметила Лена. Она наблюдала с безопасного расстояния.

Я согласно кивнул и снова подбодрил Игниса словом, а потом и кусочком мяса.

Это подействовало — через секунду он уже ярко горел. И еще несколько дней наш мохнатый друг учился тому, когда можно применять магию, когда это необходимо, а когда нельзя ни в коем случае.

Итак, к началу августа, у нас появился вполне обученный и готовый драться на нашей стороне при любых обстоятельствах огневолк. Да, еще весьма молодой, но время это исправит и очень скоро. Кстати, за месяц с небольшим он вырос и теперь доставал мне до плеча. Каким же он станет, когда вырастет? Надеюсь, не с дом.

Так шли дни. Мы ждали вестей из деревни и надеялись, что князь Голицын еще не отправил карательный отряд. Но тут Лена заверила меня, что подобные акции требуют времени на подготовку. Мы спокойно жили и наслаждались теплым летом и обществом друг друга. Играли и охотились с Игнисом.

Однако же во второй половине августа наша идиллия закончилась.

Одним солнечным днем все втроем мы отправились на охоту. Параллельно собирали орехи, грибы и ягоды. Как вдруг Игнис низко зарычал и пригнул голову, предупреждая нас с Леной. Мы проходили небольшую прогалину. После сигнала волка выхватили пистолеты, спрятались за деревьями и приготовились пить эликсиры.

А на прогалину вышли люди.