Хозяин антимагии 2

Глава 8

Два сильнейших мага колоний направлялись сюда. Ко мне.

Зашибись!

Оглядел своих людей. Осип побледнел. Иван сидел, широко раскрыв глаза, будто не веря услышанному. Даже Пётр, обычно невозмутимый, сжал кулаки так, что костяшки побелели.

И все они смотрели на меня. На восемнадцатилетнего парня, который должен был принять решение.

Я закрыл глаза.

Глубокий вдох.

Выдох.

— Надо бежать! — не выдержав, выпалил Осип. Его голос дрожал.

Снова вдохнул. Выдохнул.

— Я не привык бежать от сложностей, — наконец ответил ему, открывая глаза. — Значит, найду решение.

Осип хотел что-то возразить, но я поднял руку:

— Так. Никуда мы не бежим. Всё решу. Занимайтесь текущими делами.

— Но, Кирилл Павлович! — Осип вскочил, уронив на пол стул.

— На этом совещание окончено, — я резко встал. — Евгений Константинович, будьте любезны, останьтесь.

Остальные неохотно потянулись к выходу. Иван с Осипом лишь молча кивнули. Пётр на прощание крепко сжал моё плечо, это была молчаливая поддержка.

Николай бросил взгляд, полный решимости: «Я с тобой».

— Рассказывай подробности. Что именно ты видел? — спросил я у Павлова, когда дверь закрылась.

— Небольшая группа. Три кареты и около двадцати всадников. Думаю, это личная дружина магов.

— Они, скорее всего, тоже не рядовые бойцы, — пробормотал я, мысленно прикидывая силы.

— Не самое многочисленное сопровождение, — заметил Павлов. — Возможно, они просто хотят поговорить.

Усмехнулся.

— После всего, что было? Сомневаюсь.

— Если так, то надо готовься к обороне. Притом очень жёсткой, — сказал Павлов, наклонившись ко мне.

Задумался, глядя в окно, где солнце уже клонилось к закату.

— Так и поступим. На данный момент это действительно самая разумная идея.

Павлов кивнул и молча вышел, оставив меня наедине со своими мыслями.

Через полчаса я спустился в темницу, если это слово вообще подходило для описания той комнаты.

Условия у Бориса Евдокимова были более чем сносные для человека, который напал на моё производство, убил моих людей и разрушил половину построек. Но я не был жестоким, я был расчётливым и надеялся его выгодно обменять.

Импровизированная тюрьма напоминала добротную комнату в дорогом доме: кровать с плотным шерстяным одеялом, дубовый стол с резными ножками, кожаное кресло, чуть потрёпанное, но удобное, и небольшой книжный шкаф, заполненный литературой от исторических хроник до романов, но никаких книг о магии.

Единственным напоминанием, что это всё-таки темница, было узкое окно под потолком, перечёркнутое толстой решёткой.

Вошёл, закрыл за собой дверь и сел на стул напротив пленника.

— Добрый вечер, Борис Анатольевич, — произнёс я ровно, как делал это каждый раз.

Он не ответил. Просто откинулся в кресле, его глаза, холодные как лёд, буравили меня.

— Как самочувствие? — спросил я, уже зная, что всё это бесполезно.

— Прекрасно, особенно когда представляю, как твой труп будет гнить в канаве, — прошипел он, искривив губы в злобной ухмылке.

Я вздохнул. Пора было переходить к делу.

— Как ты относишься к своему отцу Анатолию Романовичу?

Его лицо на мгновение исказилось, будто я дотронулся до раны.

— Он едет сюда. И когда прибудет, тебе конец, — произнёс Борис тихо, но в голосе звучала такая ненависть, что Мотя на моём плече издал какой-то воинственный клич.

— Значит, разговора опять не получится, — констатировал я, поднимаясь.

— Ты даже не представляешь, как тебе будет больно, — бросил пленник мне вслед, его голос дрожал от ярости.

Я не обернулся.

Можно было не заходить.

Но я продолжал это делать.

Зачем?

Надеялся, что когда-то он перестанет плевать мне в лицо угрозами?

Но сегодня, как и всегда, это была пустая трата времени.

Закрыл за собой дверь подвала, ощущая знакомую тяжесть в груди.

Бесполезно. Каждый раз было одно и то же. Угрозы, ненависть, пустые попытки достучаться.

Как этот человек вообще вёл дела целого рода? Он же дурак.

Пошёл домой, пытаясь составить хоть какой-то план.

Утром в понедельник я, естественно, не поехал на занятия. Остался дома.

Первое, что сделал, это на грузовике отправил маму и Тасю в Балтийск, так быстрее. С ними отправился Потап и служанка Машкой. Придумал легенду: мол, засиделись в четырёх стенах, надо развеяться.

— Трёхдневная прогулка на яхте вдоль берега, — объяснил я Потапу, вручая конверт с деньгами и запиской для капитана Кузнецова. — Если что-то пойдёт не так, уходите в море.

Потап сухо кивнул и крепко сжал мою руку на прощание.

Машка должна была отвлечь их разговорами и смехом, чтобы не заметили, что что-то не так.

Когда машина исчезла за воротами, я вдохнул полной грудью и принялся за работу.

Что я мог сделать?

Защита, которая стояла на стенах, выдерживала магию максимум пятого уровня.

Ворота — лобовую атаку шестого.

А ко мне ехали маги в звании грандмастера и иерарха.

Единственное, что я мог, это обезопасить своих людей.

Семьи вассалов уехали в Балтийск на лошадях.

Работников алхимической лаборатории я отпустил.

Братья Гурьевы теперь в одиночку следили за всеми синтезами. Они зашивались, но отказались сворачивать деятельность или уходить.

— Мы остаёмся, — сказал Осип, его глаза горели упрямством.

— Ты нас не выгонишь, — добавил Иван, скрестив руки.

Я не стал спорить. Лишь неодобрительно покачал головой. То у Осипа «надо бежать», а теперь остаёмся.

Ещё нужно разобраться с охраной.

Попросил Ильича собрать всех. Передо мной выстроились двадцать бывших охотников с фронтира, отслуживших не один год в схватках с тварями.

Я объяснил ситуацию чётко, без прикрас.

— Ко мне едут патриарх Краснов и старый Евдокимов.

Тишина.

Потом Ильич шагнул вперёд.

— Мы знаем. Уже с утра в курсе.

— И?

— Мы не уйдём.

Я замер.

— Почему?

— Ты хорошо к нам относился. Раненым — лучшие лекари. Погибшим — поддержка семье. Их дети теперь учатся, у них есть шанс, — он посмотрел мне в глаза. — Мы не бросаем своих, — твёрдо сказал Ильич.

Хотел что-то сказать, возразить.

Убедить.

Но взглянул на них, на эти лица, исписанные шрамами, на глаза, которые видели смерть слишком часто, и понял: это бесполезно.

Они не уйдут.

И это было страшнее всего.

Одно дело распоряжаться своей жизнью, рисковать собой. Но совсем другое вести на верную смерть своих людей. А они верили мне. Ждали, что найду выход.

А я пока не знал решения.

Точнее, один вариант был. Антимагия.

Но её у меня не было. И вероятность, что я вот прямо сейчас найду муравьида, распотрошу его и добуду нужное вещество, равнялась нулю.

— Хозяин! — крикнул подбежавший охранник, прерывая мои мысли. — У ворот стоят ваши сокурсники.

Я пошёл проверить и увидел их.

Митя, Сергей, Лиза и Амат.

— Откуда узнали? — спросил я, останавливаясь перед ними, хотя уже догадывался, что ответит Жданов.

— Ты не пришёл, — сказал Митя, засовывая руки в карманы. — А до меня дошли слухи…

— А что они тут делают? — кивнул я на остальных.

— Ты не рад нас видеть? — подбоченилась Лиза.

— Разберусь сам, уходите, — я вздохнул.

— Ну уж нет, — фыркнул Сергей. — Мы посмотрим. А если что, подсобим.

Они наигранно веселились, пытаясь поднять мне настроение, но это было слишком.

— Ладно, проходите, — буркнул я.

— У тебя не осталось антимагического вещества? — тихо спросил Жимин, когда мы остались наедине.

Я усмехнулся, ощущая горькую иронию.

— Ты же хотел его уничтожить. Зачем оно тебе сейчас?

Он пожал плечами, но смотрел на меня серьёзно и в то же время с надеждой, что я скажу, что оно у меня есть.

— Иногда бывают исключения из правил.

Я посмотрел на него, понимая, что он прав, но антимагии у меня не было.

А время уже заканчивалось.

Мы сидели в гостиной. Я, мои друзья и вассалы. Тяжёлое молчание висело в воздухе. Амат не выдержал первым.

— Чёртов алхимик! — рявкнул он, вскакивая с дивана. — Неужели у тебя совсем нет туза в рукаве?

Я поднял на него взгляд, но промолчал.

— Ты победил Бориса Евдокимова, а у него был седьмой уровень! — наступал он на меня, размахивая руками. — Неужели твои фокусы не сработают сейчас против приближающихся врагов?

Лиза вмешалась, потянула Амата назад на диван.

— Оставь его! Он и так всё обдумывает.

— Обдумывает? — фыркнул Амат.

— Может, напоим их эликсиром, как нашего пленника? — спросил Иван Гурьев.

— Бред, — отрезал Пётр. — Они же не дураки, чтобы пить что попало.

Споры разгорались, идеи сыпались, но тут же разбивались о жестокую реальность.

Я молчал, чувствуя, как голова уже начала раскалываться от напряжения.

— У меня есть решение, — тихо сказал я, и все сразу замолчали, вслушиваясь, — но оно сработает, только если я выйду один на один против кого-то из них.

— Против десятого уровня тебе не выстоять, — задумчиво пробормотал Осип.

— Да. Желательно против Краснова. У него восьмой.

— Ты сможешь? — вопросительно посмотрела Лиза.

— Он оглушил Бориса с седьмым, — вмешался Амат, бросая на меня испытующий взгляд. — Что ему стоит провернуть то же самое с восьмым?

Дискуссия вспыхнула с новой силой.

— Да как ты вообще вызовешь патриарха? — Сергей скрестил руки. — Ты даже не вступил в права!

— И возраст не тот, — добавил Иван.

Я закрыл глаза, всё же знаний законов этого мира мне не хватало.

И тут в полной тишине комнаты раздался спокойный голос Мити:

— «Суд стихий».

Все замерли.

— Что? — переспросил Амат.

— Древний поединок, — продолжил Митя, развалившись в кресле. — На него можно вызвать даже патриарха.

— Но там есть ограничения, — тихо сказал я, пытаясь припомнить хоть что-то из прочитанного об этом.

— Какие? — встрепенулась Лиза.

— Из круга, где решается судьба, выходит только один, — отчеканил Митя. — Примирение невозможно.

Тишина.

— Отлично, — я поднялся, ощущая, как адреналин от предстоящей схватки начал разливается по телу. — Меня это устраивает, готовимся.

В глазах друзей читались тревога, сомнения, но появилась и надежда.

Амат хлопнул меня по плечу.

— Не даром Митя говорит, что ты либо гений, либо сумасшедший. Я с ним сейчас как никогда согласен.

— Как всегда, — усмехнулся я.

Все повскакивали с мест.

— Отлично, тогда готовимся!

Я поднялся с кресла и вышел во двор, где ещё теплились вечерние сумерки. Ночной воздух уже стелился прохладой, но я почти не чувствовал его: адреналин гнал кровь быстрее.

Работа закипела мгновенно, но то, что я творил магией, видели пока только Бадаевы, так как тоже были магами земли.

На первый взгляд, план казался простым до примитивности.

Гора под производством почти полностью состояла из известняка.

Ещё при первом появлении тут я удивлялся: как известняк оказался на вершинах гор?

Ответ был прост: это древние морские отложения, поднятые тектоническими силами и сохранившиеся благодаря мощному пласту плотной породы, неподвластной даже многовековым дождям.

Сев по-турецки на землю у ворот, я закрыл глаза.

Со стороны это выглядело как медитация, но на самом деле…

Внутри земли начиналась алхимия в чистом виде. Я заставлял частицы известняка соприкасаться друг с другом с бешеной скоростью, создавая чудовищное трение.

— Что он делает? — прошептал кто-то из охраны.

— Молчи и смотри, — буркнул Пётр Бадаев.

Сначала камни просто нагревались, потом раскалялись докрасна, пока наконец не достигали критических девятисот градусов. В этот момент известняк (CaCO₃) начинал разлагаться на оксид кальция (CaO) и углекислый газ (CO₂).

Из трещин в земле повалил едкий дым.

— Газ! — крикнул я, не открывая глаз. — Отходите!

Мгновенно создав систему каменных воздуховодов, я направил смертоносные испарения высоко в атмосферу. Лиза закашлялась, даже находясь в десяти шагах.

— Чёрт возьми, Кирилл! — она топнула ногой. — Если не скажешь, чем помочь, мы обидимся. Очень сильно обидимся!

— Или пойдём драться с ними прямо сейчас, — мрачно добавил Амат.

Я вздохнул и открыл глаза.

— Хорошо. Бадаевы, старший и младший, вытаскивайте крупные пласты известняка. Сергей, ты обжигай их до белого каления. Потом Пётр с Николаем перетрут их в порошок.

— А мы? — хором спросили остальные.

— Катализатор А-12. Иван, Осип, помните разработку отца? Нужно приготовить три канистры. Забирайте всех жаждущих помочь и пристройте к делу.

— Хорошо, — сказал Иван.

Работа кипела всю ночь. Бадаевы, обливаясь потом, вытаскивали из земли глыбы известняка. Сергей, стиснув зубы, доводил их до нужной температуры.

В моём прошлом мире этот процесс происходил в специальных печах, но тут магия всё упрощала.

К утру у нас был целый подземный резервуар с порошком. Я аккуратно заключил его в каменную оболочку, непроницаемую для воды, и переместил под дорогу у ворот, перед этим добавив изготовленного катализатора.

— Всё. Пора спать, — сказал я, похлопывая друзей по плечам.

Никто толком не понимал, что должно произойти.

Кроме Ивана Гурьева: тот, похоже, догадался.

Он стоял в стороне и улыбался, как Чеширский кот.

День уже приближался к полудню, когда к воротам подъехал ректор на чёрном жеребце.

— Где твои мать и сестра? — первым делом спросил он, резко осадив коня.

— В безопасности, — спокойно ответил я, кивнув в знак приветствия.

Ректор резко соскочил с седла.

— Все студенты немедленно возвращаются в академию! Я сам разберусь с Красновым и Евдокимовым! — но голос звучал не как приказ, в нём слышалась отцовская забота.

— Так не делается, — сказал я спокойно. — Это мой дом, моя земля, и я сам буду решать свою судьбу.

За спиной Кирова с грохотом закрылись тяжёлые ворота. Ректор замер, его глаза расширились от непонимания.

В этот момент снаружи донёсся усиленный магией голос:

— Верните Бориса, и мы оставим вас в живых!

Я вскарабкался на приворотную башню. Внизу стояла делегация. Старый Евдокимов молча наблюдал, его мудрые глаза скрывали мысли, а вот Юрий Краснов метался, как зверь в клетке.

Среди сопровождающих заметил Ивана Краснова — в форме академии, но с гордо поднятой головой. Видимо, он ожидал, что меня проучит отец.

Ректор, стоявший рядом со мной, буквально пылал от ярости.

— Ты сумасшедший! Они разорвут тебя на части!

Уже спускался вниз, когда Анатолий Степанович схватил меня за рукав.

— Я запрещаю тебе выходить!

— Вы не мой отец, — мягко, но уверенно освободил руку. — И не мой патриарх.

Он тяжело вздохнул, но промолчал, понимая, что это моё решение.

Передал Мотю Лизе и направился к выходу.

Когда ворота со скрипом открылись, и я вышел один к строю вооружённых магов, в воздухе повисло напряжённое молчание.

— Юрий Денисович Краснов! — мой голос звучал чётко и громко. — Я вызываю тебя на «Суд стихий»!