Хозяин антимагии 2

Глава 10

Теперь по воскресеньям, в наш единственный выходной, ребята всё чаще находились у меня дома.

Их присутствие не мешало ни мне, ни маме с сестрой. Домашние, напротив, были только рады. Я же успевал и дела решать на производстве, и время с друзьями проводить.

У каждого из них были свои обстоятельства, из-за которых приходилось в выходные сидеть в академии. Но объединяло одно — отсутствие рядом семьи.

Лиза изредка получала письма от родни, живущей где-то под Псковом.

Сергей как-то обмолвился, что у него есть земли в соседней колонии, но туда он не собирался, пока не добьётся успехов на службе.

Митя, как всегда, оставался загадкой. Если верить редким оброненным фразам, его семья была откуда-то с «большой земли», но кроме этого он ничего не рассказывал.

А вот у Амата родные были ближе. Его мать и сёстры жили в центральной колонии «Точка», братья поступили в военно-морское училище в Петербурге, а отец командовал разведывательной флотилией где-то на фронтире водного сектора и примерно раз в год на месяц или два появлялся в Балтийске.

Так что для всех троих мой дом стал местом, где можно было хотя бы на день забыть об учёбе и почувствовать себя в семье. А мне это было только в радость.

Если бы не одна проблема.

Моя сестра Тася терпеть не могла Амата.

И он платил ей той же монетой.

Амату было восемнадцать, хотя если учесть его прошлую жизнь, так вообще за триста, ей — пятнадцать, и они вели себя как два раздражённых кота, которых посадили в одну корзину.

— Эй, малявка, — подкалывал парень, проходя мимо. — Опять куклу свою наряжаешь?

Тася в ответ злилась, а когда он поворачивался спиной, показывала язык.

В прошлое воскресенье Тася едва не перешла черту, по крайне мере, я бы за такое на неё точно наорал.

Амат был сладкоежкой, особенно ему нравились эклеры нашего повара с хрустящей глазурью и нежным заварным кремом. И вот, едва свежая партия очутилась на столе, парень уже схватил два.

Но первый же укус заставил его скривиться.

— Что за дрянь⁈ — выплюнул он липкую массу, швырнув эклер обратно на блюдо.

Тася, сидевшая напротив, фыркнула и тут же прикрыла рот ладонью, но было поздно.

— Ты… это ты… — Амат медленно встал со стола.

— Я? — Тася округлила глаза, подражая невинной овечке, но в её взгляде прыгали чёртики.

Потом я узнал, что сестра подмешала в сахар какой-то реагент из лаборатории Гурьевых.

— Это ты… — Амат побагровел.

— Я что? — Тася склонила голову, играя в недоумение, но уголки её губ предательски дрожали.

Тишина.

Потом Амат неожиданно фыркнул, рассмеялся и плюхнулся на стул.

— Ладно, малявка, беру на заметку.

Эти самые «беру на заметку» я слышал от него чуть ли не каждые выходные. Иногда разок, иногда — три за день, а однажды и все пять.

Как он терпел?

Хотя, что он мог поделать? Я бы и сам не дал сестру в обиду, даже зная, что она тот ещё бесёнок в юбке, способный устроить ад из рая.

Я лишь качал головой, наблюдая за их вечной войной. То Тася подменит любимый чай Амата на горький отвар, то подбросит в постель ежа. А он в ответ дразнил её «сопливой принцессой» и «гномом-вредителем», но…

В редкие моменты в его взгляде можно было уловить что-то новое. Ещё не уважение, но уже не просто раздражение — что-то вроде интереса к достойному оппоненту.

Тем временем дела шли своим чередом.

Несколько раз я брал Митю на совещания с вассалами. Он сидел в углу, молчаливый, как тень, но потом буквально засыпал меня вопросами.

— Почему ты решил повысить цены отпускной продукции?

— Зачем планируешь такой масштабный перенос?

— Почему именно Гурьевым доверил контроль над новым цехом?

— Зачем тебе такие большие запасы готовой продукции?

Я терпеливо объяснял каждое решение, а он кивал, запоминал, анализировал.

Иногда замечания Жданова были настолько точными, что мне приходилось пересматривать свои планы. Да, такое бывает, иногда можно совершить ошибку, самое главное её признать и исправить.

Бадаевы за это время не просто согласовали со мной и Гурьевыми чертежи новых корпусов алхимического завода — они уже построили первый цех. Их рвение было понятно: оба мечтали заняться литейным производством и работали на пределе сил, чтобы поскорее завершить текущие проекты.

По моему замыслу, в Новоархангельске должно было остаться только производство концентрата из золы бурых водорослей. Всё остальное — оборудование, мастера, часть запасов — постепенно переезжало в центральную колонию.

За три месяца, прошедших после визита патриарха Краснова и старика Евдокимова, мы успели перевезти на новое место не только склад с готовой продукцией, но и стратегический запас сырья для зелий исцеления. Его было так много, что Осип, просматривая отчёты, каждый раз недовольно качал головой.

— Кирилл Павлович, у нас скопилось слишком много концентрата. Может, продадим излишки за рубеж?

А я лишь мотал головой, отказываясь.

— Пусть покупают готовую продукцию — нашу или у партнёров, которым мы поставляем сырьё.

Осип хмыкнул, но спорить не стал. Он уже привык, что я не люблю разбрасываться козырями.

Ранним утром понедельника, когда солнце только начинало подниматься над горами, мы с друзьями отправились обратно в академию. Отремонтированная машина мягко урчала мотором, радуя меня. Мотя по сложившейся традиции устроился на торпеде и, вытянувшись вперёд, уставился вдаль.

Я с удовольствием рулил, наслаждаясь скоростью и комфортом — в отличие от этих вечно капризных, медленных лошадей.

Дорога сначала была пустынной, но вскоре мы неожиданно упёрлись в пробку. Пришлось простоять целый час, наблюдая, как мимо медленно проползает бесконечный армейский караван. Повозки с припасами, крытые фургоны с каким-то оборудованием, группы солдат в полной амуниции. Всё это тянулось по дороге, поднимая клубы пыли.

Я постучал пальцами по рулю, раздражённо наблюдая за шествием.

— Митя, — обернулся я к своему вечно осведомлённому другу, — что за чертовщина происходит?

Но в этот раз даже всезнайка Жданов выглядел озадаченным. Он прищурился, внимательно разглядывая проезжающие повозки, потом пожал плечами.

— Похоже, нас ждёт сюрприз в академии.

Его слова оказались пророческими. Хотя тогда, сидя в неподвижной машине и наблюдая за бесконечным потоком военных, я ещё не знал, насколько он будет прав.

А караван между тем всё тянулся и тянулся, словно не желая заканчиваться. Солнце поднялось выше, стало припекать, и я уже начал подумывать, не развернуться ли, чтобы объехать по дальней дороге. Но тут последния повозка, наконец, проползла мимо, и дорога освободилась.

— Ну что, — сказал я, включая передачу, — поехали узнавать, что за сюрприз нам приготовили.

Мы явились на территорию академии с опозданием. Солдаты на въезде любезно предупредили, что ректор уже собирает всех студентов старших курсов на стадионе. Надо спешить.

Припарковав авто у конюшен, мы бросились к стадиону, где уже выстроился весь четвёртый курс, а на другой стороне пятый. Киров расхаживал перед строем, нервно открывая и закрывая карманные часы. Его взгляд недовольно поднялся на нас, когда мы втиснулись в строй.

— Наконец-то, — проговорил он с явным сарказмом. — Можно начинать.

Хотя мы были не последними: курсанты всё ещё подбегали и вклинивались в строй. Анатолий Степанович откашлялся и начал речь, его хорошо поставленный голос звучал чётко и с помощью магического усиления отлично был слышен даже на последних рядах.

— В этом году мы меняем традиционный порядок обучения. Практика начнётся раньше сессии, и вот почему.

Он сделал паузу, обводя нас проницательным взглядом.

— В четвёртом кольце колоний, в «Братске», уже неделю продолжается небывалый прорыв монстров. Эта граничащая с нами колония сейчас стала фронтом. И мы отправляем вас туда.

По рядам пробежал возбуждённый шёпот.

— Эта практика даст вам больше, чем месяцы тренировок в стенах академии, — продолжил Киров. — Вы будете участвовать в реальных боевых операциях по зачистке сектора. А следовательно, применять навыки, полученные во время учёбы.

— А что делать тем, кто ещё не прошёл инициацию? — раздался робкий голос из строя.

— На практику едут все! — властно заявил ректор, не моргнув и глазом.

Недовольный гул прокатился по строю.

— Курсанты, прошедшие инициацию, получат под своё командование взвод солдат, — пояснил Киров. — Ваша задача прикрывать их магией и координировать действия. Остальные будут воевать наравне с рядовыми.

Гул стал ещё громче. Ректор поднял руку.

— Но я дам вам поблажку. Можете выбрать, под чьим командованием служить, любого однокурсника, которому доверяете.

Недовольные голоса стихли.

Я переглянулся с друзьями: в глазах Лизы и Сергея читалось возбуждение.

Амат довольно сжимал кулаки, так как понимал, какая открывается возможность, чтобы раскачать магический источник.

Митя выглядел задумчивым, будто что-то просчитывал.

— У пятого курса отбытие сегодня вечером. У четвёртого утром, сразу после завтрака, — продолжил Киров, начав снова открывать и закрывать карманные часы. — Сегодня занятия отменяются. Соберите вещи, хорошо отдохните и выспитесь.

Анатолий Степанович сделал паузу, обводя нас ледяным взглядом.

— С этого момента любой выход за ворота академии без моего личного разрешения будет считаться дезертирством! Не надейтесь на поблажки. Не пытайтесь выклянчить «всего на часок». Не ссылайтесь на больных бабушек или семейные обстоятельства.

Последние слова он произнёс с особой язвительностью, явно намекая на прошлые случаи. По рядам пробежал нервный смешок, но тут же затих под ледяным взглядом ректора.

— Если вас увидят за воротами — можете сразу собирать вещи. Ваша учёба закончится. Без права восстановления. Без апелляций. И сразу в штрафной батальон.

У меня в голове всплыли образы мамы, младшей сестры и управляющих.

Переезд производства уже начался. Через неделю Иван должен отправиться налаживать процессы. А если что-то пойдёт не так?

Хотя нет, они справятся.

Я верю.

Но всё же хоть какие-то инструкции я им должен оставить.

Резко оглянулся в поисках Мити, он стоял за Сергеем.

— Ты же можешь передать письмо моим родным? Через своих людей, — спросил я его, схватив за рукав.

Митя медленно кивнул, а обычно насмешливый взгляд стал серьёзным. Без лишних слов он достал из внутреннего кармана блокнот с карандашом и протянул мне.

— Пиши, как только закончим, я передам.

Кивнул.

Сборы заняли весь оставшийся день.

Я скрупулёзно проверял магический микроскоп — сложный аппарат с новыми венецианскими линзами, пришедшими мне накануне с «большой земли».

Эта практика — уникальный шанс вживую продолжить изучение монстров. Я сильно надеялся, что хотя бы один муравьид попадётся мне свежим, и я проверю своё предположение об антимагическом веществе.

Упаковав оборудование и инвентарь для взятия проб, отправился к машине.

Из багажника извлёк три кожаных футляра с демонстрационными наборами. После того нападения на имение я посчитал, что хранить их в авто хорошая практика.

Также в багажнике имелся небольшой стратегический запас на разные случаи.

Пять хрустальных склянок с густым зельем первой помощи, каждая на 10 доз.

Три матовых чёрных флакона с боевым эликсиром, помеченные красной полосой.

Две оранжевых ампулы энергетического концентрата.

Я набил почти до отказа три огромных сумки. Мне казалось, что ещё немного — и кожаные ремни не выдержат и порвутся.

— Боже правый, — раздался за спиной голос моего соседа. — Ты что, всю лабораторию с собой тащишь?

Амат стоял, демонстративно потряхивая своим полупустым вещмешком. Он скривился в ухмылке, надеясь, наверное, поугарать надо мной.

Я молча расстегнул одну из сумок. Солнечный луч отразился в десятках стеклянных поверхностей, заиграв радужными бликами на лице одногруппника.

Амат замер. Его пальцы непроизвольно потянулись к ближайшему флакону, но остановились в сантиметре, будто боясь осквернить святыню.

— Кирилл, ты безумец, но мне нравится, что мы с тобой в одной команде.

На следующее утро, едва проглотив завтрак в столовой, мы садились в грузовики, которые вчера уже выполнили один рейс: отвезли в Балтийск пятый курс.

— Похоже, нас ждёт весёлая поездочка, — фыркнула Лиза, с трудом втискиваясь на узкое сиденье между мной и Сергеем.

Митя неожиданно наклонился ко мне.

— Киря, не будешь против, если пойду к тебе в солдаты?

— А почему не ко мне, позволь спросить? — поинтересовался Сергей, резко повернувшись к нам и приподняв бровь.

— Да, интересно, а чем я хуже? — насупился Амат.

Митя лишь улыбнулся.

— Ребята, вы оба прекрасные маги, но… — он сделал паузу, — опыт подсказывает, что лучше держаться таких везунчиков, как Кирилл. Так больше шансов вернуться с практики с целыми костями.

Я лишь улыбнулся словам Мити и кивнул.

Мотя заёрзал на моём плече, потом недовольно чихнул и перебрался на колени, где почти сразу свернулся калачиком и засопел.

— Смотрите! — вдруг воскликнула Лиза, тыча пальцем куда-то вперёд. — Да это же тот самый караван!

Перед нами тянулась бесконечная вереница повозок и марширующих солдат.

Митя прищурился.

— Тот самый. Видите, пятно на брезенте третьей повозки? Вчера утром я его запомнил. И тот рыжий унтер — он шёл в голове колонны.

— Да ну, — засомневался Сергей, — все армейские караваны на одно лицо.

— А вот и нет, — Митя достал свой блокнот и показал быстрый набросок. Там была нарисована повозка с забавной кляксой на борту. — Вчера нарисовал, уж больно приметной показалась.

— Да уж, Митя, — Амат хлопнул того по плечу, — умеешь ты удивлять.

— Похоже, это наши будущие подчинённые, — заметила Лиза, рассматривая измученные лица солдат

— Глядите, тут и ветераны с орденами, и совсем зелёные пацаны… — присвистнул Сергей.

— Странная компания, — пробормотал Амат. — Видите того, у второй повозки? У него на кителе висит орден «Внешнего кольца». Он настоящий герой фронтира. А рядом — мальчишка, который, кажется, впервые надел форму.

Я молча наблюдал за разношёрстным отрядом. Эти люди шли биться с тварями, и теперь их судьба будет в наших руках. Мотя во сне дёрнул лапкой, будто почувствовал мои мысли, и я невольно погладил его взъерошенную шёрстку.

Прибыв в порт, мы сразу попали на загрузку транспортного корабля.

Судно, названное «Громовержец», напоминало корабль Кузнецова, но выглядело более современным. Его стальной корпус, покрытый слоем засохшей соли и копоти, блестел в лучах заката. Две высокие мачты с ажурными металлическими реями сочетались с массивной трубой, из которой валил густой чёрный дым.

Команда корабля двигалась как тени, они явно были усталые, с потухшими глазами.

Один из матросов, в ответ на ловко заданные Митей вопросы, хрипло пробормотал:

— Третьи сутки без нормальной стоянки. Всё время в рейсе между колониями. Войска перевозим, припасы, — он тяжело сглотнул, вытирая пот со лба грязным рукавом. — Уже и не помню, когда последний раз спал в гамаке.

Через полчаса к причалу подошёл военный караван.

Солдаты молча загрузились на борт и буквально падали от усталости, устраиваясь прямо на деревянном полу палубы, не обращая внимания на грязь и масляные пятна. Некоторые засыпали ещё до того, как их головы касались свёрнутых шинелей.

Корабль отчалил почти сразу. Я стоял у правого борта, крепко держась за полированные деревянные перила и наблюдая, как берег Балтийска медленно превращается в тонкую тёмную полоску на горизонте.

«Громовержец» был внушительным военным транспортом, его высокие борта из стали, окрашенные в тёмно-серый цвет, блестели от брызг. По обеим сторонам палубы располагались шесть мощных магических орудий. Каждое было прикрыто кожаным чехлом, но я прекрасно понимал: этот корабль мог дать отпор даже крупной морской твари.

Четыре часа пути пролетели незаметно. Я то дремал, то обсуждал с ребятами возможные сценарии предстоящей практики. Сумерки уже окутывали море свинцовыми тонами, когда на горизонте показались два массивных каменных столба, возвышающихся на скалистых утёсах.

Когда мы подошли ближе, колонны начали светиться: сначала едва заметным голубоватым цветом, затем всё ярче и ярче, пока не засияли ослепительным ультрамариновым. Между ними появилась дрожащая пелена, которая постепенно уплотнялась, превращаясь в мерцающий портал.

Увидел, как семафорщик на скале у левого столба начал отчаянно махать флажками, передавая сигналы. «Громовержец» содрогнулся, магические двигатели загудели сильнее, из трубы повалил густой чёрный дым. Корабль резко ускорился, направляясь прямо в центр мерцающего прохода.

— Приготовиться к переходу! — раздался хриплый голос капитана с мостика. Его бородатое лицо виднелось с палубы. Оно осветилось призрачным светом портала и выглядело почти демоническим.