Грани будущего 2: Регенерация (*30 иллюстраций)

Глава 24 Робо-сафари

Вражеский робот вышел на поляну прямо к планеру на своих двоих. Зиновий с Тимофеем держали его под прицелом модулей атаки. Те висели на правых руках алых костюмов небольшим наростом, ожидая своего часа. Ровно так же, как на левых запястьях располагались ИМИИ и модули защиты.

Люди ожидали атаки. Однако, искатель враждебности не проявлял. Подойдя к людям, он застыл, словно ожидая приказаний.

— Ну что ж, он в режиме ожидания. Фактически, под нашим контролем, — Сверившись с данными Гоголя в обрамлении электроники, сказал Тимофей. — Что прикажем? Отправляем его на работу в анклав?

Зиновий покачал головой:

— Нет. У людей подсознательный страх к роботам. Такое бывает, когда искатели убивают всех, кто тебе дорог годами.

Тимофей не стал спорить. Просто спросил:

— Чем тогда займём нашего «зверька»?

Зёма приблизился к Искателю, разглядывая подёрнутое ржавчиной некогда полностью хромированное тело. Перед ним как будто стоял хтонический титан из первой волны роботов нового типа. Корпус его был отлит так давно, что теперь больше походил на тостер, а далёкое от человеческого типа лицо больше походило на загнутую тарелку, откуда торчали два глаза-индикатора, беспрерывно сканирующих людей и квадратный рот-приёмник дополнительных модулей.

Он получал новые данные. Но ничего с ними не делал. Хранил в режиме ожидания запроса.

— Знаешь, у него необычные глаза, — подметил адмирал. — Полезные. Пусть ищет мутантов. Он может рвать их на части голыми руками. Можешь запрограммировать его на охоту на белых и чёрных существ? И на передачу данных анклаву, если найдёт «титанов»? Если запрограммировать по этому принципу всех искателей, людям останется только добивать «боссов», разваливая муравейники.

— Зачем добивать? — удивился Тимофей. — Содружеству пригодились бы эти мини-ассемблеры. Титаны полезны. Их надо захватывать и…

— Перевоспитывать? — с сомнением переспросил Зиновий.

— А что? После первого добытого образца я смогу сказать, являются ли они такими же роботами, как искатели или нет. Судя по вашим данным, они получали информацию от Хозяйки. Это значит, что они содержат передатчики. Мы должны использовать эту линию связи. Это может быть уже каналы стандарта 6G+. Хозяйка наверняка доработала связь за эти годы. Если вовсе не решилась на полноценный запуск 7G. Ей связь нужна была так же, как нам дыхание. Я бы не удивился эффекту постоянного присутствия в режиме реального времени. На всём земном расстоянии.

— Думаешь, титанов тоже можно прошить? — адмирал задумался, взвешивая решение. — Прелестно. Гибридные технологии Хозяйки смогут послужить на благо человечеству, если она доработала наши системы телекоммуникаций.

— На многое не рассчитывай. Это предварительные данные. А что касается этого красавца, то… иди, служи, — хакер улыбнулся вслед роботу, который зашагал в лес в поисках новой цели.

— Он не причинит больше вреда людям? — глядя ему в спину, все же спросил Зиновий.

— Нет, только мутантам, подходящим под параметры.

— Но ведь чёрные похожи на маленьких детей. А белые на собак… по габаритам, — в голосе Зёмы вновь послышались нотки сомнения.

Одно дело спорить со старожилами мира, которые смотрят на тебя как на выскочку, и совсем другое дело спорить с ровесником, который может принять любые слова за истину, даже не подумав о том, что их можно оспорить. Особенно это плохо с интровертами. Спорят себе на уме. Вслух не скажут. А нужны дискуссии, чтобы не косячить по-крупному. Нужен разгон мозга с постоянными коррекциями теорий и фактических поступков. Иначе как развиваться?

Тимофей вздохнул, продолжая глядеть в спину удаляющемуся роботу.

— Ну, по части собак я не переживаю. Их гораздо меньше, чем мутантов. И не все бросаются на людей. А вот пояснения насчёт вводных параметров для чёрных придётся доработать.

Зиновий посмотрел на хакера, как на создателя динамита, запал которого уже горел.

— В принципе, если у них глаза-спектрометры, можно давать наводку по ДНК, — размышлял уже вслух Тимофей, как будто переключил внутренний тумблер на экстраверта. — Мутагены и лишние хромосомы легко определяются при ближнем сканировании. Это же не как в случае с твоим вирусом бешенства, когда тебя пришлось подсвечивать всего.

— Чтобы прийти к выводу, что нет заразы, — вздохнул Зиновий. — Да и откуда ей взяться, если все носители давно перемёрзли?

— Но мне было бы проще научить искателей находить мутантов по принципу машинного обучения. — продолжил Тимофей. — А это невозможно без нейросетей. Что вновь отправляет нас в Новосибирск к бэкапу. Первостепенная задача.

Теперь вздохнул уже Зёма, посылая вслед роботу мощный единичный заряд с атакующего модуля. Плазменный плевок толкнул искателя в спину. Он не плавил броню чудовищной температурой, а просто расправился с внутренними микросхемами, устроив перегрузку всем соединениям.

— Тим, мы не будем перезагружать ИИ, пока не создадим рабочей «красной кнопки». Мы просто будем пользоваться любой информацией по запросу.

Тимофей с сомнением посмотрел на результат нападения. Доработанные модули атаки против роботов создавали помехи, разрывающие электронные связи в узлах техники. Получив такой заряд, робот становился слеп, глух и разряжен. Ничему живому такой «плевок» модуля атаки вреда не наносил.

— Ох и сомневаюсь я, что без ИИ мы будем знать, что искать. Раньше над задачей оптимизации поиска по запросу трудились тысячи программистов. А сейчас ты хочешь поручить эту задачу мне одному?

— Никто не будет против, если ты создашь свою армию технарей. С модулем атаки вот неплохо же получилось.

Оружие, которое пригодилось бы миру после Конца Света в первые годы выживания, разработали за неделю в подземных лабораториях, как самое эффективное против роботов. Исходники обнаружились на армейских складах.

— Это не совсем моя заслуга. Россия несколько десятилетий разрабатывала системы радиолокационных помех и достигла немалых успехов в оглушении электроники. Мир слеп, когда это было нужно русским.

— А к какой нации ты бы причислил нас?

— К нации выживших. Единой. Любые диспуты на тему национальностей, религиозных и политических разногласий сведут шансы нашей перезагрузки к нулю. Так что мы либо введем единые стандарты сосуществования для всех, либо ничего менять не будем, потому что это не будет иметь никакого значения.

— Это же диктатура.

— Это единственно-возможное бесклассовое равенство, способное идти вперёд без оглядки.

Зиновий с сомнением попинал робота. Больше искатель не поднялся.

Адмирал прислонился спиной к планеру, обронив:

— Хочешь сказать, придется все же привлечь ИИ? И без него мы не сможем задавать роботам цели для поиска мутантов автономно?

— Именно так. У человека есть пределы работы мозга. Более мощные компьютеры мы создавали с помощью менее мощных. В одиночестве человек создал лишь первое звено в этой системе, постоянно совершенствуя его с помощью своих инструментов, которых и создал себе сам.

— Как же академик Невельской допустил, что этот инструмент повернулся против всех нас?

— Очень просто, — ответил без всякого сомнения Тимофей. — Походу, он его «одушевил». Нет ничего страшнее одушевленного механизма, которому чужды сомнения, но близка математика. По математическим подсчётам, мы все должны быть рано или поздно помножены на ноль.

Зиновий задумался, пытаясь понять, зачем люди прошлого женились на пылесосах, выходили замуж на андроидов-любовников и обожествляли программы-помощники с передовым искусственным интеллектом. В какой момент это настолько вышло из-под контроля, что человек решил уподобить робота себе?

— Признать, я мечтал о создании мини-армии, которая пройдёт по миру, вычищая его от скверны до того, как там появимся мы. Эх, всё опять придётся самим делать, — вздохнул Зиновий. — Без ИИ роботы глупы и не смогут исполнять нашу волю. А искусственный интеллект лежит поверженным. И это снова торопит нас в Академгородок.

— Без контроля роботов все равно надолго не оставить. Всегда возможны сбои. — Тимофей также прислонился спиной к хорошо прогретому боку планера. — Слушай, а почему ты не хочешь слетать в Новосибирск малыми силами? Три тысячи семьсот километров на планерах от Владивостока до Новосибирска по прямой при скорости семьдесят километров в час. В худшем случае за пару недель у нас будет если не восстановленный Интернет, то рабочий ИИ точно. Который помнит обо всех данных сети, если предусмотрительно не стал сохранять порно для экономии места на носителях.

— К чёрту порно! — воскликнул адмирал. — Мы не можем лететь по прямой через территорию Китая. Седых уверен, что там радиационная пустыня. Все Искатели, что приходили оттуда, фонили будь здоров. Придётся облетать, ориентируясь по автомобильной трассе или на железнодорожные пути, а это уже увеличивает расстояние до пяти тысяч километров. Учитывай, что нам также нужно делать частые остановки. К тому же если лететь днём и ночью беспрерывно с минимальной нагрузкой, то есть с одним человеком, нагрузка на пилота максимальная. Он беззащитен в моменты сна. Да и ночной полёт наши аккумуляторы не вытянут. К тому же стоит выйти из строя хоть одной детали и планер упадёт. Кто-нибудь стрельнёт по днищу — планер снова упадет. Что-нибудь случиться с водителем — опять упадёт. И что вообще ожидает нас в Новосибирске? Город стоит целым. Как я понял из слов Карлова, Хозяйка не бросала ракеты себе на голову. Но он сказал, что она зачистила город как-то иначе. Как? Вот весь вопрос.

— Ну, тут тоже много вариантов. Либо зачистила его теми же Искателями, либо мутантами, либо фанатиками. Люди могли натворить больших дел из-за угроз верховного ИИ. Но меня больше останавливает тот факт, что ты не хочешь быстрой перезагрузки ИИ, пока не подумаем над «красной кнопкой». Тогда действительно выходит, что малыми силами туда лучше не соваться, — согласился хакер.

— Она должна быть настолько красной, что будет действовать без нашего ведома. Но я боюсь допустить ошибку, что это выльется в очередное противопоставление одного искусственного интеллекта другому, — честно признался Зёма. — Этот мир ошибок больше не простит. Понимаешь, Тимофей, когда мы сами пройдём по землям на своих двоих, мы увидим, что необходимо людям, к чему они готовы и что категорически нельзя давать им в руки. Мы получим стойких союзников или вероломных врагов. Но всё по-честному, исходя из собственного опыта. А если мы дадим людям всё и сразу: технологии, связь, еду, оружие, никто даже не поймёт, откуда ноги растут. Примут как данное. Да, Искатели перебьют мутантов, люди получат связь. Но вновь анклав пойдёт на анклав. И мы получим тысячи точек сопротивления. Без единства, которое зарождается только в общей войне. Против… кого-то.

— Объединяющей цели нет, — понял хакер. — Враги есть. А цели нет. При том, что всё вокруг враждебно, начиная от природы до голодного ближнего своего.

Зёма кивнул, надеясь, что Тимофей действительно начал его понимать.

— До того времени, когда мы дойдём до Новосибирска, уста каждого уцелевшего жителя должны шептать «Содружество». Люди должны понять, чего хотят и постепенно идти к этому. Вот тогда, услышав про Цель и приняв ее, они будут готовы вернуть себе интернет и технологии. Будут ценить их, а не обмениваться голыми жопами и котиками. Ты видел старые сводки в ЛУКе?

— Видел, — хмыкнул собеседник. — Они та же будут знать, кому при этом всем обязаны. А так уже создаются легенды. Нам нельзя позволять создать новый культ, основанный на мракобесии неведения.

— Просветим. А там и космос откроется.

— Космос?

— Или так, или никак, — подтвердил Зиновий, заболевший идеями Карлова. — Иначе на космодроме мы будем смотреть в звёздное небо парой десятков человек. Нам нужна критическая масса людей для восстановления нашего потенциала.

— Потенциала, значит?

— Хозяйка погасила его, уничтожив все крупные города, остановив нашу промышленность, прервав связь, перебив армию и все линии взаимодействий. Люди поодиночке или малыми группами при всех обрушившихся на них условиях уцелели едва ли: холод, голод, радиация, усложнившиеся межкультурные связи, беззаконие, анархия и… — Зиновий сбился. — Что вообще у них оставалось? Вера? Надежда? Любовь? Даже цепляясь друг за друга, стараясь выжить, умирали миллионами, просто не зная, что делать. Генофонд очистился сам собой, убрав всех болеющих, хворых и слабых. Но многие из тех, кто выжил по причине большого здоровья, оказались слабы здоровьем психическим. Отсюда мы имеем фанатиков-свободных Хозяйки и людоедов-чистильщиков. Мы должны сравнять их с землей. Иначе у нашего робкого ростка нового человечества не будет шансов уцелеть в конкуренции с ними. Мы должны создать искусственные условия.

Адмирал поймал взгляд программиста:

— Создать, а не подарить! Вместе с ними.

— Ясно. Не готов ты, значит, людям вернуть комфорт, пока не приложат для этого все усилия и не вспомнят, что значит мечтать и строить, — спокойно добавил Тимофей. — Что ж, это рациональная идея. Надеюсь, её не исказят до уровня маразма исполнители на местах.

— Поэтому мы везде должны пройти сами. Действовать надо по обстоятельствам. Это важно — походить в местной шкурке. Очень важно понять проблемы, прежде чем действовать, — добавил Зиновий и запрыгнул на планер. — Летим на базу. Будешь дорабатывать свою прошивку, пока не пойдём на север. Там на коленке это будет делать сложнее. А здесь у тебя хотя бы условия есть…

За неделю «сафари» по всему Приморью удалось набрать сорок два дееспособных Искателя. Остальных разобрали на запчасти, модернизируя других роботов или растаскивая на бутовые нужды. Металл на роботах был высшего качества и не весь фонил радиацией. Датчики Гейгера ругались раз через раз.

Линейка трофейных роботов выстроилась перед анклавом, готовая рвать и метать. На этот раз не людей, а за людей. Эти застывшие «статуи войны» устрашали и привлекали новых людей со всей округи ничуть не меньше радиотрансляций.

Радистка Евгения каждый час по десять минут на разный лад убеждала всех разумных людей присоединиться к Содружеству, передавая последние новости и достижения анклава и подземного города через новые вышки и ретрансляторы связи.

Роботы готовились к новому походу на север также, как и люди: ремонтные бригады трудились день и ночь. Анклавовцы пытались вновь воспринимать их как орудие и инструменты. Сложно было сразу разглядеть помощников в тех, кто охотился за тобой за периметром…

Новый локомотив с гордым названием «Содружество» выполз из недр депо на свет солнца. В отличие от своего прототипа «Варяг», у него теперь был дублирующий тягач, помогающий тянуть уже двадцать семь вагонов в сторону Хабаровска.

Двадцать семь тёмно-синих вагонов Содружества встали напротив депо. Ещё два локомотива-тягача были строго чёрного цвета. Поднять краску со складов Москва-Сити не составило труда. «Радуги», как с Варягом, не наблюдалось. Хотя были предложения разукрасить состав в защитный цвет хаки. Но Зиновий быстро пресёк эту идею.

— Мы едем заявлять о себе, а не прятаться, — гордо заявил молодой адмирал.

В плане оснащения вторая Экспедиция была более профессиональной. Тёмный цвет на практике обеспечивал лучшее поглощение света и лучше маскировал солнечные панели на крышах. Последнее поколение фотоэлементов было не чёрного цвета, но с тёмно-синим отливом. Такой цвет получался из-за особенностей устройства солнечной панели, которая выдавала КПД в пятьдесят пять процентов. Данную планку учёным подземелья поднять не удалось без непосредственной работы с солнцем, и никто не надеялся на прорыв в ближайшем времени. Лучший показатель довоенного времени казался непреодолим. По крайней мере до той поры, пока не доберутся до бэкапа Хозяйки. Она вполне могла улучшить показатели, если интересовалась этой темой.

Из самого Хабаровска пришло сообщение о том, что «Варяг» также реанимирован и готов отправиться навстречу союзникам. Этому порыву нужно было поспособствовать, восстановив местами разобранную при прошлой экспедиции встречную полосу. И первую такую дыру, которую в прошлый раз заделывали под руководством Салавата и Алфёрова, уже залатали силами анклава Владивосток.

Сам же анклав быстро распространил свою сферу влияния. В него в полном составе вошёл доживающий своё анклав «Большой Камень», который с ходу принёс немало любопытной информации о проекте «Голиаф», о которой Зиновий обещал подумать попозже. Самому содружеству осталось таким образом залатать рельсы лишь за Уссурийском в том месте, где столкнулись с шаровой молнией в прошлый раз.

Хабаровчане под руководством камрада Григория проделали немало работы, вернув всем двенадцати радужным вагонам Варяга прежний вид после пожара и разрушений, причинённых тигром-Искателем. Что более важно, по донесениям пришла информация, что уцелела прежняя антирадиационная комната, которую можно было использовать в пути. Это было очень важно при продвижении через Уссурийск.

Состав союзники обещали отправить порожняком, он должен был получить груз здесь, во Владивостоке. В Москва-сити на нём отправили пятьдесят молодых людей, желающих освоить новые технологии и нести миру просвещение. Им составляли компанию тридцать узконаправленных специалистов, которые должны были потрудиться на благо Содружества.

Генерал анклава «Бикин» Стародубцев подтвердил гонцам-курьерам на оставленном планере, что готов оказать поддержку обоим экспедициям: Варяг должен получить горючее «топливо» для дороги, а подземники новых людей для научного обмена. Сам генерал «промежуточного звена» ждал от новых союзников окончательного решения вопроса с «муравейниками». Те, кого ранее принимали за мутантов, вновь показали нос из тающего леса. Вместе с эпидемией клещевого энцефалита это — первостепенные проблемы союзников.

— Ничего удивительного, — заявил вернувшийся в строй Дементий на очередном собрании. В биологии он шарил не меньше, чем в ботанике. — Клещ без еды способен жить годами. При наступлении неблагоприятных условий он перестаёт двигаться, замедляя все обменные процессы, и впадает в анабиоз. В таком состоянии способен пребывать около восьми лет. Но ни разу зима не длилась шестнадцать лет. Так что наблюдений прошлого было недостаточно, чтобы точно ответить на вопрос их живучести. Я не удивлюсь, если и змеи спокойно пережили эту долгую зиму, лишь немного потеряв в весе.

— Отставим пока змей, — отмахнулась Ольха. — Что нам делать с клещами? В подземном городе нет иммуноглобулина. Старые запасы вакцин израсходовали свой срок годности. Да и для сыворотки от ядовитых укусов, пресмыкающихся нужно придумывать что-то новое. У нас нет лошадей, чтобы выделить их иммуноглобулиновую фракцию сыворотки крови, иммунизированную ядом той же гадюки. С антителами самой гадюки и солевым фракционированием будет попроще, конечно. Наши лаборатории готовы к пептическому перевариванию. Но готовы ли мы к новым экспериментам?

— Что ты конкретно имеешь ввиду? — спросила Вики.

— То, что последняя новость о возможном распространении клещевого энцефалита

едва не поставила медиков в тупик, — объяснила подруга. — Старые вакцины не только изжили свой срок на складах. Есть вероятность, что они вовсе не будут действовать.

— Это ещё почему?

— Насекомые в тайге после радиационной зимы порядком подросли в размерах. Выжили самые сильные. Они хоть и не мутировали по своей сути, но теперь кусают людей с большой вероятностью к фатальному исходу, увеличив дозу. По донесениям, новые клещи стали размером с орех. Как ни странно, одновременно это играет и на руку лесникам. Такие экземпляры проще обнаружить до укуса. Но если укус состоялся, процент выживших гораздо ниже, как я понимаю. Нужна вакцина. Природа бросила нам новый вызов. Дело, конечно, не в размерах клещей, а в том, что вместе с ними могли мутировать и передаваемые ими болезни. Вот это уже настоящие биологические мутации. Вирусы постоянно мутируют, выживая в агрессивной для себя среде. Мы подлили масла в огонь агрессивной эволюции.

— Есть идеи как справится с клещами этой затянувшейся весной? — спросил Зиновий, не собираясь подводить к очередным опытам над волком.

Меньше всего хотелось быть зависимым в новом мире от хищников, которые едва не лишили жизни.

— При ощущении жертвы клещ мгновенно оживает, — ответил Дементий, как будто вопрос подразумевался для него. — А просыпаются паразиты очень рано, когда температура воздуха едва поднимается выше показателя нуля градусов по Цельсию. То есть — сейчас самое время ему заползать на тело, питаться и продолжать обычную жизнедеятельность. Это и ежу понятно. Без крови вредитель способен жить дольше, чем без воды. Сама же влажность окружающей среды играет важную роль в развитии личинок, нимф, жизнедеятельности взрослых особей. Но это пока лишь цветочки. А вот когда будет плюс десять по Цельсию, можно ожидать настоящую вспышку эпидемии. И так будет продолжаться, пока температура окружающей среды не достигнет показателя выше двадцати двух градусов Цельсия. Сухое лето и жара в пределах тридцати градусов их убивает. Но до него ещё дожить надо. К середине лета большая часть выжившего населения может уже погибнуть.

— Мы не можем знать наверняка, будет ли это лето вообще, — подытожил Тимофей. — Самое глупое сейчас это ожидать стабильных температур довоенного периода.

— Тогда наша задача проста: разработать все возможные вакцины от каждой напасти леса, — объявил Зиновий и посмотрел на Морг. — Клавдия с научным корпусом должна разработать вакцину для защиты людей, посещающих леса. А Ольхе стоит оценить все риски нового леса, от яда змей, до укусов мошки и комаров. Новые негативные факторы ставят выживших на грань существования. Новой фармакологии надо найти ответ.

— В путь, Ольха. Отправляешься не сок берёзовый собирать, — обронила Клавдия, тут же перепоручив задачу по сбору первых образцов для тестирования «родне».

— Березовый сок, как и «березовый гриб» — чага, могут дать нам немело ответов, — добавил Дементий. — Грибы вообще могут помочь понять, как приспособились к новым условиям деревья. Если разгадки не будет в крови животных и растениях, то я бы сделал новую ставку именно на грибы.

— Мы также рассчитываем получить из леса и внедрить в нашу медицину лимонник, шиповник, женьшень. Что-то должно уцелеть, если живы хищники, которые едят травоядных, — вставила Ольха.

Зиновий перевёл взгляд на Вики. Задача перед ней стояла ещё сложнее. В новую Экспедицию она отправлялась с молодыми учёными, которые должны были исследовать аномалии, порождающие нетипичные артефакты или опровергнуть их существование. На этот раз к этой задаче подошли более основательно. Под научный корпус локомотив Содружества выделил целый вагон сложного оборудования. В первую очередь предстояло исследовать территорию под Лучегорском, которая в Первой Экспедиции «воровала рельсы». По возможности решить проблему на месте, иначе — отводить часть железнодорожного пути в обход.

— Вот тебе, Вики, задача, на которую не может быть подсказок в учебниках прошлого, — обронил адмирал. — К тому же в планах Содружества восстановление Лучегорской ГРЭС. Она в перспективе может спокойно обеспечивать светом все Приморье и Хабаровский край. Надеяться на солнечные панели и ветряки на местах не будем, как и на сотни километров силовых кабелей от нашей мини-АЭС.

— Фактически, Содружество решило создавать в этом месте четвёртый анклав, — добавил Тимофей. — Но для этого стоит разобраться с зачисткой Уссурийска от радиации с одной стороны и от мутантов под Бикином с другой. Создать живую зону относительной безопасности, свободную от мутантов, каннибалов и спятивших.

— Как вообще можно отчистить зону от радиационного заражения? — не понял капраз.

— Механически. При наличии соответствующей техники, — ответил Тимофей.

— Вот уж чёрта с два я отправлю своих людей копать лопатой такие территории. Вы хоть представляете насколько обширные это территории?

— И не надо. Над этой задачей будут биться роботы, — объяснил Тимофей. — Радиоактивное пятно можно попросту стереть, смыть, связать с другими веществами в нерастворимые осадки, собрать и убрать. В отдельных случаях почву просто срезают и меняют. С водой сложнее, но принцип тот же: фильтры, химия, выпаривание… мы должны искать варианты. Нам здесь жить.

— Ага, — хмыкнула Вики. — Зиновий с Седых в новую Экспедицию собрали оружия сразу на восемь вагонов. Очистительная война требует немало ресурсов?

— Конечно требует. Нечего на роботов надеяться, — добавил ехидно Седых. — Но надо налаживать и производство патронов на местах. С серой и металлами разобрались, вроде. Что насчет селитры? Мы так и будем свою бурду из отстойников черпать? Или продумаем этот вопрос позже, когда прижмет?

Зиновий перевел взгляд на Дементия.

— Да, кстати, что там у нас с порохом? Как происходит химический процесс? В частности, по добыче селитры.

Биолог охотно поделился информацией:

— В упрощенном варианте остатки биологического происхождения разлагаются и производят аммиак. Часть его мы собираем в процессе брожения. Для этого нужны герметичные баки. Потом в дело вступают несколько видов нитратных бактерий, которые перерабатывают оставшийся аммиак на азотистую и слабую азотную кислоту. Кислоты вступают в реакцию с минеральными основаниями и дают нитриты и нитраты. И тут в дело вступают дровосеки и лесопилки. Нам нужны углежоги, которые займутся производством каменного угля и золы. Зола служат минеральными основаниями для нитритов и нитратов. Она же пригодится в гидропониках для удобрения почвы, как и все эти химические составляющие.

— Сделаем, — пообещал Седых. — Главное, чтобы процесс не прекращался и следующей зимой. Здания поставим. Завод. Вы людей мне дайте. Технических специалистов. Я любой процесс налажу.

— Уже учатся, — подчеркнула Вики.

— Дем, что дальше? — спросил Зиновий.

— Да всё просто, — продолжил биолог. — При оптимальных температурах и отсутствии влаги масса разлагается на составляющие. Селитра кристаллизируется. Промываем массу, которая растворяет селитру. Остаточный щелок выпаривается в медных котлах и остужается. То, что остается это и есть готовая к производству пороха калиевая селитра. Но её лишь десятая часть от общей массы. Остальное — хлористый натрий, нитрат кальция и магния. При условии, что селитры как минимум три четверти на единицу, порох готов. Если концентрация меньше — лучше на удобрения. Намочим порох — потеряет свои свойства навсегда.

— Тогда точно ставим завод. С крышей, — подытожил адмирал и посмотрел на Клавдию. — Да?

— Эти заводы актуальны только ради производства на местах. Я бы не тратила времени на старые технологии и по-прежнему производила порох на патронов на подземных конвейерах. Сера — другое дело. Из неё не только спички с бумагой, текстиль и лекарственные препараты получаются, но и взрывчатка, а также дефицитная для нас смазка для агрегатов сверхвысокого давления. Тратить её на порох? Вы в своем уме? У нас и так бедные по содержанию серы в рудах запасы — менее двенадцати процентов. Хотите богатых залежей — нам нужно на Урал и Волгу. Если японец не откроет новых месторождений, серу на порох стоить распределять в последнюю очередь.

— Ладно, решим после Новой Экспедиции.