Грани будущего 2: Регенерация (*30 иллюстраций)

Глава 21 От ума ума не ищут

Вики с Ольхой дежурили возле двери лифта несколько часов к ряду, прислушиваясь к каждому шороху в шахте. Девушки стояли в Алых Саламандрах в полной боевой готовности, но первой рванула к открывающимся дверям именно Ленка, едва заслышав гул опускающейся кабины.

Отсутствие спецзащиты в чёрной саламандре её не пугало, когда речь шла о любимом человеке. К тому же рванула она к дверям с простым автоматом наперевес. Оружие не столь серьёзное, как модули атаки подземников, но от чистильщиков отобьётся. А также от мутантов, свободных и прочей пакости, которой на поверхности хватало.

Было бы за кого биться!

После рывка капитанша застыла перед распахнувшимся проемом как вкопанная, не зная, как реагировать на пустоту в лифте. Ни Зёмы, ни крови, ни врагов. Неопределенность пугала. Спустившаяся лифтовая кабинка принесла больше вопросов, чем ответов.

Тимофей замкнул дверь и несколько минут возился с меню внутри кабинки, меняя чип на новый.

— Управление лифтом перехвачено. Точнее, возвращено, — наконец прозвучало от него и в динамиках Алых Саламандр основного количества участников. — Действуем, как договаривались. Первые десять человек наверх без груза и тел. Внешнее питание от аккумуляторов можно отключать. Лифт снова питается от наших энергоколлекторов.

— Мы поедем в числе первых, — тут же добавила Ольха тоном, не терпящим препирательств.

Смирнова занервничала, глядя как долго подтягиваются к дверям лифта люди из коридора. Время казалось тянулось бесконечно долго. Подземники в отличие от нее и капраза Седых, все были в Алых Саламандрах, и не торопились. Оделись в полный комплекс защиты не столько по причине сохранности тел, сколько в целях защиты от слепоты палящего солнца. Пока не начали штамповать солнцезащитные очки на подземных заводах, нормальную защиту глазам людей, привыкших к постоянному сумраку, могли дать только защитные экраны сфер с обзорными противоударными стеклами, встроенными в алые шлемосферы.

— Вики, только зонтиком его раскрой. И постарайся на возвышенности поставить. Пусть пройдёт круг от восхода на закат поградусно, — послышалось тем временем от Клавдии, наставляющей блондинку. — Один день наблюдения прибор всей полноты спектра не покажет, но и с первыми данными можно работать. Поймём, насколько сильно повлияет свет на ваши глаза, и встроим подходящую защиту в очки.

Елену немного пугало, что «Морг» оставалась в Москва-Сити за главную, вступив в должность Поверенного по рекомендации лишь одного человека. Но судя по поведению остальных, самый странный случай выборов в подземелье никого не удивил: Поверенные менялись почти каждый день.

Особого дела людям до тех, кто стоял «на верху» не было. Главное, чтобы решались проблемы, и стояла повестка дня. Зиновий Железнорукий её обеспечил. Это главное. Только почему он не спустился на лифте?

Чем он там так занят?

На поверхность Морг передала вместе с Вики небольшую коробку с оборудованием. Без пояснения Клавдии, Лена в жизни бы не поняла, что она должна была замерить интенсивность солнца, чтобы верно подобрать параметры для очков подземникам без алых саламандр. С подобным оборудованием действительно смогла бы справиться только юная физик, имевшая дело со спектрометрами в ШУРе. Школы подземников учили их многому, чего так не хватало на поверхности.

Капраз Седых зашёл в лифт в числе первых, следом за девушками. Заёрзал на месте. В четвёртой Саламандре с заводским чёрным цветом он чувствовал себя неуютно. Но она была легче броника и держала в тонусе его дряблое, порядком поношенное жизнью тело. Да и старый АКМ отдали. О большем доверии говорить и не следовало. Радовали и новые зубы. Но не так сильно, как автомат. Сколько он раз лишался зубов, когда рядом не случалось оружия, уже и не помнил.

«С ним как-то спокойнее возвращаться в родной мир, чёрт бы его побрал». — прикинул Руслан Тимофеевич, приготовившись увидеть девять бабин с верёвками и тросами, пару помощников и адмирала, который всё исправил.

Но это в идеале.

Капраз знал, что ощущение спокойствия и безмятежности улетучится, едва лифт выплюнет их на поверхность. Хотелось бы остаться в подземном раю подольше. Но кто накормит людей на поверхности?

Войны за еду — с этим он тоже сталкивался не раз и прекрасно знал, что справедливое распределение ресурсов могла обеспечить только жесткая рука.

Первая группа из десятка людей быстро заполонила лифт. Грузоподъемность в пять тонн позволяла увезти сорок человек в костюмах повышенной защиты и при полной боевой выкладке. Но рисковать не стали. С чем столкнулся молодой адмирал у шахты, не загадывали. Каждый человек был на вес золота. Да и за прочность канатов никто не мог поручиться. В ремонт взрыва взрыва лифт. Но в капитальный не раньше, чем город избавится от тел.

Лучше меньше груза, но с гарантированной безопасностью.

Елене Смирновой казалось, что лифт пополз вверх с черепашьей скоростью. Хотя черепах она никогда не видела. Многие вещи остались живы лишь в разговорной речи. Но язык жил, а с ним жили и не всегда понятные образы.

Когда лифт, наконец, остановился, Ольха обронила:

— Костюмы в боевое положение!

Это напоминание было лишним. Подземники и так боялись поверхности, готовые стрелять во всё, что движется.

Вики добавила, глядя на данные ИМИИ:

— Сто семь секунд подъёма при расчетных девяноста. Учитывая малую нагрузку, износ лифта где-то тридцать-тридцать пять процентов. С месяц ещё без ремонта протянет. Если без диверсий, — и она кивнула Седых.

Тот забурчал маты, добавив:

— Я вам покажу диверсии… Вперёд, сучье племя!

Группа рванула в распахнувшиеся створы, щуря глаза даже тогда, когда Алые Саламандры затемнили обзорные стекла.

Смирнова, распихивая подземников, первый раз увидевших солнце, так же первой заметила Зиновия. Парень лежал на земле без сознания. Под ногой собралась приличная лужа крови. Пожеванный чёрный костюм на ногах выглядел так, как будто адмирала использовали вместо косточки.

Но «косточка» явно огрызалась. Неподалеку хрипел волк с перебитой гортанью. Животное дёргалось в предсмертных конвульсиях. Умирать зверь не спешил, глядя глазами с кровавыми белками на людей.

Взгляд, полный ненависти.

— Зёмка, что они с тобой сделали? Ты как?

Адмирал лежал без сознания. Но волк продолжал жить. Ленка вскинула АКМ, собираясь дать очередь и покончить с его муками. Жажда мщения захлестнула с головой.

Ольха, подскочив, подкинула дуло вверх. Пара пуль улетела в небо.

— Отставить! Мне нужно проверить его на бешенство, чтобы понять заражен ли Зёма. К тому же нам нужен любой живой зверь для изучения! Уничтожать ценный материал флоры-фауны — большая роскошь.

— Но они попробовали человеческой крови! Это дикие твари!

— Если они болеют, то мне нужен сам вирус, чтобы синтезировать сыворотку. Мёртвые волки уже не помогут. А этот может. У диких животных болезнь протекает преимущественно с преобладанием возбуждения. Характерный признак бешенства диких животных — потеря страха перед человеком. Например, бешеные волки в состоянии начинающегося возбуждения набрасываются на стада животных, забегают в населенные пункты, кидаются на людей. Если у стаи бешенство — это угрожает всему анклаву. Такое поведение животных может быть как раз обоснованно гидрофобией.

— Гидро… чего? Зёма им всем зря что ли пасти порвал, не спрашивая анализов? А этот наверняка вожак. Самый опасный. Самый умный, — Ленка перехватила взгляд капраза, оценивающего обстановку. — Руслан Тимофеевич не даст соврать. Натаскал по зверью. Да, старый?

Седых промолчал. Поведение капитана ему не нравилось. Но сам намедни столько дров наломал, что было от чего злиться подчиненным. Пусть даже бывшим. Снайпершу ещё никто из анклава не выкидывал. Из личного состава не выводил. А поговорить можно по душам, когда в себя придёт.

Ольха, тем временем, склонилась над волком, пытаясь разглядеть, старая ли пена на губах.

— Приведёшь другого волка. Отдам этого, — спокойно ответила она, так же склоняясь над Зёмой. — Так, что тут у нас? Утомление. Обезвоживание. Зрачки реагируют на свет. Глаза слезятся. Рваная рана на ноге…. Чёрт побери! Щека порвана. Это уже хуже. Не везёт ему со шрамами.

И Ольха без дальнейших разговоров закинула адмирала на плечо. Пневмомоторы алой саламандры заработали с нагрузкой. Свободной рукой подхватила и волка за шкиряк, потащила к лифту за шею.

Зверь не упирался, слабо роняя слюну с губ.

— Волчьей крови и слюны не касаться! — подстегнула всех лысый медик на прощание.

— Погоди! Что с Зёмкой? — рванула следом Смирнова. — Он в порядке⁈ Брось эту хищную тварь и займись адмиралом нормально! Или я сама волка придушу!

— Всё с ним будет в порядке… если нет бешенства.

Доктор тут же объяснила:

— Нужен укол от столбняка. А зашивать… так, по мелочи. Через пару дней верну на поверхность вместе со Столбовым и Андрейкой. Пусть отоспится.

— Я с ним!

— Успокойся, — осекла главный технознахарь. — Стая упустила свой шанс лишить его жизни. Эту рану на ноге точно переживет. Пара швов. Больше придётся поработать над имплантатами. Посмотри, как он их за подъём износил. Живого места не осталось!

Лена, глядя на покарябанные руки, засуетилась на месте. Похоже, драка с волками была не из лёгких. Как он вообще это пережил?

— Что вообще такое это — бешенство?

— Острая вирусная болезнь млекопитающих, протекающая с тяжёлым поражением нервной системы. Как правило, со смертельным исходом, — подала голос Вики, засуетившись с прибором-спектрометром неподалеку. — И поскольку бешенством от животных может заразиться и человек, просто дай Ольхе разобраться с этим укусом и отдай ей волка. Гидрофобия это! Боязнь воды. Но не боязнь помыться, а невозможность организма принимать её внутрь. Горло сжимается в судорогах, не позволяя сглотнуть.

— Да, бешенство — природно-очаговая инфекция, — добавила Ольха, встав у лифта. — В природе вирус бешенства сохраняется в основном среди животных семейства собачьих: волков, лис, шакалов, енотовидных собак и летучих мышей. Передается зараза не только через укус, но и простую царапину и слюну. Так что никаких поцелуев, пока я не пойму, что бешенства нет. А то проявит себя в самое неподходяще время.

— Какое ещё не подходящее время⁈ — Елена встала у лифта, готова рвануть в шахту следом за любимым без дальнейших объяснений.

— Капитан Смирнова, взять себя в руки! Парень выжил — это самое главное! — рявкнул Седых, увидав момент слабости доверенного офицера. — Сказали же, вернут твоего суженого как нового. А нам тут опытные люди не помешают. Займись разведкой и дуй в анклав! На доклад!

Приказ подействовал. Получив новые ноги, причин его невыполнения капитан не видела. Пришлось заставлять себя бегать вокруг планеров и разведать территорию до леса, искать тела страхующих, погрызенных волками до состояния обглоданных скелетов.

Работа… Хотя сердце осталось под землей, рядом с любимым. Но всё, чем могла ему помочь, это осторожно утащить волков в лес, павших от его крепких рук, чтобы не портили вид у лифта. Пусть другие звери пируют. Тайга оживает. Еды всем не хватает. Главное, не касаться их крови и слюны.

Попутно Елена впервые опробовала настоящие возможности своего нового глаза. Сканер смотрел сквозь деревья и делал небо серым. Она могла смотреть без боязни на солнце и даже заглядывать под землю на небольшую глубину. Благодаря этому «технодару», тела анклавовцев и нашли довольно быстро. Точнее то, что от них осталось.

Стая волков обглодала павших до костей, останки разбросала невдалеке от планеров. На костях осталось лишь немного одежды. По этому остаточному рванью нельзя было точно сказать, кто есть кто. Так что в полноценных похоронах Седых не видел необходимости. Одна яма на все оставшиеся кости — таким был его приказ, нейтрализующий возможное распространение бешенства.

Братская могила грозила и телам подземников с сожженными чипами мозгами. Большего по ранней весне не сделать, понимал капраз. Часть спалят на огне до неба, как только соберут достаточно дров. Эту прогретую землю и начнут копать гробовщики без гробов.

Пока Ольха спустилась на лифте в подземелье с раненым и докладом, Вики отключила кабели от планеров и проверила заряд в аккумуляторах. Оба транспорта были заряжены более чем наполовину с прошлого дня и под утренними лучами светила только начали набирать заряд. Солнечные панели прогрелись и были приятно-теплыми на ощупь.

— Руслан Тимофеевич, прокатимся с ветерком? — обронила Вики, глядя с какой неохотой Седых отошёл от лифтовой кабины.

В его взгляде на дикий лес сквозила тоска. Губы кривились, как будто ненавидел весь белый свет.

В этот момент он как никогда понимал Клавдию, желающую вернуться в своё подземное убежище все эти годы любой ценой. Вики это видела, прекрасно понимая чувства человека, уставшего бесконечно долго быть стойким для всех. Это прибавило уважения к пожилому человеку. Перед её глазами вдруг представились почти два десятилетия беспрерывной борьбы хмурого капраза со всеми невзгодами постапокалиптической жизни. В ней он не только выжил сам, но и провёл через все неприятности тысячи людей, сохранив им жизни.

«Не это ли та причина, по которой Зёма действительно оставил его в живых?» — промелькнуло в светлой голове.

— С удовольствием, — ответил капраз. — Смирнова, дождёшься первой партии провизии! Пришлю могильщиков и лесорубов — начнём таскать, жечь и копать.

— Есть, командир, — без энтузиазма ответила капитан.

Она знала Седых гораздо дольше: до Великой Экспедиции он был её кумиром. Но после неудачного прорыва на север, и почти удачного покушения на Зиновия, она боролась между откровенной ненавистью и уважением к старым заслугам. Капраз был для нее двояким воякой. С одной стороны, заслуженным ветераном, с другой вдруг вспомнила его жестокость, и грубость, и бестактность.

Пятьдесят на пятьдесят. Всё было в анклаве. Не замечала просто. Списывала на необходимость. Ведь другой жизни не было, а теперь появилась возможность сравнивать.

Разбуженный планер принялся надувать подушку и вскоре воспарил над землей. Но прежде, чем взяться за руль, Вики установила на опушке спектрометр и сориентировала его в правильном направлении к солнцу. Он раскрылся как зонтик на все стороны света, но начальная точка равнялась на восход.

Покончив с этим не сложным делом, Вики взялась за руль первого планера и махнула подземникам:

— Трое со мной и Руслан Тимофеевичем. Ещё трое с капитаном Смирновой следом, как дождётесь лифта.

— Ой, а я смогу им управлять? — Ленка неуверенно застыла перед вторым транспортом.

Затем по памяти включила зажигание. Заработал двигатель, включился турбо поддув. Подушка начала надуваться, нагнетая воздух. Она видела, как это делал ранее Зиновий. Учение в повторении действий. Ничего сложного.

— Двумя рычагами то? Один регулирует высоту и наклон, второй направление движения. Индикатор заряда справа. Остальное всё сама видела, — крикнула Вики и лихо отправила планер в небо.

Подземников и Седых вдавило в кресла. Не бронированное дно едва не коснулось верхушек деревьев. Вики покраснела, осознав, что едва не угробила планер, но тут же взяла себя в руки, сбавила скорость, и полет продолжился без осложнений.

Капраз хмыкнул, но ничего не сказал. Лишь бледное лицо выдавало волнение. От скоростей свыше десяти километров в час он отвык более десяти лет назад, когда топливо в анклаве стало дороже еды и патронов. Странная выходила ситуация — вертолеты Камова собирали буквально под боком. Рабочие образцы до сих пор стояли в законсервированном виде на заводах небольшого городка — Артёма. Но летать им было не на чем. Нефть осталась на севере, к которому теперь так стремился Зиновий.

«Уж не нефтяные вышки ли реанимировать?», — прикинул капраз, понимая, что немного недооценил паренька. Тот не стремился в мифический рай, а искал вполне ощутимые земные бонусы — подземные ресурсы.

Дорога до штаба заняла не больше трёх минут.

— Ты вот что, дорогуша, — протянул Седых. — Посади планер перед анклавом. На территорию не залетай. А то люди у нас нервные, пальнут с испугу, а потом спросят, чего хотели. Мы их на площади потом поставим, когда панику успокоим. Пусть смотрят. А пока надо выжить. А то пальнут по подушке и собирай нас потом по запчастям в лесу.

— Есть, командир, — кивнула Вики, не долетая до периметра метров пятьсот. — Нам бы днища усилить, чтобы с рогатки не подстрелили. Есть сварка и куски листового металла? Лишние кресла снимем. Вес компенсируем. Доработаем, одним словом.

— С вашими солнечными панелями все найдётся. Были бы технологии. А если есть постоянная энергия и от ядерного реактора, будет и материал, — ухмыльнулся Седых.

От сердца старика отлегло, только когда планер с рывком коснулся земли и начал спускать подушку…

Смирнова тем временем дождалась, пока лифтовая шахта вновь поднимет лифт. На этот раз свет увидели два десятка человек в Алых Саламандрах, двадцать тел в мешках и десять ящиков с провиантом, медикаментами и мылом, которым могли пользоваться только те, кто не знал, как оно варилось. Остальным было лучше тактично помалкивать.

Капитан распорядилась насчёт погрузки и охраны территории, а сама села в планер, взяла троих солдат и принялась крутить рычаги.

Планер подскочил на семь метров в небо. Его замотало на месте. Мужики вжались в кресла, явно не желая участвовать в этой карусели.

— Может, пешком? — спросил один из них.

— Спокойнее. Падать недалеко. В этих костюмах вам ничего не грозит, — отрезала капитан. Когда пассажиры успокоились, Смирнова совсем тихо добавила. — Наверное.

Управление удалось освоить за пару минут. Мучительно долгих минут для культистов. Затем планер плавно полетел в сторону анклава над хорошо знакомой Ленке территорией. Только никогда не видела её с высоты птичьего полета. И теперь радовалась как ребёнок, когда замечала привычные с земли ориентиры.

Она подспудно ждала врагов на пути и готовилась дать бой. Но навстречу от вышек «Владивостока» уже выдвинулась процессия людей, растянувшись в линию. Разнорабочие еле волочили ноги от длительной голодовки, но шли с воодушевлением. Сегодня сыты будут все. Голодовка закончена.

«Враги видимо не менее голодные, потому и не показываются большому скоплению людей», — решила капитанша…

Седых уже наблюдал с вышки, как снайпера занимают позиции на холмах, создавая безопасный коридор для носильщиков, лесорубов и могильщиков. На фоне людей из анклава ярко выделялись культисты в Алых Саламандрах. Они несли на плечах по два ящика за раз и могли бы брать еще, если бы не объемный ящики, на которые просто не хватало рук.

«Почему волки напали на людей? Из-за бешенства ли? Все зараженные им звери давно передохли. Причина может быть гораздо проще — лес оголодал так, что страх перед людьми пропал окончательно», — прикинул капраз.

— Культисты будут более эффективны, если использовать их на другой работе, — подала голос Вики, разглядывая с той же вышки не столько округу, сколько сами строения анклава на поверхности за периметром.

— Прикинем, — отрубил Седых с той интонацией в голосе, что обещал сделать все, что было в его силах.

— Нам надо ставить вышки связи по холмам и создать безопасную территорию от лифта к вашим складам. Производственным заводам нужны новые территории. Будем штамповать для вас новые костюмы начального жизнеобеспечения и медикаменты прямо на местах, — добавила Вики.

— Мы расширим территорию анклава. Первые теплицы будут построены рядом с лифтом. Когда вырастут травки, будут и первые аптечки, — следом поразмыслил Седых, уже видя на пустынных территориях вместо минных полей новые строения.

— Там же стоит ставить завод биопластика. Его будут снабжать сырьем те же гидропоники. Но фабрика фотоэлементов и массовое строительство потребует массового влияния металла. Жилы подземного города в этом плане иссякли. Палатенная Сотня запретила бурение два года назад, так как переработка вторсырья у нас достигает девяноста девяти целых и девяти десятых процентов. Потому с радостью поделимся биопластиком, пока не поспеет ваш собственный источник ресурса, — вновь задорно добавила Вики.

Ей нравилась солнечная погода. Светило грело щеки. От этого расцветала улыбка. Снег вокруг таял, создавая лужи и обнажая землю на полянах.

Седых облизнул новые зубы, довольно хмыкнул по-стариковски.

— Есть у нас один геолог в анклаве. Отправлю с группой на разведку месторождений на север. Но с голыми руками он может опираться только на общепринятые данные.

— Новые данные со спутника-шпиона вам не обещаю. Тимофей говорил, что с орбиты давно не поступает никаких сообщений. Видимо, сгорели в атмосфере, понизив орбиту, — отметила Вики. — Но в Москва-сити есть необходимая аппаратура для того, чтобы просканировать землю в округе. Пока же нам нужно адаптировать планеры для серьёзной грузоперевозки. Будем возить то, что есть в округе на переработку.

— Металлолом по округе мы давно разобрали. Дальше заходить на ничейную территорию опасно. Чистильщики проявят нездоровый интерес. И чёрт знает, чего ждать от свободных. Нужна зачистка. Массовый рейд. А людям сначала надо отожраться. Прийти в форму. Длительных прогулок в ближайшее время не обещаю. Нам нужно больше людей… Теперь я это вижу. И уже не буду против пополнения наших рядов. Ставьте вышки. Пусть передают сигнал и кричат.

— Работаем на перспективу. Но едва установим массовое вещание с вышек, как сигнал о безопасном анклаве, где кормят людей за работу, разлетится на всю округу. Люди потянутся.

— Ага, люди и шпионы, — хмыкнул капраз. — Пожалуй, я отделю основной анклав, создав внешние территории-резервации. Относительно-спокойные области никому не повредят.

Вики мягко улыбнулась, объясняя, как туповатому ребенку:

— Руслан Тимофеевич, не надо наступать на грабли истории. Анклав под вашим управлением может стать как территорией опережающего роста с общими условиями для всех, аккумулировав всех пассионарных единиц для собирания ближайших земель в кулак, так и территорией-резервацией, где верхам достается все, а низам приходится довольствоваться крошками с барского стола. Нам сейчас каждый новый человек нужен, чтобы дать отпор мутантам. Мы должны вернуть себе все утраченные земли. Наследие Хозяйки ужасно. Промедлим — воевать придётся более серьёзно. Мутанты дезорганизованы, но никуда не исчезли. Если и звери заражены, то ситуация ещё хуже.

Седых вздохнул, не видя смысла спорить с умным, но все же ребёнком в большом и мощном костюме, который в два движения мог обрушить вышку.

— Тогда придумай, как убедить всех людей в равенстве, братстве и прочей мути. Паника начнётся при первом же убийстве, когда человек извне пришьёт кого-то из здешних за паек. А он пришьёт, когда подумает, что отбирают кусок хлеба. Мир жесток и беспощаден, Вики. И так будет всегда. Я видел такие ужасы, о которых тебе лучше и не задумываться. Воочию видел. Люди звереют без условий. Ещё больше звереют, когда есть что делить. Когда появляется понятие «ничейного», того, что можно поделить.

— Ничего ужасного не случиться, если перед всеми ставить более глобальные цели, чем банальная грызня между собой. Сейчас все свободные руки будут заняты работой. А затем мы уйдем на север, оставив здесь полюс безопасности, с трёх сторон окруженный радиацией.

Седых повернулся к собеседнице, усмехнувшись в седую бороду.

— Хочешь сказать, моей главной задачей будет лишь всё здесь не просрать?

— Да. Э-э-э… губернатор поверхности. Используйте технологии, которые будет поднимать Клавдия. Учите молодёжь сотрудничать между собой. И давайте всем людям равный набор условий. Подчинение придёт, само собой. Осознанно, а не на фоне страха. Конечно, это не значит, что надо принимать всех в Содружество с распростертыми объятьями. Провокаторов и диверсантов будет не мало. Но в этом мы уже полагаемся на ваш опыт. А там глядишь, и перевоспитаем многих. Но органы правопорядка никто не отменял. Система внутренней безопасности — на вашей совести.

— Содружество, — снова хмыкнул Седых, но зажевав губу, не стал ничего говорить.

Осуждать легко. Требовалось пробовать новое. И желательно, чтобы получалось с первой попытки.

Второй планер показался в небе, поравнялся с вышкой. Ленка помахала рукой, беззаботно посадив его прямо на центральной площади анклава. Прямо на плацу у вышек, размером десять на десять. Седых уже произнес первую речь, вдохновившую людей на дальнейшее существование и демонстрация новых технологий оказалась ему на руку.

— Я одного не пойму. Ваши планеры. Как они летают? — всё же спросил капраз Вики. — Не дирижабли совсем. Тяги подушки на кота не хватит поднять. Откуда такая подъемная сила? Физику никто не отменял.

— Подушка лишь удерживает воздух под днищем, — охотно ответила Вики. — Чем он плотнее, тем выше потолок. По сути, планеры это модернизированные ховерборды. Или ховербайки. В общем, транспортное средство, которое за счёт электрической тяги создает нагнетаемый под ним воздух, достаточный, чтобы поднять тело вверх. Но есть один секрет. Если нагнетатели прошлого просто выталкивали воздух прямо перед собой, действительно, не хватило бы тяги больше, чем на одного человека, помимо веса самого устройства. Но эти создают угол, который нагнетает воздух вовнутрь машины, а подушка и особая конструкция лишь преумножают возможности тяги. Десяток таких нагнетателей по итогу поднимают вес в шестьсот пятьдесят килограмм, не считая двести килограмм веса самого планера. Именно столько весит транспорт облегченной конструкции с использованием лёгких материалов. Правда, солнечные панели теперь добавили ему ещё тридцать килограмм. Насчёт остального сказать в двух словах не смогу. Вам придётся поприсутствовать на первой лекции.

— А где взять эти лекции?

— Я буду читать их ежедневно для тех, кто хочет понять принципы работы наших технологий, чтобы не задавать лишних вопросов и перестать молиться «духам радиации». — охотно добавила Вики, подмигнув.

Седых почесал голову, мало что разобрав из отчёта физика.

«С этим должна молодежь разбираться», — прикинул он.

— Завтрак, обед и ужин — лучшее время твоих лекций, пока люди будут отдыхать от основной работы, — добавил вслух капраз: — Отдельного времени выделить тебе пока не могу. Больше сотни культистов поднять на поверхность не получается из-за ваших проблем с глазами. И пока не разработаете очки, свободных рук и ушей у анклава нет.

— Мы уже работаем над этим, — ответила Вики, через обзорное стекло шлема без боязни глядя на солнце, которое медленно ползло по безоблачному небу к полудню.

С сытным обедом близилось время первой лекции.

* * *

« Москва-сити».

Несколько часов спустя.

Зиновий очнулся, когда Ольха со всем вниманием осматривала ему голову. Снятый, погрызенный костюм был утилизирован. А пациент вновь лежал на хирургическом столе в костюме Адама.

Привычная операционная восстановительного центра подземного города светила в глаза яркими лампами. Рук, чтобы прикрыть глаза от света, не было. Их восстанавливала аппаратура в 3D-принтере.

Повернув голову, Зиновий даже увидел, как трудится ассемблер в углу помещения. Руки робота шлифовали поверхность, исправляли неровности, восстанавливая исходную структуру не только допечатыванием слоёв, но и перестройкой атомарной решетки по ходу. Отсюда и возникал легкий гул ассемблера. И адмирал решил, что Ольха ввела дополнительные условия, чтобы руки стали прочнее, чем прежде. Их потенциал должен был повыситься на порядок.

— Что ты делаешь? — вяло поворочал языком пациент, поглядывая на капельницы с края стола.

Ощущал, как жутко болят ноги. Дело было не столько в ране, сколько в молочной кислоте в измученных мышцах. Стоило дернуть одной ногой, как боль отдалась и в пресс, а поясницу заломило так, словно ему был век. По ощущениям, так воспаление аппендицита и камень в почках разом. Размером с кулак. Но стоило прекратить двигаться, как боль пропала.

Просто переутомление. Просто усталость.

— Перепроверяю системы диагностики, — спокойно ответила подруга. — Данные инфосети уверяют, что укусы в голову вызывали у человека бешенство в восьмидесяти восьми процентах случаев. В руку — в шестидесяти семи, в ноги — лишь в двадцати одном. Если подумать, то иммунитет человека боролся с заразой и побеждал её в большинстве случаев. Так и дожили из Каменного века. Но твоя порванная щека… записывает тебя в первую категорию пострадавших. А это опаснее всего. Мозг слишком близко.

— Эй, рано меня хоронить.

— Даже при том, что фактической сыворотки от этой болезни не придумано до сих пор? — уточнила Ольха.

— Мы же не знаем, болели ли волки, — добавил Зёма и прищурился. — Или знаем?

— Не знаем, — ответила подруга. — И в отличие от рака, с бешенством в подземном городе мы не сталкивались все шестнадцать лет. И даже четыре года, которые шло официальное строительство города, если верить данным ЛУКа… То есть все двадцать!

Зиновий кивнул.

— Это по-прежнему неизлечимое заболевание, — продолжила Ольха. — Люди научились лишь подстегивать организм с ним бороться, вводя вакцину из ослабленного вируса и антирабический1 гамма-глобулин.

[1] От латинского слова «rabies» — бешенство.

— Препарат, содержащий антитела против вируса бешенства? Слышал что-то на лекциях, — буркнул Зиновий и провел языком по внутренней стороне щеки. — Чую зуд. Похоже, что мне не повезло оказаться в восьмидесяти восьми процентах. Укуси меня в ногу, процентовка была бы лишь один к пяти. А так почти девять из десяти. Хреновые цифры, если подумать. Но можно я не буду думать?

— Рано сдаёшься. Организм, как и в случае борьбы с раком все делает сам. Надо лишь вовремя ему напомнить, что он сильный и умелый. Да и заразился ли ты — пока вопрос.

— А что тесты? — вяло поинтересовался пациент. — И ты не забыла, что на зубах волков может быть заражённая земля? Избавь меня хоть от этой заразы. Гной плохо сочетается со швами.

— Укол от столбняка я тебе уже поставила, заражение не грозит. Раны зашиты, промыты, первичная структура кожи восстановлена. Без шрамов обошлись, — отметила подруга и тяжело вздохнула, не решаясь продолжить.

Адмирал распознал эту заминку.

— Оль? В чём дело?

Ольха вздохнула и наконец, выдавила из себя:

— В инфосети отсутствуют данные о вирусе бешенства под Куполом. У нас нет исходного материала, чтобы сделать сыворотку. Хуже того, первый укол я должна тебе поставить сегодня. Затем ещё четыре в течение месяца для стопроцентного результата.

— Сегодня… или? Какой крайний срок?

Зиновий ощутил, как тревожно забилось сердце. Щеки запылали. Ощущение не комильфо настигло и укрыло с головы до ног. Захотелось подскочить и в панике убежать в коридор, но пристегнутое тело не позволяло это сделать.

Ольха как знала — сняла руки.

— Первые четырнадцать дней, — как приговор произнесла лысый хирург. — Наноботы не нашли заразы сразу. Но их и тегам соответствующим никто не учил. Мне нужен Тимофей, чтобы написать программу поиска. Для полного анализа тебя придётся тестировать здесь не один день.

— На кой чёрт эти тесты? — прохрипел пациент. — Просто проверь волка, чтобы сказать точно. А мне верни руки. Я перебью все ближайшие волчьи, лисьи и собачьи стаи в округе. Кто-нибудь да появится с бешенством.

— Не все так просто, — отмахнулась подруга. — Инкубационный период обычно составляет один-три месяца, но может длиться до года. Бессимптомно. А клинические проявления возникают лишь в стадии агонии.

— Волк вышел к людям. Это первый признак — отсутствие страха перед человеком. — напомнил адмирал, вспоминая разгневанные глаза. — Их грёбанная стая просто перебила тех, кто стоял на шухере. Я более чем уверен, что часть крови попала на кабель. Если волки додумались погрызть и его. А как первого коротнуло, остальные разбежались. Все, кроме одного. Самого любопытного. Или заражённого. Но должны быть прочие любопытные и заражённые.

— Природа озлобилась и разучилась бояться человека, Зём. Мы больше не цари природы. Я даже не уверена, что беженство по-прежнему существует в прежнем виде. Оно могло мутировать вместе с изменяющимися условиями. — Ольха встала над ним, глядя прямо в глаза. — Давай начнём с малого. Опиши своё состояние. Заболевание начинается с таких признаков как повышенная возбудимость, плохой сон. Никто не отменял и боль в месте укуса.

— Эти симптомы могут проявить себя через несколько месяцев, вплоть до года, — тут же заспорил пациент. — Ты же сама сказала. Сейчас это не показатель.

— Вот именно. Тебе нужны шесть уколов сыворотки, и я не знаю где их достать. Если не хочешь судорог глотательных мышц при попытке выпить глоток воды в самое неожиданное время, нужно полное лечение. Если начнёшь бояться воздуха, громкого звука или яркого света, говори сразу. Пока в сознании.

— Очень смешно. Мы все боимся яркого солнечного света. Это тоже не показатель. А в костюмах ветер нам не грозит. Разве что звук… И сейчас я предпочту слышать звук разрываемой плоти волков! Причём моими руками. Так что ещё раз прошу — верни мне руки! Я перебью их всех!

Ольха покачала головой.

— Никаких рук, пока мы не убедимся, что ты не несёшь угрозу всем нам.

— Верни руки, лысая сатана! — завертелся на месте Зиновий, забывая про боль в мышцах.

Ольха подошла к панели управления и зачитала медицинскую справку.

— На гребне приступа возникает бурное возбуждение, буйство, с яростными и агрессивными действиями, мучительным слюнотечением и потоотделением. Ты уже потеешь? Слюны пока не вижу. А капельницы уже должны были расправиться с твоим обезвоживанием.

— Руки верни и обязательно тебя покусаю! — заверил адмирал.

— Заболевшие также могут ударить, укусить окружающих, плюются, рвут на себе одежду, — как ни в чем не бывало продолжила зачитывать инструкцию Ольха. — У них развиваются слуховые и зрительные галлюцинации. Ты ничего постороннего не видишь?

— Вижу, что от Морга тебе тоже что-то досталось!!! — закричал Зёма. — Не по ДНК, но по воспитанию! Как это передаётся? Не воздушно-капельным, но словесным методом?

— Возбуждение сменяется паралитической фазой болезни, которая быстро приводит к смерти. Длительность такой выраженной стадии болезни — от четырёх до восьми дней, — дочитала справку доктор и вздохнула. — Только самое печальное, Зём, что на этой стадии тебя не смогут вылечить уже и наноботы. Они просто разберут твою центральную нервную систему вместе с поедающим её вирусом. Мы не обучали работать их более утонченно. А для самообучения нужен ИИ, которого у нас нет.

Зиновий вздохнул и затих. Едва слышно сказал:

— Хорошо, тестируй меня по полной. Я не хочу заразить никого.

Рядом на соседнем хирургическом столе захрипел волк.

— Он что живой, что ли⁈ — воскликнул Зёма.

— Да. И, похоже, сейчас он единственный способ гарантированно вернуть тебя с того света.

— Что ты собралась делать?

— Пока точно не знаю, — честно призналась Ольха. — Ключ от этой загадки таится в этом волке. Едва он проявит первые признаки болезни, у нас будет немного времени, чтобы заняться тобой. А пока я буду сравнивать ваш иммунитет. Возможно, даже перелью тебе его кровь, если его иммунитет абсолютен к болезни, и он является лишь переносчиком.

— Что ты несёшь⁈ Зачем мне зараженная кровь волка?

Ольха улыбнулась и тихо ответила:

— Зём, после этой долгой ядерной зимы всё возможно. Нам лучше хлебать яда в меру, чтобы дольше жить. Чем захлебнуться от одного большого глотка. По весне много пакости растает. Возможно, волчья сыворотка пригодится не только от бешенства. Одно знаю точно, дружбан — я тебя вылечу! Так что не ной и получай удовольствие от процесса!

Зиновий взвыл и закатил глаза.

— Скажи честно, — спросила Ольха, останавливая эту истерику. — зачем ты поставил Клаву Поверенной?

— Это же очевидно, — усмехнулся адмирал, тут же переключив внимание. — Только она может противостоять Седых на всех морально-волевых, так сказать. Для этих людей на поверхности власть… всё ещё что-то значит. Они не изменятся, Оль. Так пусть хоть сдерживают порывы друг друга и правят как дуумвират.

— Хитрый лис, — едва заметно улыбнулась Ольха. — Перехитришь любое бешенство.