Гость из будущего. Том 3

Глава 22

— Могу задать один вопрос? — проворчал я, когда следом за сотрудником КГБ спускался по лестнице ВГИКовской общаги.

— Давай, — без особого энтузиазма буркнул он.

— Вы случайно не знакомы с Владимиром Медведевым из 9-го отделения КГБ? — спросил я, потому что совершенно случайно в моей голове всплыли факты из одного документального фильма о телохранителях Брежнева и Горбачёва, который как-то доводилось делать для ТВ.

И вдруг товарищ в сером плаще резко замер на месте и, развернувшись, проплетал:

— Не понял? А ты, парень, откуда меня знаешь?

«На многих фотографиях видел рядом с Брежневым, и интервью твоё по ТВ смотрел, — ухмыльнулся я про себя. — Ты, дружочек, вкалывал на каком-то заводе не то слесарем, не то токарем, не то фрезеровщиком. А потом тебе так попёрло, что в начале 60-х ты стал сотрудником элитной „девятки“, которая охраняет первых лиц государства. Сам из себя — высокий 30-летний мужчина, ростом под метр девяносто, черноволосый, с длинным выразительным носом и внимательными хитрыми глазами. Интересно, на что ты способен как боец? А ещё интересней, зачем ты сюда привёз Галину Леонидовну? Я её в гости не приглашал».

— А у меня в вашей конторе есть свои знакомые, — соврал я. — Вы сюда зачем дочь товарища Брежнева привезли?

— Давай на улице об этом поговорим, — шепнул он, так как мимо нас пробежали вверх какие-то громкоголосые студенты.

Я пожал плечами и мы, спустившись в фойе общежития, молча проследовали мимо перепуганной вахтёрши. А уже на свежем воздухе кагэбэшник сделал то, что им категорически запрещено, а именно — разоткровенничался:

— Тут вот какое дело, меня здесь вообще быть не должно. Я работаю в 4-ом отделе «девятки», охрана особо важных предприятий, а за членами ЦК присматривает 18-й отдел, элита.

— Но сегодня твой день и ты можешь попасть в элиту? — догадался я. — Где в перспективе поездки за границу, повышенный оклад и всякие интересные льготы, так?

— Примерно, — кивнул Владимир Медведев. — Но если Галина Леонидовна сегодняшней прогулкой останется недовольна, то могу и улететь в противоположном направлении.

— Однако, это не дело, чтоб Брежнева слонялась по общагам, — прошипел я, затем посмотрел по сторонам и не увидев чёрной служебной «Волги», предложил, — скажи ей, что ни меня, ни Видова здесь нет. Мы улетели на гастроли в Нарьян-Мар. Оплата по бартеру красной икрой.

— Нет-нет-нет, — зашептал будущий руководитель охраны Брежнева. — У Галины Леонидовны после вас целый день истерика была. Поэтому Леонид Ильич сказал, пусть сегодня делает что хочет, лишь бы успокоилась. В общем, подставил меня, товарищ мой хороший. Зуб у него, понимаешь ли, заболел. Это я здесь вместо него.

«Если сейчас послать его и Брежневу куда подальше, то они ведь приедут через день, другой, и пострадает от этого уже мой хороший товарищ, Олег Видов, — подумал я. — Что же мне такое устроить, чтоб Галина Леонидовна и общагу забыла, и меня, и Видова, а ещё осталась довольна сегодняшним приключением?». И тут в мою голову пришёл сюжет американской комедии «Напролом», где снялись Майкл Джей Фокс и Джеймс Вудс. Имелся в этом фильме один занимательный эпизод с поддельным убийством, который сейчас при определённой подготовке можно было бы легко разыграть. Конечно не убийство, а какое-нибудь серьёзное отравление. Благо народ в общаге живёт творческий и к разным шуткам юмора относится с большим вдохновением.

— Хорошо. Вам хочется приключений, их есть у меня, — хохотнул я. — Давай поступим так: ты сейчас покупаешь пару бутылок лучшего шампанского и ещё две бутылки самого лучшего коньяка. А ещё всякую закуску: колбасу, сыр, шпроты, фрукты и сок. И через 15 минут ведёшь Галину Леонидовну в нашу комнату. Дальше просто ничему не удивляйся, тогда и Галя останется в восторге, и тебя переведут в 18-й отдел, в элиту.

— Подожди, — остановил он меня, когда уже я направился готовить сюрприз. — Во-первых, Галина Леонидовна не одна. С ней подруга, дочка кого-то профессора. Ээээ, Наталья Шевякова, кажется. А во-вторых, где я тебе сейчас выпивку и закуску достану, когда все магазины закрыты? И потом, сколько это будет стоить? Я — не миллионер.

«Где же вас таких „одарённых“ набирают? По объявлению или по справке из ДЮСШа? Мощный и здоровый лосяра — к труду и обороне готов?» — проворчал я себе под нос и произнёс вслух:

— Деньги возьмёшь у Брежневой, магазин откроешь с помощью служебных красных корочек. Скажешь, что продукты нужны для задержания особо опасного государственного преступника. Если заупрямятся, то позвонишь своему шефу. А то, что с Брежневой приехала дочка профессора — это даже к лучшему.

«Это очень хорошо, — подумал я, топая обратно в общежитие. — Одним выстрелом „убью“ сразу нескольких зайцев. Отважу Галину Брежневу от меня и от общаги, где ей делать нечего. А заодно навсегда растрою свадьбу Олега Видова с Натальей Шевяковой-Федотовой, которая ему в будущем поломает нормальную кинокарьеру, „попортит много крови“ и при разводе отберёт две машины и квартиру в высотке Котельнической набережной. А ещё будет Олега попрекать низкими заработками и слишком скромным общественным статусом. Хотя сама Наталья нигде ни дня не работала, не делала никакой карьеры, а только тусовалась в высшем обществе и искала себе богатого принца на белом „Мерседесе“. Кажется, Фидель Кастро ей оказывал знаки внимания и делал тонкие намёки на толстые обстоятельства. А кто такой Кастро без денег советского народа и военной помощи СССР? Пустое место! И лучше бы он своей Кубой занимался, а не по бабам бегал».

Как и было оговорено, через 15 минут в скромненькую комнатушку Олега Видова вошли Галина Брежнева и Наталья Шевякова. А за ними два больших пакета внёс сотрудник Девятого убавления КГБ Владимир Медведев. К этому моменту я многое успел приготовить. Во-первых, нашёл скатерть для праздничного стола. Во-вторых, заставил товарища Видова хоть немного прибраться. В-третьих, вручив магнитофон самому бойкому студенту общаги Александру Январёву, дал добро на начала танцевального вечера. И музыка, которая гремела в репетиционной комнате второго этажа, уже долетала и сюда, на четвертый этаж. А в-четвёртых, в нашу компанию я привёл одного иностранного студента из капиталистической Японии. Невысокий, черноволосый и кареглазый парень учился на режиссёрском факультете и имел прозвище Куросава, потому что походил на своего знаменитого соплеменника, как две капли воды. И нужен он был не только для высокого международного статуса.

— Входите, гости дорогие, — произнёс я, отвесив низкий поклон, который видел в фильме «Иван Васильевич меняет профессию». — Вот так мы и живём!

— Не богато, — криво усмехнулась Брежнева.

— Зато в дружбе, любви и согласии двух разнополярных экономических систем, — протараторил я. — Разрешите представить: племянник режиссёра Акиры Куросавы — Симура Куросава. Дальний родственник императора Хирохито.

— Сасуйте, — поклонился иностранный студент, который не имел никакого отношения ни к режиссёру, ни к императору.

— Этот человек в представлении не нуждается, — я указал рукой на Олега. — Восходящая звезда советского кинематографа Видов О Бэ.

— А Видов О Бэ имеет имя? — захихикала Наталья, которой юный киноактёр сразу же понравился.

— Олег, — скромно кивнул головой он.

— Наташа, — представилась миниатюрная и черноволосая девушка.

Наталью Федотову, именно эту фамилию она будет носить, когда в 1970 году захомутает Олега Видова, я раньше видел только на фотографиях. Живьём же барышня производила приятное впечатление: миловидное лицо, нос уточкой, длинные чёрные волосы и хорошая подтянутая фигура. Однако никакой первой красавицей Москвы я бы её не назвал. Подобных девчонок по улице Горького ежедневно бродит тысячи.

«Странно, чем же она его взяла? — тут же подумало мне. — Неужели опять чёрный приворот? Кстати, глаза у Натальи, как у гоголевской панночки, ведьмины».

— А сейчас я продемонстрирую вам, как гуляют настоящий советские студенты! — радостно выпалил я, выбросив из головы панночку. — Для начала всё, что есть съестного и спиртосодержащего вываливается на общий стол!

На этих словах я выхватил сумки из рук кагэбэшника, а тот в свою очередь быстро успел прошептать:

— У тебя всё по плану?

— Вернёшься ровно через полчаса, — очень тихо буркнул я и громко кашлянул. — Держи, Куросава! — выкрикнул я, протянув японцу пакеты. — Олег, открывай шампанское! Дамы, разрешите поухаживать?

Первым делом я подскочил к Галине Брежневой и помог ей снять летний плащ, под которым оказалось платье чуть ниже колена из очень дорогого и качественного материала бардовой окраски. И пахло от Брежневой вином и такими же дорогими французскими духами.

— Тебе бы свахой работать, — прошептала она. — Смотри, как у Наташки глаза загорелись.

— Только в свободное от работы время, — хмыкнул я и тут же подлетел ко второй нашей гостье. — Наталья, ваш плащ. Отличный выбор, — прокомментировал я бежевое платье с широким чёрным поясом, которое скрывала её верхняя одежда. — А вы, товарищ, подождите снаружи, — обратился я к сотруднику «девятки», так как тот всё ещё в нерешительности мялся на пороге.

— Иди-иди, покури, — властным голосом приказала Галина Брежнева, и Владимир Медведев наконец-то вышел в коридор.

— Так, а что дальше⁈ — радостно загомонила Наталья Шевякова, когда Олег Видов разлил шампанское по гранёным стаканам, многие из которых были унесены из студенческой столовой.

— От сессии до сессии живут студенты весело, а сессии всего два раза в год! — прокричал я. — Выпили за весёлую студенческую жизнь! Пей, Куросава, сегодня можно, — хлопнул я по плечу нашего иностранного коллегу.

Вся компания в несколько больших глотков осушила шипучее содержимое гранёных стаканов, и я снова торжественно выкрикнул:

— Между первой и второй перерывчик небольшой!

— А ты почему не пьёшь? — вперилась в меня Наталья.

— Я и так уже пьян от одной любви к киноискусству, — захохотал я. — Вообще-то у меня непереносимость. Вон Галина Леонидовна в курсе.

— Знаю, — закивала головой Брежнева. — Пусть лучше поработает тамадой.

— И это правильное решение! — обрадовался я. — Выдохнули, собрались с мыслями, опрокинули вторую дозу и вперёд на танцы! Потому что если пьёшь, то танцуй и пой, на своих уйдёшь домой!

— А мы ещё и петь будем? — заулыбалась Наталья.

— А как же? — хохотнул я и запел:

Сиреневый туман над нами проплывает,

Над тамбуром горит полночная звезда.

Та-та-ра та-ра-та.

— Всё! — рявкнул я. — Теперь на танцпол! И я покажу, что вытворяют настоящие советские студенты! Видели ночь, гуляли всю ночь до утрааа! — загорланил я и, вскочив со стула, потянул за собой Галину Брежневу.

Примерно 25 минут продолжались наши танцы с несколькими перерывами на выпивон. За это время я успел показать силовой брейк-данс, покружиться в медляке с дочкой дорого Леонида Ильича, и самое главное сумел незаметно добавить чуть-чуть коньячка в шампанское наших нежданных гостей. И наконец, для финальной стадии операции «Переполох в студенческом общежитии» оказались подготовлены все ингредиенты: дамы практически всё понимали, но уже имели достаточную степень опьянения, чтобы не заподозрить неладное. И наш японский студент ВГИКа, которому я пообещал 100 рублей премии, тоже успел настроиться на небольшой актёрский этюд и заготовить маленький кусочек мыла.

— Подожди, — шепнул я Олегу Видову, когда мы в очередной раз для новой порции шампанского поднялись со второго этажа на четвёртый. — Пусть Куросава и девушки присядут за стол без нас.

— И что мне придётся делать? — зашептал Видов, покосившись на товарища из КГБ, который сидел на подоконнике в конце коридора и тоже ждал заключительной развязки мероприятия.

— Будешь бегать по комнате, и приговаривать, заламывая руки: «Что же теперь будет? Что же с нами со всеми будет?» — проворчал я. — Запомнил текст?

— Ху, — выдохнул Олег, попрыгав на месте. — Запомнил. Готов. Пошли.

— С Богом, — кивнул я и валился в незапертую дверь комнаты.

И первое что мне бросилось в глаза — это были перепуганные лица Галины Брежневой и Натальи Шевяковой, потому что на полу бился в конвульсиях дальний родственник японского императора Хирохито.

— Что же теперь будет? — пролепетал Видов.

— Надо его к врачу, — так же медленно пробормотала Брежнева.

— Да какой врач⁈ Этот японский городовой нас потом по судам затаскает! — прошипел я и бросился переворачивать японского студента на бок. — Это эпилептический припадок. Кто ему плеснул в шампанское коньяк⁈ А?

— Не мы, — кинулась всё отрицать Наталья Шевякова.

— Что же теперь будет⁈ — выкрикнул Олег Видов и забегал по комнате, наводя страх и дополнительную суету.

— Мой папа всё уладит, — неуверенно произнесла Галина Леонидовна.

— Держись, Куросава! — я припал к телу японца. — Пена пошла, звездец, девчонки! Полный звездец! Это же международный скандал. Это разрыв торговых связей. Вляпался и твой папа тоже, — я ткнул пальцем в Брежневу.

— Что же теперь будет? — принялся трясти меня за плечо Видов.

— Да, успокойся ты! Не суетись! — рявкнул я на Олега. — Что будет? Что будет? Откуда я знаю⁈ Я тебе не пророк в своём отечестве!

— Надо что-то делать, — залепетала Наталья, которая судя по глазам, быстро сообразила, что пора делать ноги, ибо песен и последующих танцев с бубном теперь не предвидится.

— Что же теперь с нами со всеми будет⁈ — завыл Олег Видов.

— Сядь уже! Надоел! — прошипел я. — Значит так: вы, девушки, хватаете плащи и летите домой. Вашему телохранителю скажете, что всем довольны, вечер прошёл замечательно, объявите ему благодарность по службе. А мы этому Куросаве завтра, когда он придёт в себя, все мозги прополоскаем, что никаких гостей не было. Что это он сам по ошибке добавил коньяк в шампанское. Главное вот что: вы больше сюда не ногой. И вообще пока держитесь от нас как можно дальше. Не дай Бог, этот младший Хирохито что-то вспомнит. Всем папам мало не покажется. И твоему прилетит, и твоему, — я указал на Наталью.

— Он — злопамятный, я подтверждаю, — пролепетал Видов.

— Галя, пошли, — дернула подругу за руку Наталья Шевякова.

И Галина Брежнева, которая всё ещё хотела продолжение банкета, нехотя поплелась на выход.

— Быстрей-быстрей, — шепнул я, вернув нашим гостьям плащи, а затем, выглянув в коридор, помахал рукой сотруднику КГБ.

— А как же танцы? — Брежнева схватила меня за грудки, не желая отпускать.

— В Новый год попляшем и попоём, — буркнул я и, еле-еле отцепив руку Галины Леонидовны, выпроводил наших дам за дверь.

А потом я прижал указательный палец к губам и прислушался к удаляющимся торопливым шагам незваных гостей.

— Ху, — наконец выдохнул я, когда стало очевидно, что гости вышли на лестницу и стали спускаться вниз. — Нормально сработали. Всем актёрам объявляю благодарность. Куросава-Хирохито, молодец.

— Кулосава сам снает, сто холосо, — важно произнёс японский студент, поднявшись с пола и выплюнув оставшийся кусок мыла изо рта. — Сейсас лассёт.

— Денег просит, — буркнул, захихикав, Олег Видов.

«Капиталист проклятый, денег ему наших советских не хватает», — пробухтел я про себя и, вытащив из кармана 50 рублей, сунул их японцу.

— Мы договолились на сто, — заупрямился наш японский коллега.

— А на что мы договорились? — упёрся и я.

— Да не на сто, а на сто, — буркнул японец.

— Говорит, что вы договаривались на сто рублей, — перевёл слова японца Олег.

— Я своё слово держу, — хлопнул я себя в грудь. — Пятьдесят деньгами, ещё пятьдесят бартером. Вот две бутылки отличного коньяка, каждая по 25 рублей, — я отдал японскому студенту элитный советский алкоголь. ­– Не упейтесь там с товарищами из Вьетнама.

— И колбаса, — практически без акцента потребовал иностранец.

— Колбасу нельзя, я её всю пообкусал, и она теперь заразная, — прошипел я и, взяв со стола четыре плавленых сырка, отдал их упрямому потомку самураев. — Держи. От всего сердца. Привет Куросаве и императору Хирохито.

— Хитлый ты селовек, Феллини, — проворчал японец и понёс гостинцы в свою комнату, которую делили с вьетнамскими студентами.

— Что последние деньги прогулял? — усмехнулся Олег Видов, когда за нашим Куросавой закрылась дверь, и мы стали устранять следы беспорядка в комнате.

— От трёх с половиной тысяч, осталось всего триста рублей с копейками, — кивнул я и поставил чайник на электроплиту. — Но хочу заметить, что эти деньги пошли на хорошее и доброе дело. К тому же на следующей неделе будут концерты, заработаю ещё.

— А может мы зря Галю и Наташу спровадили? — вдруг спросил Олег. — Мне Наташа понравилась. Симпатичная, с чувством юмора.

— Чего? — опешил я, подбирая с пола, непонятно как оказавшиеся там тетрадные листы. — Я тебе, конечно, не отец родной и наставлять на путь истинный не имею права, только ты меня внимательно выслушай. Допустим, вначале всё будет у вас хорошо. Но потом фильмы с твоим участием выйдут на большой экран, и у тебя появится множество ненормальных поклонниц, которые будут караулить около подъезда и поджидать около работы. Наталья начнёт ревновать, начнёт попрекать плохими заработками. Актёры у нас, увы, не самые богатые люди. Далее начнутся придирки, что до знакомства с ней ты был нищим и неизвестным актёришкой, и что ничего из себя как личность не представляешь. Хочешь такой судьбы и вечной нервотрёпки?

— Неа, — помотал головой мой друг. — Хотя постой, другие же актёры как-то живут?

— Другие женятся на барышнях из своего круга. Самые крепкие браки: актриса и режиссёр, актриса и кинооператор, актёр и костюмерша или помощница режиссёра. Актёр и актриса в большинстве своём тоже живут неплохо. Иди, помой стаканы, чай попьём с «отравленной» колбасой, — хохотнул я, выключив плиту.

— Может быть, ты и прав, — пробормотал Олег Видов.

— Кстати, а как тебе Вика Лепко? — спросил я, остановив Олега в дверях. — Сыну три года, воспитаешь как родного. Порядочная девушка, трудяга, уже успела поумнеть. Будете вместе ездить на гастроли. Я вас буду снимать в кино.

— Она же на тебя запала?

— Первое впечатление всегда обманчиво, — улыбнулся я. — Включи мужика. Не будь лапшой.

— Поживём, увидим, — буркнул он и пошёл на кухню мыть посуду.

И как только дверь за ним закрылась, в комнату тут же ворвалась Татьяна Иваненко. Она ещё во время танцев порывалась выяснить отношения, но тогда ей помешал Олег Видов, который успел шепнуть, что это очень серьёзные гостьи, и лучше пока не вмешиваться. Зато сейчас Татьяна набросилась на меня с кулаками.

— Кто это такие? И что это такое было? — тарабанила она по моей груди.

— Тихо-тихо, — зашептал я, прижав девушку к себе. — Это была Галина Брежнева, дочь секретаря ЦК КПСС. Праздника ей захотелось, еле выставили.

— А вторая, чёрненькая? Тоже секретарская дочка? У тебя же подруга, как тебе не стыдно? — прижавшись ко мне всем телом, Татьяна притихла.

— Та, что чёрненькая — дочь профессора, который является другом Леонида Ильича, — я погладил девушку по спине. — А с ними ещё сотрудник из КГБ приехал. Нашу комендантшу напугал. Спасибо, что ты прямо в коридоре не устроила скандал, можно сказать, что спасла меня и Олега.

— Не за что, — проворчала Иваненко и, отстранившись от меня, присела на кровать. — То есть у тебя всё получилось? Ну, и что будет дальше?

— Послезавтра в понедельник на худсовете всё решиться, — тяжело вздохнул я. — Пообещали, что помогут.

— И в понедельник ты уедешь в Ленинград? А как же я? — актриса пристально посмотрела на меня большими миндалевидными глазами.

«А ты закончишь учёбу во ВГИКе, придёшь работать в театр на Таганку, и влюбишь без памяти во Владимира Высоцкого, — мысленно ответил я. — Снимешься в парочке простеньких кинофильмах. Дочь от Владимира Семёновича будешь воспитывать одна. Хотя будущее может и измениться».

— А с тобой мы давай договоримся так, — я присел на кровать, которая стояла напротив, — буду вызвать тебя на съёмки и на концертные встречи со зрителями. Годится? — спросил я, протянув ладонь для рукопожатия.

— Годится, — улыбнулась Татьяна Иваненко, пожав мою ладонь.