Гость из будущего. Том 3

Глава 20

— Это за нами, у меня чуйка, — пробормотал Олег Видов, пока кто-то, не переставая, ломился в нашу общагинскую комнату.

— У тебя — чуйка, у Чехова — «Чайка», а выкручиваться придётся мне, — буркнул я и, тяжело вздохнув, пошёл открывать дверь. — Хватит стучать! — рявкнул я, прежде чем откинуть щеколду.

Однако на пороге вместо «кровавой гэбни», которую мы небеспочвенно ожидали в гости, нарисовалась милая и очаровательная актриса Виктория Лепко. Она держала в руках большую холщовую и скорее всего тяжёлую сумку и, прежде чем поздороваться, ворвалась в комнату и водрузила её на стол.

— Вы чего забаррикадировались? Я чуть второй раз в жизни не родила! — выпалила девушка.

— А когда был первый? — усмехнулся я.

— Три года назад, у меня сын, — улыбнулась актриса, сняв с себя короткий летний плащ, который она тут же передала мне.

— А по фигуре и не скажешь, — расслабленно выдохнул Олег и, на секунду задержав взгляд на игривом чуть выше колена платье нашей гостьи, с большим интересом принялся раскрывать, принесённый презент.

А там, замотанная в маленькое одеяло, оказалась ещё тёплая кастрюля. Видов тут же приподнял крышку, блаженно понюхал её содержимое и благоговейно произнёс:

— Супец.

— Борщ, — поддакнула Виктория. — Что уставились? Ешьте пока горячий. Между прочим, готовила сама, своими собственными руками.

— Обожаю вкусно поесть, — обрадовался Олег и тут же бросился за ложками, поварёшкой и тарелками, которые хранились во встроенном шкафу.

А я подумал, что теперь и Викторию Лепко придётся задействовать в своём новом фильме. Как я ей после борща откажу, если она приедет на кинопробы? С другой стороны, много красивых девушек в кадре не бывает. Главное чтобы такое соцветие очаровательных актрис оправдывался сюжетом кинокартины. Допустим «Сокол тысячелетия» после неравного боевого столкновения с мелкими истребителями и большим имперским крейсером выносить за пределы галактики в неисследованную область Вселенной. А там своя крохотная межзвёздная республика, и ей управляют какие-нибудь воительницы-джедаи. Кстати, тема с амазонками уходит корнями в глубокую древность и очень популярна среди широких масс населения.

— Ты чего застыл? — актриса нежно провела своей тоненько ладонью по моей щеке. — Ешь, пока не остыло.

— Да-да, — смущённо буркнул я, но прежде чем приступить к трапезе, как бы невзначай спросил, — Вика, скажи, а правда, что некоторые девушки, дабы привязать к себе парня, добавляют в пищу что-то наподобие приворотного зелья?

После моего вопроса Олег Видов, который уже вовсю стучал ложкой и с огромной скоростью поглощал свеженький и наваристый борщ, вдруг застыл с недоумённым выражением лица и покосился на нашу милую гостью.

— Не знаю, может быть, — пожала плечиками Виктория. — А что, были уже какие-то прецеденты?

— Были, — кивнул я. — И лично у меня кроме алкогольной непереносимости, есть примерно такая же странная реакция и на всякие магические штучки. До сих пор не знаю, кто на кинофестивале мне плеснул что-то подобное в лимонад?

— Это когда ты на берегу Финского залива сознание потерял? — неожиданно догадался Видов и, отодвинув от себя наполовину полную тарелку, произнёс, — спасибо, всё было очень вкусно.

— С ума сошли? — обиделась актриса. — Ешьте спокойно, я вас привораживать не собиралась и не собираюсь. Мне такого счастья и даром не надо.

— Это другой разговор, — хохотнул Олег и снова азартно застучал ложкой по днищу тарелки.

— Кстати, как у вас вчера всё прошло? — спросила Виктория, когда я тоже приступил к приёму пищи.

— Сложно сказать, — ответил Видов, еле-еле успев прожеваться. — Вроде сделали всё что могли, но потом кое-что пошло не так, как планировалось. И что будет дальше, теперь известно только самому провидению.

— Ничего, человек, который снял короткометражку за один день, обязательно найдёт выход из любой безвыходной ситуации, — на этих словах актриса меня, словно маленького ребёнка, погладила по голове.

— Конечно, найду, — хмыкнул я. — Вот сейчас приедут сотрудники из органов госбезопасности и прямо с порога заявят: «граждане студенты, с вещами на выход». И тогда будет только один выход.

— Какой? — затупил Олег.

— С вещами на выход, вот какой, — буркнул я и тут как по заказу в дверь опять кто-то постучал.

Из-за чего вся наша троица разом вздрогнула и переглянулась.

— Даже поесть не дали, — расстроился мой товарищ.

И так как дверь на сей раз никто не потрудился закрыть, гости вломились сами без предварительного разрешения. Благо этими гостями оказались студентки-актрисы: Светлана Старикова и Татьяна Иваненко. Однако девушки забежали не на чай и уж тем более не на суп. В руках у Светланы я разглядел маленькую аудио пластинку с моими песнями из кинокомедии «Зайчик» и в доли секунды догадался, что сейчас состоится допрос моей подозрительной персоны нон грата.

— Что это такое? — заявила Старикова, решительно подойдя к столу и выложив на неё пластинку-миньон.

— Пластинка фирмы «Мелодия», — проворчал я, рассматривая цветастый конверт, где красовалась общая фотография всех актёров кинокомедии «Зайчик» и имелся мой собственный портрет. — В ГУМе такие продавались, кажется.

— Ясно, что не в ЦУМе, — Светлана ткнула пальцем в мою фотографию. — Это кто такой?

— Ян Нахамчук, — ответила вместо меня Виктория Лепко. — Тут же всё русскими буквами написано: «Автор музыки и слов».

— Очень смешно, — подключилась к допросу Татьяна Иваненко. — Мы, милочка, читать умеем получше некоторых. Мы спрашиваем кто ты такой на самом деле? — и девушка, которая ещё сегодня утром лежал со мной в одной кровати и готова была на всё, так на меня посмотрела, что я чуть не вспыхнул, как бенгальский огонь.

— Девчонки, вы чего такие напряжённые? — улыбнулся Видов, налив себе в тарелку вторую порцию борща. — Ну да, перед вами — Ян Нахамчук, молодой режиссёр с «Ленфильма» по прозвищу Феллини, который снял нашумевшую короткометражку «Так не бывает». А ещё мы недавно забабахали вот такенный детектив! — Олег показал актрисам большой отогнутый палец правой руки. — И дай Бог, чтоб он вышел на экраны. Расслабьтесь, пока ведь всё хорошо.

— Зачем тебе потребовалось врать? — пролепетала Иваненко, продолжая сверлить меня взглядом.

— В понедельник в Госкино состоится худсовет, на котором наш детектив будут безжалостно резать, — ответил я. — Кстати, для этого дела специально приглашён член Политбюро ЦК КПСС Михаил Суслов, который уже не одну кинокартину отправил в утиль. Вот поэтому я здесь, ищу сильных покровителей, — на этих словах я встал из-за стола, чтобы не смотреть на девчонок снизу вверх. — А то, что я под чужим именем, так всё просто, — я развёл руки в разные стороны. — Во-первых, до понедельника мне нужно было где-то пожить. В Москве большая проблема с гостиницами. Во-вторых, затеряться в общаге, куда перед новым учебным годом заезжает много новеньких проще простого. Я вон коменданту Марье Ивановне до сих пор свои документы несу, принести не могу. Ха-ха. А в-третьих, если бы я здесь поселился как режиссёр с «Ленфильма», то ко мне бы очередь выстроилась на кинопробы.

— Это точно, — улыбнулась Светлана Старикова, покосившись на Викторию Лепко и кастрюлю с супом.

И тут же в подтверждении моих слов в дверь сначала тактично постучали, а потом в проёме появилась косматая голова какого-то студента и спросила:

— А режиссёр с «Ленфильма» здесь?

— Нет! — хором крикнули Света, Вика и Татьяна.

— Ладно, я тогда попозже зайду, — кивнул паренёк и исчез за дверью.

— Что и требовалось доказать, — тяжело вздохнул я.

— Ты меня проводишь? — вдруг спросила Виктория Лепко, накидывая на себя коротенький летний плащ.

— Пошли, — согласился я, подумав, что после сытного завтрака неплохо бы прогуляться и проветрить мозги. А если приедут товарищи из КГБ или кто-то представляющий Леонида Ильича Брежнева, то подождут, не переломятся. Возможно, что я новому советскому правительству не менее важен, чем они мне.

— И я с вами, — засуетился Олег Видов. — Я здесь один не останусь. Мало ли что?

— И я тоже с вами, — категорично заявила Татьяна Иваненко.

— Тогда большая просьба к милым дамам — дать мне переодеться, — проворчал я.

Прогулку в обществе Олега Видова и двух юных киноактрис Татьяны Иваненко и Виктории Лепко назвать приятной не поворачивался язык. Татьяна и Виктория постоянно обменивались колкостями. Олег, словно кот Леопольд, пытался этот взаимный негатив гасить, приговаривая: «ребята давайте жить дружно». Я же ежеминутно прокручивал в голове вчерашний разговор с Леонидом Брежневым, в котором нашу студийную съёмку макета инопланетного корабля выдал за секретное документальное американское кино.

А ведь что-то подобное друзья-товарищи-враги из США уже проделывали, точнее говоря, проделают в начале 80-х годов. Эта афёра будет называться СОИ или стратегическая оборонная инициатива. Хитропопые штатовские киношники состряпают примитивные ролики, где будет показано как их лазерные установки, висящие в космосе, лихо сбивают пачками наши ракеты с ядерными боеголовками. Расчёт был на малограмотных идиотов и на бездарную работу разведывательной сети. И этот расчёт, увы, сработал. Штаты нам показали грошовые видеоролики, а правительство СССР вбухало гигантские деньги в разработку нового оружия.

«Представляю, какой сейчас переполох на даче дорого Леонида Ильича, — подумал я, и впервые за всю прогулку на моём лице заиграла беззаботная и белозубая улыбка. — Ничего пусть товарищи из ЦК немного поволнуются, им полезно. Глядишь, так и поумнеют».

— Мальчики, может быть, зайдём в кафе? — предложила Виктория, когда мы прогуливались по театральному центру Москвы, где концентрация на одном квадратном километре больших, малых и средних театров была наивысшей для страны советов.

— Тебя дома, что ли не кормят? — заворчала Татьяна.

— Девочки, давайте жить в мире и согласии, хватит ссориться, — вновь встал между ними Олег Видов. — Кстати, здесь, напротив эМХаТэ есть замечательное местечко под названием «Артистическое кафе».

— Годное название, пошли, — кивнул я. — А вот ты, Татьяна, сейчас была не на высоте. Во-первых, выражение «не кормят дома» звучит несколько грубо. А во-вторых, в подобное заведение ходят не шашлык лопать, а ради духовного общения. Тем более в этой «театральной Мекке советского союза», мы наверняка нарвёмся на какой-нибудь литературный поединок или на концерт самодеятельной песни. Изгиб гитары жёлтой я обнимаю нежно! Струна осколком эха пронзит тугую высь! — громко продекламировал я, чем вызвал среди прохожих множество удивлённых взглядов.

— Как будто ты вчера был на высоте? — обиделась Иваненко. — Валялся в фойе первого этажа как труп. И кое-кто, между прочим, тебя подобрал.

— Лежать подобно бездыханному телу тоже надо уметь, — хохотнул я и, открыв дверь в «Артистическое кафе», пропустил девушек и актёра Видова вперёд.

Кстати, как я и предполагал мы попали на какой-то стихотворный баттл или, если выражаться языком Пушкина и Толстого, поединок. Молодые ребята по очереди выходили к барной стойке и читали что-то своё о покорении космоса, о любви, о завоевании неисследованных уголков крайнего севера. Были там стихи и примерно такого содержания:

Мы — мотоциклисты — мчимся вверх,

Ввинчиваясь в стенку круг за кругом.

А над нами звезды, а внизу — огонек у входа,

Так похож на червовую карту или проще — на чье-то сердце…

Затем вспыхивали громкие и продолжительные споры по теме: «Что хотел сказать автор?», потом зрители аплодировали, если стихотворное произведение, и заложенный в него смысл, заслуживали положительной оценки. Я же своей компанией скромно пил кофе и заедал его мороженным с вишнёвым сиропом и в никакие диспуты не вступал. А вот Таня Иваненко с Викой Лепко чуть ли не каждому поэту задавали какие-нибудь вопросы, не забывая при этом похвалить автора.

И хоть в целом публика была благожелательной, но за одним столиком сидела странная пара, которой решительно всё не нравилось. Здоровый и мордатый парень, скорее всего студент физкультурного факультета, чтобы повеселить свою такую же розовощёкую подружку кричал: «Бред! Это не стихи! Это поток больного сознания! Толи дело — дядя Стёпа! Шёл с работы дядя Стёпа, видно было за версту! А у вас ерунда!». И за час, который мы здесь провели, этому невоспитанному товарищу даже прозвище придумали — «дядя Стёпа».

— Феллини, а ты чего сидишь? — вдруг пихнул меня в бок Олег Видов. — Ты же автор популярных песен. Покажи класс.

— Какой ещё класс? — опешил я.

— Ян, пожалуйста, — неожиданно поддержали Олега и наши сегодняшние спутницы.

— Послушайте, — зашептал я, — песенные тексты и стихи это немного разные виды поэзии. Без музыки тексты песен теряют свою привлекательность и магическую силу.

— Всё с тобой ясно, — хмыкнула Таня Иваненко. — Смешной весёлый парень, ша-ла-ла-ла.

И тут мордатый спортсмен разрядник своими глупыми выкриками довёл одну девушку-поэтессу до слёз. За неё тут же заступились друзья, но тот, чувствуя превосходство в грубой физической силе, под звонкий смех своей мало воспитанной подружки послал их куда подальше.

— Ладно, — проворчал я, — видимо придётся всё же тряхнуть стариной.

«Жаль с поэзией у меня туго, — подумал я и, встав из-за столика, прежде всего размял костяшки рук, а уже потом протиснулся к барной стойке. — Не любил я в школе уроки литературы. И ничего из школьной программы из поэзии будущего не помню. Может что-нибудь из творчества „Наутилуса Помпилиуса“ прочитать? Где твои крылья, которые нравились мне? Автор этих строк — Илья Кормильцев, с которым мне даже как-то посчастливилось познакомиться, был отличным поэтом».

— Как ваша фамилия? — весело поинтересовался ведущий этого поэтического соревнования.

— Андрей Челентанов, — пробурчал я.

— Член танов, — захихикал мордатый спортсмен, который сидел в пяти метрах от стойки.

И я тут же представил, как мой кулак врезается в его хорошо развитую нижнюю челюсть. «Смейся пока здоровый и молодой, — криво улыбнулся я. — Скоро я тебе здоровья чуток поубавлю».

— Хорошо! — обрадовался ведущий. — Пред нами сейчас выступит начинающий поэт Андрей Челентанов! Со стихотворением?

— Без названия, — буркнул я.

— Без названия! — заголосил этот молодой и весёлый парень.

Я тяжело вздохнул, и уже хотел было прочитать текст песни «Крылья», но тут на ум пришла более интересная идея. Мне вспомнилось малоизвестное стихотворение Гумилёва, которое я читал ещё в самиздатовской литературе. Поэтому я набрал в лёгкие побольше воздуха и громко произнёс:

Жди меня. Я не вернусь — это выше сил.

Если ранее не смог, значит — не любил.

Но скажи, зачем тогда, уж который срок,

Я Всевышнего прошу, чтоб тебя берег?

Ждёшь меня? Я не вернусь, не смогу. Прости,

Что стояла только грусть на моем пути.

Может быть, средь белых скал и святых могил

Я найду, кого искал, кто меня любил.

— Какие могилы? Какие скалы? — в полной тишине загудел «пан спортсмен». — Это просто очередной бред! Толи дело дядя Стёпа: «Спать ложился дядя Степа — ноги клал на табурет».

— Послушайте вы, неандерталец! — вступилась за меня Таня Иваненко. — Если у вас нет ума и фантазии, то зачем вы сюда заявились? Идите лучше в пивную на базар. Там вам самое место!

— Ой, да ладно, помолчи, дурочка! — рявкнул мордатый.

— Хавальник закрой, морда! — прошипел я, подойдя к столику спортсмена. — Пока я его тебе кое-чем упругим и продолговатым не заткнул по самые гланды.

— Чё ты сказал? Борзый что ли⁈ — стал распыляться он. — Да я тебя сейчас в бараний рог скручу!

На этих словах спортсмен вскочил со стула и, криво усмехнувшись, вполне профессионально выбросил боксёрскую двоечку в мою беззащитную голову. «Здоровый бык», — подумал я и, ловко нырнув сначала влево, а затем вправо, увернулся от атаки этого психованного незнакомца, который вполне тянул на тяжёлую боксёрскую весовую категорию.

— Вызывайте милицию! — закричал чей-то женский голос.

— Парни-парни, прекратите! — попытался вмешаться ведущий поэтической битвы.

Однако здоровяк, кулаки которого просвистели по воздуху, завёлся ещё сильнее и вновь с ударом попёр на меня. Поэтому я отскочил ещё на три шага назад, всё ещё сомневаясь бить в ответ или ещё немного потерпеть. Но когда этот боксёр бросился меня догонять, то решение пришло само собой. Я незаметно подцепил одной ногой стул и так же незаметно пихнул его под ноги здоровяка. И в следующий момент, когда огромный кулак спортсмена устремился в мой нос, его тело, потеряв опору, с громким грохотом рухнуло на пол.

— Кофе горячий? — спросил я у парочки молодых людей, которые огромными и испуганными глазами смотрели на безобразную для театральной общественности драку.

— Уже остыл, — пролепетала девушка с большими и интеллигентными глазами.

— Мерси, — буркнул я и, как только здоровяк попытался встать, плеснул ему в глаза половину кружки остывшего кофейного напитка. — Ваш кофе, сэр.

— Убью! — заревел мой противник и уже плохо соображая, бросился на последний и решающий штурм. — Удавлю, сука!

«Нервы лечи, придурок», — подумал я и, быстро отскочив ещё на несколько шагов назад, раскрыл внутреннюю дверь «Артистического кафе» и толкнул её ровно в тот момент, когда здоровяк был в двух метрах от меня. И это массивное деревянное полотно, поехав назад, врезалась моему туповатому сопернику точнёхонько в замызганное кофейными брызгами лицо. Снова раздался громкий стук и тихий стон «пана спортсмена», который теперь уже не рвался в бой. Он сидел на полу и, держась за расквашенный нос, о чём-то жалобно скулил. Либо грустил, что не смог навалять мне по шее, либо ему на самом деле было больно из-за сломанных носовых хрящей и залитой кровью клетчатой рубашки.

— Вызовите милицию! — заверещала мордатая подруга этого спортсмена. — Милиция!

— Зачем беспокоить органы правопорядка? — улыбнулся я. — Когда ваш друг сам поскользнулся, упал и получил незначительное повреждение. И это видели все гости кафе.

— Точно! Мы ничего не видели, — ухмыльнулся один из поэтов, которого успел обидеть туповатый здоровяк.

— И мы ничего не видели, — раздалось из разных концов зала.

— Спасибо за кофеёк, — буркнул я и, остановившись около парочки молодых людей, выложил на столешницу два рубля.

— Никого не слушайте, вы прочитали замечательные стихи, — проплетала девушка. — Очень сильные стихи.

— Жаль не мои, — улыбнулся я, и тут меня на выход разом потянули Виктория Лепко и Татьяна Иваненко.

— Уходим, рвём когти пока не поздно, — захихикал Олег Видов.

А когда наша компания выбежала на пешеходную часть широченной улицы Горького мы все, не сговариваясь, буквально согнулись от хохота. Этим самым немного напугав ничего не понимающих прохожих. Хотя в простонародье эта улица именовалась Бродвеем и подобная нам молодёжь, одетая по последней моде, здесь встречалась нередко.

— Я представляю, что скажут кореша этого бугая, когда он поведает, как его побили не семеро из подворотни, а начинающий поэт на стихотворном поединке! — хохотал Видов.

— Ничего не скажут, — смеялся я. — Потому что именно про неравную битву против семерых вооружённых до зубов уркаганов и будет его героическая история.

— А он ведь просто мерзавец и трус, — вдруг не таким весёлым голосом заявила Иваненко. — Он же специально пришёл туда, где ему не могут дать отпор.

— Точно, решил перед девочкой повыпендриваться, — кивнула актриса Лепко. — Слушайте, ребята, а давайте сходим в кино? В «Россию» на Пушкинской площади?

— Пошли, — махнул я рукой. — Всё равно пока делать нечего.

И только я успел произнести эти слова, как рядом на обочине остановилась чёрная «Волга», а из неё, словно бойцы спецназа, выскочили два шустрых мужичка. Лично я сразу сообразил, что этот эскорт по мою душу.

— Гражданин Ян Нахамчук, проедемте с нами, — сказал один из них, раскрыв на бегу корочки сотрудника КГБ.

— За что? Мы ничего не натворили! — бросилась меня защищать Таня Иваненко. — Тот верзила сам напросился.

— Спокойно, мы только побеседуем, — усмехнулся второй товарищ из КГБ.

— Беседуйте здесь! — смело выкрикнула Виктория Лепко.

— Спокойно, барышни, мы побеседуем там, — кивнул я головой и сам же направился в автомобиль.

«Разве я не этого добивался? — подумал я, усаживаясь на заднее сиденье „Волги“ и помахав рукой своим друзьям. — Всё было рассчитано заранее вплоть до дня недели. Знакомство с Галиной Брежневой. Передача кинофильма товарищу Леониду Брежневу. И последующая беседа с будущим главой СССР. Остался только один важнейший вопрос — этот разговор пройдёт в теплой дружеской атмосфере или в обстановке непримиримой и холодной вражды? Поехали, товарищи из КГБ, нас ждут великие дела».