Горькое дыхание джунглей

Глава 25

Я подошёл ближе и присев рядом с женщиной, приложил руку к сонной артерии. Но вот её я точно не бил черепом. Она упала до того, как я разбушевался, но теперь лежала у моих ног абсолютно мёртвая. Моё тело мгновенно отреагировало на это явление. Я спрятался за статуей, а в руке оказался Стечкин. Запоздалая реакция. Если бы здесь находился кто-то ещё, то лучший момент для нападения он проворонил, а значит, вывод один: никого здесь нет. Выглянув из-за скульптуры, я оглядел внимательно пещеру и, не обнаружив угрозы, быстрым шагом приблизился к проходу в другое помещение, то из которого вышла жрица. Десятки факелов были вставлены нижней частью в расщелины на стенах. Вал сделан из бамбука, но, меня буквально обуяло любопытство, а что горит? Потому как к запаху сандала примешивалось что-то ещё. Учитывая количество канделябров, эту смесь старуха не экономила. Сера? Но запах горящей серы нельзя назвать приятным, а в пещере истончался аромат, словно здесь зажгли сотни индийских палочек.

Вторая пещера оказалась скорее небольшим гротом, из которой уходил узкий, длинный сводчатый проход. Где он заканчивался видно не было, потому, как через шагов двадцать он сворачивал направо, и было видно, что и там горели факелы. Начинался коридор двумя высокими ступеньками, а дальше явно уходил вниз.

Обуреваемый любопытством, я, продолжая держать пистолет в руке, двинулся по проходу, стараясь шагать бесшумно и постоянно прислушиваясь к посторонним звукам. В принципе, звук был один. Что-то в глубине постукивало через равные промежутки времени. Коридор несколько раз повернул направо, потом налево и вывел меня в небольшую пещеру, которая обрывалась ямой, шириной около семи — восьми метров. А за ямой, как ни странно, коридор продолжался, всё так же увешанный факелами. А, стало быть, где-то проход на ту сторону был. Я, подняв с пола небольшой камень, бросил вниз и прислушался. Долго ничего не происходило, а потом раздался шлепок, словно что-то угодило в воду. Или показалось, но камень точно достиг дна. Так это не яма, это глубокий провал, пропасть на добрых несколько сотен метров. Я снял со стены факел и, посветив вокруг и не обнаружив никакого прохода в обход пропасти, бросил его вниз. Падал он долго, тускло освещая вокруг себя небольшое пространство, а потом внезапно погас.

Где-то сбоку снова раздался странный звук, Сняв ещё один факел со стены, я посветил в нужном направлении и, обнаружив небольшое углубление, наполненное водой, перевёл взгляд на свод ниши, на выступе которой медленно набухала капля, а спустя несколько мгновений плюхнулась вниз, издав характерный звук.

Я снова глянул на проход с другой стороны пропасти, и собрался было вернуться, чтобы поискать другой коридор, как до моего слуха донеслись новые звуки. Я попытался вставить факел на место, где он стоял до сих пор, а когда мне это не удалось, бросил его в яму и спрятался в нише. Правда, для этого мне пришлось принять совершенно неудобную позу. И вовремя, через секунду я уже смог идентифицировать новые звуки и нагнувшись к самому полу, постарался как можно незаметнее выглянуть из своего укрытия.

Их было трое, во всяком случае, я видел шесть ног, остановившихся с другой стороны пропасти. Разумно рассудив, что раз мне видны лишь конечности незнакомцев, да и то лишь ниже колена, стало быть, меня им точно не рассмотреть, и остался в этом положении, упёршись левой рукой в стену, а правой, крепко сжимая рукоятку Стечкина. Хотя глупо думать, что с другой стороны прибыли вооружённые до зубов люди. Ноги незнакомцев принадлежали неграм и были голыми, а значит, ожидать, что выше надета фустанелла, можно было не опасаться.

Что они делали, мне было не видно, лишь слышал странный скрипящий звук, а потом раздался громкий стук, словно что-то упало. Я высунул голову ещё на десяток сантиметров и едва не обалдел. Через пропасть лежал мост. Настоящий мост, с перилами, а учитывая, как все трое незнакомцев устремились на него, нужно было полагать, что и пол на нём из надёжного настила.

Я и глазом моргнуть не успел, как все три пары ног оказались на моей стороне. Ждать, когда меня застукают в такой глупой позе, в которой находился, было явно неразумно, а потому оттолкнувшись от пола рукой, сжимающей пистолет и лязгнув при этом дулом по граниту, я резко выпрямился, оказавшись при этом в двух шагах от ближайшего ко мне негра.

Как и ожидалось, своим появлением я напугал их, все трое мгновенно остановились, а на лицах появилась гримаса ужаса. Во всяком случае, мне так показалось, при колыхающемся свете от факелов. Что пришло в голову им, мне узнать не удалось. Двое заорали как полоумные и бросились бежать, а третий ничком упал на пол. Мне, даже не удалось их как следует разглядеть, так стремительно это произошло. Один из побежавших промахнулся и с разбегу улетел в провал, а второй, наткнувшись на перила моста, повис на одной руке, при этом громко заскулив, как собачонка, которую ударили палкой. Потом затих, молча балансируя над пропастью. Я сделал несколько глотательных движений, после, чего приложив руки к ушам, потёр их. Так и оглохнуть недолго. В следующий раз, прежде чем лезть в пещеру, нужно будет озаботиться ватными затычками. Я обошёл лежащего на полу негра и, приблизившись к мосту, сразу увидел, откуда его достали аборигены. С четырёх сторон были привязаны лианы, которые тянулись вверх к деревянным балкам. Сам мост был изготовлен из бамбука и потому, втянуть его наверх или опустить аккуратно на край, для троих мужчин не составляло труда. Оставалось выяснить, кого прячут с той стороны провала, иначе, зачем поднимать мост наверх?

Я поставил пистолет на предохранитель, убрал в кобуру и перевёл взгляд на всё ещё трепыхавшегося негра. И что делать с бедолагой? Подумав одно мгновение, я, наклонившись, схватил его за руку, сильным рывком приподнял над пропастью и оттолкнул в сторону. Спасённый негр, приложившись об каменный пол, тут же заверещал, на что я, громко цыкнув, заставил его заткнуться. Разорались черти до боли в ушах.

Потом перевёл взгляд с одного негра на другого, разглядывая их одеяния и не придя ни к какому выводу, спросил:

— Кто из вас вождь.

Всё ещё поскуливавший негр указал пальцем на своего дружка. А может, и не дружка, а родственника или хозяина. Мне как-то в тот момент было не до их иерархической лестницы. Поэтому, молча обошёл лежавших так, чтобы мост оказался на виду, мало ли кто ещё заявится к нам на огонёк и носком ботинка ткнул главаря. Вождь воспринял моё действие правильно и, приподняв голову, спросил:

— Кто ты?

— Я спрашиваю, ты отвечаешь. Лишний раз рот не открывать. А пока сядь и упрись спиной к стене.

Не знаю, насколько точно он понял, что я говорил, но выполнил всё правильно. Шкура, висевшая на бёдрах, задралась, но вождь, вероятно, этого не заметил и сел голой задницей на гранитный пол. Когда я облокачивался рукой, мне показалось, что камень холодный, во всяком случае, ягодицам негра должно быть неприятно, однако мой пленник не выразил при этом никакого неудовольствия.

Я присел перед ним на корточках, внимательно рассматривая его лицо. Слишком юный и тощий. На вид лет 18–20. Мелкие кучеряшки на голове, широко оттопыренные уши. Через узкие щёлки, на меня не мигая смотрели маленькие чёрные глаза, в которых явственно читался страх. Не такую встречу он ожидал. Вероятно, понадеялся, что его бабка полностью подчинит мою волю себе и я стану послушным болванчиком. И, самое неприятное, ей ведь почти удалось. Вот только выяснить, какие планы на меня были у оракула, уже не получится, а этот мальчишка вряд ли знает.

Я спросил, кто убил его мать. Просто хотелось узнать, старая бабка её шлёпнула, испугавшись, что дочь разболтает тайну своему мужу или этот юный неофит. На что получил ответ вполне в духе сегодняшнего времени. Он сказал, что младенец не благодарит мать, которая его кормит грудью.

Я задумался, поскрёб указательным пальцем себе кончик носа, а потом понял, что меня смутило. Первый раз видел прыщавого негра. И это вождь? Тот самый страшный вождь мезабы, который разделил племя пополам и последний год наводил ужас на ближайшие территории? Тот, который убил свою мать, отца, брата-близнеца и под предводительством своей бабки, оракула пещеры, пытался подмять под себя всю общину. Удивительная жадность, чудом сохранившаяся в ходе эволюции.

В принципе, мне с ним и беседовать уже было не нужно, всё и так стало ясно.

Второй негр божился всеми святыми, уверяя, будто знать не знал о планах будущего императора, а выполнял лишь то, что требовал делать дух великого воина. Глядя на него, мне как-то тихо верилось. Рожа у негра была явно уголовная.

Выслушав их и поняв, что ничего нового они мне уже не расскажут, я, убил обоих. Нет, стрелять в пещере я не решился, резать ножом тоже было не комильфо, поэтому, поставив вождя на ноги, просто толкнул его в сторону ямы и тут же пожалел об этом. Орать негры умели, так что следующие несколько минут я был уверен, оглох полностью и окончательно. Второго, на всякий случай пристукнул, хотя выглядел он как человек, внезапно проглотивший свой язык, и только тогда отправил его в последний полёт, не испытав при этом ни малейшего угрызения совести.

Туда же скинул и оракула вместе со жрицей. И хористку, оказалась со всем юной девушкой, а что мне с ней делать? Пещера мне нужна была свободной от мёртвых тел. А потом перешёл мостик и отправился разыскивать ещё шестерых, как выяснилось, последних из преступной группировки оставшихся в живых.

Метров через сто я добрался до второго выхода из пещеры, где обнаружил скучающую парочку. Стрелять не пришлось. Они, молча таращились на меня, пока я не подошёл вплотную. Практически без звука повалились на пол, а я, вытерев нож об набедренную повязку одного из них, выбрался наружу через широкий лаз на широкую поляну, окружённую эвкалиптовыми деревьями. Именно такими, какими я их видел на севере Центральноафриканской Республики, когда какой-то чиновник, очень толстый негр, одетый во всё белое, вещал, указывая на голые стволы: «Вы думаете все деревья одинаковы? Нет, просто нет. Даже если лесозаготовительные компании сажают несколько эвкалиптов подряд, это не образует леса. Напротив, они вовсе не являются лесами, а на самом деле являются врагами леса, учитывая их очень сильное воздействие на окружающую среду и ландшафт».

Как они воздействуют и почему эти деревья враги леса, я так и не понял, потому что негр, высказавшись, развернулся и, подойдя к автомобилю, стоявшему неподалёку, сел на заднее сиденье и захлопнул дверцу. Стоящий напротив меня, ещё один местный чиновник, только рангом пониже, лишь недоумённо пожал плечами.

Единственное, что я помнил по этому поводу, родиной эвкалипта была Австралия, которую вроде открыли только к середине XVII века, а завезли деревья в Африку вообще в 1800 каком-то году. Однако вот, растут и в высоту отмахали метров под двадцать. Но теперь стало понятно, что добавляли в факелы.

Справа от выхода из пещеры стояли три остроконечных вигвама, в одном из которых обнаружились ещё трое аборигенов. Спали на расстеленных шкурах, громко похрапывая. Я не стал их будить. Отправил сразу к праотцам и, устроившись в соседнем жилище, стал дожидаться последнего. Тот не заставил себя долго ждать, притопал минут через десять и после короткого разговора присоединился к остальным.

Четверо были маленькими и щуплыми, а вот с двумя пришлось повозиться, и пока дотащил их до пропасти, весь взмок. Прежде чем уйти, решил осмотреть жилища. Но едва выбравшись наружу, услышал громкий мужской голос и, остановившись от неожиданности, навострил уши. Никто не говорил о седьмом человеке, а так как незнакомец, по всей вероятности, с кем-то беседовал, так был к тому же не один.

Я достал Стечкин, снял его с предохранителя и двинулся в направлении голоса, благо, что разыскивать дорогу не пришлось. Прошагав по хорошо натоптанной тропинке метров двести, я оказался на большой поляне, с краю которой столпилось, по меньшей мере, около ста девушек, молча взирающих на что-то происходящее перед ними, откуда доносились женские вскрики и мужской бас.

Прямо скажем, я остолбенел от такого количества народа. В пещеру имелся нормальный проход, здесь есть люди, а Чика ничего про это не знала? Так как лица всех девушек были устремлены вперёд, и на меня никто не обратил никакого внимания, я обошёл их по кругу и, вероятнее всего, остолбенел повторно.

На земле лежала девушка, скорее девчонка, лет пятнадцати, а невысокий негр, всего-то метра полтора ростом, с длинной бородой и упитанным брюшком, бил её бамбуковой палкой, что-то при этом выговаривая. Причём бил куда попало, по спине, ногам, рукам. Девчонка тихо постанывала, а когда удар наносился особенно сильно, вскрикивала, пытаясь закрыться руками. У меня дыхание перехватило от этого действия и не потому, что этот негр колотил свою жертву, нет. У девчонки на правой руке, которой она пыталась прикрывать свою голову, отсутствовала кисть, и этот черномазый урод специально метил ей по отрезанной конечности, отчего культя у девчонки распухла и кровоточила. Негр, так увлёкся своим занятием, что даже не заметил, как я оказался рядом. Может он и успел обратить на меня внимание в последний момент, но я, не тратя время на разговоры, со всей дури, ударил рукояткой пистолета по голове. Бородатый коротышка, взмахнув руками, выронил своё оружие и повалился на землю. На всякий случай проверил, действительно отключился или притворяется. Бывали прецеденты.

Хотел было присесть рядом с девушкой, и даже потянулся к карману, чтобы достать перевязочный пакет, однако, скользнув взглядом по толпе женщин, я замер, в этот раз, остолбенев окончательно. Тот момент, когда понимаешь, волосы на голове шевелятся, и ты это чувствуешь.

Передо мной стояли девчонки, не старше 15–16 лет. Их глаза, они были не просто невыразительными или рассеянными. Они были пустыми, безжизненными и смотрели сквозь меня. Это не то чувство, которое испытываешь, глядя в глаза реальному человеку. Скорее это «взгляд», который мог быть у мертвеца.

Но даже не это бросило в холодный пот. У всех, у каждой стоящей передо мной девушки отсутствовала кисть на правой руке.