Горькое дыхание джунглей

Глава 21

Делегация появилась через три часа. К тому времени мои девчонки уже потушили местную капусту со свининой. Дженни сделала Дэйо перевязку, и последняя получила разрешение побродить вокруг лагеря, но с левой рукой на перевязи. Впрочем, долго это не продлилось, девушка явно не рассчитала свои силы и едва не брякнулась в обморок. Хорошо — Элен присматривала за ней и вовремя подхватила под здоровую руку. Так что, когда обнажённые самочки спускались с холма, Дэйо сидела на улице, облокотившись на колесо прицепа, и уже тем самым произвела самый настоящий фурор.

Девушек было семнадцать, хотя я, объясняя количество, сказал, чтобы Ния посчитала пальцы и на руках и ногах. Грешным делом решил, будто дочка вождя каким-то образом получила увечье, но Таонга заверила, что всё в порядке. И были среди них две гостьи, которые особо привлекли моё внимание.

Женщина лет тридцати пяти, с приятными чертами лица. Волосы прямые почти до плеч, что само по себе удивительно для XVII века. Чем-то напомнила мне одну чернокожую девушку из прошлого, которая представляла Ботсвану на конкурсе красоты. То ли в 2010, то ли в 2011 году. Фамилию её не запомнил, а вот имя засело в памяти. Звали её Мессайя. Но в XXI веке чернокожие женщины давно перестали удивлять прямыми волосами, а вот в начале XVII, дамочка действительно оставляла неизгладимое впечатление. Шла женщина легко и непринуждённо, с лёгкой улыбкой. Чёрные глаза мерцали, когда она, спускаясь по склону, периодически поднимая голову, осматривала наш лагерь. Нижняя губа чуть больше верхней, словно припухшая, но именно это и придавало особый шарм. Единственный изъян, на мой взгляд, у неё была совсем маленькая грудь. Но при этом двигалась женщина с какой-то особенной грацией, абсолютно не переживая за свои скромные выпуклости, словно доказывая, что не всегда большая грудь является синонимом красоты.

С этим, пожалуй, трудно не согласиться, если вспомнить Эмму Уотсон, которая, несмотря на свой непрезентабельный бюст, заняла третье место в рейтинге 100 самых сексуальных кинозвёзд.

Однако выглядела женщина сексуально не из-за своей наготы, а скорее даже наоборот. На ней была короткая юбка. Даже не юбка, а просто кусок шкуры леопарда, верх которой был закреплён на талии с правой стороны всего лишь одной бамбуковой палочкой. При каждом шаге низ юбки распахивался, открывая взору изящное бедро, и могу заверить, выглядело это верхом совершенства. А в довершение длинные, стройные ноги, обутые в сандалии из такой же шкуры. Несомненно, был и в этом племени неплохой сапожник.

За ней уверенной походкой следовала девочка лет четырнадцати, облачённая в столь же незамысловатую одежду. И я по какой-то причине решил, что это дочь Абубакара и Чики, которой, как дочери верховного вождя разрешено носить дорогую шкуру. Остальные аборигенки были обнажены, не удосужившись прикрыться даже листьями, хотя Ние я это несколько раз повторил. Ну и как с ней после этого разговаривать?

Верхом чудачества были корзины, которые прочно держались на головах обнажённых девушек. Видел я подобное в XXI веке, но никак не предполагал, что подобная переноска товара имела столь отдалённые корни. В будущем, в них носили продукты на продажу. Разные каши, фрукты, воду, мороженое в пакетах и в основном это были одинокие мамочки, бродившие вдоль дорог, пытаясь заработать денег.

Девушки были на возвышенности, и что находилось у них в корзинах, пока оставалось загадкой.

— Ты прямо глаз не можешь отвести от этой самочки, — прошептала Элен, внимательно отследив мой взгляд.

— Именно так, — подтвердил я, — а ты разве ничего любопытного в ней не находишь?

— Я? — Удивилась блондинка, — абсолютно. А ты в ней что разглядел?

— Да у тебя косоглазие, — фыркнул я, — на ней, какая-никакая одежда, а то я устал чувствовать себя на кастинге моделей для боди-арта.

— Чёрт, — изумлённо пролепетала Элен, — а ведь ты прав, представляешь, как глаз замылился.

Женщина в леопардовой юбке остановилась от меня в двух шагах и, склонив голову, произнесла мягким певучим голосом:

— Приветствую тебя, принц Алекс. Я старшая женщина Абубакара привела тебе женщин, как ты того повелел.

И её бездонные глаза замерли, рассматривая меня очаровательным и в то же время дерзким взглядом.

Я повелел. Едва не расхохотался. Это о чём же подумали в племени, когда Ния огласила моё предложение?

— Что тебя так развеселило, — поинтересовалась Элен, глядя, как я стараюсь выглядеть серьёзно, едва сдерживаясь от смеха.

Ответить я не успел, потому, как сбоку грянула мелодия. Громкая, льющаяся из шести колонок, разбросанных по автомобилю, все двери которого были нараспашку. Машинально отметил, замерли и присели на корточки женщины, как только корзины не растеряли. Лица ошарашенные, но не ипуганные, скорее изумлённые, и все смотрят на меня, будто этот грохот устроил именно я, чтобы их…устрашить, что ли?

Я развернулся и хотел было рявкнуть на Дженни, но в этот момент она выскочила на небольшой пригорок и принялась танцевать. Слова так и застряли у меня в горле.

Странный это был танец и, очевидно, представлял собой эволюцию всего того, что уже можно было увидеть на сцене, начиная с середины двадцатого века. Эдакий феномен уличного танца, который зародился в подворотнях небольших городов совершенно спонтанно. Никакого конкретного стиля. Ирландский танец смешивался с брейк-дансом, что-то было от джазовых, и даже лунную походку Майкла Джексона Дженни выполнила так, что я засмотрелся. Она размахивала руками, словно маршируя в неизвестность, раскачивала бёдрами, имитируя бразильскую ламбаду, и, вытанцовывала ещё многое из того, что я вообще никогда не видел. И всё это делала с закрытыми глазами.

Одета Дженни была в уже знакомую одежду, ту, в которой отправилась на стареньком Хайлюксе в последнее путешествие по XXI веку. Её короткая, слегка расклёшенная юбчонка разлеталась, когда она выполняла быстрые пируэты и слава тебе, Господи, что я стоял на возвышенности и потому нигде ничего не ёкнуло. Просто созерцал этот великолепный танец в полном изумлении, пока мелодия не скатилась на нет, и наступила (как любят писать классики), гробовая тишина.

Дженни открыла глаза и, подняв голову, вздрогнула, словно впервые увидев нас.

Я несколько секунд стоял молча, размышляя об увиденном, потом оглянулся на удивлённые лица наших гостей и начал медленно хлопать в ладоши. Сначала подхватила Элен, а затем и все остальные пришедшие в себя после грохочущей музыки. Вряд ли в племени было принято аплодировать, но, глядя на нас, решили не отрываться от коллектива. Дженни сделала символический поклон, приложив правую руку к сердцу, и забралась в автомобиль. Понятно, девочку ностальгия замучила. Вот только снова любопытство заело. Как же она, мотаясь по клубам, не познакомилась ни с одним парнем, чтобы нормально расстаться с девственностью или то, что я видел ночью именно это и объясняет? И где она научилась так великолепно танцевать? В Нанте есть школа танцев? Но ведь точно не в Африке.

— И что это было? — поинтересовался я у Элен.

— Соскучилась по танцам, я так думаю. Больше месяца тебя просим дать послушать диски. Живём как в средневековье.

— Здесь и живём, — ухмыльнулся я.

— А разве не здорово она танцевала? — проговорила Элен, — и очень красиво. И кстати, ты так и не ответил на мой вопрос.

— Твой вопрос? Ах да, мне кажется, они решили, — я едва заметно кивнул в сторону аборигенок, — что я потребовал себе этих женщин как плату за спасение, чтобы развлечься.

— Да-а-а-а-а, — задумчиво протянула Элен, — а о чём на самом деле думаешь ты?

— О чём думаю? — отозвался я, вдруг только сейчас окончательно осознав, что всю оставшуюся жизнь мне предстоит провести здесь, среди этих полудиких племён Африки. Да, до этого момента я верил, надеялся, что произойдёт чудо, и мы вернёмся домой. И только сейчас, глядя как танцует Дженни, словно прощаясь с прошлой жизнью, я окончательно уверовал: обратной дороги нет. Община, оставшись, по сути, без мужской поддержки обречена на вымирание.

И мне предстоит нечто, по сути, банальное. Не спасать мир как попаданцы американского писателя, не выигрывать Великую Отечественную как попаданцы отечественных авторов, не устраивать перевороты в каких-то государствах, в которых внезапно пропала демократия.

А предстоит позаботиться о детях племени, до которого ещё два месяца назад мне не было никакого дела. А куда мчаться? Здесь на зелёной воде можно устроить отличную оборону, построить дом и жить. Хотя бы до тех пор, пока племя не встанет на ноги. Пока к нам не примкнут особи мужского пола, на которых можно будет свалить дальнейшую заботу о племени.

— О чём думаю, — переспросил я, окончательно принимая решение, — думаю, как в условиях раннего коммунизма прокормить такую прорву народа.

Мы стояли на пригорке, глядя вслед удаляющейся процессии. Элен и Дженни поднялись вслед за мной проводить наших гостей чисто из вежливости. Я же, если честно признаться, тупо пялился на задницы лучших красавиц племени.

Только у двух были, скажем так, попки немножко скудные по объёму и обнажёнными смотрелись не очень сексуально. Знаете, когда создаётся впечатление прямоугольника. Это особенно заметно на плоских задницах, форма которых и не увеличивается, и не уменьшается ни в верхней, ни в нижней части. Как у Пиппы Миддлтон. Но благодаря бразильским трусикам, которые, как говорят, Пиппа надела на свадьбу своей сестры, её попка буквально свела мир с ума! Вот только созданные из самых дорогих видов шёлка с очень изысканными элементами декора, трусики и бюстгальтеры от Дианы Рубач ещё не скоро заполонят элитные бутики мира.

Самая модная попка на сегодняшний день — это идеально круглая, а в лучшем случае даже сферическая. Читал, что она характерна для девушек африканского происхождения, таких как Ким Кардашьян или Ники Минаж. Но, что странно, у девочек из этого племени такой не было ни у кого. А уж если откровенно, единственная, кто мог похвастаться такой попкой — была Дженни. Вот только ей было явно невдомёк, что обладает самой сексуальной наружностью.

Может, в статье, которую я читал, что-либо напутали, потому, как подобную достопримечательность я видел у девушек из Колумбии. Смотрел в интернете родео. Молодые девчонки, вцепившись в шею лошади одной рукой, второй пытались опрокинуть бычков, тягая их за хвост. Зрелищно. И что удивительно, у всех были идеально круглые. Вполне возможно, что корни бравых наездниц уходили в Африку, этого я не уточнил.

У остальных девочек попки были А-образные. Узкие сверху и более обильные снизу. Если кто-то обращал внимание, как у Мэрилин. Конечно, эти попки тоже можно задрапировать так, что смотреться будут до полного умопомрачения, к примеру, трусиками с глубоким вырезом. Да и брюки от горки на них надень, всё равно будут притягивать к себе взгляд. Такие уж они А-образные.

И с уверенностью можно сказать, что у обнажённых А-образных, силуэт никогда не теряет своих положительных качеств, а лёгким покачиванием заставляют следовать за собой.

Вот я и последовал за ними на пригорок, и шагнул бы дальше по мере удаления вышеописанной картинки, если бы не Элен. Она, вцепившись мне в руку, буквально зашипела на ухо:

— Ну, может, хватит, так откровенно пялиться на эти задницы и расскажешь, о чём ты так долго беседовал с Чикой?

Я не то, чтобы зациклился, но, милые девушки, не верьте мужчине, если он будет говорить, что любоваться женской попкой никогда не будет. Ну, или он уже импотент или шизофреник. Нормальному человеку женщина как наркотик. Подсел один раз и всё, это на всю жизнь. А когда ты ещё оказываешься на женском нудистском пляже, твой мозг сам себя выносит.

Я догадался, что Элен обратилась ко мне, но не сразу вернулся в чакры, даже головой потряс, словно проверяя, удалось прорваться сквозь энергетические вихри или нет.

— Ты меня слышишь?

Я оглянулся, но первым поймал взгляд не роскошной блондинки, а слегка прищуренные и насторожённые глаза Дженни.

— Слышу, — я кивнул, — расскажу, обхохочитесь.

— Любопытно, — скривилась Элен, избавляя очередной банан от кожуры.

У Дженни взгляд тоже стал заинтересованным.

— Если вкратце, то где-то недалеко есть пещера, в которой живёт один странный парень. В прошлом я так понял, он был великим воином, а сейчас, вероятнее всего, наркоман.

Дженни что-то хотела спросить, но замерла с открытым ртом, а Элен, которая массировала кусочком кожуры от банана веки, явно стараясь втереть в них всё содержимое мягкой стороны, замерла, убрала руку от лица и, открыв глаза, глянула на меня с удивлением.

— Почему наркоман?

— Абубакар говорил, что он много курит, а в Африке сейчас курят только коноплю.

— Но марихуану даже в ООН исключили из списка наркотиков, и у неё нет физической зависимости, — возразила Элен.

— И что? — я пожал плечами, — пещера, небось, полностью пропиталась этим дымом, и никто не отменит моё решение по поводу наркомана.

— Но, может, он вообще не коноплю курит, — сказала Дженни, — в Африке много разной травки, совершенно безвредной.

— Или ему сигары из Гаваны поставляют. Вы слушать будете дальше?

— Говори, — кивнула Элен.

— У него шесть жён, а сейчас решил увеличить свой гарем ещё на пять. Совет старейшин выбрал 17 самых красивых, те, что приходили.

— Не успели похоронить убитых и все на праздник? — задумчиво проговорила блондинка, — однако, как у них всё быстро делается. А почему 17, если нужно только пять? И откуда старейшины, остались ведь только женщины.

Я усмехнулся.

— А вот прикинь. Из этой толпы пятерых должен выбрать я.

— Ты? — Элен, собравшаяся надкусить банан, ошарашено уставилась на меня.

И Дженни от удивления снова открыла свой чудный ротик.

— А вот так наркоша решил, а его слово в общине, закон и не обсуждается. Решил, и всё.

— А мы, каким боком к общине? — спросили, чуть ли не в один голос.

— Ну, мы типа вмешались в их жизнь.

— Ерунда какая-то, — сказала Дженни и, поджав губы, задумалась о чём-то.

— Это ещё не ерунда, — я постарался сделать добрую улыбку, — этот пещерный житель крови не любит, а они все девственницы.

— Великий воин и не любит крови? — задумчиво проговорила Дженни.

— Не исключено, в своё время пролил очень много, и теперь она его угнетает. И очень хочет, чтобы девочек лишил девственности принц Алекс, после чего передал ему. Как вам такой расклад?

У Дженни глаза стали как у филиппинского долгопята, что называется максимальная степень изумления. Элен, повторно открыв рот и всунув в него полбанана, так и не надкусила его. Или её. А зажав в руке, уставилась на меня, потом вопросительно глянула на Дженни.

Однажды прочитал в одной статье, что банан — это трава. Правда, и про яблоки было написано там же, что они не фрукты. Не могу точно утверждать, никогда на самом деле не интересовался. Просто пришло в голову после слов Дженни о травках. Надо думать, поэтому говорят, что азиаты курят бамбук. И на самом деле, почему тогда африканцы не могут курить банан?

— А что? — придя в себя, ухмыльнулась Элен, — видела Дженни? Как ему подфартило.

— Вот ты полная дура, Элен, — возмутилась Дженни, и на её лице появилось злобное выражение.

— Ага, — блондинка, высунув свой длинный язычок, провела им по всему банану, снизу доверху. Медленно, чувственно, с такой потрясающей сексуальной гримасой, что меня даже в сторону повело. И в этот момент Элен едва слышно застонала.

Дженни, как всегда, всё испортила. Она толкнула Элен в грудь своим маленьким кулачком и громко закричала:

— Вот дура, дура, дура, — и побежала вниз по откосу.

Блондинка пожала плечиками и, надкусив полбанана, протянула вторую половину мне.

— Будешь?

Бананов нам принесли пять корзинок, но я с удовольствием взял именно эту половинку и подтолкнул девушку к обрыву.

— Пойдём, баламутка, будешь сейчас сама успокаивать мажорку. Видела, какие огромные слёзы у неё навернулись? Неужели нельзя без кривляний?

— Да к чёрту. Вот буду ещё из-за её бзиков переживать и, кстати, почему они ушли? Ты отказался? — и приблизившись вплотную, прошептала, — ну не переживай, я сейчас всё исправлю, — и громко хихикнув, побежала вслед за Дженни.

Когда я спустился, они уже вполголоса грызлись.

— Одна шуток не понимает, — пыхтела Элен громким шёпотом в ответ на какую-то колкость от Дженни, — другой на чужие задницы пялится.

— Другой, это я, что ли? Ну вот не нужно этих инсинуаций, — мой голос, надо полагать, был гораздо громче, потому как Элен мгновенно повысила свой.

— Ну, конечно, — она буквально взвилась на мою усмешку, — я бы не остановила, так бы и пошёл за ними, как Рокфор за сыром. Ты свой взгляд в этот момент видел?

— И какой у меня был взгляд? — в моём голосе явно сквозило изумление. «Это провал», — подумал бы Штирлиц.

— Полностью отсутствующий. Тебе что, наших задниц не хватает? Погляди на попку Дженни, Афродита рядом не стоит!

— Вот ты полная дура, Элен, — тут же отреагировала внучка президента, — свою показывай.

Элен притворно вздохнула и, прищурив глаза, ехидно ответила, наверняка вспомнив слова Дженни.