Горькое дыхание джунглей

Глава 18

Но и я отреагировал на мирные переговоры мгновенно.

— Ния, луки убрать, отойти от берега. К нам идёт переговорщик. Ты со мной.

Не стала препираться, выдала тираду и после того, как девушки сняли стрелы с тетивы, положила свой лук на землю и выпрямилась, гордо подняв голову. Словно Кесария, идущая на плаху.

Старшой, судя по всему, понял, мы согласились на его предложение, что-то сказал гребцам, и лодка заскользила гораздо увереннее.

Утлое судёнышко, сделанное, скорее всего, из коры дерева. Лёгкое и ненадёжное. Видно, парни нечасто выступают в роли лодочников и чуть ли не через раз сбивались. Или мандраж прихватил. И их можно понять. На берегу полно трупов, их собратья в плену и сотня девушек с луками. В данный момент в парней никто не целился, но это вовсе не означало, что обстановка не изменится уже в следующую секунду. Безумству храбрых поём мы песню — это не про лодочников. А вот пассажир, вполне возможно. Лет сорока или около того, лицо бесстрастное, короткая стрижка, так и не узнал, кто у них парикмахер, аккуратненько работает.

Лодка уткнулась в песок, и переговорщик, сложив руки вместе, поднялся на ноги. Постоял несколько секунд, с интересом разглядывая меня, и перекинул через борт ногу, обутую в сандалию. Надо сказать, сандалию из такой же серой кожи, как и та, что висела на нём, как укороченная ряса священника и которую при ближайшем рассмотрении я принял за свиную. Так, у них и обувщик имеется. И ведь неплохо было бы подружиться с ребятами. Может быть, после сегодняшней бойни ему понадобится передышка.

Я оглянулся, пока гость выбирался из своего плавсредства и был занят собой, чтобы получить представление о том, что творится сзади. Дженни держала в руках Ксюху стволом вниз, рядом Элен и в её правой руке воронёная сталь, значит, достала ПСМ.

Прижав к груди очки ночного видения, стоял Мобуту и растерянно смотрел в нашу сторону. Все пленники замерли, как восковые фигуры мадам Тюссо.

Ноги незнакомца зарылись в рыхлый песок, но он, не обратив на это обстоятельство никакого внимания, сделал шаг вперёд и с лёгким прищуром окатил меня колючим взглядом. Нет, никакой ненависти в нём не было, просто глаза были глубоко посажены и выглядели недружелюбно.

Крепкого телосложения, высокий, всего-то на полголовы пониже меня. Балахон действительно свисал, но не как ряса. Чем-то напомнило женское платье толстовку без рукавов из грубого сукна. Такое вообще бывает?

Вокруг шеи тонкая нить, на которой болтались зубы или нечто похожее на них. Крупные, длиною около трёх сантиметров. На зубы дракона похожи, но в данном случае нужно думать — скорее всего, клыки зелёной рептилии. В голове сразу возник вопрос. Ещё бы, такое в XVII веке не попадалось. Из чего сделана нить и чем сверлили зубки, чтобы нанизать их? И что это? Просто ожерелье или амулет? Или шаманский оберег?

— Я вождь, вождь Чинг, сын вождя, вождя Готто, — голос гостя прервал мои мысли. Говорил медленно, все слова оказались знакомы, кроме имён, которых был целый воз. Сам голос приятный, без какого-либо напряжения.

Ну и как мне его удивить? Он явно уже составил обо мне своё мнение. Нужно было ломать, сбить его с толку.

Поэтому сделав обаятельную улыбку, негромко, чтобы до девушек племени не долетело, произнёс:

— Принц Алекс, из Страны восходящего солнца, сын вождя, вождя, вождя Грозного. А потом перечислил два десятка слов из словаря русских имён, составленным ещё Петровским.

И подряд три слова вождь. А пусть подумает, кто мой отец. Судя по взгляду Чинга, слышал он такое впервые. Файлы разъехались. Рот замер в приоткрытом состоянии. Завис, только глаза слегка поддёргивались. Буквально видел, как он рыщет в своих извилинах, пытаясь разыскать «диспетчер задач». Да и цвет моих глаз, вождю, несомненно, в диковинку.

Наконец, Чинг сделал перезагрузку, широко повёл правой рукой, словно приглашая на гастрономическое шоу, после чего приложил левую руку к тому месту, где у всех людей расположено сердце. Я проделал то же самое и после того, как гость уселся в позу сукхасана, пристроился на песке, напротив. И положив автомат на колени.

Обернулся. Ния продолжила стоять в полном исступлении, не отводя от меня глаз. Говорил тихо, и до девушек мои слова не долетели, а вот Ния явно услышала, после чего самостоятельно перезагрузиться не смогла.

— Сядь, — голос сделал злой, но на девушку это не произвело никакого впечатления. Продолжила стоять столбом, ну и чёрт с ней, лишь бы не разразилась криками типа: «Господин назначил меня любимой женой».

У гостя в уголках губ появилась усмешка. Она относилась к Ние или ко мне? Мол, как бы я ни отличался от всех, но Чинг продолжал чувствовать своё превосходство.

— Мне кажется, женщина принца Алекса, не знает, кто такой принц Алекс.

Принц Алекс. Уважительно. И ощущение, что Чинг про меня уже что-то слышал, вернее, как меня здесь дружно окрестили. Осталось лишь пожать плечами.

— Она не моя женщина. Встретил её, когда мезабы куда-то вели. Уроды перед этим напали на посёлок, в котором жила Ния, — сомневаюсь, что в языке батутси существовало такое слово, как уроды. Я с Джиной несколько часов болтал по этому поводу и нашли мало-мальски подходящее, типа не совсем добрый человек, но ещё не злыдня. Однако у себя в блокноте я окрестил такого гаврика — уродом, — мне удалось спасти нескольких, и я их привёл сюда, но и здесь нет покоя. Вчера пришли и убили женщин и детей. Пришлось вмешаться и остановить кровавую бойню. Ненавижу воинов, которые умеют сражаться только с женщинами. Этим они не прибавляют себе отваги.

Повисла зловещая тишина, как сказали бы писатели XIX века. А я подумал, хорошо, что сегодня пасмурный день, наверное, не больше 25 градусов по Цельсию, а иначе изжарился на солнышке. Ни одного дерева на побережье. И вздрогнул, услышав со стороны бамбукового леса странный звук, напоминающий рёв скота.

Центральная Африка всемирно известна своей флорой и фауной, и в ней проживает сотни разных видов животных, для которых рёв, своего рода сообщение о своём настроении. Вот только этот звук слышался со стороны болота, где реально не могло пройти стадо, да и был этот рёв неестественным.

В гортани пересохло, и я чуть было не поинтересовался у Чинга, что это такое. Промолчал. Побоялся, вдруг голос меня выдаст, а потом подумал, что вождь ответит: «Так воет собака Баскервилей».

Звук смолк, но мой собеседник как будто и не собирался вести диалог. А, может быть — я произнёс слова, делая ударение неправильно, и разобрать мою галиматью гостю было не по силам.

Я не успел узнать это, когда повторный звук заставил повернуть голову и наморщить лоб. Этот мне был знаком. Несколько лет назад я скачал его в интернете, и он недели две стоял у меня на звонке мобильника, пока около подъезда не напугал мамочку с ребёнком.

Это был звук заводящегося двигателя мотоцикла.

Но что любопытно, именно это моё движение, поворот головы налево и удивлённое лицо разрядили обстановку.

— Принц Алекс никогда не слышал крика ополо?

Конечно, я никогда не слышал крика ополо, иначе не решил, что где-то рядом завёлся мотоцикл. И едва не подскочил на месте. Ополо! Мгновенно вспомнился диалог со Свази. Ния сказала, что меняли у его племени рыбу на яйца животного, которое ест песок и животных под названием ополо. Меня снова бросило в озноб. Судя по рыку, ополо совсем не маленькое, как я его себе представил. Как же выглядит тот, который пожирает этих чудовищ? Динозавр какой-то. Вроде самое время уносить ноги. Быстрым взглядом окинул девушек племени. Но они стояли совершенно спокойно, никакого ужаса.

Выдохнул, приходя в себя, вспомнив, что большое животное ест песок и ополо. Про людей ничего не сказано, может быть это даже домашнее животное. Ни флора, ни фауна Африки мне почти незнакома. А какое животное носит яйца? Здесь случайно, не затесались на самом деле динозавры, которые подъедаются песочком, как крокодилы камешками? Оглянуться бы на Элен, но, чтобы это сделать, нужно оказаться спиной к вождю, а это не айс.

Вероятно, на моём лице что-то отразилось, потому, как взгляд Чинга сделался озабоченным. Скорее всего, ополо, любой житель Африки хоть раз в жизни должен был увидеть, и потому мои слова, сказанные до этого, пришлись весьма кстати.

Ния наконец-то очнулась, и собралась было устроиться рядом со мной, но вождь отрицательно покачал головой.

— Пусть женщина уйдёт, — произнёс Чинг, — я буду говорить слова, предназначенные только для ушей принца.

Дочка вождя замерла, с надеждой, глядя мне в глаза. Ох уж это женское любопытство. Я сделал знак уйти и Ния, тяжело вздохнув, показывая мне, как ей не хочется это делать, задержалась на несколько секунд, надеясь, что передумаю, но потом, развернувшись, отошла к своим подругам.

Я думаю, нет нужды пересказывать полностью наш диалог, в котором повторы слов звучали так часто, что легко смогут утомить самого уравновешенного читателя. Просто обрисую вкратце произошедшие события, которые привели к столь плачевному финалу.

Когда-то на юго-востоке проживала, по нынешним меркам, огромная община, куда входили сотни этнических групп, которых объединяли общий язык и традиции. Из моих познаний Африки, которые я бегло просмотрел ещё перед первой командировкой, я знал, что это была народность банту, хотя Чинг произносил слово как «банды». Конечно, за 400 лет европейцы могли их переименовать не один десяток раз, но в целом можно считать, что я понял, кого имеет в виду вождь. На берегу Атлантического океана стояли целые города с высотками, кафешками и прочими культурными ценностями, имеющие материальные и нематериальные блага вполне современного общества.

При более детальном опросе выяснилось, что Чингу тогда было не более шести лет, то есть тот возраст, когда все деревья вокруг были большими и потому, даже двухэтажное здание ему могло показаться небоскрёбом, а рынок, на котором торговали прибывшие из далёких посёлков купцы — рестораном. Хотя, если подумать, археологи не однажды натыкались на руины и исчезнувшие города Африки в центре континента. И почему их не могло быть на берегу? А белые идиоты, прибывшие из цивилизованной Европы и в XX веке разрушили не одну страну, превращая города в пепел. А уж на побережье, куда их похотливые ручки могли дотянуться, прежде всего, строили колонии, превращая негров в рабов, и делали это регулярно.

Много людей покинуло насиженные места и, спасаясь от плена, ушли вглубь континента. Это мне уже было известно из обрывочной памяти Нии. Они поднялись по большой воде Чамбеши, судя по всему, имелась в виду река Конго и далее по Уганде на север, пока не оказались у зелёной воды. Шоны, зулусы и мезабы пересекли болото и добрались до падающей воды, где и организовали свои посёлки. Со слов Чинга, нормальное племя мезабы было, до недавнего времени и что пошло не так — непонятно.

Мурси, макуа и чорси остались здесь, а батутси и ещё несколько племён отправились на северо-восток, где и построили посёлок на берегу Прозрачного озера. В общем, живите, торгуйте и процветайте. Тем более что вокруг полно деревенек с небольшими, но дружественными племенами.

Последние слова меня удивили. На протяжения месяца скитаний мы не натолкнулись ни на один посёлок и не встретили ни одного дружелюбно настроенного дикаря. Кроме батутси, которых мы волею случая спасли, и даже сам Абубакар, вождь объединённых племён, проживающих на зелёной воде, проявил интерес исключительно потому, что узнал про соль. Ну и, конечно, о том, что я хочу передать в общину, безвозмездно телегу с рисом, без которого люди племени остались из-за наводнений и паводков.

А Дженни сказала, что дикий рис растёт везде, где есть вода. Не ленись и собирай. Однако от халявы не отказался, да ещё придумал потоп. Или всё же Дженни ошиблась? А с другой стороны, какая мне разница? Честно говоря, я стал уставать от вождей, которые желали поиметь нас любым доступным способом. Мезабы недавно были друзьями, теперь враги. И что, можно доверять такому товарищу?

Я так задумался, что пропустил пару предложений, и вроде что-то про мезабы было сказано. А собеседник тем временем продолжал рассказывать.

Чинг был предводителем шонов, но, когда к нему примкнули зулусы и местное племя свази, стал верховным вождём.

При слове свази я, разумеется, насторожился, и недаром, потому как вождь, произнося это слово, окинул меня очень внимательным взором.

Свази промышляли на другом берегу падающей воды. Где и как перебирались дикари через реку, кишащую крокодилами и бегемотами неизвестно, но была у вождя свази одна очень нехорошая черта. Он любил женщин. Само по себе это вроде нормально, в XXI веке, например, в Европе и США женщина уже так не котируется. Полно трансвеститов, трансгендеров, геев и прочих ублюдков. До Африки такой бардак не докатился. К примеру, в Танзании в XXI веке подобных супчиков развешивают на деревьях без суда и следствия.

Ну так вот, Свази любил не просто женщин. Он любил чужих женщин. И воровал их, как это делали во все времена в Кыргызстане. Обычай: Хватай и беги. Но, по истечении определённого срока, когда молодая жена уже адаптировалась на новом месте, Свази являлся к обворованному вождю и взамен отдавал, по меньшей мере, трёх женщин из своего племени, и никто против такой постановки вопроса не бастовал. Не привыкли здесь бегать и разыскивать пропавших жён. К тому же у племени свази было своего рода проклятие. На десять детей рождался всего лишь один мальчик, так что в женщинах дефицита не было.

Едва сдержался, чтобы зло не сплюнуть. Понятное дело, не собирался Свази меня палками нашпиговать и, вероятно, отдал приказ своим воинам, чтобы меня просто окружили, после чего начать новые переговоры, но с позиции силы. Нам помешал языковой барьер. А теперь вроде как никто не виноват, злостный случай.

А недавно произошло ЧП. К Чингу явилась делегация в лице жён Свази и сообщили: вождь, и пара десятков воинов отсутствуют очень долгое время, что совершенно неприемлемо перед приходом большой воды. Сезоном дождей по-нашему. Не хватает народа заниматься заготовками на этот период. Типа закрутками на зиму.

Старшая женщина Свази сообщила, что её муженёк обнаружил в лесу женщину, у которой цвет кожи светлее, чем у однорогой коровы, напавшей однажды на посёлок, и чья шкура теперь служит постелью великому Чингу.

При этих словах вождь многозначительно посмотрел мне за спину, туда, где стояла Элен, а я подумал, что это за белые коровы однорогие нападают на дикарей. Может быть, белый носорог или какая-то буйволица, у которой один рог отшибли. Но если про буйволов я не мог ничего сказать, то про носорога кое-что помнил из школьной программы и потому точно знал, что де-ю́ре, как любят говорить в XXI веке, они могут быть и чёрными, и белыми, но вот де-факто только серыми. Впрочем, в XVII веке, может, и бегал по континенту альбинос, но тогда, почему Чинг назвал его иньямбо?

Шоны организовали поиски и несколько дней назад наткнулись на мёртвые тела свази и что примечательно, на самом вожде и двух его сыновьях обнаружили одежду, очень похожую на ту, в которую облачены я и две мои женщины. И верховный вождь шонов снова многозначительно посмотрел на меня, а я, сидя с невозмутимым видом, и ухом не повёл. Лишь про себя подумал: «100 к 1».

Но и не это важно. Вернувшись с дурными вестями из похода, Чинг узнал, что на мезабы напал Абубакар. При этом погибло несколько воинов, в том числе и вождь, ставший верховным после объединения с несколькими местными племенами. Андунак, старший сын погибшего вождя организовал поход против общины, но для того, чтобы узнать подробности, требовалось расспросить Джикони, которого Чинг видел живым и здоровым. Джикони оказался тем самым тощим негром, который всюду совал нос, но я и не удивился, как и тому, что за пять шагов до нас он брякнулся на колени и упёрся головой в песок.

Ну, а получив разрешение говорить, он поведал совсем уж странные вещи.

Когда объединённые силы нескольких племён подошли к зелёной воде, они обнаружили множество воинов во главе с Абубакаром, которые охотились на реке на коров. Согласитесь, очень странное поведение для агрессивно настроенных террористов, только что осуществивших успешную акцию в соседнем районе.

Последнюю фразу Джикони я прослушал, зациклившись на корове. Они охотятся на коров? На тех белых однорогих? Или здесь дикие коровы бегают? Решив, что после обязательно допрошу Нию по этому поводу, я сосредоточил внимание на собеседнике.

Шоны требовали переговоров, но Андунак жаждал мести и до того, как воины Абубакара поняли, что произошло, большая часть уже лежала на земле.

Тех, кто оказывал сопротивление, убивали, остальных увозили на своих лодках.

Потом мезабы догнали женщин и детей, выбравшихся на берег, и устроили настоящую резню. Именно то, что я увидел на следующий день. По стечению обстоятельств, после моей победы выяснилось, почти все погибшие оказались из племени мезабы. Но, среди сбежавших в лес оказался и сам Андунак, против которого теперь был агрессивно настроен Чинг.

Единственное: уточнил у тощего негра, видел ли он сам трупы вождя и его людей, на что Джикони согласно кивнул.

Чинг сообщил: мезабы оставили много женщин в племени шонов, которых он, несомненно, отпустит и доставит сюда, а взамен попросил отпустить пленных, тем более что среди них не было никого из племени мезабы. А этих баранов он сам поставит на путь истинный. Я согласился, но потребовал, чтобы они, прежде всего, похоронили мёртвых и убрали с равнины трупы своих сородичей.

Кроме этого, Чинг клятвенно пообещал, что с севера никто никогда не нападёт на общину. Вот только толку от этого. Часть мужчин убили, остальных увели в неизвестном направлении. Остались женщины и дети. Можно было сказать, что община на зелёной воде перестала существовать.