Гонщик-2

Глава 15

Как вскоре выяснилось, недопуск на церемонию чествования победителей — это было только начало. Едва в городе поняли, что князь Тенишев не собирается немедленно признавать меня наследником, как по всем фронтам пошли откаты на старые позиции. Исчезли приглашения на обеды, убавилось количество клиентов, и баронесса Сердобина прислала с лакеем записку, что в оговоренное время будет занята и встреча наша, увы, не состоится.

Ну и ладно. Сейчас, когда товарищество по сборке мобилей с моими кузовами заработало вовсю, когда продажи этих гибридов стали стабильными, денег это предприятие стало приносить достаточно. В принципе, я мог даже разогнать всех клиентов, и при этом остался бы вполне обеспеченным человеком. Радовало меня и то, что не приходится больше тратить время и силы на однотипные ответы с извинениями и отказами. А что до баронессы… Ну да, некоторое чувство обиды присутствовало. Ведь в ту единственную нашу ночь всё было волшебно. Настолько, насколько вообще возможно в первую ночь — если судить из моего опыта. Конечно, мне пришлось постараться, зато женщина — теперь уже точно женщина — не была разочарована. Не было никаких африканских страстей, да и откуда они возьмутся в первый-то раз. Зато были нежность, и наслаждение прикосновениями, и даже некоторая душевная близость. Что ж, пусть её, я обойдусь. Помещица Томилина всегда будет мне рада, и не потребует ничего сверх того, что я ей и без того даю по своему желанию.

Пока Настенька — всё ещё Боголюбова — таскала своего жениха по лавкам и салонам, я не спеша прорабатывал эскизный проект будущего супермобиля. Мишка, вернувшись из реального училища и приготовив уроки, садился помогать с расчетами. Быстро считать я его научил. И он, хоть и первоклашка, был мне серьезным подспорьем, выполняя массу рутинных операций. С другой стороны, приходилось объяснять ему многие термины, естественные для человека с техническим образованием.

— Что такое хребтовая рама? — спрашивал он у меня.

— Это… ну вот представь голый рыбий хребет, без костей. А теперь мысленно приделай кости только в двух местах, спереди и сзади. Вот и у мобиля так же. Идет вдоль всего аппарата длинная труба, а там где должны быть колеса, поперек этой трубы крепятся мосты.

— А почему пружины, а не рессоры?

— Потому, что пружины легче, и позволяют снизить центр тяжести конструкции.

— А вот это что?

— А это амортизаторы. Такие устройства, которые гасят энергию удара. Они нужны, чтобы мобиль ехал плавно, а не прыгал по кочкам, как молодая козочка.

— А это что такое у руля?

— Это…

Вот как объяснить не знакомому с механикой пацану принцип работы червячной передачи?

— Ты ведь пробовал ездить на мобиле. Тяжело руль крутить?

— Ну да, тяжеловато.

— А вот эта штуковина позволит сделать руль полегче. Чтобы даже барышни могли ездить на мобиле.

— А их-то зачем?

— Балда ты. Чем больше водителей, тем больше требуется мобилей. А, значит, мы больше их произведем, больше проддим, больше заработаем денег.

— Ишь ты? — удивлялся Мишка, — хитро как.

И такие вопросы были на каждом шагу. Про пароперегреватель, про многорядный конденсатор, про паровую машину тройного расширения, про двухконтурные тормоза. И про все остальное.

Если посчитать все, что я задумал, машина должна получиться революционной. Разумеется, будут технические сложности. Разумеется, с первого раза может не получиться. Но если все задуманное удастся, то мы получим настоящую бомбу. А если удастся не все, мы просто выиграем большую императорскую гонку.

Мишка, хоть и не мог пока вполне оценить все новшества, проникся ощущением причастности к Большому Делу. Но было у него и вколоченное улицей понимание, что Большое Дело — это и Большая Тайна, так что я не переживал, что он где-нибудь что-нибудь сболтнет.

Мало-помалу приближалась суббота. А потом она раз — и настала. Всю неделю Клейст с утра садился в «Молнию» и уезжал. Возвращался он уже затемно, уставший сильнее, чем на недавнем ралли. У него была масса важнейших дел. Свадьба — это не то, что в мое время: жених в черной футболке и черных джинсах, невеста в белой футболке и белых джинсах, пять минут подождали очередь, две минуты постояли перед регистратором, окольцевались, поцеловались, сели в такси, свалили в аэропорт и дальше куда-нибудь на море, отмечать и куролесить. Это — сложная и длительная процедура, сопровождаемая множеством ритуалов, о значении которых забыли даже сами бабки, которые настаивают на их соблюдении. Это торжественный обед, который следует подготовить, это подбор нужных гостей, это написание приглашений — непременно и собственноручно невестой. А наряды молодых? А музыка? А кольца? И еще тысяча подобных мелочек, которыми с упоением занимаются женщины и которые дружно ненавидят мужчины.

Я не лез к Клейсту, видя, как он выматывается. К Боголюбовым же просто боялся сунуться, хотя меня очень интересовал вопрос о том нагане с глушителем. Но на службе инспектор не появлялся, а дома у него власть захватили женщины, низведшие своих мужчин до положения посыльных.

И вот — случилось. Сбылось. Наступило. Конечно, в моем доме не было невесты, зато был жених. К счастью, и Машка, и Дашка вполне владели магией иглы и утюга. И лишь их стараниями мы с Клейстом были одеты по всей форме к нужному времени. Клейст — в белом фраке с черной бабочкой, я — в черном фраке с белой бабочкой. Почему я? А как вы думаете, кто будет на свадьбе свидетелем со стороны жениха и почти что шафером? Кто будет держать венцы над молодыми в церкви? Кто должен проследить, чтобы кольца не забыли, чтобы вино в бокалах не заканчивалось, а пьяные драки не начинались? То-то и оно. Как-то так вышло, что у молодого жениха не оказалось ни одного человека — кроме меня, конечно — кого он мог бы назвать хотя бы приятелем. До недавнего времени он и вовсе был один, как перст. Ну а теперь… Если эти две противоположности смогут ужиться, я буду очень рад.

Ради такого случая мне пришлось отдать «молнию» для выезда молодых, а самому довольствоваться мобилем Настеньки Боголюбовой. Маленькая юркая машинка, совершенно непривычная, зато в нее входило четверо. Да, своих детей я взял с собой. Девчонкам предназначалось нести шлейф от платья невесты. А Мишка — просто за компанию. Ну и в качестве посыльного.

Обе сестрички, наряженные ангелочками, были довольны и своими нарядами, и шумным торжественным действом, и важностью своей роли. Такого праздника они не видали отродясь, и вовсю крутили головами, впитывая атмосферу, запоминая малейшие детали, чтобы потом обсуждать друг с другом и хвастать одноклассницам в гимназии.

Приехали мы к церкви с запасом в целых полчаса. Но все немалое пространство уже было заполнено гостями. Оставили только проход посередине для главных действующих лиц.

Когда до назначенного времени осталось всего пять минут, Клейст начал заметно нервничать, и чуть не порвал в клочья тонкую шелковую перчатку. Пришлось его успокаивать:

— Николай Генрихович, что вы переживаете? Это ведь женщины. У них всегда в последний момент обнаруживается что-то сверхважное и сверхсрочное, что они забыли, но без чего совершенно не могут обойтись.

— Нет, Настенька не такая!

— Но ведь там есть еще и ваша без пяти минут тёща!

— Это да, я упустил её из виду, согласился Клейст.

Через пять минут все началось по новой:

— Уже пора начинать церемонию, а она все еще не пришла. Может, в последний момент передумала?

— Ха! Кто ж ей позволит! Да её маман спит и видит пристроить дочурку под венец. Да и папенька, в случае чего, доставит её к алтарю под конвоем. Поверьте, у Анастасии сейчас нет никаких шансов отвертеться от свадьбы.

Через еще десять минут мои уговоры почти перестали помогать, и Клейст уже готов был взорваться, словно перегретый паровой котел. И тут мальчишки, караулившие подходы к церкви и получившие за это по гривеннику, закричали:

— Едут! Едут!

Клейст воспрял духом и ударил копытом, словно застоявшийся боевой конь. Тем временем из-за поворота показался свадебный поезд.

Впереди ехало ландо, запряженное четверкой белых лошадей с черными султанами, прямо, как в цирке. В коляске восседало всё семейство Боголюбовых. И даже издалека было видно, какой изможденный вид у старшего полицейского инспектора. Зато что супруга его, что дочерь и, по совместительству, невеста, буквально лучились неземным счастьем.

Ландо неспешно подкатило к церкви. Из коляски вышел Платон Сергеевич и помог спуститься Анастасии. Подскочившие Машка с Дашкой почти профессионально подхватили шлейф платья и отошли чуть в сторону. Михаил Боголюбов помог выйти матушке, а прочие гости за это время и сами покинули свои экипажи. Распорядитель выстроил прибывших в должном порядке, и под сладостное многоголосье певчих процессия вошла в храм.

Признаться, я был несколько разочарован видом невесты: самое что ни на есть классическое длинное белое платье, с фатой и шлейфом. В руках скромный букетик, очи опущены долу, шаг почти семенящий. Я ожидал, что Настя учудит что-нибудь в духе эмансипэ, что-нибудь донельзя фраппирующее. Например, белые галифе, белая кожанка, белый шлем с белыми гогглами и ярко-красные краги. Шарф тоже может быть красным. Но нет, ничего подобного я не увидел. Наверное, в сражении не на жизнь а на смерть молодость проиграла опыту, и фасон платья выбирала Вера Арсеньевна.

Впрочем, Клейста внешний вид невесты вполне удовлетворил. По крайней мере, он был до крайности возбужден, и все порывался бежать навстречу своей возлюбленной. Но не тут-то было: невесту к алтарю должен привести отец, и там, после обоюдных клятв, вручить ее руку жениху. Ну а что касается сердца, молодые в первую брачную ночь разберутся и сами.

К великому моему облегчению, церемония прошла без осечек. Все было в наличии: и рушники, и ленты, и венчальные свечи, и сами венцы. Ну а за кольца я был уверен: лично в церковь отвез накануне, чтобы они освятить успели. Так что поскучал с полчаса, пока священник молитвы читал, да вокруг алтаря новобрачных водил, пока кольца надевали, да пока согласья жениха и невесты спрашивали. Ну а потом молодые поцеловались, были объявлены мужем и женой, и толпа повалила из храма наружу.

Я подсуетился, послал Мишку разводить пары. Молодожены, для разнообразия, уселись в «Молнию». И едва только это произошло, как я собрал своих девчонок, прыгнул с ними в мобиль и погнал вперед процессии к лучшему ресторану Тамбова, где был заказан торжественный обед. Ведь к тому моменту, как прибудет невеста, носительницы шлейфа должны быть уже наготове.

Обед, поначалу вполне торжественный и церемонный, оставался таковым ровно до того момента, как молодых вместе с подарками загрузили в мобиль и отправили в заранее снятую квартиру наслаждаться друг другом. Дарили всякое, но в основном, деньги. Я тоже преподнес молодоженам довольно пухлый конверт и тонкую папочку с моими эскизами.

Конверт был убран в отдельную шкатулку к остальным, под бдительный присмотр госпожи Боголюбовой. А папочка… Клейст открыл её, сунул нос и завис. Госпожа Клейст решила глянуть, что так увлекло супруга и тоже потерялась. Через пару минут, когда все границы приличий были уже перейдены, госпожа Боголюбова так зашипела на занявшуюся не тем, чем надо, парочку, что те разом вернулись в реальность и продолжили принимать подарки и поздравления, поднимать бокалы с игристым вином и целоваться под крики «Горько».

Я мысленно потер ладони. Шалость определенно удалась. Интересно, займутся нынче эти двое друг другом, или всю ночь будут изучать эскизы нового мобиля?

Новобрачные свалили, и свадьба плавно начала превращаться в пьянку. Обошлось без драки: все-таки в гостях были солидные люди. Полицейские чины, судейские чины, доктор Кацнельсон. Дворян вот не было, ибо невместно им. Ну да и ладно, ну и без них хорошо. Вон, Кацнельсон, одно, что из выкрестов, а как отплясывает! Оркестр, поймав ритм, врезал что-то еврейское, и подвыпивший доктор, скинул смокинг, заложил большие пальцы рук в проймы жилета и давай выделывать коленца. А иные гости, видимо, знакомые с иудейской культурой, взяли, да и присоединились.

Ко мне подошел Мишка:

— Владимир Антонович, можно я сестренок домой отвезу? Я умею.

Пацан действительно умеет. Я его учил, давал несколько раз прокатиться и уверен, что он, по крайней мере, не въедет ни в забор, ни в дерево. А девчонки и впрямь умотались. Да и не стоит им глядеть на то, как праздник становится попойкой.

Едва дети уехали, как меня нашел сам счастливый отец молодой жены. Он был уже в изрядном подпитии, отчего речь его несколько потеряла внятность.

— Владимир Антонович, дорогой мой! Я просто счастлив, что божественное провидение свело нас вместе. Я так мечтал об этом дне, так надеялся, да и супруга моя…

Боголюбов оглянулся на Веру Арсеньевну, с неудовольствием посматривавшую на благоверного, вздохнул, предвидя завтрашний выговор, и вернулся к первоначальной теме.

— И вот это произошло. Вы не представляете, я ведь уже потерял всякую надежду, и это все, — он обвел широким жестом пиршество, — это я почитаю за чудо. И вы, именно вы принесли такое счастье в наш дом. И не спорьте! Отныне я ваш должник. Просите чего пожелаете — все сделаю. Ну, если это не касается служебных тайн.

Тут к нам приблизилась госпожа Боголюбова, подхватила под локоток свою дражайшую половину и, что-то нашептывая ему на ухо, повлекла в дальний угол. А я, сложивши свои полномочия и сплавив детей, намахнул коньяка, перемигнулся с симпатичной дамой и пошел танцевать с ней польку-бабочку.

Домой я возвращался поутру и на извозчике, предварительно распрощавшись с крайне довольной вдовушкой из числа вчерашних гостей. К моему удивлению, меня уже ждали. И едва я вошел в дом, как на меня накинулась чета Клейстов, потрясая моими же эскизами.

— Владимир Антонович, но так не делают! — кричал один.

— Владимир Антонович, но ведь в этом случае придется возить с собой запас топлива! — кричала другая.

— Тихо!

Я даже грохнул кулаком по столу.

Все замолчали. С лесенки на второй этаж высунулись любопытные сестренки.

— Коллеги, то, что я вам вчера передал, это лишь черновой эскиз, и он подлежит обсуждению. И пока мы не найдем оптимального варианта, не станем воплощать его в металле. Ну а теперь давайте выпьем чаю и обсудим проект предметно.