Гений МАЗа

Глава 2

Спорт опасен… Да неужели?

Весь второй день ралли устроители посвятили шоссейно-кольцевым гонкам, самым «киношным», потом на юг к Марселю, оттуда вдоль побережья на север Италии, затем через Югославию в Грецию с минимальными остановками, на отдых экипажам выделено лишь порядка 30 часов. Скоростных допов больше дюжины по Франции, очень напрягли скоростные спецучастки на северо-западе Югославии до Загреба, там гористая местность, уверен, что, получив карту и стенограмму, увидим пометку «опасно!» едва ли не у каждого второго поворота. Ошибка — или удар в скалу, или падение с обрыва. На фоне этого Ле-Ман — просто легкота?

Ха-ха три раза.

Сведения о первых авариях понеслись во время заездов машин с движками более двух литров. Мы стояли в ожидании под трибунами и видели, какими покоцанными выглядят финишировавшие, не избежавшие ударов о соперников или зацепившие отбойник. Я представил ликование телевизионщиков. Когда они транслируют хоккейные матчи НХЛ, победа и забитые шайбы, бесспорно, важны. Но куда зрелищнее потасовки спортсменов! Аналогично, в репортажах с кольцевых гонок горячего придают кадры с перевёрнутыми и горящими авто. Если кто-то погиб — вообще восторг, шакалы грёбаные.

Наконец, ближе к обеду пришёл наш черёд, обслуга убрала обломки бамперов и осколки фар с предыдущего заезда. В первой группе с объёмом до 1600 стартует аж 23 машины, самая многочисленная, потому что, кроме заводских и сборных команд, она самая демократичная для любителей.

Как победитель квалификационного заезда я гордо занял первое место. Левее и чуть сзади — жёлтый «воксхолл», в зеркалах заднего вида — словно поле из нераспустившихся одуванчиков. За жёлтыми американо-британцами расположилась вперемешку польская сборная Засады на «фиатах» и наши четверо на ВАЗ-21067.

Запуск двигателя. Руки на руле. Три глубоких вздоха на сосредоточенность. Обращение к внутренней силе и короткая отключка от происходящего вокруг, это не из техники автоспорта, так меня натаскивал на концентрацию минский тренер по рукопашному бою. Открыл глаза, и словно картинка стала более резкой, отчётливой.

Перегазовал. Убедился, что мотор работает ровно…

Старт!

В первый поворот я ушёл первым, не щадя двигатель. Нефорсированный, он не сильно перенапрягается и так. Хотел гордого одиночества, чтоб никто не висел на хвосте, не использовал мой воздушный мешок, неизбежно возникающий за летящей гоночной машиной, там немного сниженное давление. Сохранил лидерство до прямой, злорадно констатировав: несколько более тяжёлое воинство на жёлтых лимузинах начало отставать.

А на прямой догнали!

Ну как автомобиль, в теории — не подвергающийся переделке и имеющий паспортные 75 лошадей с 4-х-ступенчатой коробкой, способен догнать мой — 95-сильный⁈ Значит, над ним шаманили и не слабо.

Сделав пометку в памяти организовать жалобу судьям, я держал газ в пол. Перед выходом их лидирующая тачка уже обошла меня на полкорпуса, но её пилот был вынужден начать торможение на какие-то сантиметры раньше, чтоб не вписаться в отбойник на вираже. Моя машина, окутанная свистом резины, снова вырвалась вперед.

Подстёгиваемый соперничеством с жёлтыми, я, наверно, даже улучшил время по сравнению с квалификацией. Да и без Ивана легче — минус 80 кг живого веса и большой плюс от отсутствия его паники справа от моего локтя.

Пятый, шестой круг… Скорость — ещё выше! Трасса чувствовалась теперь до микрона. Учитывал температуру и износ покрышек, от постоянных заносов миллиметры протектора уже втоптались в асфальт. В зеркало заднего вида порой наблюдал «воксхоллы», но теперь даже на пяти километрах Юнодьера они были не в состоянии достать.

На девятом круге догнал красную «Аскону», моргнул ей фарами и пошёл на обгон — по внешнему радиусу плавного поворота. Едва поравнялся, её, двигавшуюся по внутреннему радиусу и, соответственно, выписывающую чуть более крутую траекторию, сорвало в занос. Кузова звучно шмякнулись, меня отбросило, крыло ударило об отбойник на скорости за 160, отшвырнуло в противоположную сторону — опять в отбойник. Говорят, в такие мгновения можешь прожить заново всю жизнь, время замедляется, успеваешь обдумать и принять решение… А я просто проваливаюсь в никуда, доверившись рефлексам. Не знаю, каким чудом удалось выровняться и избежать третьего удара.

Снова полный газ, пока жёлтые не нагнали. Красная жопа «асконы» мелькнула впереди, причём этот аутсайдер сильно прибавил. В голове зародились смутные подозрения, всё же «опель» — тот же самый GM, «Дженерал Моторс», и хоть за рулём не командный гонщик (официально — не командный), похоже, зреет засада…

На следующем повороте «аскона» меня опасно подрезала, и я вынужден был притормозить, понимая, что каждая задержка приближает к моей корме преследователей на «воксхоллах».

Вырвались на Юнодьер, разогнались до двух сотен. Неслись с «опелем» ноздря в ноздрю под две сотни. У него 75 лошадей? Не смешите тапочки моей бабушки.

Что последовало дальше — не предмет для моей гордости, вообще ненавижу эту сторону автоспорта, но не было выхода. Я вошёл в поворот по внутреннему радиусу, фактически повторяя подлый маневр опелёвского пилота, и впечатал его в отбойник. Поскольку скорость была намного выше, чем при предыдущем столкновении, отбойник не выдержал, а Мальчиш-Плохиш в моём лице газанул и погнал дальше. Сотни зрителей, наверняка кто-то с кинокамерами, подтвердят: столкновение неумышленное. Ну, как бы. В зеркало заднего вида не успел рассмотреть приключения «асконы», увижу в записи. Тем более, зеркало сохранилось только внутреннее, наружные стесал о паразита.

Финишировал первым и сразу погнал машину к механикам — менять передние крылья и двери, а сам метнулся к Цыганкову заявлять протест на техническое состояние конкурентов и на проделки водителя «опеля».

Из-за этих разборок награждение отложилось на несколько минут. Эрнест Сергеевич даже не стал мне втирать за нарушение его тренерских приказов, настолько забеспокоился из-за заговора против нас. Сообщил, что моторы «воскхоллов» проверят, останки «асконы» уже увезли под пресс — фиг там что разберёшь, а пилот «опеля» уехал в больничку, спасибо — не в морг, он уже и так не участник ралли.

На награждении я облил англичанина и американца шампанским, улыбался им в 32 зуба и пожимал руки, поздравлял с призовыми местами, матюгаясь внутри. Себе списал штраф за превышение времени по Парижу, улучшил положение команды. Молодец? Молодец!

В качестве дополнительной награды Катюха залепила мне жаркий поцелуй. Вряд ли он получился интимным под ослепительные вспышки фотокамер.

Дополнительные баллы для себя заработали и литовцы. Ижмаш доехал без блеска и без штрафов, бальзам на сердце нашего тренера. Хоть кто-то его слушает.

Остаток дня провёл с технарями. Даже прикручивание зеркал заднего вида для спортивного «жигуля» — дело особенное. Они крепятся на шаровой головке, при скоростях свыше 150 километров элементарно отгибаются назад от ветра. Так что зеркало регулируется, а потом прихватывается намертво. Резину поменяли, и меня как раз отловил представитель фирмы «Пирелли», чьими покрышками и наклейками украшена моя птичка.

— Синьор Брунов! Грация!

Он поблагодарил за победу, послужившую их рекламе, попросил дать интервью журналисту, коего притащил с собой. Ну что же, не жалко, я наболтал ему в микрофон, что успех в заезде в значительной степени достигнут благодаря превосходным шинам, обеспечивающим нормальное сцепление даже при прохождении крутых поворотов на большой скорости. Соврал: дома тоже езжу исключительно на «пирелли», прости и не обижайся, родной Ярославский шинный комбинат.

От аквапланирования они не спасали. На скоростном допе на пути к Марселю машина точно так же теряла контакт с дорогой, как и на советской резине. Прошёл интенсивный дождь, на просёлках образовались лужи, сделавшие бы честь даже средней полосе России. Что забавно, Иван вёл себя куда более сдержанно, не психовал как на Ле-Мане, вполне грамотно штурманил.

Без лишнего хвастовства, но с чувством едва сдерживаемой гордости в голосе, скажу: к Марселю мы командно пришли первыми в своей группе. Перед рывком на восток нам выделили свободный вечер, Цыганков строго-настрого велел всем держаться вместе, в злачные места не забредать, не отрываться от мужчин в штатском, сопровождавших делегацию… Все эти увещевания не помогли, когда во время невинного фланирования по набережной мы напоролись на здоровенную ватагу поддатых моряков.

Не знаю, какие полномочия и инструкции были даны КГБистам эскорта, они даже не отсвечивали, когда мореманы полезли в драку. Я отпихнул Катю за спину и переместился подальше от эпицентра боя.

На нас кинулись двое. Фронтменом пёр детина в чёрных штанах клёш, в матросской робе и с круглой шапочкой на голове, на ней — название судна, его прочесть не успел. Гад широко улыбнулся, продемонстрировав отсутствие одного переднего зуба, и демонстративно надел кастет на правую пятерню.

Наивный! Железяка усиливает удар и делает его более разрушительным, но одновременно замедляет. Не размениваясь на отвлекающие движения, моряк ввалил правой, целясь мне в физиономию, без шансов попасть, я всё же гонщик с профессиональной реакцией. Просто хлопнул его по печени, когда рука с кастетом распрямилась, добавил в затылок, перешагнул тело. Второго пнул ногой в коленку, лишая подвижности.

Убедился, что кастет не задел подчинённую, и сделал ей знак — свали и не подставляйся, сам намылился вмешаться в побоище, спасая пацанов от матросских кулачищ, но послышались полицейские свистки. Счел за благо схватить Катюху за руку и нырнуть с ней в толпу зевак.

С безопасного расстояния мы видели, как копы окружили и загребли всех — и гонщиков, и матросню.

— Кошмар… Где ты так драться научился?

— На курсах кройки и шитья. Где учат, как правильно раскроить голову, чтоб доктору пришлось её зашивать. Бежим к Цыганкову, пусть он разруливает. Если в полиции оформят задержание, наши не успеют к старту!

Конечно, на случай подобных форс-мажоров регламент ралли предусматривает особые варианты, но я не рассчитывал на повышенную лояльность судей после их заявления, что с моторами «воскхоллов» всё в порядке. Мы — хомо советикус, чужие на европейском празднике жизни, нежелательные конкуренты. И если нас снимет с гонки пьяная матросня, то — упс, извините, так получилось, приезжайте в следующий раз.

Эрнест Сергеевич бросился вызванивать советское консульство в Марселе, а мы отправились в «икарус» — дожидаться развития событий, укрывшись за его стенами.

— Не хочу внутрь! — вдруг запротестовала Екатерина. — В автобусе надоело. Пошли — искупаемся. Я узнавала, где можно.

На сегодня мало приключений? Но если женщина хочет…

Шли мы довольно долго и оказались в достаточно диком месте, без зонтиков, раздевалок и лежаков. Местные здесь тоже присутствовали, не всем нужна цивилизация.

— Специально меня привела на нудистский пляж?

— Потому что не взяла купальник, — призналась подчинённая. — Хочешь — оставайся в плавках. Или что у тебя под джинсами.

— Под джинсами у меня мужская гордость. А в джинсах паспорт, без которого за границей неуютно. Давай по очереди?

— Ну уж нет. Не будем отплывать далеко, присмотрим за вещами.

Я стянул майку и джинсы, Катя стащила с себя вообще всё. Стараясь не смотреть в её сторону, пока чресла не достигнут прохладной воды, а то вдруг продемонстрируют нескрываемый интерес, скинул трусы и побежал навстречу волне.

Коллега плескалась рядом, брызгала на меня и смеялась.

— Мы нарушили все установки Цыганкова! Откололись от группы, вышли из-под опеки бдительных товарищей, купаемся голышом в буржуазно-непристойном окружении!

Не знаю как насчёт буржуазного, а насчёт непристойного — она права. Французы-нудисты смотрелись не очень. Мужики с отвислыми животиками, женщины с отвислым всем остальным. В основном народ 50+, молодежь что-то не торопилась потрясать голыми прелестями. Мы на их фоне — мистер и мисс Вселенная.

Катька решила похулиганить и обняла меня, прижавшись соблазнительным телом.

— Я тебя волную? А в Ле-Мане, когда поцеловала?

Сложно представить, как в этот момент зараза «присматривала за вещами».

Не стал отпираться.

— Ещё как! Если кого-то из нас выгонят с МАЗа, тебя или меня, составим отличную пару. А пока — ни-ни.

— Меня не выгонят. При моём-то папе.

Она оттолкнулась и пошла на берег, уверенная, что смотрю ей вслед на стройную спину, длинные ноги и упругую маленькую попку. Не угадала, я тотчас поторопился отвести взгляд, иначе даже прохладная морская вода не выручит. Катька умела быть и бесполой, и чарующе сексуальной — по её выбору. Сейчас беззастенчиво дразнила.

Упоминание про папу помогло остудить пыл. Он — заместитель заведующего отделом административных органов ЦК КПБ. Селф-мейд-мен, прополз по карьерной лестнице от сельского школьного учителя до номенклатуры республиканского уровня. В белорусской властной иерархии между ним и Первым секретарём (биг-боссом) — каких-то человек 20–25. Переспать с дочкой подобного товарища непременно приведёт к последствиям, если та сама не захочет списать случившееся на развлекательный секс без обязательств. Но — тянет, инстинкты пальцем не заткнёшь, буду честен сам с собой.

После отъезда из Тольятти у меня был всего один роман — с врачом-офтальмологом по имени Маргарита, на пару лет старше, и он прервался по прозаической причине. Её семья в полном составе получила приглашение на переезд в Израиль. Марго честно сказала: ты не котируешься, мои не примут гоя. В общем-то, в Израиль и в еврейство я ничуть не стремился, национальную принадлежность подруги знал и не особо придавал значение, та с удовольствием хохотала над еврейскими анекдотами, не подначивала, что я — необрезанный, трескала свиные котлетки. Но вот обвинение, что, будучи русским, принадлежу «не к той нации», произвело обескураживающее впечатление.

Мы расстались примерно за месяц до их отъезда. Не исключаю, что Марго в обнимку с каким-нибудь Мойшей сидит на берегу того же моря — Средиземного, кидает камушки в волну и напрочь меня забыла. Пусть так. Я не искал специально каких-либо отношений и ни с кем не встречался до отъезда в Париж.

Оксана? Она так и не позвонила. Я тоже не набирал телефон приёмной в Москве. Скорее всего, та страница перевёрнута окончательно.

Когда мы вдвоём с коллегой вернулись к автобусу, весь освобождённый кагал советских гонщиков присутствовал и оживлённо обсуждал случившееся. Каждый второй получил или фингал, или другую столь же почётную отметину, мужики, тем не менее, все считали себя победителями. На фоне их приключений наша с Катькой самовольная отлучка проскочила незамеченной.

Оп, не полный табун. Один из штурманов Ижмаша попал в больницу с ЧМТ и вряд ли выйдет утром на старт. Некомплектный экипаж снимается с ралли, замена не дозволяется. Так что у нас первая потеря.

Катька изобразила из себя сестру милосердия, помогая врачу делегации заклеивать боевые ссадины драчунов, кокетничала с гонщиками. Если тем самым рассчитывала разбудить у меня ревность, то зря старалась. 75 лет прошлой жизни и два в этой даром не прошли, навидался всякого.

На рассвете погнали на восток, по Лазурному берегу — ни одного допа. Тут или автострада, или такие виражи в горах, что даже местные джигиты катаются без излишней спешки. Темп средний, хватало даже времени кидать взгляд направо, выхватывая стоп-кадры с залитыми солнцем морскими пейзажами, украшенными сотнями белых парусов.

А вот дорога до Загреба… Будь она проклята! Пусть не заливают, что в Югославии, стране рыночного социализма, всё замечательно. В замечательных странах не бывает таких дорог, что порой километров сто тащишься то на первой, то на второй передаче. Конечно, нас пустили не по основным шоссе, а выбрали маршрут для «остроты ощущений», задав среднюю скорость 82, безумную для такого рельефа и количества ухабов.

И вот там я слетел с обрыва.

Сначала объехал «воксхолл» на обочине, стартовавший раньше, её экипаж что-то колупал под капотом. Увидев советскую машину — тормознул бы, спросил: не нужна ли помощь. Ради этих остановился бы только ради доставки в больницу.

Дорога пошла вниз серпантином. Сзади — пыль столбом, но и через неё Иван разглядел нагонявшую нас жёлтую морду.

— 17-й номер, Билл Сеймур, Соединённые Штаты… Двести пятьдесят, правый, опасно!

Шли на среднее время, но адская дорога, порой заставлявшая сбрасывать скорость до пешеходной, вынуждала переть на относительно прямых участках словно на допе — газ в пол. А американец гнал ещё быстрее.

Понятно, он должен опередить, уменьшая время отставания от графика, но что-то в его поведении мне не нравилось. Догнав, он вилял то вправо, то влево, на обгон не лез. А вот метров за полтораста до поворота врезал мне в корму.

«Жигуль» повело. На дороге не выровнять — или влетишь в скалу на сотке с гаком, или изволь кувыркаться. Я крикнул Ваньке «держись» и избрал менее смертельный вариант, выключив зажигание, так меньше шансов пожара.

Перевернулись трижды, последний оборот — вяло, машина стала на колёса. Лобовое треснуло, но не высыпалось. Мотор завёлся с полпинка, я рванул и с места выписал полицейский разворот, показав задницу «воксхоллу», показавшемуся из-за поворота.

— Су-ука! — проскрежетал мой штурман. — Специально нас спихнул! 230, левый. Прости, 160, мы же срезали часть трассы кувырком.

— Да, специально. Выживем — заявим протест.

Серпантин кончился, пошла обычная сельская дорога между холмами. «Воксхолл» с оторванным передним бампером снова нагнал и начал щемиться слева.

— Впереди мост! Тормози, пропусти долботраха!

А мне вспомнился другой фильм, не «Ле-Ман», такая же сцена, где машина, идущая левее, бесчестно сбросила конкурента вправо мимо моста, тот влетел в реку и выбыл из ралли. Но Сеймур не смотрел тот фильм! Его просто ещё не сняли.

— Не пропущу. Цыц! Не бзди как на квалификации.

Через секунды показался обещанный мост, к которому мы неслись на 140 или даже 150 километрах, обдирая бока — мой левый и «воксхолла» правый. Я мог элементарно его столкнуть, та машина хоть тяжелее и, очевидно, мощнее, при бодании передними крыльями привод на переднюю ось даёт неоспоримое преимущество.

Что делать? Спихнуть в реку и проскочить мост самому? За это можно получить дисквалификацию, судьи пристрастны.

Но если поступить наоборот и рассчитать до сантиметра…

За полтораста метров я чуть-чуть довернул, дав Сеймуру иллюзию, что у него есть шанс выжать меня с прямой и точно попасть в створ моста. За пятьдесят резко дал вправо, ударив по тормозам, затем — газ и тормоз, блокируя заднюю ось, разворот.

Получилось! Американец, если взять боксёрские термины, провалился в ударе. В попытке выдавить меня с прямой он забрал слишком глубоко в мою сторону и тупо не успел вывернуть влево — в створ моста. На скорости больше сотки жёлтое авто ударило в пологие каменные перила ограждения и взлетело в воздух!

К сожалению, мне было не до разглядывания их кульбитов. Несмотря на яростный вираж и дрифт по гальке, а камни наверняка перелетели через речку — прямо в толпу зевак-зрителей, пространства не хватило, «жигуль» въехал в воду кормой вперёд и застрял.

— Толкаем!

Оба отключили провода шлемов и выпрыгнули наружу. Я оставил машину буксующей на первой передаче, вытянув ручку подсоса.

Естественно, хорваты с той стороны речки, битые галькой, не поспешат на помощь. Я упёрся руками, надавил так, что кроссовки начали съезжать по дну речки, перед глазами поплыли сиреневые круги…

— Иван! Давай в раскачку. На раз-два-три!

Нехотя, словно совершая самое ненавистное в мире дело, наш «жигуль» тронулся вверх. Я прыгнул вперёд, хватаясь за открытую дверцу, не хватало только, чтоб он уехал без экипажа, подтянулся и перебросил ногу через балку каркаса. Оказавшись за рулём, вытащил машину на менее стрёмное место и притормозил, давая возможность вернуться на кресло Ивану, пристёгивались, уже проносясь по мосту.

«Воксхолл» лежал на крыше метрах в 20-ти после речки с начисто выбитой подвеской переднего правого колеса. Наверняка в воздухе выписал то, что в авиации называют полубочкой — оборот на 180 градусов вокруг продольной оси, со стороны весьма зрелищно, из кабины — не очень. Скорее всего, и лонжерон ушёл погулять, и каркас безопасности, ремонт причитается только заводской. Сеймур сорвал шлем с головы и с бешеной злостью запустил его нам вслед.

— Заявит протест? — заволновался Иван.

— Мы — первыми. Наша красивая красная попа и помята, как девичья честь, и щедро заляпана сколотой жёлтой краской. Не отвертится, урод!

Как и следовало ожидать, никакого наказания американец не понёс. Машина разбита, с ралли сошёл, какие к нему ещё претензии? А моя прилипла к МАЗу с запчастями — снова менять передние крылья, вдобавок к ним все четыре двери, задний бампер, лобовое стекло. Но это — так, декорация. Внутри моя птичка жива-здорова и готова клевать жёлтых птенцов, сколько их попадётся на пути!

Даже Ваня вроде бы перестал бояться, уверовав в мой авантюрный талант вылезать из задницы, куда нас периодически затягивает.

К Белграду я лидировал в своей группе, что можно было ожидать. Но вот сюрприз — в абсолютном зачёте первенство захватил Стасис Брундза. Это тем более удивительно, что в гонке по горам машины с самыми мощными моторами имеют преимущество — дают возможность разогнаться быстрее после многочисленных замедлений на поворотах, по идее, их пилоты должны набирать меньше штрафных очков за превышение контрольного времени. А реактивный литовец уделал могучих европеоидов на тачке всего лишь класса 1600!

Снимаю шляпу.

Несмотря на то, что ралли не закончились, Цыганков подобрел и перестал на нас орать, что не заботимся о командных интересах. Обеспечили своим командам места на пьедестале почёта, разве это не польза для коллектива?