Гений МАЗа

Глава 14

Мешаю развитию автопрома?

День-два по прилёту в Минск Яша Лукьянов мало что мог сделать полезного по главной задаче. Сначала нужно слепить сравнительно пристойный автомобиль, а уж потом выискивать его недостатки силами инженеров опытно-испытательного цеха. Потащил его показывать гоночно-раллийное хозяйство, поехали в Обчак. Как всегда, по служебным делам катался на боевой красной.

Выехали на Могилёвское шоссе.

— Слушай, дружище. Ты давно за рулём грузовика сидел?

— Как раз с тобой вместе — в Горьком. А что?

— Причём там не катались на гоночных. Гражданские испытывали.

— Про гоночные только слышал. А у вас…

— Да. Правда, пока всего два экземпляра.

Он загорелся.

— Мне — можно?

— Как говорила беременная бабуся в детском анекдоте моей юности, ох уже эти пионеры, все им покажи да расскажи и дай попробовать. Хорошо! Кстати, наш спорттрак показывали по Первому всесоюзному за четверть часа до Нового года. Неужели не видел?

— Супруга заставила ещё салатиков настругать…

Это — серьёзно. Даже если бы по ящику шёл прямой репортаж о прилёте инопланетян, у Яши не было шансов сесть за стол к телевизору до окончания наряда по кухне.

— Хату дали, наконец?

В нём словно погасили лампочку подсветки приборной панели.

— Неа. Обещают — в который раз. В доме, сдаваемом в 1978-м. Наверно.

Вот оно!

— Слушай внимательно, тренер. Твой воспитанник — всё же зам главного конструктора крупного автозавода, отвечающий за легковые авто. Кое-что решаю. Если пробью вам двушку — переедешь?

— Себе так на одного двушку выцарапал, — возразил Лукьянов лишь бы выиграть время. Аж складка прорезалась на высоком из-за лысины лобешнике — так усиленно соображал. — Работа моей найдётся?

— Смеёшься? Опытный бухгалтер — только в путь! Поворчат, что без детей, не успеет приступить, как в декрет соберётся, всё равно примут.

— Так это… уже. Ждём. Не дождались новоселья.

— Одно неловкое движение, и ты — отец. А также претендент на трёшку. Нет, трёшку сразу обещать не могу. Но фотокопию справки о беременности пришли мне авиапочтой. И копию трудовой.

— Обожди! Слишком быстро.

— Ну, жениться ты же поторопился. Сейчас увидишь нашу главную звёздочку, незамужнюю, поймёшь — варианты подворачиваются. Моя к ней ревнует — аж дым идёт!

— Твоя?

— В марте распишемся. Сегодня ужинаешь у нас. Возражения не приемлю.

Надо сказать, Лукьянова впечатлить не просто. Он с полдюжины раз участвовал в гонках по капстранам, по евродемократиям — десятки раз, мир повидал, всякого насмотрелся. Минском его не удивить. Как и симпатичными девушками, фотографирующимися, забросив на капот ножку. Но Валюха, причём в самом рабочем прикиде и с минимумом раскраски на личике, его вдохновила.

— Пусть наши обе ревнуют вместе!

«Гонщица» едва только категорию получила. Для усиления эффекта я их отправил вдвоём, пусть девушка штурмует. Или штурманит. В теории она точно знает, как правильно рулить МАЗом, вот и подскажет. Грузовик ушёл на трассу, подпрыгивая на выбоинах и с заносом кормы на первом же повороте. А я помчался к сторожам звонить в Минск в Заводскую консультацию — сообщить дражайшей, что вечером будет гость. Не у неё одной есть друзья.

Посиделки получились душевные. Надо сказать, Яша получил премиальных, в том числе чеками для «Берёзки» и аналогичных магазинов, гораздо больше, чем я, потому что чаще ездил на международные ралли, но без нормальной квартиры всё равно жил аскетически, мне позавидовал белой завистью. Марина обрадовалась, что при этом госте может нарушить обет некурения, надо же составить компанию. Подозреваю, что на работе она всё-таки тянула, рот полоскала, а запах от одежды объясняла — другие курят.

Правда, заскучала, когда мы с Яковом свалились к гоночным разговорам. Я рассказал, как под Ленинградом применил контактное торможение, подсмотренное у грузовых гонщиков. Мой друг возмутился и расстроился одновременно.

— Не знаю как ты, Серёжа, а я приучен машину беречь. Это ЗИЛ или МАЗ бьётся о сугроб колёсами, кузовом, подножкой. Лишь отчасти кабиной, она высоко. Само собой, мы обдираем бамперы, крылья и двери на «жигулях», но, согласись, в виде исключительной меры, когда не можем избежать касания. Я уж молчу про любителей, гоняющих на своей кровной. А если в снегу отбойник, столб?

— Ты думаешь обо всех «а если», когда мчишься вслепую в дождь или в снегопад, чисто на доверии легенде? По идее, организаторы ралли должны избежать сюрпризов под сугробами, машины же касаются их. Да и вообще, откуда они берутся, снежные бордюры? Едет трактор или ЗИЛ с бульдозерным отвалом, расчищает дорогу, раскидывает по сторонам. Больше, чем крупной льдине, там попадаться нечему.

— И ты намерен тиражировать…

— Токанье. Как на Пасху яйцами токаются, так мы — машинами. Да, я автодикарь и варвар. Но ты ездишь на спецподготовленных, я — на серийных, не пересечёмся.

— Если переведусь в Минск…

— Будем гонять вместе. Или дуй на МАЗы, — я подмигнул Марине. — К Валентине.

Заодно обнаружил, что в качестве пугала и катализатора ревности кареглазая гонщица отработала ресурс. Марина устала на неё реагировать.

До лукьяновского отъезда я успел накатать рекомендацию Генеральному и получить визу с согласием на перевод, а также предоставление квартиры — не обяцанки-цацанки, а прописав в контракте. Как я ни подкалывал Яшу — неужели примешь столь судьбоносное решение, не получив высочайшее соизволение супруги, он отмахнулся и поставил крючки под контрактом. Я видел в мечтах товарища в качестве начальника ОТК качества легковых автомобилей. Но окончание истории с реорганизацией производства ВАЗовскими спецами не застал — уехал на ралли по Украине. Иван Русских, Валя Степашина с Татьяной Тихомировой, чисто женский экипаж, Иван Мельников с штурманом и я с новым напарником Осей Шмырёвым составили команду. Гонка планировалась трёхдневная, с четырьмя спецучастками, плюс туда-обратно, итого пять дней… Кто же знал, что судьба внесёт коррективы!

На шоссейно-кольцевой гонке под Винницей я сцепился с коллегами по АвтоВАЗу, с литовцами, а также московскими гонщиками с АЗЛК на переднеприводных 2140. Трасса была с широкими поворотами, позволяющими обгонять на вираже, если получится. Более мощные и резвые «жигули» не имели решающего преимущества перед «москвичами», успех зависел от виртуозного вождения по скользоте.

Стартовав на 7-м месте, начал бороться за первое — в нелюбимой дисциплине, используя то самое контактное торможение. С переменным успехом, пару раз меня раскручивало на 180 и более градусов, терялись драгоценные секунды, зато постепенно крепло чувство — на какой скорости подходить к повороту, как цеплять снежный бортик. Понял, что левый поворот выходит лучше — с точностью до миллиметра вижу расстояние до снежной стенки.

После девяти кругов впереди остались только два «москвича», голубой и зелёный, оба пилота — ученики Цыганкова. Второй конкретно взялся меня останавливать, обеспечивая победу однокоманднику. Пробуем…

Левый поворот, не самый крутой, подход к нему на 140 километрах в час. По идее, мы должны начать синхронное скольжение правым бортом вперёд, сбрасывая до 70–80, и сразу в противоположную сторону — левым бортом вперёд, до выхода из змейки.

Но я — безыдейный. Как только парень с АЗЛК начал вводить машину в занос, прибавил газ и втиснулся между его передком и сугробами. Моего «жигулятора» крепко подбросило на кочках, образовавшихся у левого снежного бордюра, правое заднее крыло шкрябнуло по бамперу «москвича». Я плавно выкрутил руль влево, утапливая машину в сугроб по фару, задница устремилась вперёд, сталкивая голубого с избранной траектории. Он тоже зацепил крылом снег, пройдя по внешнему радиусу, мы вкатились в занос на следующем повороте, поменявшись местами, я выбарахтался вперёд и снова повторил контактное торможение, увеличивая разрыв и больше не касаясь «москвича».

Зелёный мелькал впереди, опытный зимний гонщик. Резина наверняка шипованная, как у меня, на этот раз шипы разрешены. Проходил повороты по идеальной траектории, но не рискуя коснуться снега. А я рисковал, полностью погрузившись, вработавшись в трассу, и с каждым заносом приближался.

Здорово мешали любители, отставшие на круг. Сначала они задерживали соперника, пока он выбирал место для атаки, я подбирался едва ли не до касания бамперами. Потом зелёный проскакивал вперёд, а аутсайдер тормозил меня.

Четырнадцатый круг. На повороте — груда битого железа, перевёрнутые «москвичи» и «жигули», один из везунчиков оказался наверху соперника, едва не оторвав ему крышу.

Я проехал бампер в бампер за лидером и с невероятной тщательностью придавил газ. Сработал ювелирно, отобрав доли секунды на разгоне, моя красная вынеслась борт в борт с ним к следующему повороту, правому, по внутреннему радиусу. И, естественно, я припозднился с торможением, но не учёл, что со мной поступят так, как я с другими. Толчок в левое заднее крыло, морда влетела в снег, машина стала поперёк трассы, чтоб принять удар передком «москвича» в левые двери.

Бам-м-м! Даже каркас прогнулся, левая рука ощутила нехилый удар. Зато меня выкинуло из сугроба — как раз в направлении продолжения гонки. Дважды просить себя не заставил и втопил!

Мы неслись с гонщиком из АЗЛК к финишной прямой нос к носу, обороты за семёрку, скорость больше 170-ти… И вдруг он отстал, не помешав завершить забег в полном одиночестве. Выбравшись из помятой красной через правую дверь, увидел зелёного «москвича» в полусотне метров от финишной черты. Пилот вылез из кабины и толкал его! Из-под мятого капота клубился пар. Зелёного обогнала одна машина, вторая, третья.

Похоже, парень повредил радиатор, врезавшись в мою красную. Думаю, мотор, звенящий на предельных оборотах, моментально перегрелся, закипел и обрезал. Как только прекратилось движение по инерции, бедолага выполз и дотолкал-таки своё авто до финиша.

Разборки были жёсткие. Меня обвиняли в опасной езде, в нарушении правил, в провоцировании аварии, что честный и чистый спорт превратил в гонку на выживание. Я апеллировал, что на последнем повороте «москвич» ударил меня дважды — в заднее крыло и в двери. Моя красная морда девственно чистая, сам водитель как агнец… Уже если кого карать — так московского, обидевшего честного меня. Цыганков поклялся в очередной раз, что разбойник Брунов ни за что не увидит международных трасс.

На следующий день погнали от Винницы на юг. И моя, и зелёная с АЗЛК смотрелись девственными. Замена навесных элементов кузова, радиатора, поршневой — этот ремонт в условиях гонки считается мелким.

Чем южнее, тем меньше снега. Началась небольшая оттепель, машины неслись, разбрызгивая грязь, сами чумазые. Ближе к Умани начался последний скоростной спецучасток.

Ося как штурман работал на нём вполне грамотно. Владел собой, чётко указывал повороты. Но когда летели по дороге, прорезавшей редколесье, не спасли ни его умение, ни мой опыт.

Навстречу пёр КрАЗ. Я увидел его на долю секунды позже необходимого — на выходе из поворота. Всё внимание было приковано к прохождению этого поворота и заднице «жигуля», которого собирался атаковать и шёл в сантиметре от него. Осип завопил, машина пошла юзом, я надавил газ, пытаясь сдёрнуть её с трассы, не хватило считанных миллиметров. Заднее крыло зацепило за переднего «жигуля», тоже пытавшегося тормозить, нас крутануло и впечатало в КрАЗ. Перед тем, как погас свет, успел заметить: бью грузовика скользящим ударом по левому борту… И врубаюсь аккурат в заднее колесо!

Марина примчалась в Умань, как только сведения об аварии достигли МАЗа. Я лежал областной больнице с черепно-мозговой травмой, переломом левой руки, ключицы и левой ноги. Ося отделался ключицами, треснувшими от привязных ремней, и разбитым о торпедо коленом.

— Едва не овдовела, не успев выйти замуж?

Она ахнула, услышав такое вместо «здравствуй, любимая, спасибо, что приехала». Потом выдохнула.

— Раз язвишь — не безнадёжен, — присела на край кровати. — Брунов! Пойду с тобой в ЗАГС, только если завяжешь с гонками.

— Ну… тут не только моя вина. Хотел гонять на грузовиках, много железа, огромная рама вокруг кабины…

— Хочешь сказать, что я виновата? Я не позволила⁈

Чувствуя, что переборщил, пошёл на попятную:

— Скорее всё же сам виноват. Надо было оставить легковые и перейти на траки, не слушая тебя. Но что делать, если я — твой чёртов подкаблучник?

— Мой… Мой! — только после этого начала осыпать поцелуями. — Ты же выздоровеешь, правда?

— Конечно. С инвалидом жить непросто.

— Ты меня доконаешь. С любым буду жить! Но лучше со здоровым.

Она оставалась со мной десять дней, пока не разрешили перевод в Минск, меня забрал верный «икарус» раллийной команды, в которого погрузили в гипсе и в отвратительном самочувствии. Кроме того, Марина успела навести шухер и добиться возбуждения уголовного дела в отношении организаторов ралли, допустивших въезд КрАЗа на гоночную трассу. Мне объяснила: предстоит крупный иск, истец — МАЗ, ответчик — ДОСААФ Украинской ССР, при наличии доказанной вины по уголовному делу разорить их на деньги проще. Заодно оформила 12-дневное, с учётом дороги, отсутствие в Минске служебной командировкой ради взыскания убытков МАЗа из-за разбитой машины и выхода из строя особо ценного работника.

Уверен, если бы умер, обрыдалась бы, но выколотила из ДОСААФ в несколько раз больше. Это — Марина.

Переломы, пусть не осложнённые смещениями и осколками, вывели меня из строя месяца на два. Советская автомобильная промышленность, необременённая моим присутствием, достигла за это время положительных результатов, как в целом, так и на белорусском МАЗе. Выходит, я — помеха для развития автопрома?

Если серьёзно, Поляков подписал постановление о стандартизации двигателей для малолитражных легковых автомобилей, кроме «волг» и «запорожцев». За основу, в том числе для «москвичей», берутся два ВАЗовских мотора объёмом 1300 и 1600 с одинаковыми поршнями диаметром около 79 мм и различающиеся ходом поршня, материал блоков — чугун, с улучшенной смазкой распредвала. Для экспортных экземпляров и для «нивы» допускается использование ГБЦ с 16 клапанами. В целом узлы и отдельные части двигателей, производимых в Тольятти, Уфе и на Минском моторном заводе, большей частью унифицируются.

Что любопытно, если верить прессе, ликвидность «Москвича-2140» с передним приводом и задней балкой на пружинах догнала машины АвтоВАЗа, где, кроме спортивной малой серии и внедорожников, производилась «классика». Я подозревал, что Поляков специально притормозил обновление «шестёрки» до переднего привода и запуск 2105/2104, чтобы дать московскому АЗЛК хоть немного вдохнуть свежего воздуха от увеличения продаж. Запорожский автозавод дышал на ладан, не в состоянии конкурировать с дешёвыми переднеприводными ижевцами, там требовалось что-то срочно менять: модельный ряд, персонал, техническое оснащение, производственные цеха, возможно — сам город, родивший ушастое чудо техники, правда, с выносливой коробкой передач. Только ГАЗ чувствовал себя в неуязвимом положении без каких-либо реформ, обеспеченный заказами для такси и госчиновников. Да и ГАЗ-53 пока не имел альтернативы.

Я вышел на работу 1 апреля, словно в шутку. От сотрудников не укрылось появление обручального кольца. Яша Лукьянов, а в Минске, в отличие от Тольятти, он оказался ниже меня по статусу, зато с квартирой, пошутил, что «отпуск» мной проведён не зря. Яков единственный из заводчан побывал на свадьбе, из-за больничного мы с Мариной не раскатали её до массового мероприятия. Её семья, свидетели, и всё, я своих харьковских просил приехать позже.

К апрелю была выпущена ещё одна партия МАЗ-21067, на этот раз, как минимум, не уступающая по качеству поволжским машинам. Прошлогодние, страдавшие массой «родимых пятен», вручную довели до ума, они ожидали своей судьбы на заводском дворе. В обозначении, спущенном из Москвы, машина потеряла право использования буквенных сочетаний ВАЗ или ВАЗ-МАЗ, а также марки «Жигули». На совещании у Дёмина, посвящённом запуску крупносерийного производства наших «шестёрок», я поднялся на ещё нетвёрдых ногах и предложил сдать весь запас предсерийных экземпляров городскому таксопарку №3 на льготных условиях оплаты — в том числе для получения фидбэка от интенсивной эксплуатации с пробегом более 100 тыс. в год.

Генеральный посмотрел на меня долгим вопрошающим взглядом сквозь очки. Начальник отдела сбыта вообще взвился на дыбы, заявив, что любое такси, кроме «волги», это издевательство над потребителем, никто на «жигулях» с шашечками не поедет.

А я прекрасно помнил про «джихад-такси» 1990-х годов с восточными водителями на урезанных «жигулях», не то что без техосмотра, а порой и с липовыми регистрационными документами. Пассажиров не смущали ни усачи за рулём, ни матчасть, ни лезгинка из кассетной магнитолы. Зато дефицит предложения услуг ликвидировался очень быстро.

— Узко мыслите, товарищ, — обратился я к сбытовику лично, не к Дёмину же. — Партия требует максимально мобилизовать резервы для наиболее полного удовлетворения запросов трудящихся. Вы видели очереди на стоянках такси? Пробовали заказать такси по телефону? Я даже не про новогоднюю ночь, а в обычные дни! В «жигулях» те же 5 мест в салоне, багажник чуть меньше, но у «волги» объём багажника съеден за счёт дебильного наклонного положения запасного колеса. Комфорт для водителя и пассажиров выше, двигатель экономичнее, значит, государственное предприятие получит большую рентабельность. Саботировать внедрение МАЗ-21067 в такси — это натуральное вредительство, товарищи. Нужно решить вопрос хотя бы на уровне городского эксперимента.

— Иван Иванович меня закопает, — напророчил Дёмин, и я догадался, что имеется в виду Киселёв, Генеральный директор ГАЗа. Наш босс прав, если подрубить их монополию на поставки в таксопарки, «волги» придётся выставить для свободной продажи населению. Возможно — со скидкой. — Товарищи, инициативу нашего конструктора Брунова отметать с порога не будем. Но столь смелый эксперимент неправильно было бы начинать без одобрения ЦК КПБ. Товарищ Брунов не ошибся — автомобилей в таксопарках не хватает остро, не только в столице республики, но и в других городах. Если мы закроем проблему, пусть в отдельно взятой Белоруссии, честь нам и хвала.

Есть о чём рапортовать вышесидящему руководству! В плане любви к показухе и отправляемым вверх отчётам, почему «пере-» или «недоперевыполнен» план по взятым на себя социалистическим обязательствам, этот мир мало отличается от 1970-х годов в покинутой реальности.

Другая мина под ГАЗ зрела в одном из цехов за Кольцевой, куда я наведывался ежедневно, сбрасывал галстук, полагающиеся к ношению на работе в моей должности. Поступила заказанная часть оснастки для прессового оборудования — кроме как для передних крыльев, крышки капота и багажника, то есть навесных элементов, при желании выполняемых временно из стеклопластика. Мы начали сборку первых 10 опытных экземпляров «березины»! Кузова варились вручную. Не хватало ещё многих мелочей, восполняемых, также временно, из комплектации 21067. Машина по салону отчасти будет напоминать «шестёрку» с той же приборной панелью, но уширенным торпедо, а в чём-то — гоночный автомобиль, облегчённый выбрасыванием всего, не влияющего на скорость.

Этот полуфабрикат с ГДРовскими фарами от первых «Москвич-412» и на толстой резине от «волги» за неимением другой подходящей R14 выкатился впервые за ворота перед самыми майскими праздниками. Я упросил Высоцкого не трезвонить о событии, потому что в руководстве завода и особенно в парткоме уже представили, как «впереди празднично украшенной колонны передового предприятия автомобильной индустрии движется первый белорусский легковой автомобиль класса люкс под названием „березина“, ура, товарищи, слава труженикам МАЗа!» Если им так важна показуха, пусть едут «шестьдесят седьмые», не самые неожиданные, зато остался целый десяток после отгрузки основного поголовья таксопарку, и Машеров одобрил эксперимент, после чего таксисты с миллионными пробегами на своих уставших «волгах» с радостью восприняли обновку. Подкинул идею, что на жёлтых авто для парада можно нарисовать легко смывающиеся шашечки, всё же Минск — первый город в СССР, где на улицы вышли такси этого класса. А как за идею облегчённого такси ухватится руководство АЗЛК!

Пока же у нас был первый прототип «Березины» с комплектом агрегатов от 21067 и незначительно усиленной подвеской из-за возросшей на центнер массы. Машина смотрелась жертвой вандалов или как частично восстановленная после ДТП — без бамперов и решётки радиатора, с абы какой оптикой. Пойдёт дождь — в салоне наверняка появится влага, уплотнители дверей прилеплены временные, жигулёвские.

В цеху я запускал двигатель и пробовал — включаются ли передачи, шуровал рулём, трогался плюс-минус метр. Не более того.

Собралось человек 60 — добрая половина конструкторов, руководство завода, испытатели, ОТК. Марина добилась переноса какого-то большого бракоразводного процесса с разделом имущества, лишь бы выбраться на первые смотрины.

Как по заказу светило солнце, отражаясь от пластиковых крыльев, капот и багажник мы пока проигнорировали. Я понимаю, представителям министерства, цековцам и прочей номенклатуре машину имеет смысл показывать только в образе конфетки, памятуя печальный опыт переднеприводной «волги». Но здесь были исключительно технари и бесконечно лояльный ко мне юрисконсульт.

Дёмина усадил на штурманское сиденье. Генеральный смотрел на меня с долей усмешки и одновременно вопросительно: оправдалась ли вообще вся афера «лучше Ауди», ради которой, в том числе, сюда сманили меня и ещё несколько человек из Тольятти.

— Заводи, Сергей Борисович.

Я запустил мотор, столь же любовно подготовленный, как для ралли. Он зажурчал, несколько более громкий, чем хотелось бы.

— Звукоизоляции нет. Будем ставить не только ковёр, но и напыление звукозащитного слоя.

— Да, Сергей. Но пока давай так.

Почувствовал лёгкий тремор. Вроде бы всё испытано, проверено. Новая — лишь коробка передач, причём в её корпусе по сравнению с 21067 изменена только главная передача, потому что вращение полуосей и коленвала происходит в одной плоскости, а не перпендикулярно. Чего дрожать?

Прогрев мотор с минуту, я тронулся сверхплавно, с открытым окном. В это окно летели такие вопли ликования! Кто-то включил триумфальный марш с кассетного магнитофона.

Прибавив газ, предупредил Дёмина, что опробую тормоза. Он не пристегнулся и едва успел упереться руками в торпедо.

— А вот теперь наденьте ремень обязательно.

Понимая, что этим стоит заниматься только на площадке, я не удержался от мальчишества — полицейского разворота. Вернувшись к толпе зрителей и не доезжая метров 50, чтоб не поранить шальным камнем из-под колёс, выполнил дрифт по сухому асфальту, раскрутив на 360 градусов.

— Ты — хулиган, Сергей Борисович, — возмутился Дёмин.

— Не хулиган, а гонщик. По первому впечатлению машина что надо. Не хотите попробовать?

— Я все больше с персональным водителем…

— Бросьте. Вы — самый автомобильный человек в республике.

Лесть сработала. Мы поменялись местами, он прокатился в режиме поездки в булочную.

— Даже сейчас понимаю, насколько она приятна по сравнению с «волгой».

— Убийца «волги». Поэтому на внутренний рынок её можно пускать только очень ограниченно. Героям-космонавтам как личный презент от Гагарина. Но доводить её год, не меньше…

— Если не поставим на конвейер в 1978 году, Машеров пустит наши шкуры на барабан.

Самый автомобильный барабан в истории!

А ещё мне нужна была машина для обучения Марины. Красную я разложил в хлам, вся левая сторона, как мне рассказывали, уехала назад, согнулся каркас, проще было разобрать на уцелевшие запчасти, кузов пустить под пресс. Поскольку больше не считался действующим раллистом, персональной 21067 не имел. Сильно поколебавшись, использовал дедову белую.

В субботу утром выкатились с супругой в Обчак, на сравнительно ровное место. Провёл короткий инструктаж, вспомнив 1-ю серию фильма «Полицейская академия». В варианте перевода, далёком от оригинального американского текста, обучающий говорит ученику, огромному чернокожему курсанту: «Есть два типа езды, наступательный и оборонительный. Тебе рекомендую наступательный», вот и все наставления. На Марину, правда, в такой степени слова не жалел. Посадил за руль, объяснил устройство машины и назначение педалей. Она слушала с непередаваемым вниманием.

— Всё усвоила?

— Конечно. Запустить двигатель, выжать сцепление и тормоз, включить первую передачу, проверить, отпущен ли стояночный тормоз, отпустить ножной тормоз, затем, плавно отпуская сцепление, прибавить педалью газа обороты двигателя, не давая ему заглохнуть при трогании…

— Стоп-стоп! Ты не просто запомнила, а повторила дословно?

— Естественно, — дражайшая гордо вздёрнула маленький интеллигентный носик. — Чтоб нарушать законы и правила, их сначала нужно выучить досконально, чтоб найти дыры и исключения, используя в своих целях.

— Здесь никаких дыр нет. Сцепление в самом деле надо отпускать плавно.

Супруга, положившая пальцы на ключ зажигания, вдруг убрала их.

— Брунов! Я многое в тебе не понимаю. В том числе — сверхтрепетное отношение к этой «единичке». Давно мог поменять её на «шестьдесят седьмую», скоро и на «березину». Ты сентиментален? Не верится.

— Хочешь — верь, хочешь — нет. С этой машиной связана одна очень важная для меня история, поэтому белая «копейка» — мой талисман. Я не расстанусь с ней, даже если она устареет…

— Как говно мамонта, — грубо закончила Марина, ничуть сентиментальностью не отличающаяся. — Твоё дело. Но мне купим новую, ты не возражаешь?

— Почему я должен возражать? Ты сама зарабатываешь. Как я перестал гонять на ралли — так и больше моего.

— Ты же у нас глава семьи! Лев, вожак прайда.

Сейчас не понял, шутит или просто подкалывает.

— Тогда говорю две вещи: во-первых, р-р-р, во-вторых, включай зажигание, любимая львица вождя.

Простейшие операции, как-то трогание, остановка, повороты, у неё получились с первого раза. Отзанимавшись два часа, я вынес вердикт: ещё два часа, и можно в город. Тем более днём на улицах 1970-х годов машин меньше, чем в 2020-х среди ночи. Но я сразу понял, что гоночной закваски, чувствующейся даже у подростка, садящегося в картинг, у Марины нет и близко. Меньше даже, чем у Валентины. Это — вечный ездок в булочную, правильный, самоуверенный, не рискующий. С ней безопасно и… скучно. Но только за рулём. Дома она мне скучать не давала, исповедуя принцип: чтоб на других женщин не осталось ни сил, ни желания. Некоторое время назад делала скидку на переломы, теперь, когда опорно-двигательный аппарат восстановился, а другие функции и не отключались, скидку убрала.

Я не возражал.