Гарри Поттер и заклятье смерти

Глава 19. Будни старого замка

Как ни странно, после хаоса пятницы потянулись спокойные дни. Гарри после такого окончания первой недели ожидал как минимум семи казней египетских на выходных, не чтобы его кто-то спрашивал.

По зрелому размышлению о разговоре с профессором Дамблдором Поттер своей семье решил не писать. Тётю Пэт удар хватит, если она обо всём этом узнает. Тут не получится смягчить историю, как это было со Скаббезом. Этот случай мальчик описал, будто услышал о нём от того же Рона. Конечно, миссис Джестер догадалась об обмане через пару дней, но первые потрясение, возмущение и гнев к тому времени подутихли, и с новой силой уже не вспыхнули. Мир магов устоял перед неслучившейся катастрофой.

Слава богу, тётя Пэт не догадалась о всех деталях дела мисс Уитсон. И ещё немного слава математике и предсказуемости магов. Зная, что визит профессора магии точно бы отвлёк миссис Джестер от других происшествий, высчитать день операции было несложно.

Хотя маги сработали даже оперативнее, чем ожидал Поттер, да. Ну, это детали.

Как Гарри и собирался, он продолжил изучение лестниц Хогвартса. Домовики с радостью согласились помочь доброму волшебнику, и маленькие кусочки тканей появились на каждом пролёте, размечая их цветами.

К концу октября удалось узнать не то чтобы много. Идея зарисовать схему движения и вычислить правила работы провалилась. Лестницы не только двигались, поворачиваясь порой прямо во время спуска или подъёма, но даже росли и уменьшались. Вот этого никто не замечал, и Гарри тоже бы пропустил, если бы уже на третий день красная тряпочка не оказалась посередине пролёта. Недолгая сверка с записями подтвердила, что ещё вчера этот путь вёл на два этажа ниже.

В конце сентября Гарри, перечитывая все свои бумаги, сделал неутешительный вывод — никакой схемы у движения лестниц не было. Даже исчезающие ступеньки нельзя было предсказать, да что там, даже их количество — в один день их могло быть пара десятков, в другой и вовсе ни одной.

Не желая просто ставить крест на этом исследовании, Гарри сам себе выдвинул гипотезу, что всем этим кто-то управлял. Конечно, первым подозреваемым был директор, но представить как старый волшебник, мерзко хихикая — почему-то именно мерзко хихикая, — каждый вечер настраивает систему движения было сложно. Оставался вариант покопаться в истории Хогвартса, чтобы узнать, когда лестницы вообще начали себя вести будто живые.

— Любопытный вопрос, молодой человек, — важно покивал сэр Николас. — Увы, помочь вам не моих силах. Могу лишь отметить, что по прибытию меня в Хогвартс уже всё так и было. Возможно, вам стоит спросить более осведомлённых личностей.

— Кого-нибудь посоветуете? — тут же уточнил Гарри.

— Мой добрый друг, Толстый Монах, как-то упомянул, что в его время всё уже так было, а ведь он учился ещё при Основателях. Из местных привидений что-то могут знать только Кровавый Барон и Серая Леди, но, боюсь, они не станут с вами разговаривать. Первый — достопочтенный сэр, бесспорно, но крайне мрачный и необщительный, он скорее проигнорирует вас, чем начнёт отвечать. Но если от него хотя бы иногда можно услышать что-нибудь — вряд ли приятное, увы, — то Леди вовсе ни с кем не разговаривает.

Гарри печально вздохнул. Расследование о корнях живых лестниц — звучало как какой-то ужастик, если честно, — зашло в тупик так и не начавшись.

— Попробуйте спросить у портретов, — решил поддержать мальчика сэр Николас. — Полная Дама в курсе многих слухов Хогвартса, быть может, что-то доводилось ей слышать и о вашем вопросе.

Увы. Хотя картина была совсем не прочь пообщаться с новым собеседником, да ещё и живым в придачу, против стал сам Гарри. Часа так через три, наполненных первосортными сплетнями разных эпох. И хотя мальчик каждые десять минут пытался — и успешно! — вернуть Даму к интересной ему теме, всё было бесполезно. Пара слов по делу — и вот картина уже свернула разговор на том, что барон Гюнтер с седьмого этаже в пятом веке встречался с леди Матильдой, той самой, из кабинета чар. И хотя оба отрицают, но вот Матильда другая, которая старуха из заброшенного класса, всё видела, потому что в те времена тайно пребывала в поместье означенного барона…

Господи, Гарри под конец думал, что у него мозг из ушей вытечет, и трусливо сбежал, даже не попрощавшись. Он потом боялся, что картина обидится и перестанет пускать его в гостиную факультета, но Дама, напротив, была весьма довольна и пыталась при каждой встрече вывалить на него новую порцию слухов

Уизли принесли печальную весть, пусть даже сами это не поняли. Оказывается, они не оставили брошенную Гарри вслух идею о домовых эльфах, а решили проверить её. А уж собирать информацию через многочисленных приятелей близнецы уже навострились.

Как-то вечером, когда Поттер как раз закончил домашку по чарам, Уизли появились рядом и, подхватив под руки, почти отнесли в укромный уголок.

— Помнишь мы недавно…

— … Говорили про домовых эльфах? — начали говорит близнецы, опять одновременно.

Гарри привычно — общались они уже немало, и Уизли часто использовали такой стиль речи, — сосредоточился.

— Пришлось немало покопаться в истории, и ты близок к правде, похоже. Почти все старые семьи имеют эльфов, и у них мало детей. Всегда есть наследник, иногда ещё кто-то, сын там или дочь, да и всё. Одно исключение есть — это Блэки, у этих с потомками всегда было всё в порядке. Интересный факт удалось вызнать у папы с мамой: Уизли избавились от домовиков, когда дед женился на бабуле, Цедрелле Блэк, а Прюэтты — когда Лукреция Блэк вышла за Игнатиуса, это наш двоюродный дед по маме. Результат — у отца и мамы по два брата, нас вообще семеро.

— А что по Блэкам? — заинтересовался Гарри, когда оба близнеца переводили дыхание. Поттер помнил, что Рубеус назвал его крёстным Сириуса, бывшего именно из этой любопытной семьи.

— Война с Гриндевальдом сильно их подкосила, их немного тогда выжило. А сейчас из них остались мать Малфоя, но у них домовики на месте, Беллатриса Лестрейндж — тут вся семейка в Азкабане, они Пожиратели, — да Андромеда Тонкс, и вот у них эльфов нет, но у неё муж из маглорождённых волшебников, непонятно, знает она что или нет. А единственный наследник главной семьи — он из поколения наших отцов был, — пропал в конце войны с Волдемортом, говорят, умер как-то нехорошо.

Не то чтобы смерть Сириуса стала ударом для Гарри — он его и не знал, разве что давно в младенчестве, — но хорошей новость от этого не становилось. Мальчику было искренне жаль не успевшего пожить папиного лучшего друга.

— В общем, мы думали как-то достать домовика после школы, все мелкие дела на него можно спихнуть же, — продолжили между тем близнецы, не обратив внимание на посмурневшего Гарри, — но теперь думаем повременить и получше подумать. Ты тоже если думал, что с эльфами лучше, повремени пока. Попробуем ещё с Нимфадорой Тонкс поговорить, это дочь Андромеды, она сейчас Хогвартс заканчивает, на Хаффлпаффе. Но она тяжелая на руку, говорят, мы пока ищем подходы.

— А зачем тогда в Хогвартсе столько эльфов? — заметил Гарри странный момент в этих рассуждениях.

К его удивлению, близнецы покраснели, переглянулись и хором ответили:

— Подрастёшь — поймёшь!

Опять какие-то тайны старших. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.

Занятия окклюменцией у профессора Дамблдора были весьма интересными, хотя были бы ещё лучше, если бы они были дольше и чаще. Увы, хотя директор и интересно объяснял ментальную магию и защиту разума в частности, за два месяца он смог выделить лишь несколько часов. Сперва спустя несколько дней после первой встречи кратко рассказал о самой дисциплине и дал список книг, которые стоит изучить — и разрешение их взять в библиотеке, конечно. И потом, ещё недели через две, провёл уже полноценное занятие по базовой организации разума.

На этом же занятии Гарри повторно познакомился со своим будущим основным тренажером окклюменции. Он не знал, как директору удалось уговорить Распределяющую Шляпу принять эту роль — это явно было не просто, учитывая ворчание головного убора. Гарри оценил со всех сторон выигрышный выбор, разве что тренажёр, кажется, был с этим не согласен. Сам профессор Дамблдор не тратил время и занимался своими бумагами, пока мальчик сражается с головным убором, пытаясь защититься от её вторжения в свой разум. Гарри же может не переживать, что кто-то узнает о нём то, что он хотел бы скрыть — Шляпа и так уже всё узнала на распределении.

Увы, директор был занятым человеком, недаром у него было столько титулов, и уделять много внимания мальчику, пусть и Который-Выжил, он не мог. А присмотр требовался. Окклюменция была хоть и интересной, но весьма непростой дисциплиной. И хотя очень мало волшебников ей хоть сколько-то овладели, Гарри был настроен оптимистично.

Роберт Шидкап был усталым аврором сложно определённого возраста в прямоугольных очках и рентгеновским зрением на триста шестьдесят градусов. Другой причины, как он смог остановить Невилла от порчи зелья на следующем уроке, стоя к тому спиной на другом конце комнаты, Гарри предположить не мог.

Ну, или он был весьма подкованным преподавателем, да.

— Мистер Поттер, я слышал о вашем отстранении, но этот вопрос был решён, входите скорее, — были первыми словами, что услышали от него ученики, когда Гарри замешкался в дверях класса.

Именно этому человеку, который, кажется, был довольно молод, но выглядел что краше в гроб кладут, предстояло обучать зельеварению всех учеников вплоть до четвёртого курса. По его словам, это была большая радость и огромная честь.

Судя по виду, с которым он произносил этот спич, и абсолютно сухому канцелярскому тону — неа, ни разу.

— Я не научу вас варит удачу и смерть, с этим вам стоит обратиться к профессору Снейпу, — всё так же безэмоционально продолжил он. — Я не ожидаю, что к вам спуститься призрак дедушки и натаскает готовить зелья. На моём уроке вам достаточно сварить что-то подобное описанию в рецепте, чтобы получить своё "Выше ожидаемого", или что-то хотя бы отдалённо похожее, если вас удовлетворит "Удовлетворительно". Я не буду проверять ваши зелья на вас, ваших одноклассниках, родителях, дальних родственниках или любимых хомячках — у меня есть малая походная лаборатория, которая сможет определить эффект без лишних участников. Это всё. Вопросы?

— А как получить "Превосходно"? — почти возмущённо спросила Гермиона, даже не дождавшись, пока Шидкап её спросит. Для этой девочки это было как если бы Гарри вдруг решил высморкаться в шторку прямо в классе. Видимо, то, что преподаватель обошёл высшую оценку, совсем вывело её из себя.

Шидкап впервые показал эмоцию, он посмотрел на Гермиону с таким недоумением, будто та спросила, какая буква идёт после "а".

— Вы должны сварить именно то зелье, которое описано в рецепте, разве это не очевидно, мисс Грейнджер?

Чуть позже на уроке, когда Невилл опять начал нервничать и собирался бросить в котёл что-то не то, Шидкап взмахом палочкой остановил его, хотя в это время что-то объяснял кому-то из слизеринцев. Спокойно и не показывая эмоций договорив — и удерживая всё это время гриффиндорца, — Роберт перешёл к мальчику и подробно объяснил, что именно он пытался сотворить. К лекции отчего-то прибавилось несколько идей, как можно было добиться того же эффекта более простыми способами, а также пара способов, с помощью которых можно было бы уничтожить класс вместе со всеми учениками. Надо только действовать быстро, иначе реакцию будет не удержать, и масштаб разрушений будет куда меньше.

В общем, ассистент зельевара был весьма специфическим человеком, но учил явно лучше Снейпа.

Впрочем, ещё до окончания одного отстранения Гарри заработал другое, вечное и неоспоримое, на всё время учёбы в Хогвартсе, а лучше и на всю оставшуюся жизнь. Не то чтобы в этом случае Гарри хоть как-то возражал. Спасибо, ему хватило.

Новые правила звучали — Гарри Поттеру запрещается появляться в прямой видимости метёл, и ни в коем случае не повышать голос, если первое никак не удавалось.

Слизерин и Гриффиндор первого курса единогласно поддержали ограничения.

Занятия полётов у первокурсников были в четверг, и стоило объявлению о них появится в гостиных, все первокурсники из магических семей будто посходили с ума. Каждый пытался убедить окружающих, что вот именно он чуть ли не родился сразу верхом на метле, летал минимум двадцать семь часов в день, и непременно встречался и успешно уходил от вертолёта, дельтаплана, реактивного самолёта, чёрта в ступе или хотя бы летающего розового крокодила.

Просто чтобы отвлечься, Гарри подкинул идею о летающих тарелках, Супермене и хэликарриерах ЩИТа, и уже на следующих день в рассказах о столкновениях появились и они. Не то чтобы Поттер в них сомневался, конечно. Просто старался не думать о предстоящих полётах.

Сказать, что он не верил мётлам — значит ничего не сказать. Деревяшка с пучком веток совсем не то, чему Гарри мог доверить свою жизнь. Отрываться от земли на этом? Чёрт, он даже с ковром-самолётом каким-нибудь был совершенно не согласен, хотя те и выглядели куда солиднее.

В общем, мётлам Гарри доверял куда меньше, чем спасшей его при падении магии, а ей он не доверял совсем. Тренировки с прыжками с одной ступеньки привели только к ободранным рукам и разбитой коленке. Ну и нагоняем от тёти Пэт, которая заметила его нелепые со стороны действия. Мальчик был уверен, что женщина что-то заподозрила, в смысле о его падении с большой высоты.

По итогу таки тренировки были признаны ненужными и опасными, и больше Гарри к ним не возвращался.

Из первокурскников куда более нормальным с точки зрения Поттера — не спокойным, нет, — был только Невилл. Бабушка просто никогда его не подпускала к мётлам слишком близко, и Гарри не мог с ней не согласится. Что выкинет магия младшего Лонгботтома рядом со сложным магическим инструментом оставалось только гадать. Поэтому Невилл тоже боялся, пусть куда меньше Поттера. Последний-то уже знал, к чему может привести полёт.

Дети из обычных семей тоже нервничали, но это был скорее мандраж перед незнакомым делом, чем ужас от предстоящего, с каждым днём сильнее пожирающий Гарри. Гермиона, отдалившая от компании первокурсников Гриффиндора после выходки Поттера в Большом Зале, привычно зарылась в книги. Увы, научить летать те не могли — по крайне мере те, до которых могла дотянутся сама девочка. Может, где-то такие книги и были.

Гарри несколько раз пытался поговорить с Гермионой и извинится за, прямо скажем, отвратительное поведение. Девочка была не виновата — вообще не имела отношения, — к мисс Уитсон и Снейпу, и срываться на ней было мерзко. Тётя Пэт даже ругать бы на такое не стала, просто посмотрела бы — воистину худшее наказание.

Увы, толком поговорить так и не удалось, девочка успешно избегала его. Не то чтобы Гарри мог её винить.

Урок начался нормально. Правда это всё, что он успел сделать.

— Ну и чего же вы ждете? — было первое, что услышали ученики от мадам Хуч, тренера полётов, немолодой женщины с ястребиными чертами лица и жёлтыми глазами. — Вставайте рядом с мётлами, давайте, побыстрее.

Ощущалось, что она привыкла работать скорее со спортсменами, чем с детьми, и подгонять их она была готова хоть пинками.

— Теперь вытяните правую руку над своей метлой и скажите "Вверх!", — приказала мадам Хуч, когда все выстроились рядом с мётлами.

— Вверх! — синхронно прокричали все.

Ну, почти. В самый ответственный момент Гарри почувствовал, как перехватило горло от подступающей паники. Впрочем, он быстро справился и завопил изо всех сил:

— Вверх! — голос дал петуха от напряжения, и впридачу получилось даже громче, чем хотелось.

Слишком громко. И слишком много мётел вокруг.

— Хсссс… — успел прошипеть Гарри самые грязные ругательства, которые пришли ему на ум, когда все деревяшки в едином порыве дёрнулись к нему.

Все мётлы рванули к единственному первокурснику, вырываясь из держащий их рук или взмывая с земли. Не все среагировали на их неожиданную выходку. Невилл, неожиданно быстро разобравшийся в ситуации, упал на свою метлу, пытаясь её удержать, но это не помогло, и мальчишку понесло в общую кучу. Рон и трое слизеринцев смогли не выпустить метлы из рук, а вот устоять у них уже не получилось. Ещё один с зелёного факультета, кажется, из тех парней, с кем они встречались в поезде, не успел увернуться, и его просто снесло несколькими деревяшками. Остальным просто так или иначе досталось по дороге.

Всё это Гарри успел запечатлеть в памяти будто отдельные кадры, пока он поднимал руки в надежде защитить хотя бы голову.

— Удивительное везение, мистер Поттер, — проворчала мадам Пофмри, целитель из лазарета Хогвартса.

Гарри мог бы поспорить с ней, что почти два десятка метёл, обрушившихся на человека, далеки от удачи. Но он видел других пострадавших. Синяки, ссадины и несколько царапин? Да, ему повезло. Поэтому он решил посидеть в стороне, пока мадам Помфри помогала остальным.

И ворчание пожилой женщины мальчик тоже прекрасно понимал. Урок полётов по его воле закончился катастрофой с полдюжиной пострадавших, и это только тех, кого отправили в лазарет.

— Как остальные? — спросил Гарри, когда ведьма закончила наносить мазь на солидную ссадину на лбу.

Кажется, туда прилетело Роном.

— Мистерам Уизли, Лонгботтому и Забини предстоит остаться в лазарете до вечера. Мисс Булстроуд и Гринграсс почти не пострадали, слава богу, они отпустили мётлы до того, как влетели в вашу кучу-малу. Совсем бы задавили бедных девочек!

Скорее мисс Булстроуд задавила бы их всех вместе. Гарри ничего не имел против крупных людей, но давайте смотреть правде в глазе, из него, например, дух бы она выбила запросто, особенно впечатвшись на скорости метлы. Ему и Невилла, впрочем, хватило. Не то чтобы его кто-то спрашивал.

— А вот мистеру Малфою весьма не повезло, — между тем укоризненно покачала головой мадам Помфри. — Ему придётся остаться в лазарете по крайне мере на весь завтрашний день.

Если Гарри правильно помнил, это был тот парень, которого первым снесло мётлами, и которому Поттер в поезде хорошенько врезал ни за что. Бедолага, он всё время оказывается не в том месте не в то время. Надо будет обязательно извиниться перед ним при случае.

Приближался Хэллоуин. Гарри всегда его не любил.

После этого года? Просто ненавидит.