Футуристическое насилие и вычурные костюмы

ТРИДЦАТАЯ

Артур Ливингстон не смог бы сказать, сколько женщин погибло по его вине, это не было чем-то, за чем мужчины вроде него следили. Клиент собирался приятно провести время в клубе с красивым эскортом, и не хотел знать, как она там появилась, прямо как не хотел посещать экскурсию по скотобойне, на которой делают для него стейки. Потребители двадцать первого века не особо переживали об ужасных вещах за кулисами, пока красивые куски мяса появлялись у них на тарелке.

Но именно эти ужасные вещи за кулисами в итоге познакомили Артура Ливингстона с Уиллом Блэкуотером, Андре Ноксом и Баддом Биллингсли. Это было за пятнадцать лет до того момента, как Зои вылетела с крыши в Табула Ра$а, и примерно в тот момент, когда она впервые пошла в начальную школу, и услышала, как богатые дети говорят, что она плохо пахнет. Артур был в баре, смотрел репортажи о предстоящей войне в Корее и увидел трагичную историю о бедных людях, пытающихся сбежать из страны, и о негодяях-торговцах людьми, которые вытягивали женщин-беженок и продавали их в сексуальное рабство за границей. Трагедия, думал Артур, потому что не он этим занимался.

К счастью, у Артура были друзья в Южной Корее. И в Северной Корее. И в Китае. И в России. Он очень быстро основал Фонд Артура Ливингстона, международную благотворительную организацию, целью которой была передача еды, воды и необходимых медикаментов отчаянным беженцам из Северной Кореи. Благодарные люди были накормлены, одеты и вылечены, пока люди Артура шерстили лагеря, тайно предлагая наиболее красивым женщинам безопасный проход в Соединённые Штаты, вместе с убедительными документами.

Это было не так просто, как звучит, конечно же. Как и любая работа. Весь Корейский Полуостров переживал известную всем ситуацию, когда ты понимаешь, что твоя тошнота очень скоро перерастёт в рвоту, и ты ничего не можешь с этим поделать. Брутальное восстание откусывало всё больше частей фундамента северокорейского режима, и сумасшедший диктатор поклялся, что прежде чем он отдаст свою власть, он запустит такую прорву ядерных боеголовок, что весь юг превратится в радиоактивную пустошь. Так что Артур не любил посещать эту зону, и просто совершал короткие поездки каждые пару месяцев, чтобы его сфотографировали на фоне голодающих детишек.

Но, честно говоря, обещания Артура о безопасном проезде и о свободе девушек были абсолютно правдивы. Только вот работа, которую он для них готовил, как только они ступят на Землю Свободы, несколько не соответствовала их ожиданиям. Или соответствовала: то, что они жили в изолированном полицейском государстве, не значило, что они были наивны. Но, насколько это вообще волновало Артура, все были в выигрыше. Девушки в сохранности выбирались из страны, которая скоро должна была стать мясорубкой, а богатые клиенты Ливингстона в Америке были поражены "японскими" девчонками, которых требовала определенная аудитория (по большей степени те, кто сделал своё состояние в технической индустрии). Теми немногими минусами этой выгодной сделки, думал Артур, были разве что долгие перелёты, сильно утомляющие его, плюс постоянные переговоры по взяткам с кучей бюрократов сразу из трёх стран были надоедливыми. Всё это, и тот факт, что если его поймают в самой стране, то его тут же казнят за торговлю людьми, и журналисты раздуют международный скандал, который скорее всего вызовет ядерную войну и последующая цепная реакция навсегда сотрёт жизнь с лица вселенной. Но, конечно же, инвестиций без риска не бывает.

Спустя несколько месяцев, китайцы были зажаты на одной из северных границ Северной Кореи, что вызвало неприятный инцидент, в котором внутри грузовика, пересекающего иронично названный китайско-корейский Мост Дружбы, заживо сгорели шесть девушек Артура. Он не растерялся: Артур отыскал друга в Нагасаки, в Японии, который занимался туристическим подводным бизнесом на острове Цусима, и выкупил у него подлодку. Через несколько недель он вернулся в бизнес, перевозя девушек под Жёлтым Морем, петляя между экзотической рыбой и минами Южной Кореи. Он думал, что если правительство когда-нибудь отследит подлодку, он просто купит большие воздушные шары и будет переправлять девушек через демилитаризированную зону. Или найдёт выход к России по северной границе. Артур Ливингстон, видите ли, жил по простому девизу: "Выход есть всегда".

И люди у власти не то, чтобы не знали о происходящем. Ливингстон был полезен для режима, потому что они любили делать из этого большое шоу. Показывали, как они работают с международными группами помощи, чтобы помочь бедным беженцам, страдающим от бессмысленного восстания. И он был полезен для каждого чиновника, который надеялся на взятки, чтобы оставаться на плаву. К примеру, в какой-то момент молодой амбициозный офицер из провластного Министерства общественной безопасности стал выискивать два десятка девушек, внезапно пропавших из лагеря беженцев за одну ночь. Неделю спустя его нашли на парковке, где он трагично свёл счёты с жизнью, выстрелив себе в голову четыре раза. Артур не убивал его, и не приказывал этого делать. В этот момент он был в Юте, предлагая инвесторам идею отеля, весь рабочий состав которого состоял бы из полностью голых девушек. Лично Артур, на самом деле, никогда не убивал людей. Но насколько он знал, если ты встаёшь у него на пути, ты делаешь свой выбор. Рынок — это машина, и если какой-либо глупец решит остановить её, он не должен удивляться, что он оказался под колёсами.

Так что ему было очень тревожно, когда в его самую последнюю поездку в Северную Корею его вытащили из отеля в Кэсоне и затолкали в ожидающий снаружи седан. Трое грубых солдат вывезли его из города, никак не реагируя на предложения Артура одарить их деньгами на всю оставшуюся жизнь, взамен всего лишь на простую ложь начальству о том, что его не было дома. Артура привезли на взлётное поле, разорванное восставшими до состояния адского кратера. Седан проехал мимо закрученных и обугленных каркасов боевых истребителей, которым так и не удалось подняться в воздух. Машина остановилась снаружи ангара, настолько изрешечённого пулями, что это выглядело так, будто в него посадили маковые семена, после чего Артура грубо проводили внутрь.

Там, к удивлению Артура, его ждал американец лет пятидесяти. Он был не в униформе, но в нём легко можно было узнать военного и с полкилометра: его осанка, причёска и линия подбородка выдавали бы в нём стопроцентного пехотинца, даже если б он облачился в платье. Корейское сопровождение Артура толкнуло его вперёд, и пехотинец попросил их подождать у входа, пока он с Артуром прогуляется. Вместе они прошли в здание, остановившись, чтобы обогнуть чёрный объект, в котором Артур несколько секунд спустя узнал обугленный скелет, застывший в позе жертвы, пытающейся отползти от огня. Под скелетом был сальный след от подсохшего расплавленного жира.

Пехотинец сказал.

— Мистер Ливингстон, я правильно понимаю, если мне нужно перевезти кого-то через границу, обращаться нужно к вам?

— Вы знаете моё имя. Как мне называть вас?

— Зовите меня Рэнди. Мне всегда нравилось это имя.

— Окей, Рэнди. Я чего-то не знаю, или вас не должно быть в этой стране?

— Зависит от того, кого вы спросите, разве нет? В Кэсоне удерживают троих американцев. Вам нужно их вывести.

— Солдаты?

— Не официально, нет.

— ЦРУ?

— Гражданские контрактники. Занимаются работой от лица нашего правительства.

Он передал Артуру планшет, показывающий три фотографии и список имён, вместе с их ростом и весом. И больше никакой информации.

Артур взглянул на него.

— От лица какой части? — Мужчина не ответил. Артур спросил. — Ну, могу я хотя бы спросить, чем они занимались?

— Сохраняли свободу и следили за удовлетворением интересов Америки за рубежом.

Уилл хрюкнул и сказал:

— Уилл Блэкуотер? Это самое фейковое имя, которое я когда-либо слышал. Нельзя позволять оперативникам выбирать собственные прозвища, Рэнди. Иначе окажетесь в обществе кучки парней по имени "Макс Стронг" или "Нэйтан Стил"[7].

— Этих троих собираются перевозить в Пхеньян завтра в пять ноль ноль, и затем публично казнить. Мы хотим освободить их прежде, чем это случится. И потом в игру вступаете вы.

— Зачем я вам нужен? Почему бы просто не вызвать авиаудар?

— Соединённые Штаты Америки официально никоим образом не вмешаны в корейский мятеж, и не будут вмешаны, до того момента, как северокорейский солдат, самолёт, или артиллерийский снаряд не пересекут демилитаризированную зону.

— А. Ну конечно.

Они дошли до другого конца ангара. Позади них по-прежнему был чёрный столб дыма, выходящий из кратера на мостовой. Подземные хранилища топлива, должно быть, горели уже несколько месяцев.

Артур сказал:

— Ну, у меня есть судно.

— Я знаю. В Онджине. Субмарина со стеклянным дном, которую вы принарядили как рыбацкую лодку. Очень мило.

— Ведите своих людей в доки и, за разумную плату, мы перевезём их в Инчхон, или куда там вы хотите их перевезти.

— Боюсь, это не так-то просто. Мы договорились о тайном обмене с офицером во главе транспортировки заключённых. Трое из них будет "убито" при попытке бегства, но тела, которые он покажет начальству, заменят. Его плата в том, что он хочет назад свою дочь.

— Вы говорите так, будто я знаю, кто его дочь. А я знаю?

— Девчонка шестнадцати лет по имени Чои, вы вывезли её из страны шесть месяцев назад.

— О. Ну, значит в настоящий момент она наверняка в клубе в Юте, претворяется гейшей или смеётся над ужасными шутками какого-нибудь американского торговца.

— Значит вы знаете, где она. У нас меньше двадцати четырёх часов. Вы должны посадить её на самолёт, привезти сюда, перевезти через границу и передать в руки её отца.

— Того самого отца, от которого она сбежала, рискуя жизнью. И из страны, которую разорвёт война.

— Ей очень не повезло, согласен. Одна из миллионов невезучих судеб, которые появятся на границе этого богом забытого клочка земли, без сомнений, — мужчина оглядел ужасы разрушенного аэропорта. — Знаете, мой прадед умер здесь. Труман должен был позволить МакАртуру сбросить бомбы, как он и хотел. Мы договорились?

— Что будет, если я скажу нет?

— Если скажете да, вы получите благодарность правительства Соединённых Штатов. То, что понадобится человеку в вашем положении, когда он окажется на смертном одре.

— Интересно вы развернули этот вопрос.

— Эти трое оперативников — мои близкие друзья и коллеги. Они занимаются необычайно рисковой работой внутри страны уже целый год. Если бы мне пришлось смотреть на то, как их казнят на государственном телевидении, потому что вы не захотели выдать один из кусков мяса, которые вы продаёте и покупаете, как уличный продавец кебабов... — он пожал плечами. — Меня официально здесь нет. Вас тоже. И люди исчезают в этом месте каждый час. Ваша судьба останется неизвестной истории.

Артур посмотрел на высокое, разрушенное здание, толстые лучи света пробивались через дырки от пуль над ними.

— Хочу ли я вообще знать, где вы найдёте подходящие тела, чтобы выдать их за ваших пленников?

— Оу, я забыл упомянуть. Вам нужно будет найти для нас три тела, примерно подходящие под описание трёх оперативников.

— Боже.

— Свобода не свободна, мистер Ливингстон.

В итоге, выбор оказался вовсе не выбором. Артур сделал пару звонков. Ложью дочку офицера, Чои, затащили на приватный самолёт в Солт Лейк. Когда она поняла, куда направляется, она начала кричать. Понадобилось трое мужчин, чтобы её удержать. Она попыталась сбежать с самолёта, когда он приземлился на дозаправку в Лос Анджелесе. Затем снова в Токио. Она говорила о том, что с ней делал отец, и что он обещал сделать, если она хотя бы попытается сбежать. Ничего из этого не имело значения, конечно же. Рынок — это машина, и это всего лишь звуки, которые она издавала, когда двигались шестерёнки.

Тем временем, Артур заплатил местному, который привёз ему три тела меньше чем за двенадцать часов. Артур не спрашивал, где он их взял, и были ли они живы, когда он их нашёл. Это была военная зона, и цена за жизнь опустилась до отрицательной: многие граждане были куда дороже, будучи мёртвыми. Рынок во всей красе.

"Атака" на конвой, транспортирующий американских заключённых, прошла по расписанию, хотя, может "атака" не должна заключаться в саркастичные кавычки, учитывая, что, насколько знал Артур, тринадцать реальных людей было убито и ещё тринадцать — покалечено. Одному парню оторвало ногу. Артур предположил, что никто из жертв не знал, что они представляли собой одну из форм убедительного метода актёрского мастерства, чтобы уловка ЦРУ была успешной.

И после всего этого, когда подошло время отплывать, никто не показался у доков. Прошло около пяти часов, прежде чем трое американских пленников появились и заползли в подводный "рыбацкий" корабль Артура. У двоих были серьёзные раны, которые не могли быть обработаны из-за отсутствия нужных инструментов. Так что когда они отплывали, жёсткий техасец по имени Бадд пытался надавить на фонтанирующую артерию, намочившую его левую ногу, пока голубоглазый "Уилл Блэкуотер" был в рубашке, пропитанной его собственной кровью. Как только судно утонуло под волнами, рослый молодой чёрнокожий парень с козлиной бородкой и большими карими глазами нервно уставился на воду, покрывающую окна и сказал:

— Так и должно быть, да?

Уилл сел рядом с Артуром у рычагов управления, удерживая компресс у обильно кровоточащей раны на голове, и пожал его руку скользкими от свежей крови пальцами.

Артур уставился на окровавленную ладонь и сказал:

— Рад знакомству.

Мужчина сказал:

— Когда появится свободный момент, я хотел бы узнать, как вы это провернули.

— Вы не хотите знать.

— Нет, хочу.

Артур задумался на секунду, и попытался подсчитать, сколько трупов и разрушенных жизней принесли в жертву ради того, чтобы вырвать эту группу из Корейской Народной Республики, но сбился со счёта. Хотя он точно не знал о них всех. И это не имело значения. У него была работа, работу нужно было выполнить, и на этом всё. Станешь сентиментальным, и проще будет просто уйти. Сидеть в кабинке на пляже и ждать, пока истечёт время.

Артур уставился в мутную воду за иллюминатором, вытер кровь о свои штаны за триста долларов и пробубнил:

— Выход есть всегда.

Так что, в любом случае, нет, Артур не мог сказать вам, сколько девушек, которых он вытащил с корейского полуострова и других частей мира, добрались до Америки и, если добрались, не дожили до старости. Статистически, в тот самый момент, когда женщина соглашается брать деньги за секс, её шансы на смерть от убийства подлетают на пять тысяч процентов: женщина, остающаяся на подобной работе в среднем живёт до тридцати четырёх. Но, как он говорил, было ли им лучше там, откуда они? Будь они рождены в Пхеньяне или Пенсильвании, они бы не оказались в таком положении, если б не выпали из перспективы, и Артур содержал их чистыми и в комфорте до того дня, когда они переставали приносить прибыль. Рынок остаётся рынком, и это не его вина, что рынок заявляет, что молодые женщины дешёвые и портятся быстрее, чем зелёные бананы.

А что до Зои Эш, что ж, встретить мёртвую двадцатидвухлетнюю девушку на тротуаре у какой-нибудь собственности Ливингстона не было чем-то необычным. Просто этого не случилось в этот конкретный день.