Глава 6, в которой я прокляла…

Но Ландар грубо встряхивает Долорес и почти брезгливо отбрасывает от себя.

— Вам следует смотреть, юная леди, куда вы идёте, — холодно произносит он. Глаза его при этом горят, а тонкие губы презрительно кривятся.

Бедная девочка!

Так опозорить перед всей академией!

Вон, Марика торжествует. Её прихлебательницы хихикают. А моя дорогая Долорес глотает слёзы.

Ну, Ландар! Ну, скотина!

Подлетаю, обнимаю Долорес и поворачиваюсь к королю. Состояние у меня — вот-вот разорвёт на много цветочных фей.

— Да что вы себе позволяете, мужлан неотёсанный!

Король задыхается от гнева: вон, физиономию перекосило, желваки ходят, кулаки сжимает.

— Фея! — выплёвывает он, глядя на меня с высоты своего роста. И слово звучит в его устах, как ругательство. — Хмурус! — срывается он, наконец. — Какого чёрта здесь делает это крылатое недоразумение?

Я — недоразумение?! Да ты зарвался, человечишка! Да я ж тебя в неведому зверюшку превращу и мяв-куну скормлю!

Уже выхватываю палочку, чтобы привести угрозу в исполнение, возмущенно трепещу крылышками, когда чёрной молнией между нами влетает ректор.

— Прошу вас, Айсель, успокойтесь! — очень вежливо произносит он, хотя глаза его говорят что-то совсем невежливое. — И вы тоже, ваше величество.

Хмурус раскланивается, чуть ли не расшаркивается. А мне вспоминаются слова Ляны: «Король — куратор академии». Наверное, ещё и спонсор.

Чариус Хмурус, между тем, продолжает:

— Уважаемая госпожа Айсель направлена сюда Комитетом по балансу. Видите ли, у нас перекос в сторону тёмных преподавателей, нужно было слегка разбавить светом.

— Вот как, — Ландар ехидно щурится. Глаза у него ненормальные, вишнёвого оттенка, и сейчас в них пляшут недобрые красные огоньки. — Ну что ж, Комитету виднее. И что же преподаёт уважаемая госпожа?

— Основы соблазнения, — не удерживается и таки хмыкает Хмурус.

Ландар оборачивается и указывает на Долорес, всё ещё рыдающую у меня на плече:

— А это, случайно, не ваша ученица демонстрировала нам сейчас практические навыки?

Я не отвечаю, гордо задираю нос и увожу Долорес. Вслед нам несутся насмешки и дразнилки. Ничего-ничего. Смеётся тот, кто смеётся последним. На нашей улице тоже будет праздник, с печеньками и канканом.

Передаю подопечным все ещё плачущую Долорес.

Правда, сейчас она настоящая Депра и, видимо, надолго; всё время бормочет: «Лучше сдохнуть! Я неудачница. Жизнь — боль» и подобную ноющую чушь.

— Ну почему у других получается падать в объятия мужчинам своей мечты, а у меня нет! — заканчивает она печальную тираду.

Добросердечная Люси протягивает ей платок, чтобы та как следует высморкалась.

— Ничего, ещё научишься, — подбадриваю я. — Опыта пока маловато, но мы будем тренироваться.

Депра-Долорес улыбается вымученно и так несчастно:

— Я смогу?

— Обязательно! — заверяю и похлопываю по плечу. — Ты будешь лучшей. Вы все. Но на сегодня занятия окончены. Жду вас завтра в тоже время.

Они понимающе кивают и уводят нашу неудавшуюся дебютантку. А я бегу в свои апартаменты: надо сосредоточиться и понять, что делаю не так. Почему мои методы не работают? Ведь если такие осечки и дальше пойдут, то миссия может накрыться. И тогда не видать мне замужества, как эльфу — кончиков ушей.

Только распахиваю дверь в комнату, как оказываюсь в самом центре метели. Все мои подушки — в клочья, оседают вокруг перьевыми хлопьями. И вот прямо на меня из этого «снегопада» выскакивает мяв-кун: глазищи горят, шерсть дыбом, змеехвост торчком! И главное — на четырёх лапах. А если мяв-кун на все лапы встал — значит, что-то серьёзное!

— Мяяяяяяяяаааааааааааууууууууу! — орёт он. — Деррррррррржжжшшшии!

К последнему завыванию подключается и хвост.

И только теперь я замечаю упитанного крыса, который улепётывает на задних лапах. На голове у него корона, а следом тянется пурпурная мантия.

— Сжирают живьём! Помогите!

Он ныряет за меня, но на всём бегу врезается в ножку шкафа, падает плашмя назад и… оказывается вполне себе нормальным — ну, если не считать объёмного живота — мужчиной в белом мундире.

Помогаю ему встать. Он отряхивается и грозит кулаком мяв-куну. Тот всё ещё вздыбливает шерсть на загривке и шипит, выпуская и втягивая когти.

— Вы кто? — спрашиваю.

— Человек! — отвечает он гордо.

— Уже легче! Прямо гора с плеч, знаете ли. А то я думала эльф какой-нибудь.

— Нет, я король.

Упираю руки в бока и завожу глаза под лоб: ещё один. Да у них тут просто слёт.

Качаю головой.

— Почему же вы, господин король, в таком неприличном обличье перед женщиной появляетесь?

— Да-да, и меня провоцируете! — возмущается мяв-кун. — А если бы я вас ням-мяв-мяв!

Мурчелло уже успокоился, сейчас лежит прямо на воздухе и со вкусом облизывает лапу.

— Эх, — вздыхает король, заводит руки за спину и ковыряет нарядным башмаком пол, — понимаете: я — оборотень. Только все оборотни как оборотни, превращаются то в волка, то во льва, то вообще в дракона. И только мне не повезло — превращаюсь в крысу. Кто ж такого полюбит?

Достаёт из кармана внушительных размеров платок и демонстративно промокает слёзы. Скупые мужские, конечно. Но как убедительно. Меня сегодня что, затопить решили? Ну ладно ещё Долорес, она — девчонка, но этот-то! Вон пузо какое наел? Может, поэтому его никто и не любит.

— Откуда вы вообще здесь взялись, ваше кры… королевское величество?

Сажусь на тахту, указываю ему на стул и готовлюсь слушать.

Он мнётся, пухлые щёки заливает густой румянец, прямо едва ли не под цвет мантии. Только теперь замечаю, что белый королевский мундирчик весьма-таки потрёпан и в пятнах.

— Понимаете ли, — он сдвигает корону набекрень и даже удивительно, как та не падает, — в общем… тут такое дело… одним словом… меня сюда завезли… с мукой.

Он облизывает губы, сцепляет пальцы и, уставляясь в пространство невидящим взглядом, начинает рассказывать:

— Познакомился я, значит, с одной мельничихой-вдовой, стали мы вместе жить-поживать. Огонь, а не женщина. Дородна, румян, ну просто булочка! А уж хохотушка и затейница… — тут он смущается, краснеет, должно быть, вспомнив какую-нибудь особенно веселую затею мельничихи. — Но скоро пресытился. Но не знал, что она — ведьма. Когда она пронюхала, что бросить её собрался, так плеснула на меня какой-то дрянью, и я стал крысой. Тогда она котяру своего натравила, — коситься на Мурчелло, тот ухмыляется и продолжает умываться, но глазами радужными посверкивает хищно. — В общем, загнал меня кот в амбар. Пришлось нырнуть в мешок с мукой. Утром за мукой приехали из академии. Так я сюда и попал. Через три дня с меня флёр-то слетел, и я опять королём стал. Но зато время уже понял, где и кто тут главный. С тех пор вот и прячусь по пустым комнатам, а в полную луну становлюсь вновь крысой. Сегодня, как раз, — полная. Ночью будет. Но днём я впервые перекинулся…

— Как долго вы здесь?

— Около года, — разводит руками король.

— И что же, за это время ректор вас не обнаружил?

— Нет, я хорошо прячусь. Многому тут за год научился. Во всяком случае, заклинанию невидимости — уж точно.

— Как же там ваше королевство без вас?

Он грустно усмехается:

— Да я же ненастоящий король.

— Что значит — ненастоящий?

— Моей страной парламент правит, а я так, украшение. Был.

— Конституционная монархия?

— Ага, — соглашается он и грустно вздыхает.

Понятно теперь, почему его не было в реестре принцев-королей-герцогов, который я уже давно выучила наизусть. Ненастоящих королей туда не вносили. Зачем же в нежных головках девиц на выданье смуту сеять?

— Как бы там ни было, но я должна отвести вас, господин… — и понимаю, что не спросила его имя.

— … Галет, — смущённо подсказывает он. — Хотели Гамлет, в честь Принца Датского, но писарь торопился и пропустил одну букву. И теперь я король Галет Первый Ягардский.

На этот титул Мурчелло вновь делает стойку.

— Ягаррррррдецсссссссс! — рычит-шипит он, взъерошив яркую шерсть. — Из тех, кто построил лаборатории, где создали мяв-нас.

— Мурчелло, успокойся, вряд ли Галет имеет к появлению твоей расы на свет хоть какое-то отношение.

Мяв-кун соглашается, успокаивается, снова укладывается прямо на воздух. Набок и спиной к нам. Чтобы видели, как он недоволен. Но я-то знаю, что он отходчивый и хороший.

— А нам с вами, ваше величество, — говорю Галету, — нужно всё же показаться ректору.

Он тихо скулит, но я непреклонна.

— Пожалуйста, добрая фея, не губите. Он меня точно с потрохами сожрёт. А я этой же ночью стану крысой и убегу отсюда…

Не выношу, когда мужики вот так вот канючат, поэтому ускоряю процесс превращения в грызуна. Затем хватаю крыса за хвост и направляюсь в кабинет ректора.

На мой решительный стук Хмурус открывает сразу, но как всегда непечатно ругаясь.

— Взгляните! — швыряю к его ногам беднягу Галета. — Полюбуйтесь, что у вас тут водится! Безобразие!

Хмурус ухмыляется, складывает руки на груди.

Галет на полу ёжится и закрывается передними лапками.

— Это ещё мелочи, — наконец говорит он. — Тут у нас и не такое водится. А про то, что обитает в этих стенах, вам лучше не знать. Но я приму меры.

Он поднимает Галета за хвост, бедняга трескуче верещит и извивается. В глазах ужас и мольба.

Маленькая коронка со звоном падает на каменный пол, и я будто просыпаюсь.

Что это я? Наверное, разозлилась на весь мужской род. Галет же мне ничего дурного не сделал. А Хмурус, судя по выражению зелёной рожи, сейчас беднягу в котёл с каким-нибудь зельем кинет.

Нет уж, король Галет, конечно, дурак и мельничиху зря обидел, но такая участь для него была бы слишком жестокой.

Неужели здесь всё настолько пропитано тьмой, что даже я начинаю темнеть?

— Ладно, — говорю, — отдайте его мне.

Забираю у Хмуруса, глажу, Галет смотрит с благодарностью и, кажется, плачет.

А он даже милый, этот крысокороль.

— Будет другом Мурчелло.

Хмурус поднимает бровь.

— Мурчелло? Этого пройдохи? Ну-ну, посмотрим, как долго продержится эта крыса на позиции между другом и обедом.

— Пфф! — обдаю ледяным, надо полагать, взглядом и направляюсь к себе.

В голову лезут странные мысли: а зачем, собственно, я ходила к Хмурусу? Хотела его увидеть? Да ну, бред какой-то.

Отпускаю Галета, и он тут же шмыгает в какую-то щель. А я лечу дальше, погружённая в невесёлые мысли.

И, конечно, не замечаю, как врезаюсь во что-то чёрное, бархатистое, что на поверку оно оказывается бархатным пелиссоном[5], на короляе Ландара. Мой нос упирается в толстую золотую цепью. Её обладатель смотрит на меня сверху вниз и самодовольно ухмыляется.

— О, наша мадам «не-смотрю-куда-иду», которая тому же учит и юных девушек?

Умеет этот тип взбесить!

А откуда это он сам идёт? Не с женской ли половины? Судя по всему, свидание с Марикой состоялось и прошло успешно.

— Это вас надо спросить, ваше величество, почему вы разгуливаете в женской части академии, да ещё и в такой час?

— Я — куратор, — гордо заявляет он. — Должен же я посмотреть, как живут мои подопечные.

— Да-да, — говорю, — особенно, некоторые. Златокудрые. Вон, волосы у вас на плече.

Он фыркает, отряхивается. А потом — зло и яростно смотрит на меня.

— Фея! — цедит он сквозь зубы. — Ненавижу фей!

С этими словами он буквально впечатывает меня в стену, одной рукой стискивает моё запястье, второй — описывает контуры моей фигуры.

— Они такие нежные, сладкие, пахнут цветами…

Его дыхание обжигает мне шею, а колено давит между ног. Несколько секунд он осоловело смотрит на меня в упор. Потом обхватывает мою голову ладонями и впивается в губы горячим и страстным поцелуем.

Так меня ещё никто не целовал. И какому-то коронованному проходимцу не позволю!

Колочу его, но будто бью по камню.

Удаётся всё-таки извернуться и влепить пощёчину.

— Что вы себе позволяете, наглец!

— Учу соблазну соблазнительницу, — нагло усмехается он.

— Я ведь тоже могу вас как следует проучить!

Он вскидывает руку:

— Не тратьте попусту магию. Я — антимаг. Любое волшебство против меня бесполезно.

— Тогда… тогда… — задыхаюсь, — тогда прокляну!

— Вы же светлая, вы не можете проклясть.

— Вы плохо знаете фей, — говорю. Сосредотачиваюсь, собираю энергию на кончиках пальцев — никаких палочек сейчас! — и вместе с пучком искр швыряю в него проклятие:

— Исчезни! — а потом добиваю другим, куда более страшным: — Пусть на твою голову свалится попаданка!

И тогда король меняется в лице.

Загрузка...