Фермер 1: перерождение

Глава 9 Сюрприз от района

Утром меня разбудил стук в дверь. В доме лесника телефона не было, но соседский пацан Витька Петров прибежал с сообщением, что меня срочно вызывает к себе Громов.

— Говорит, дело срочное, не терпящее от-ла-га-тельства, — сообщил пацан, тяжело дыша после быстрого бега. — Это слова мне папа сказал.

Я быстро собрался и через полчаса уже сидел в кабинете директора. Громов расхаживал по комнате, изредка останавливаясь у окна и мрачно глядя на совхозный двор.

— Вот дерьмо, Виктор Алексеевич, — начал он без предисловий. — Лаптев нас в угол загнать решил. Сразу два удара готовит.

Он сел за стол, придвинул ко мне лист бумаги с официальным заголовком районного комитета партии.

— Читай. Вчера вечером курьер привез.

Я пробежал глазами текст. Районный комитет партии «просил» совхоз «Заря» оказать братскую помощь совхозу «Восход» Красноярского района, пострадавшему от засухи, передав безвозмездно двести тонн семенного зерна пшеницы и ячменя.

— А это что за «Восход»? — спросил я, откладывая бумагу.

— Хозяйство паршивое, — мрачно ответил Громов. — Третий год план не выполняют. Только их директор — свояк Лаптева, брат его жены. Понимаешь комбинацию?

Я кивнул. Схема была прозрачной. Если Громов откажется помочь, его представят эгоистом, не думающим о товарищах по несчастью. Если согласится, совхоз останется без семенного фонда на следующий год.

— А второй удар? — поинтересовался я.

— А вот второй похуже, — Громов достал еще одну бумагу. — Комиссия по проверке целевого расходования средств. Завтра приезжает. Главный ревизор Стукалов, сосунок Лаптева. Будет искать, на что мы деньги тратим на твои эксперименты.

Я взял вторую бумагу, внимательно изучил. Ревизия должна была проверить «эффективность использования средств, выделенных на развитие производственной базы и внедрение новых технологий». Формулировка обтекаемая, но угрожающая.

— И что они конкретно ищут? — уточнил я.

— Да все подряд, — махнул рукой Громов. — Металл, который мы для твоих изобретений брали. Электричество, которое дробилка жрет. Время механизаторов, которое на террасирование тратим. Все превратят в «нецелевое использование социалистической собственности».

Я откинулся в кресле, обдумывая ситуацию. Лаптев играл грамотно, наносил удар сразу по двум направлениям.

Но в его стратегии были слабые места, которые можно использовать. Для меня это детская задача. В прошлой жизни мне приходилось раскалывать орешки покрепче.

— Михаил Михайлович, — сказал я наконец, — а что если превратить эти проблемы в возможности?

— Как это? — насторожился директор.

— С зерном вот как поступим. Позвоните Климову, первому секретарю. Скажите, что готовы помочь «Восходу», но не зерном, а технологией. Предложите организовать делегацию из их района к нам. Покажем методы известкования, террасирования, рационального использования техники.

Громов нахмурился:

— А толку? Они зерно хотят, а не советы.

— Толк большой, — убедительно ответил я. — Скажете Климову: «Дадим не рыбу, а удочку. Научим получать урожаи, которые засуха не возьмет». Представьте это как долгосрочную помощь, более ценную, чем разовая подачка.

— И что, Климов поддержит?

— Обязательно. Для него это возможность показать областному руководству заботу о развитии сельского хозяйства в масштабах региона. Гораздо солиднее, чем простое перераспределение ресурсов.

Громов задумчиво постучал карандашом по столу:

— А Лаптев что скажет? Он же требует конкретно зерно.

— А Лаптев против передового опыта возражать не сможет, не потеряв лицо, — усмехнулся я. — Что он скажет? Что передача технологий хуже мешка зерна? Это же абсурд с точки зрения партийной идеологии.

— Хитро придумано, — признал директор. — А с ревизией что делать?

— С ревизией еще проще, — я подвинулся ближе к столу. — Оформите все мои изобретения как рационализаторские предложения с конкретным экономическим эффектом.

Я достал из кармана блокнот, начал писать цифры:

— Дробилка для известняка экономит совхозу пятнадцать тысяч рублей в год, столько стоила бы покупная установка плюс транспортировка. Террасообразователь освоил пятьдесят гектаров бросовых земель, это дополнительная продукция на сумму… — я быстро прикинул, — минимум тридцать тысяч рублей ежегодно.

— Ясно, — кивнул Громов. — Получается, мы не деньги тратили, а инвестиции делали.

— Именно. А теперь главное. Когда приедет комиссия, соберите самых уважаемых людей района. Пусть подтвердят результаты не на бумаге, а своими глазами.

— Кого конкретно?

— Токарева, главного агронома района. Ветеранов войны и труда. Директоров соседних совхозов. Создайте атмосферу торжественного смотра достижений, а не унылой проверки расходов.

Громов оживился:

— Понял! Превратить ревизию в демонстрацию успехов?

— Точно. И еще одна деталь. Пригласите на комиссию корреспондента областной газеты. Пусть напишет об освоении новых земель в совхозе «Заря». Тогда Стукалов не посмеет критиковать то, что завтра будет в областной прессе как передовой опыт.

— А корреспондент приедет?

— Если правильно подать материал. Позвоните в редакцию, скажите, что у вас есть интересная тема, освоение бросовых земель с помощью рационализаторских изобретений. Журналистам нравятся такие сюжеты.

Громов встал, прошелся по кабинету:

— Ловко ты придумал, Виктор Алексеевич. Из загнанных в угол, в победители.

— Главное правило, — сказал я, — никогда не оправдываться. Всегда переходить в наступление, используя оружие противника против него самого.

— А если не сработает?

— Сработает. Лаптев рассчитывал на нашу растерянность и оборонительную позицию. А мы сделаем наоборот, превратим его атаку в демонстрацию наших достижений.

Громов сел за телефон:

— Ладно, начинаем. Сначала звоню Климову насчет технологической помощи «Восходу». Потом в областную газету. А ты готовь материалы по экономической эффективности всех наших новшеств.

— У меня уже есть наметки, — ответил я, постучав себя по виску. — Я уже предвидел, что придется все письменно обосновывать. Уже начал работу. К завтрашнему дню у нас будет полный отчет с фотографиями, расчетами и свидетельскими показаниями.

— А знаешь что, — Громов хитро прищурился, — может, нам еще и премию дадут за рационализаторскую деятельность. Как думаешь?

— Вполне возможно, — согласился я. — Особенно если все правильно оформить и подать.

Директор взялся за телефонную трубку:

— Девушка, соедините меня с первым секретарем райкома… Алексей Степанович? Михаил Михайлович беспокоит, из «Зари»…

Я слушал, как Громов излагает нашу позицию по поводу помощи пострадавшему совхозу. Голос у него был уверенный, убедительный. Из просителя милости он превращался в инициатора благородного начинания.

— … не просто зерно дать, а научить получать стабильные урожаи в сложных условиях… у нас есть уникальный опыт освоения проблемных земель… готовы поделиться технологиями…

Разговор длился минут десять. Когда Громов положил трубку, на лице у него была довольная улыбка:

— Климов идею одобрил. Говорит, это гораздо солиднее простой материальной помощи. Обещал поддержать на бюро райкома. А насчет Лаптева сказал: «Николай Павлович должен понимать стратегические задачи развития сельского хозяйства района».

— Отлично, — кивнул я. — Первая проблема решена. Теперь звоните в областную газету.

Второй звонок тоже прошел успешно. Корреспондент заинтересовался темой освоения бросовых земель и пообещал приехать завтра утром, как раз к началу работы ревизионной комиссии.

— Теперь самое важное, — сказал я, когда Громов закончил разговоры. — Нужно все правильно срежиссировать. Комиссия должна увидеть не проблемы, а достижения.

— Что конкретно предлагаешь?

— Встречаем гостей не в конторе, а на экспериментальном участке. Показываем террасы с растущей картошкой, работающую дробилку, самодельные приспособления в действии. Пусть видят результат, а не бумаги.

— А цифры, расчеты?

— Цифры дадим, но не сухие, а привязанные к конкретным результатам. Вот эти пятьдесят гектаров раньше не давали ничего, а теперь дают столько-то продукции. Вот эта дробилка заменяет покупное оборудование стоимостью столько-то рублей.

Громов энергично кивал:

— Понял. Создаем атмосферу производственного успеха, а не финансовой отчетности.

— И еще одно. Подготовьте выступления механизаторов, которые работали со мной. Пусть расскажут, как новые методы облегчили им работу и повысили производительность.

— Дядю Васю привлечем, Петровича, Кольку-сварщика, — прикидывал директор. — Они от души расскажут.

— Только предупредите их заранее, чтобы говорили конкретно. Что было, что стало, какая выгода. Без лишних эмоций, по-деловому.

— Сделаю. А ты пока готовь техническую документацию. К завтрашнему утру все должно быть безупречно оформлено.

Я встал, направляясь к выходу:

— Михаил Михайлович, главное, помните: мы не оправдываемся перед ревизией, а демонстрируем достижения. Не защищаемся, а показываем результаты работы.

— Запомнил, — твердо ответил Громов. — И спасибо, Виктор Алексеевич. Без тебя я бы не сообразил, как из этой ловушки выбраться.

— Не за что. Завтра увидим, насколько наша стратегия эффективна.

Выходя из конторы, я думал о том, что завтрашний день станет серьезным испытанием не только для Громова, но и для меня. Если план сработает, мое положение в совхозе укрепится окончательно. Если нет, придется искать новые подходы к решению политических проблем.

Но я был уверен в успехе. Лаптев готовил ловушку, рассчитывая на стандартную реакцию — страх и оправдания. А мы ответим нестандартно, превратим его атаку в демонстрацию наших преимуществ.

Вечером, сидя дома за столом, я готовил подробные расчеты экономической эффективности каждого внедренного новшества. Цифры получились впечатляющими. Если все подать правильно, завтрашняя ревизия может превратиться в триумф рационализаторской мысли.

Политическая игра только начиналась, но первые ходы мы делали правильно.

На следующее утро я проснулся в половине шестого и сразу отправился на экспериментальный участок. Нужно убедиться, что все выглядит безупречно к приезду комиссии.

Террасы радовали глаз. Картофель поднялся уже на двадцать сантиметров, ровные зеленые рядки контрастировали с серыми каменными бортиками. Система орошения работала четко, вода струилась по желобам, равномерно распределяясь по участкам.

Дядя Вася и Колька уже возились у дробилки, наводя последний лоск. Машина начищена до блеска, рядом аккуратной горкой лежала белая известняковая мука.

— Виктор Алексеич, а как думаешь, все правильно готовим? — спросил дядя Вася, вытирая руки ветошью.

— Отлично готовите, — одобрил я. — Главное, покажите, как дробилка работает. Пусть комиссия услышит, что машина самодельная, но по производительности не уступает фабричной.

В восемь утра к участку подъехал ГАЗик Громова, за ним черная «Волга» с районными номерами. Из машин вышли пять человек: директор, незнакомый мужчина в темном костюме видимо, главный ревизор Стукалов, еще двое в партийной форме одежды и молодая женщина с фотоаппаратом.

— Корреспондент областной газеты, — шепнул мне подошедший Громов. — Тамара Викторовна. Очень толковая журналистка.

Я остался в стороне, наблюдая, как разворачивается представление. Громов повел комиссию сначала к террасам, начав рассказ издалека:

— Вот этот участок еще недавно назад числился в категории неудобных земель. Камни, склон, эрозия. Пятьдесят гектаров мертвого груза в земельном балансе совхоза.

— И что вы предприняли? — спросил Стукалов, поправляя очки. Голос у него был сухой, недоверчивый.

— Применили террасное земледелие с использованием рационализаторских изобретений, — ответил Громов, указывая на ровные площадки. — Сконструировали специальный террасообразователь из списанных деталей. Стоимость переделки — триста рублей. Стоимость покупного оборудования аналогичного назначения — пятнадцать тысяч.

Корреспондент записывала в блокнот, изредка щелкая фотоаппаратом.

— А урожайность какая ожидается? — поинтересовался один из партийных работников.

— Прогнозируем сто пятьдесят центнеров картофеля с гектара, — уверенно ответил директор. — При средней по совхозу восемьдесят центнеров.

— Смелое заявление, — скептически заметил Стукалов.

— Основанное на научных расчетах, — парировал Громов. — У нас работает молодой специалист с отличной теоретической подготовкой.

Он повел комиссию дальше, к дробилке. Дядя Вася и Колька продемонстрировали работу машины. Грохот стоял оглушительный, но известняковая мука сыпалась ровной струей, впечатляюще белая на фоне серых камней.

— Производительность? — крикнул Стукалов, перекрывая шум.

— Тонна в час! — ответил дядя Вася. — А электричества надо всего пятнадцать киловатт!

Дядя Вася заглушил дробилку. В наступившей тишине Громов продолжил:

— Эта установка полностью покрывает потребности совхоза в известковании кислых почв. Экономия пятнадцать тысяч рублей ежегодно на закупке и транспортировке извести.

— Интересно, — признал один из проверяющих. — А кто автор конструкции?

— Наш агроном, Корнилов, — ответил Громов, указывая в мою сторону. — Молодой специалист, но с головой.

Я подошел к группе, скромно поздоровался. Стукалов внимательно меня оглядел:

— И вы все это сами сконструировали?

— Принцип известен давно, — уклончиво ответил я. — Просто адаптировал под наши условия и имеющиеся материалы.

— А образование какое?

— Тимирязевская академия, агрономический факультет.

Корреспондент подошла ближе:

— А можно несколько вопросов для газеты? Меня интересует, как молодой специалист решился на такие масштабные эксперименты.

— Земля любит смелость, — ответил я, стараясь говорить просто и убедительно. — Но смелость, основанную на знаниях. У нас много таких участков по всему району, которые считаются безнадежными. А между тем их можно превратить в продуктивные угодья.

— И какие перспективы видите?

— При правильном подходе можно увеличить площадь обрабатываемых земель в районе на десять-пятнадцать процентов. Это тысячи тонн дополнительной продукции.

Стукалов нахмурился:

— А затраты на освоение? Не получится ли, что игра не стоит свеч?

Я достал заранее подготовленные расчеты:

— Вот подробная калькуляция. Затраты на освоение одного гектара в среднем составляют четыреста рублей. Годовая дополнительная продукция с гектара — шестьсот рублей. Окупаемость — менее года.

— Впечатляюще, — признала корреспондент. — А другие хозяйства могут применить ваш опыт?

— Обязательно. Собственно, мы уже готовим методические рекомендации для передачи опыта.

Громов подхватил:

— Более того, мы предлагаем организовать на базе нашего совхоза курсы повышения квалификации для специалистов района. Покажем технологии, научим работать с новым оборудованием.

— Это уже серьезная инициатива, — одобрительно кивнул партийный работник. — Такой подход областное руководство поддержит.

Стукалов пытался найти недостатки:

— А что с документооборотом? Как оформлялись эксперименты, кто давал разрешение?

— Все оформлено как рационализаторские предложения, — спокойно ответил Громов, доставая папку с документами. — Вот заявления, вот расчеты экономического эффекта, вот акты внедрения.

Я восхитился предусмотрительностью директора. За короткое время он успел все правильно оформить, придав самодеятельности официальный статус.

Комиссия провела на участке два часа, внимательно осматривая каждую деталь. Постепенно настроение проверяющих менялось от скептического к заинтересованному.

— А теперь покажем основные поля, — предложил Громов. — Там тоже есть что посмотреть.

Мы поехали на поля, где проводилось известкование. Разница видна невооруженным глазом — обработанные участки зеленели сочной травой, необработанные выглядели бледно и чахло.

— Вот результат применения собственной извести, — объяснял Громов. — Урожайность повысилась на тридцать процентов. А себестоимость известкования снизилась в три раза.

Корреспондент активно фотографировала контрастные участки, делала заметки.

— Можно поговорить с механизаторами? — спросила она. — Хочется услышать мнение непосредственных исполнителей.

— Конечно, — кивнул директор.

Подозвали Петровича, дядю Васю, Кольку. Мужики рассказывали просто, без пафоса:

— Сначала не верили, что на камнях что-то вырастет. А теперь видим, растет, да еще как!

— Работать стало интереснее. Не просто землю пашем, а новые участки осваиваем.

— И техника меньше ломается, потому что правильно настроена.

Стукалов задавал каверзные вопросы, пытаясь найти подвох, но механизаторы отвечали честно и убедительно. Они действительно видели результаты своей работы и гордились ими.

К обеду настроение комиссии окончательно изменилось. Вместо поиска нарушений проверяющие обсуждали возможности распространения опыта.

— Товарищ Громов, — сказал наконец Стукалов, — должен признать, результаты впечатляют. Но есть вопросы по оформлению документации.

У меня екнуло сердце. Неужели все-таки найдут к чему придраться?

— Рационализаторские предложения нужно подавать через районный совет изобретателей, — продолжил ревизор. — А у вас они оформлены только на уровне совхоза.

— Исправим, — быстро ответил Громов. — Подадим заявки в районный совет немедленно.

— И еще, — Стукалов явно входил во вкус, — такие значительные достижения нужно представлять на районную доску почета. И на областную тоже.

Я понял, что ревизор не критикует, а предлагает поощрения. Блестящий маневр Громова сработал полностью.

— Обязательно представим, — пообещал директор.

Корреспондент закрывала блокнот:

— Материала хватит на большую статью. Думаю, областная газета заинтересуется этим опытом. Возможно, пригласим вас на областное совещание передовиков.

— Будем рады поделиться опытом, — скромно ответил Громов.

Когда комиссия уехала, директор облегченно вздохнул:

— Ну и денек! Думал, придется оправдываться, а получилось наоборот, нас чуть ли не в передовики записали.

— План сработал, — согласился я. — Лаптев рассчитывал на скандал, а получилась демонстрация достижений.

— А что теперь будет? Он же не успокоится.

— Теперь ему будет сложнее нападать, — подумав, ответил я. — После статьи в областной газете критиковать наши методы станет равносильно критике передового опыта. А это уже идеологическая диверсия.

— Хитро придумано, — усмехнулся Громов. — Использовать советскую бюрократию против самих бюрократов.

Вечером я сидел дома, анализируя прошедший день. Первое серьезное политическое столкновение завершилось успешно. Мы не только отбили атаку Лаптева, но и укрепили позиции Громова в районе.

Правда, теперь внимание к нашему совхозу резко возросло. Это открывало новые возможности, но создавало и дополнительные риски. Нужно тщательно планировать каждый следующий шаг.

Через три дня в почтовом ящике появилась областная газета со статьей Тамары Викторовны. Заголовок гласил: «Камни превращаются в хлеб». Статья занимала целую полосу, с фотографиями террас и портретом Громова.

Меня упоминали как «молодого специалиста-новатора», но без излишней детализации. Именно так, как я и планировал, влияние без публичности.

— Ну что, агроном-изобретатель, — подмигнул мне встретивший у магазина Егорыч, — теперь ты знаменитость областного масштаба.

— Преувеличиваете, Иван Егорович, — улыбнулся я. — Всего лишь работаю по специальности.

— Скромничаешь, — покачал головой старик. — А ведь дело правильное затеял. Землю от гибели спасаешь, людям работу даешь. Это и есть настоящее дело.

По дороге домой я думал о том, что политическая игра только началась. Лаптев наверняка готовит новые ходы, но теперь у нас есть защита в виде областного внимания и статуса передовиков.

Первый раунд мы выиграли. Посмотрим, что принесет следующий.