Эпикриз с переводом

Глава 19

Это утро я встретила тоже в объятиях. Кишан обнимал меня за живот, прижавшись к спине. Его ровное жаркое дыхание согревало кожу. И вокруг все так спокойно, безмятежно… Атмосфера чувственная, душевная.

И это странно. Ведь я никогда не любила спать с кем-то в обнимку. Мне всегда было неудобно, некомфортно. Ну не нравилось, когда кто-то вторгается в мое личное пространство. А тут… Нечто другое. Мне нравилось. Очень. Тепло мужского тела. Одно сердцебиение и дыхание на двоих. Гармония двоих.

Как только я открыла глаза, почувствовала шевеление сзади и тут же мягкие губы коснулись шеи, потом плеча. Руки перестали обнимать, провели пальцами по предплечью, а потом сильно сжали.

— Мне нравится просыпаться, обнимая тебя, — прошептал черныш. Я улыбнулась, чувствуя тепло и волны ласкающего счастья.

— Доброе утро, — нараспев ответила я и повернулась к Кишану. Он погладил меня по лицу и невинно поцеловал в нос. Я поймала губы панта своими и поцеловал уже совсем не невинно.

— Я в душ. И на работу, — сообщила я. — Сделаешь кофе?

Кишан кивнул. Я поднялась с кровати, но тут же была поймана за руку. Черныш притянул меня к себе, резко встал и, взяв меня на руки, закружил по комнате. Хихикая и нехотя вырываясь, я чувствовала счастье! Лёгкое, долгожданное и такое, казалось бы, невозможное.

О таком я уже и не мечтала. Отпечаток трудной, а временами даже жестокой профессии заставил меня давно снять розовые очки. И, увы, к людям я относилась больше как к живым организмам, которым требуется ремонт оболочки, порой забывая, что под ней находится душа. Что говорить, я даже в наличии своей сомневалась.

Но если ее нет, то что тогда сейчас во мне поет? Радуется? Что тянется к Кишану и чувствует взаимность?

Тело, да, лишь оболочка. Главное всегда скрывается внутри…

Прошла неделя. Нет, не прошла, пролетела. Почти незаметно. Днём я работала, вечера и ночи посвящала Кишану. Несмотря на то, что каждый день вроде происходило то же самое, я чувствовала себя счастливой. Любимая работа, любимый… Да, ракшас побери, я с каждым днём всё сильней влюбляюсь в этого черныша. Растворяюсь в его темных глазах, плавлюсь в крепких объятиях, схожу с ума от охватывающей нас страсти. Мне не хочется думать, что будет. Я наслаждаюсь каждым мгновением. Ведь именно из них состоит наша жизнь. Что было до, что будет после, я старательно об этом не думаю. Подумаю потом, когда придет время расставаться… А оно придёт. И поэтому такая быстротечная скорость того времени, что мы проводим вместе, пугает. Счастливые часов не наблюдают, когда знают, что этих часов у них много. У нас неделя. Еще. И уже.

Кишан тоже не напоминает мне об этом… Но вот любит ли он меня, как это показывает? Или всему виной то, что мы вынуждены жить под одной крышей?

Впрочем, об этом я тоже стараюсь не думать.

Вчера Аэлита передала очередную посылку. Помимо всего прочего, в ней был планшет, со скачанными оффлайн играми. А ещё новое постельное белье, с красными розами. О планшете и белье я ее не просила. И меня тут же посетило прозрение — неужели ведьма знает, что в ее доме я живу теперь не одна?

С самого утра Кишан с интересом изучал гаджет, и заодно популярные игры моего мира. А я готовилась к очередному рабочему дню: вымыла кабинет, переоделась в хирургический костюм, открыла новую коробку с масками. Увидев последнее, Кишан спросил:

— Зачем тебе прятать лицо?

— Для безопасности, — ответила я, пант нахмурился:

— Для безопасности ты прячешь волосы, по которым могут догадаться, что ты не панта. А лицо зачем?

— Я привыкла. Я прячу лицо уже так давно… Ты просто не видел, каким оно было до того, как я оказалась здесь, — сказала я и даже передернулась. Ракшас! Если бы Кишан видел меня тогда, он бы… Ничего бы не было. Между нами.

— Может всё-таки расскажешь, что с тобой случилось? — аккуратно попросил он. Я лишь качнула головой. Кишан подошёл и взял меня за руку, нежно погладил по ладони… Может, правда, рассказать? Поделиться? Легче не станет, но зато между нами пропадет недосказанность. Которая, нет, не мешает. Но когда между людьми нет ничего, что нужно скрывать, доверие возрастает в разы.

И когда я уже собралась начать рассказывать — в дверь громко постучали. Я бросила взгляд на коробку с масками, потом на Кишана. Он настойчиво замотал головой. И я его послушалась, надевать маску не стала. Быстро поцеловав своего черныша, я поспешила к входной двери.

На пороге стоял почти друг мой Ешан. Увидев меня, он неожиданно заулыбался.

— Джохар ведьм… Аллаита! — он внимательно изучил мое лицо. — А ты ничего… Зачем красоту такую под решми прятала?

— Боялась, что кто-то сглазит, — отшутилась я.

— А мы-то все думали, что там следы из-за запретной магии, — он улыбнулся. — Ладно, я чего пришел. Есть у тебя ещё эти… Как их… Чудо-трусы для детишек? Сунита с дочкой к родственникам собралась, с ними в дороге удобней.

Понимая, что имеет в виду пант, я кивнула и зашла в дом. Ешан зашёл следом и замер в прихожей. Я прошла в кабинет, достала с полки упаковку подгузников и вернулась с ней в прихожую. Вручила панту упаковку и сразу же получила за нее пару монет. Убирая их в карман рубашки, я решила поинтересоваться:

— Что там с хари, поймали?

— Нет, не поймали, — с тяжким вздохом сожаления ответил Ешан. — Но у нас активные поиски прекратили. Ранбиров на улицах стало заметно меньше. Все они сосредоточились у дворца суреша. Видимо, нашему шеру безопасность нужней.

— Ну да, всегда так, — согласилась я. — А про черного тендуа ничего не слышно?

— Тоже нет. Наверно он всё-таки уехал, как ты и сказала. Наши драчуны подуспокоились уже. А что, считай, сильный соперник выбыл, им это только на руку, — пант покосился на дверь. — Ладно, я бы с тобой поболтал, но дел много. Сегодня шера Джита за кападами приехать должна, а мне ещё девочек своих собрать надо.

— Давай, иди, — кивнула я. Ешан вышел за дверь и уже спустился по ступенькам крыльца, но вдруг остановился и ехидно спросил:

— Слушай, а чего это ты так о нем переживаешь? О тендуа.

— Да жалко его стало…

— А меня тебе не жалко? — возмутился вдруг Ешан.

— Он так тогда меня разукрасил.

— Но он тебя в честном бою разукрасил, — фыркнула я.

— Это да, ракшас! — пант извинительно качнул головой. — Побежал я. Яш, ведьма-медик.

— Яш, Ешан, — ответила я и закрыла дверь.

Кишан вальяжно лежал на кровати в одних брюках, играя на планшете в шахматы. Я подошла ближе и, наклонившись, поинтересовалась:

— Получается?

— Да, у нас есть игра с похожими правилами, только фигурки другие. Алла, — позвал меня пант, резко поднимаясь, — я хотел бы сегодня немного прогуляться.

— Что?

— Я уже неделю безвылазно сижу в доме. Мне непривычно, хочется на воздух, размяться.

— И в каком виде ты собрался гулять?

— Тендуа. В нем я быстрее, ловчее, — улыбнулся пант. — Да и судя по словам твоего приятеля, как его, Ешана, черного тендуа местные не ищут.

Сказать, что эта идея мне не понравилась, — это ничего не сказать. Но запрещать что-то Кишану я не имею права. Но от этого переживать за него меньше не стану.

— И долго ты собрался гулять?

— Да на пару часиков. Пробегусь по округе, — темные глаза Кишана смотрели просяще.

Пришлось согласиться. Взяв с моего черныша слово, что он будет осторожен и вернётся в дом только тогда, когда поблизости и в нем никого не будет. А чтобы это показать, оставаясь одной, я буду выходить на крыльцо.

Как только мы это обговорили, пант начал раздеваться. А раздевшись, попросил меня выйти. Меня! Выйти! Сначала я хотела обидеться, но потом догадалась, что Кишан собирается сделать. Я покинула комнату, подошла к двери и вышла на улицу. Совершила небольшой променад по территории ведьминого дома и вернулась в дом.

Сразу у двери меня встретил черный тендуа. Какой же он всё-таки красивый! Блестящая шерсть, длинный изящный хвост, пушистые усы и пронзительные жёлтые глаза. Я погладила большого кошака по голове и услышала в ответ довольное мурчание.

— Путь свободен, — сообщила я. Пант лизнул меня в ладонь и грациозно выпрыгнул в открытую дверь. Я выглянула, но черныша уже не увидела. Шустрый какой! Надеюсь, он будет так же быстр и ловок, прогуливаясь по этому сурешиату.

Уже спустя полчаса мое сердце начало тоскливо щемить. Я не столько скучала, сколько переживала. Выпила вторую чашку чая, нехотя съела полпачки миндального печенья. Скучно. Грустно. И пациентов, как назло, нет.

Сыграла партию в шахматы на планшете. Проиграла, посмотрела статистику — Кишан в эту игру играл гораздо лучше меня… Кишан, бедный мой черныш. Теперь я представляю, как же ему скучно сидеть одному здесь целый день. Но я всегда рядом, за стенкой, и ему, в отличие от меня, не надо переживать.

Посидев ещё полчаса, я решила выйти на крыльцо. Может, Кишан, если он где-то рядом, увидит меня и вернётся.

Только я подошла к двери, как услышала стук. Потянулась к ручке, распахивая дверь, я не ожидала никакого подвоха. А зря. На пороге дома стояло сразу несколько человек: двое ранбиров и… Суреш Хиран с сыном.

Ракшас! Ранбиры! Только их не хватало! Надеюсь, Кишан сейчас не здесь или хорошенько спрятался. Не стоит ему попадаться им на глаза…

Я выдавила вполне дружескую улыбку, однако и отец, и сын смотрели на меня и непонимающе хмурились.

— Аллаита? — спросил мальчик с сомнением. Ну да, узнать меня теперь без маски трудно.

— Да, джохар, Лакхан, — ласково ответила я, вспомнив имя маленького панта и сразу же, слегка поклонившись, поздоровалась с его высокостатусным отцом: — Джохар, шер Хиран.

Мне никто не ответил, здороваться они не пожелали и продолжали меня рассматривать. Как нечто диковинное, необычное. Нет, всё-таки зря я послушалась Кишана и согласилась не прятать больше лицо. А ещё папа-суреш с удивлением оглядел мою одежду. Под довольно длинной рубашкой надеты брюки, которые местные женщины не носят.

— Что-то случилось? Зачем пожаловали? — задала я вопрос.

Суреш на секунду отвёл от меня свой взгляд, бегло огляделся. Потом опять уставился на меня и ответил:

— Говорят, в вашем саду растет очень вкусная и сладкая ягода…

— Малина! — вставил Лакхан. Надо же, какая она оказалась популярная!

— Да, малина, — кивнул шер Хиран. — Лакхан очень любит сладкое, а в пост нельзя…

— Можете набрать себе ягод, сколько хотите, — остановила я просьбу суреша, догадавшись, чего они хотят. — Вон те кусты с красной ягодой. Только осторожней, они колючие.

Хиран кивнул своим ранбирам, и те тут же поспешили в указанном направлении. Достали из карманов бумажные пакеты и принялись собирать ягоду. Кустарник кололся, и сбор малины обещал быть медленным. Я решила прийти им на помощь, чтобы эти незваные гости как можно быстрей покинули территорию ведьминого дома. Спустилась с крыльца, подошла к ранбирам, срывала ягоды с куста и складывала их в пакеты каждому по очереди. Шер Хиран и Лакхан тоже спустились с крыльца и застыли в паре метров от кустарника. Потом мальчик неожиданно шагнул в нашу сторону и принялся нам помогать.

— Это не только вкусная, но и полезная ягода, — поведала я Лакхану.

— Очень вкусная, — согласился он и отправил только что сорванную ягоду в рот.

— А вы про нее откуда узнали? — аккуратно поинтересовалась я.

— Мы маму в лавку с кападами привезли, а их соседи угостили нас ягодой. Мне понравилось, и папа спросил у них, откуда такие плоды? Они сказали, что из сада ведьминого дома, — мальчик вдруг ойкнул и спросил: — А вы, правда, ведьма?

— Нет, я лекарь. Ведьминым называют дом, из-за горы, на которой он стоит.

— Мне нене рассказывала легенду про Пахаад, — закивал мальчик. — Наверное, тут страшно жить.

— Совсем не страшно.

— Вас дух горы не беспокоит? — искренне удивился маленький пант.

— Он смирный и послушный, — ответила я с улыбкой. Лакхан тоже улыбнулся.

Шер Хиран к нам так и не присоединился. Он стоял и наблюдал. В частности за мной. И его взгляд мне совсем не нравился. Он был пронзительным и оценивающим. Иногда даже пугающим.

— А вы красивая, — заметил вдруг мальчик.

— Шанкар, — кивнула я. Комплименты всегда получать приятно, даже от юных ценителей. Только вот пусть его папа не считает так же. Тут я неожиданно вспомнила слова Аэлиты про сурешов. Про их многочисленные связи, гаремы… Ракшас! Этого мне только не хватало! Чтобы этот шер захотел меня в свою коллекцию.

— Почему на виджае вы прятали лицо? — спросил Лакхан.

— Так надо было, — загадочно ответила я и подмигнула.

Наконец мы закончили наполнять пакеты ягодами. Вчетвером подошли к сурешу.

— Шанкар, Аллаита, — поблагодарил Хиран и достал из кармана пару монет. Тех самых, с его чеканым профилем. Я с благодарностью приняла предложенное и даже проводила гостей до дороги, на которой стояла карета, запряжённая двумя необычными животными — что-то среднее между лошадью и зеброй. Еще двое таких оседланных скакунов стояли рядом.

Лакхан, попрощавшись со мной, полез в карету, а его отец чуть задержался. Замер рядом со мной и хитро улыбнулся, шевеля своими пышными усами.

— Яш, Аллаита, — произнес он елейным голосом и вдруг взял меня за руку. Провел пальцем по ладони, словно изучая на ней линии.

— Яш, шер Хиран, — кивнула я и осторожно высвободила свою ладонь. Суреш фыркнул и залез в карету. Ранбиры запрыгнули на животных, и экипаж тронулся.

Я осталась стоять на месте, дождалась, когда карета скроется с моих глаз и только после этого вернулась к крыльцу. Села, достала из кармана сигареты и закурила.

Какой-то неприятный осадок от визита этих знатных иномирных. Нет, Лакхан вполне себе хороший и воспитанный мальчик… Меня больше беспокоил его высокопоставленный отец. Особенно это прикосновение к руке вкупе с хитрой улыбкой.

Ракшас! Ракшас! Ракшас! Не надо было снимать маску! С ней проще, привычней. Уж пусть лучше смотрят на меня как на больную, чем так разглядывают. И ведь далеко не красавица. Обычная. По меркам моего мира.

Я докурила, потушила бычок о землю и тяжко вздохнула. И здесь услышала шелест кустов. А через несколько секунд увидела своего черныша. Слава Чаарити! Живой и невредимый! Он степенно приближался, держа в зубах букет цветов. Похожих на ромашки, только сочного голубого цвета. Тендуа подошел и положил цветы мне на колени.

— Это мне? — удивлённо спросила я, сразу и не сообразив, зачем чернышу цветы.

— Тебе, — кивнула чёрная морда и облизнулась.

Каришма! Как давно мне не дарили цветов! Мама и брат в день рождения и восьмого марта не считаются. Я заулыбалась и прижала букет к груди. Моя реакция на свой презент кошаку понравилась — он довольно фыркал и водил хвостом в воздухе.

— Пойдем домой, — сказала я, погладила Кишана по мордахе и резко встала. Черныш первым зашёл в дом, я вслед за ним, закрывая дверь на замок.