Экипаж автобуса

Глава третья

Проснулся я только утром. Понятно, что утро здесь — понятие условное, но чуть светлее всё же стало. Голова после вчерашнего не болела, только жутко хотелось пить, шершавый сухой язык напоминал наждак. Впрочем, я такой был не один, к колодцу выстроилась очередь, зачерпывали кружками воду из ведра и жадно пили. Вода была ледяная, кристально чистая и на удивление вкусная, выпив кружку, я тут же потянулся за второй, потом за третьей. Наконец, мне полегчало, более того, я снова немного опьянел. Народ приводил себя в порядок, женщины даже умудрились косметику использовать.

Теперь нам требовалось собраться. Еды больше не было, остатки картошки съели на завтрак, осталось ещё варенье, если съедать по ложке в день, можно держаться долго. Все имеющиеся ёмкости мы заполнили водой, кто знает, как с ней обстоит дело в этой местности. Я прикарманил себе фляжку из запасов старика, а мою бутылку отобрала Ольга. Она успела обшить её тканью, сделав удобный чехол с лямкой, за которую повесила сосуд на плечо дочери. Забрали спички и мыло, нам столько не нужно, но, может быть, для обмена пригодятся. Кирилл вооружился топором, а Прокуда, решив не отставать, взял себе тесак. Это была полоса стали, толщиной в полсантиметра, заточенная снизу и спереди, а рукоять была обложена двумя кусками дерева. Что-то вроде мачете, только короткий, всего сантиметров тридцать. Я повесил на плечо двустволку и с важным видом встал во главе колонны.

Осталось определиться с направлением, но тут на помощь пришла сама природа. Сразу за домом начиналась дорога, точнее, когда-то это было дорогой, ширина которой позволяла прогнать одну телегу, а теперь она заросла кустарником и тонкими деревьями, но пройти по ней всё ещё было можно.

Отправились прежним порядком, впереди — Умар с Кириллом, в середине женщины, а мы с инженером замыкающими. Смысла в такой расстановке, откровенно говоря, было немного. Опасность вполне могла выглянуть из зарослей, а не поджидать нас на дороге.

Шли бодро, дорога ощутимо шла под уклон, под ногами хрустели сухие ветки, изредка приходилось наклоняться, чтобы пройти. К обеду наступило что-то похожее на рассвет, стало гораздо светлее, примерно, как в сумерках в пасмурный день. Группа наша от этого приободрилась ещё больше, уже не казалось, что мы попали в другой мир, вот сейчас выйдем к людям, нас спасут и всё объяснят. Вот только сгоревший старик из головы не шёл, такого точно не бывает, а значит, стоит готовиться к худшему. Я, на всякий случай, проверил, легко ли получится сорвать с плеча ружьё и выстрелить.

Внезапно колонна остановилась. Мне было не видно, что там впереди, но Кирилл почти сразу доложил:

— Обрыв, дальше идти некуда.

Быстро протолкавшись вперёд, я тоже подошёл к краю. Действительно, обрыв, словно земля провалилась вниз. Высота метров тридцать, не так много, а внизу точно такой же лес, даже, кажется, дорога продолжается.

— Собственно, чего-то такого я и ожидал, — задумчиво проговорил Прокуда, — если избушка с окружающими её лесами была безопасным шлюзом, то теперь, когда мы ушли в большой мир, следует отрезать нам пути к возвращению. Спуститься, я думаю, сможем, а вот подняться обратно уже нет.

— И как же нам спуститься? — Кирилл с интересом посмотрел на него.

— У вас ведь есть топор, — напомнил инженер, — а вокруг вдоволь высоких деревьев, свалите пару-тройку, они упадут вниз и получится подобие лестницы, теоретически, по ней можно будет и обратно залезть, но думаю, что смысла в этом нет.

Надо сказать, что Иван Петрович был отличным теоретиком, а воплощать его замыслы в жизнь пришлось нам. Первые шесть деревьев оказались лишком короткими, кроме того, упав вниз, они просто съехали на бок и уж точно не годились в качестве лестницы. Только седьмое дерево, сосна, едва не метр в обхвате, которую рубили, поочерёдно сменяя друг друга, все четверо, упала, как надо, а её длины хватило, чтобы достать до края обрыва.

Спускаться сразу мы не стали. Слишком вымотались, нужно было отдохнуть. Только через полчаса, когда снова набрались сил и подкрепились несколькими ложками варенья с водой, решились начать спуск.

По логике следовало отправлять вперёд самых лёгких, но таковыми были Анечка с Варей, отнюдь не специалисты в области альпинизма, а потому первым полез я. Ствол наверху мы закрепили, как смогли, можно было надеяться, что в сторону не поедет. Несмотря на это, было страшно, высота соответствовала десятиэтажному дому, если сорвусь, мягкой посадки ожидать не стоит. Хватаясь руками за толстые ветки и стараясь не потерять ружьё, я медленно начал спускаться, первые метров пять дались легко, словно по лестнице, а потом ветки становились всё тоньше, предательски гнулись, некоторые даже обламывались, ноги начали соскальзывать, пару раз вообще повис на одних руках. Когда, наконец, осталось метра четыре, я не вытерпел и просто прыгнул вниз, прокатившись по траве. К счастью, удалось ничего себе не сломать. Встав на ноги и отряхнувшись, я помахал своим спутниками. Следом полез Умар, а за ним женщины. Ольга справилась довольно быстро, почти не отстав от водителя, который шёл чуть ниже и пытался страховать обеих. Про Анечку и говорить нечего, она ничего не боялась и прыгала по веткам с грацией белки, обогнала всех и спрыгнула вниз, подозреваю, что и обратно так же ловко заберётся.

А вот Варя сплоховала, спустившись метра на четыре, она вцепилась в толстые ветки мёртвой хваткой и не двигалась с места. Наткнувшись на неё, инженер едва не улетел вниз, в последний момент успев ухватиться за свободную ветку.

— Варя! — крикнул я, тихо крикнул, чтобы не напугать ещё больше.

Девушка молчала, видно было, как она побледнела, как накачанные губы сжались в тонкую полоску, даже мелкая дрожь была отсюда заметна. Прокуда пытался оторвать её руки от ветвей и заставить спускаться дальше, но безуспешно, вцепилась мёртвой хваткой.

— Петрович, оставь её, — крикнул сверху Кирилл, — сейчас я попробую.

Махнув рукой, инженер, стал спускаться дальше, ближе к концу всё же не удержался и свалился кубарем прямо нам на руки. Всё обошлось, приняли аккуратно и поставили на ноги. Можно и с Варей так, да только пусть ещё метров на десять спустится.

Последним пошёл Кирилл, под его тушей ветки опасно прогнулись, но пока держали. Стараясь держаться поближе к самому стволу, он медленно начал спуск. Поравнявшись с девушкой, он наклонился к ней и что-то прошептал на ухо. Она не ответила, но подняла голову, хоть какая-то реакция. Кирилл стал ждать. Через минуту тонкая дрожащая рука отпустила одну ветку и вцепилась в его свитер. Так они простояли ещё минуту, потом девушка, набравшись смелости, отпустила и вторую руку, сразу обхватив толстую шею парня. Следом обхватила его ещё и ногами, при этом, кажется, закрыла глаза. Теперь не упадёт. Кирилл выдержит её вес на себе, проблема в другом. Его сто двадцать килограмм теперь превратились в сто восемьдесят, он старался хвататься за ветки у самого ствола, но сделать это с такой ношей было непросто. Медленно они начали спуск. Поначалу всё шло нормально, только после половины пути ветки начали обламываться. Пришлось остановиться. Теоретически можно было сбросить Варю нам, мы бы поймали, только, боюсь, даже силы Кирилла не хватит, чтобы оторвать её от шеи. Он медленно переставил ногу ниже. Перенёс вес на неё. Кажется, выдержала, переставил руки, ещё шаг вниз.

Медленно, по полметра за пять минут, они всё же приближались к земле. Осталось не больше четырёх метров, когда одновременно обломились сразу три ветки, и они полетели вниз. Поймать сплетение двух тел, одно из которых можно было считать за два, не представлялось возможным. Но мы попытались. В итоге, вся компания кубарем покатилась вниз, дальше склон продолжался, но уже пологий. Затормозить удалось об деревья. Я больно ударился боком, но рёбра, кажется, были целы.

Открыв глаза и расцепившись, мы начали осматривать себя на предмет повреждений. Иван Петрович рассадил бровь, теперь Ольга аккуратно промакивала кровь чистой тряпочкой, Умар сильно ударил руку, но тоже, вроде бы, без переломов. Анечку в момент удара просто отшвырнуло в сторону без всяких последствий. Тяжелее всего пострадал Кирилл, его лицо было в ссадинах, свитер порвался, а по левой кисти стекала струйка крови. Варя отделалась вырванным клоком волос.

Некоторое время приходили в себя, Ольга, пострадавшая меньше других, старалась оказывать помощь. Постепенно выяснилось, что тяжелораненых нет и можно продолжать путь. Все встали на ноги и начали поправлять поклажу. Только Варя сидела на земле и тупо смотрела в одну точку.

— Простите меня, — прошептала она, — я никчёмная, простите… и не бросайте.

Девушка разрыдалась.

— Справедливости ради, — спокойно объяснил Иван Петрович, — ты, девочка, — не единственный бесполезный член группы. Я тоже регулярно себя таковым чувствую. Но человеческое общество тем и сильно, что не бросает слабых. Если бы во всех передрягах выживали только молодые сильные и умелые мужчины, наш род давно бы прекратил своё существование.

Он присел рядом с девушкой, колени при этом предательски щёлкнули, взял её за руки и посмотрел в глаза. Она посмотрела в ответ и сквозь слёзы улыбнулась.

— Красиво сказал, — заметил шёпотом Умар, под глазом у него наливался здоровенный синяк.

— А главное правильно, — согласился я, — всё же хорошая подобралась компания, мы, может быть, не специалисты по выживанию в диких краях, но зато своих не бросаем.

Варя, воспрянув духом, встала и попыталась привести в порядок причёску, в которой застряли куски коры и хвоя. Ей удалось это сделать за пять минут, после чего все отправились в лес. Скоро начнёт темнеть, нужно найти дорогу.

— Петрович, — вдруг сказал Кирилл, — а ты был неправ, когда говорил, что вернуться не сможем, при желании можно и обратно по дереву влезть.

Стоило ему закончить говорить, как раздался треск ломающихся сучьев, и срубленная сосна поехала в сторону, через секунду она рухнула на землю. Иван Петрович торжествовал.

— Нет, при желании, конечно, можно построить лестницу, вот только, думаю, делать этого не стоит, — проговорил он, задумчиво глядя на упавший ствол, — эти правила установил Сумасшедший бог, не стоит их нарушать. Пойдёмте.

Дорога продолжала идти под уклон, постепенно деревья стали более редкими, а воздух стал каким-то затхлым. Через некоторое время группа вышла на обширное болото. Пробираться по горло в трясине не пришлось, вдоволь было сухих островков, заросших лесом, которые между собой соединялись рукотворными гатями из булыжников.

— Обратите внимание, — сказал Прокуда, указывая на очередную насыпь, — первое доказательство присутствия здесь человека, причём, заметьте, здесь таких камней нет, их привозили издалека, то есть, мы имеем дело с организацией сложных работ.

На очередном сухом островке мы остановились, чтобы отдохнуть и определиться с направлением. Анечка, успевшая где-то наступить в грязь, аккуратно подошла к воде и стала отмывать кроссовок, без особого, впрочем, успеха, вода в болоте была не чище.

Никто из нас не уловил момент, когда из воды высунулась бледная рука, похожая на человеческую, но с длинными чёрными когтями. В доли секунды пальцы сомкнулись на ноге девочки, и рука потянула её в воду. Анечка с визгом упала, ещё секунда и мы бы её потеряли. К счастью, рядом стояла мать, Ольга успела схватить дочь за воротник и теперь, упираясь ногами в землю, пыталась хотя бы затормозить движение к воде. Монтировка Умара со свистом рассекла воздух и обрушилась на запястье, рука разжалась, но её хозяину такое обращение явно не понравилось. В ту же секунду на поверхность вылезло существо, похожее на гибрид человека с… чёрт знает, с чем. Огромная сильная фигура, покрытая бледно-серой кожей, сморщенной от долгого сидения в воде. Голова наполовину состояла из огромной пасти с акульими зубами, а на треть из больших блёклых глаз, больше ничего разглядеть не удалось.

Освободив ногу, девочка проворно откатилась в сторону, а Иван Петрович, взяв небольшой разбег, влетел тараном в тушу чудовища, вгоняя тесак в грудь. Увы, весил он не тонну, скорость была далека от гоночного болида, а тесак отнюдь не предназначался для колющих ударов, ему удалось только слегка проколоть кожу. Из раны брызнула чёрная кровь, а инженер полетел в сторону от удара могучей лапы. Тут я, наконец, вспомнил об оружии и, сорвав с плеча ружьё, дважды выстрелил в тушу монстра, дробь сработала отлично, подарив ему две кровоточащие раны, вот только его это не остановило, видимо, был слишком голоден. Ольга отползала не так быстро, как её дочь, поэтому её монстр и назначил следующей жертвой, придавив женщину к земле, он склонился, разевая огромную, как чемодан, пасть.

Всё же монстр был тупым, он совсем забыл о наличии рядом остальных людей. Ну, или не счёл их достойными внимания. А зря. Не раздумывая, я потратил последний патрон, выстрелив ему в шею, в надежде перебить артерию, а точку в драке поставил Кирилл, он стоял дальше всех от края, поэтому успел последним. Широко размахнувшись, силач обрушил страшный удар топора прямо на затылок твари. Раздался треск, тварь вздрогнула и, помотав головой, с которой текли струйки чёрной крови, рухнула на землю. Топор вошёл в череп по самый обух, удар был так силён, что топорище сломалось, оставив в руках Кирилла короткий обломок.

— Все живы? — спросил Прокуда, тяжело поднимаясь с земли, он выглядел целым, только рукав куртки был оторван.

— Ага, — отозвался я.

Впрочем, не всё было так здорово. Когда Анечка закатала штанину, оказалось, что на ноге у неё остались четыре параллельных пореза, неглубоких, но они сильно кровоточили, а сама она жаловалась, что раны чем-то жжёт. Их зажгло ещё сильнее, когда мама начала поливать настоем, прихваченным в домике. Снадобье остановило кровотечение, а затем Ольга наложила бинт, в роли которого выступила разрезанная на полосы чистая простынь, найденная там же.

Я был рад успешному завершению, вот только патроны было жалко, последний стоило всё же приберечь, этот выстрел всё равно ничего не решил. Ружьё теперь стало бесполезным, разве что, напугать можно, или прикладом по голове бить. Рядом сидел не менее расстроенный Кирилл и вертел в руках обломок топорища, он тоже остался безоружным, боеспособность группы резко упала.

— Предлагаю двигаться быстрее, — сказал Прокуда, которому Ольга сейчас пришивала рукав куртки. В том же доме иголку с ниткой нашла? Или с собой таскала? — И к воде подходить не стоит, кто знает, сколько там ещё таких тварей. Всё равно пить эту воду мы не станем.

Капитан Очевидность был прав, мы поднялись на ноги и, быстро осмотревшись, пошли дальше. Анечка немного прихрамывала, Кирилл предложил её понести, но она отказалась, сказала, что просто бинт давит. Ружьё я выбрасывать не стал, пригодится, вдруг, чем чёрт не шутит, смогу патроны достать. Стреляные гильзы тоже заботливо положил в карман.

Часа через два болото закончилось, дальше пошла каменистая равнина с редкими островками леса. Все облегчённо вздохнули, теперь не нужно было постоянно осматриваться и шарахаться от воды. Зато исчезла дорога, к которой мы успели привыкнуть, теперь направление стало произвольным.

Время уже клонилось к закату, когда под ногой у меня что-то хрустнуло, опустив глаза вниз, я разглядел лежавший в жухлой траве человеческий череп, побелевший от времени. Мы остановились и начали осматриваться. Округа была завалена костями, человеческими и конскими, тут был бой, несомненно, слишком много следов насильственной смерти на костях.

— Да здесь, я смотрю, Средневековье натуральное, — заметил Прокуда, указывая на очередной скелет немаленьких габаритов, на котором сохранилась кираса со следами позолоты. — Можно, кстати, трофеи пособирать, раз кираса осталась, значит, и ещё что-нибудь найдём, трофейная команда плохо старалась.

Идея была признана здравой, а трофейная команда, видимо, вообще сюда не заглядывала, всё имущество убитых оказалось целым, пострадав только от ржавчины. Умар разжился неплохим топором, который сейчас старательно надраивал песком, мне достался короткий меч, но самая впечатляющая находка принадлежала Кириллу. Недалеко от того места, где лежал скелет в кирасе, он подобрал меч. Двуручный меч, длиной около полутора метров или чуть больше. Клинок был широким, почти в ладонь, а режущая кромка была в форме волн. Фламберг. Украшений на нём не было, простая прямая гарда и рукоять, обмотанная шнурком. Но и без этого оружие внушало уважение. Удивительно, но ржавчина отчего-то не тронула сталь, она по-прежнему блестела в тусклом свете местного солнца.

— Такое бывает, — объяснил инженер, — древние мастера не умели выплавлять нержавейку, но кое-где попадалась руда природного легирования, что обеспечивало, в том числе, и защиту от коррозии.

Согласившись с утверждением старика, я отдал ему свой меч, носить неудобно, ножны не сохранились. Себе я подобрал короткий шестопер, который удобно было носить за поясом, режущие грани были заточены, как зубило, поэтому порезать себе живот я не боялся. Кроме того, такое оружие будет куда эффективнее против тварей, только тут сила нужна. А Петрович пусть мечом колет, тот хоть и ржавый, но ещё острый. Когда Кирилл осваивался с мечом, я в шутку предложил:

— Кирасу тоже надень.

— Боюсь, размер мелковат, — он улыбнулся, но посмотрел на кирасу и добавил, — хотя, стоит примерить.

Убитый воин, как выяснилось, комплекцией не уступал нашему силачу. Ремни, на которых держались половинки кирасы, были ещё целыми, видимо, не так уж давно они здесь лежат, пару лет или около того. С глухим лязгом стальная скорлупа застегнулась на могучем торсе. Осмотрев латника со всех сторон, я сделал вывод:

— Кираса старая, то есть, не по времени, а в том смысле, что не от пуль призвана защищать, здесь именно Средневековье, огнестрела нет.

— Я не был бы так уверен, — скептически заметил Прокуда, — ружьё мы нашли, значит, здесь не всё так просто. Очень может быть, что все эпохи существуют одновременно.

— Как это? — не понял я.

— Мир Сумасшедшего бога, — туманно объяснил он, — скажи лучше, это тебя на истфаке научили в кирасах разбираться?

— Нет, — ответил ему я, — просто книги читать люблю, по истории, и оружием интересовался.

— Ещё бы шлем найти, — задумчиво пробормотал Кирилл, продолжая копаться в костях.

— Не стоит, — я поспешил его разочаровать, — подклад наверняка сгнил, так что толку от него будет мало.

Постепенно вооружили всех, Варя и Ольга обзавелись ржавыми кинжалами, а Анечке я нашёл настоящее произведение искусства. Настоящий мизерикорд, трёхгранный стилет с колющим клинком в тридцать сантиметров и изящной бронзовой рукояткой. Вряд ли она сможет им воспользоваться, но для слабой детской руки всё равно больше ничто и не подойдёт.

Внезапно став уже не бродягами, а настоящим боевым подразделением, наша группа выдвинулась в дальнейший путь. Прошли немного, во-первых, начало темнеть, хотя был ещё только вечер, а во-вторых, на нас напал новый враг.

Мы шли через редкий лиственный лес, когда впереди затрещали ветки, послышался топот, а затем возмущённый визг, а через секунду появился и сам нарушитель спокойствия, на этот раз это был не болотный монстр, а обычный кабан, кажется, относительно молодой. Может быть, его кто-то спугнул, а может, зверь был не рад нашему появлению. Вообще, кабан был довольно крупный, мог натворить дел своими клыками, вот только, к несчастью для него, на пути ему первым попался Кирилл. Сбросить с плеча меч он уже не успевал, поэтому, недолго думая, просто залепил в пятак ногой в тяжёлом ботинке. Поступок был опрометчивый, но попал удачно, сила удара оказалась такова, что зверь отлетел назад на два метра, дважды перевернувшись в полёте. Впрочем, его это не остановило, встав на ноги, он снова собрался атаковать, но топор Умара ударивший между ушей, окончательно его успокоил. Кто-то из женщин запоздало взвизгнул.

— Товарищи, — высказался Прокуда, по-прежнему удерживая на весу свой меч, словно собирался атаковать уже мёртвого кабана, — кажется, мы раздобыли еду. Разделывать кто-то умеет?

Никто не умел, только теоретически себе представляли, как это делается. Решено было никуда уже сегодня не идти, а заночевать здесь, развести костёр, нажарить мясо и устроить временный лагерь. С разделкой туши справились довольно быстро, голод подгонял. Содрали шкуру, выпотрошили, Ольга достала взятые в избушке сковороду и кастрюлю, через полтора часа все уже захлёбывались слюной от запаха бульона и жаркого. Иван Петрович насобирал каких-то травок и сказал, что их можно (и нужно) есть, одно мясо вредно, для пищеварения нужна клетчатка.

Когда мы уже хлебали из кастрюли горячий бульон, закусывая кусками жареного мяса и внутренностей, Кирилл поинтересовался у Умара:

— А тебе можно? Это ведь этот, как его, харам.

— Если на то пошло, — спокойно ответил Умар, — то уморить себя голодом — ещё больший харам, кроме того, я ведь уже объяснил, что родился и вырос в Советском Союзе, в интеллигентной семье, родители были коммунистами, сложно было стать фанатичным мусульманином.

— Кстати, — заметил Прокуда, стараясь прожевать большой кусок, — это место отличное, но всё же, наверное, стоило перенести ночлег дальше, на километр или два, там я приметил какие-то руины на холме, ночевать там, где есть крыша, гораздо приятнее.

— Тащить туда кабана нет желания, — объяснил Кирилл, — да и не нашли бы ничего в темноте.

Инженер поднял голову и посмотрел на небо, звёзды были отлично видны, но в знакомые созвездия по-прежнему не складывались.

— Интересно, — спросил он, словно у самого себя, — небо чистое, звёзды видны отлично, почему днём не видно солнца, что за пелена стоит днём и исчезает ночью?

Никто не ответил. Когда насытились все (кроме Кирилла, он с молчаливым упорством продолжал поглощать мясо, запивая уже остывшим бульоном), стали укладываться на ночлег. Ольга размотала бинты на ноге дочери. Заражения, которого так боялись, не произошло. Раны выглядели нормально, покраснения не было. Обошлось. За пару недель заживут.

Подстилка из веток была жёсткой, но усталость брала своё, кроме того, полный живот действовал как отличное снотворное. Сторожить вызвался Петрович, ссылаясь на старческую бессонницу.