Эхо 13 Род, Которого Нет. Том 3

Деревня призрак — Глава 3 — Акел

Меня зовут Акел. Сейчас так.

А в детстве мать назвала меня Олегом.

Почему Акел? История простая. У меня был брат. Лекари потом сказали — у него дефект в голове. А у нас в трущобах это называли проще — имбецил. Мозги поломаны, работали неправильно. Он родился, когда мне было восемь. Уже тогда я понял: матери он не нужен. Первое время она его кормила, ухаживала, но болезнь проявилась позже. Может, если бы мы жили в городе, всё вышло бы иначе. Там врачи, обследования, технологии. Но мы родились здесь, в трущобах. Откуда у нас медицина? Родила — уже хорошо, что выжила.

Да, технологии вокруг вроде и есть. Смартфоны, интернет, в городах имперский бесплатный Wi-Fi. Пользуйся, не хочу. Но это в Империи. А мы — мусор. Никому не нужны.

В восемь лет я уже понял: надо зарабатывать. Учёба? Какое там. Времени не было. Сначала мелочь: украл — продал. Постарше стал — дела серьёзнее. Если раньше украсть пару яблок для брата было верхом риска, то к четырнадцати я уже убивал людей. Ради пары лишних рублей.

Место знал одно. Там мелкие аристократы любили шлюх топтать. Ходили туда без охраны или с парой слабаков. Заходили через чёрный вход, а там — публичный дом. Цены не кусались, девки симпатичные. Денег у них, правда, немного, но припугнуть — и получишь пять-десять рублей. А если упрётся — и зарезать можно. Мы ж не поодиночке ходили, а толпой. Иногда нарывались на магов — тогда жопы наши горели. Но такое бывало редко.

Мать… что мать? Торговала на рынке гнилыми овощами. В Империи еда дешёвая, проблем с этим нет. На рубль можно жить неделями. Но люди всё равно экономят. Зачем покупать картошку за копейку килограмм, если можно три килограмма за ту же копейку — пусть и гнилую, пусть и срезать полмешка. Так бизнес и шёл. Она работала то ли на Ахмеда, то ли на Армена, не помню уже. Имя для нашего района чужое, он точно был не местный. Но деньгами не обижал. Хотя я чувствовал — мать с ним спит.

А потом всё поменялось. Она просто не пришла домой. Умерла? Сбежала? Бросила нас?

Считала нас проклятием. Один сын — больной, другой — уголовник. В тринадцать лет я уже был никем, кроме как преступником.

Брата я пытался тянуть. Воровал, убивал, искал лекарей. Но они говорили одно: чтобы вылечить, нужны деньги, которых я за всю жизнь не соберу. Умер он не от болезни. Вернее, от неё тоже. Но на деле — просто попал не в тот район, сказал слово не тому. А в трущобах такое не прощают. Плевать — здоровый ты или больной.

Так и пошло моё погоняло. Моё клеймо. Я — Акел. Потому что брат даже в семь лет не мог выговорить моё имя.

Через год после того, как ко мне приклеилась кличка, брат умер. Ему было восемь. Ирония в том, что только тогда я начал собирать деньги, чтобы спасти его.

После его смерти во мне что-то переломилось. Наверное, единственное, что ещё держало меня на светлой стороне, был именно он. Брат. И надежда когда-нибудь вытащить нас из трущоб. Он был самым близким человеком в моей жизни.

Сейчас… сейчас я глава банды. Шайки таких же ублюдков, такого же мусора из трущоб. Нас примерно двести. Почему «примерно»? Да потому что каждый день кто-то умирает и каждый день кто-то приходит.

Я вспоминаю всё это, стоя у скупщика краденого. Этот шакал, как обычно, пытается нас кинуть на деньги. А у нас выбора нет — примем, сколько даст. Но я всё же попробую выбить побольше. Хочу, чтобы нормальные ребята из нашей команды получили свою долю. У кого-то брат, у кого-то сестра, у кого-то мать больная. Каждый пришёл сюда не ради лёгкой наживы — у всех было оправдание. Если это вообще можно назвать оправданием.

Я никогда не хотел быть тем, кем стал. Поэтому веду себя не так, как остальные. Стараюсь держаться культурно, вежливо. Но если надо — строг и жесток. И вспороть кому-то глотку за предательство, кривой взгляд или слово для меня — обычное дело. По-другому тут не выживешь.

Выходит шмыга из подсобки, мнётся:

— Ну смотри, Акел, я посчитал. Рублей на пятьдесят наскребётся ваше золото.

— Ты охренел? — только и выдавил я. — Какие пятьдесят? Там золото килограмм двадцать, да ещё и бриллианты. Мы же обчистили барона.

Шмыга пожал плечами:

— Я даже знаю, чьи это побрякушки. Фамильные ценности. Но ты сам понимаешь, такие вещи не продашь. Вернее, продать-то можно, но риск слишком большой. Поэтому беру как лом.

— Да ты гонишь! — я едва сдержался. — Там минимум на сто, а то и сто пятьдесят. Даже если чистым ломом.

— Не забывай, — спокойно ответил он, — ты мне не принёс чистый лом. Мне ещё ювелирам отдавать, откаты им платить…

И тут у него зазвонил мобильник.

— Подожди, Акел, добазарим, — буркнул он, подняв трубку.

— Алло? А, заказ? Хорошо… Размещу. Сколько? О, даже так… Ладно, договорились. Спасибо.

Слово «заказ» пронеслось у меня в голове, и по выражению его лица стало ясно — пахнет большими деньгами и, скорее всего, жирными бонусами.

Он кинул трубку и как ни в чём не бывало продолжил:

— Ну так что, договариваемся на пятьдесят?

— Семьдесят, — ответил я, — и ты даёшь мне этот заказ. Раз уж я здесь.

Шмыга прищурился, усмехнулся:

— Ладно, Акел. Пошли ко мне в кабинет. Всё расскажу. Заказ особенный. Не совсем по вашей теме.

И он повёл меня в подсобку своего гнилого магазинчика.

Подсобка у него оказалась получше, чем весь магазин. Специально, падла, прячет своё богатство за облезлой вывеской. Тут уже не подсобка, а полноценный кабинет. Даже не кабинет — приёмная. Охреневший ублюдок. С нас гребёт по полной, с каждого заказа имеет минимум двести процентов сверху.

Вот и золото, что мы притащили. Даже по закупочной цене — на сто пятьдесят минимум. А он загонит его за пятьсот, а то и восемьсот. Сука жадная. Но кому мы нужны? Уголовники, убийцы, ворьё. Работать с нами никто не хочет. Так что выбора нет.

Он молчал всю дорогу. Да и дорога короткая: узкий коридорчик, потом зал с мебелью подороже. А дальше — двойные двери. Распахнул их с пафосом. Тут уже показал своё настоящее лицо: золото, картины, портрет в полный рост. Всё как у «уважаемого человека».

Высадил меня в кресло, сам сел за стол, открыл ноутбук и развернул экран:

— Сейчас посмотрю письмо по этому заказу. Он немного особенный. Дай секунду, пробегусь глазами, и расскажу детали.

Я молча кивнул. Он щёлкал по клавишам, читал. Наконец откинулся и заговорил:

— Ну что ж, Акел. Заказ не из простых. Есть один нюанс: понадобится мутация.

— Мутация? — я прищурился. — Ты же знаешь, это дорогая штука. У нас таких денег нет.

— Не так понял, — ухмыльнулся он. — Тебе или кому-то из твоих придётся пройти мутацию, чтобы управлять артефактом. Его даст заказчик.

— Артефакт? — у меня дёрнулось в груди. — Серьёзное дело.

— Всё серьёзно. Давай по порядку. Есть барон. Романов. Слыхал?

Я усмехнулся:

— Сейчас каждая шавка слышала. Тринадцатый древний род, объявился из ниоткуда.

— Вот его и нужно убрать, — с нажимом сказал Шмыга. — Но не всё так просто. У него двое «псов». Максим Романович "Василёк", двенадцатый ранг. И первый убийца Империи. Неофициально, но слухи верные.

Я кивнул:

— Понимаю. Даже вдвоём они сдержат любого Мага.

— Плюс дочка Императора в невестах, — добавил он. — Поэтому задача будет непростая. Но заказчик продумал всё так, что даже самый тупой справится. Ваша роль простая — сделать ровно то, что скажут.

— Что по оплате? — спросил я прямо.

— Десять тысяч авансом. Выполнишь — двести пятьдесят тысяч сверху.

У меня глаза округлились. Двести пятьдесят за барона. Для трущоб — деньги немыслимые.

— Сумма странная, — сказал я. — Слишком жирно для нашего уровня.

— Согласен, — усмехнулся он. — Такой заказ стоит дороже. Но всё расписано заказчиком, риски просчитаны. Твоя работа — просто идти по инструкции. Поэтому и сумма «всего лишь» такая. И ещё — чтобы я не выдал заказ другому, сто тысяч ты отдаёшь мне. Если не нравится — выкину его на общую площадку для трущобных банд, и тогда идёшь нахуй.

Я сжал зубы, но кивнул:

— Ладно. Согласен.

Шмыга подтолкнул ноутбук ближе:

— Вот условия. Всё уже есть в письме. Подробности узнаешь позже. Мутация за счёт заказчика, артефакт тоже. Подтверждаешь заказ?

— Да, беру, — сказал я, глядя на экран.

***

Так, вроде бы здесь этот хирург. Почему именно он? Потому что он самый гнилой ублюдок среди всех черных хирургов Красноярска. К нему даже шлюхи не ходят за звериными хвостами и ушами. Хоть и дешево берёт, но очень часто всё делает без анестезии и обезбола — на живую. Ему, видите ли, нравится. Объясняет это тем, что так лучше чувствуется, приживается мутация или нет. Врёт, сука. Но если идти по заказу — только к нему.

Почему я сам решил лечь под нож? Потому что пацанов жалко. Мутация не самая хорошая. Есть шанс, что я переживу — всё-таки у меня восьмой ранг по пути силы. Монстр, которого будут вживлять, ранга седьмого. Тварь, которая управляет разумом. Сама по себе не очень опасная, но если ты один — тебе жопа. Название у неё странное: «Мозгоштыр». Он вбивает в голову одну идею, и ты держишься за неё, пока он тебя жрёт. Идеи эти всегда мягкие, спокойные, навязчивые. Всё это я вычитал в инструкции от заказчика.

Ладно, стучусь.

— О, Акел, здравствуй! — ухмыляется. — А я не думал, что ты придёшь ко мне за мутацией. Что хочешь — член побольше? Или глотку пошире, аристократам сосать?

— Заткнись, Сектор. Я по заказу номер двадцать восемь — тридцать пять — сорок четыре.

Он сразу посерьёзнел:

— О, это интересно. Не работал ещё с этой тварью. Любопытно, приживётся ли она к тебе. Ладно, пошли в кабинет, готовься. Ложись на кушетку, жди, пока всё принесу.

А в голове крутится: «Сука-заказчик». Он ещё и подкинул нам контакты работорговцев. В Империи рабов нет, а вот в СВЕТе — хоть завались. Святая Великая Европейская Территория. Так вот, те выкатили свои условия: проверить на людях новую сыворотку мутаций. Не операция и не синхронизация с Эхо, а укол. Инъекция. Выдали нам двести таких ампул, все лишние нужно вернуть. Я уже отправил пацанов в ту деревню — там как раз до двухсот человек. В основном бабы и дети.

Детей, конечно, жалко. Но кто пожалел моего брата, когда его убили три ублюдка? Один ещё надругался над телом после смерти. Правда, эти трое потом долго висели у нас на складе — подвязанные, с выпущенными кишками. Мы их держали живыми, чтобы им было больно и обидно. Чтобы думали, кого убивать. Тогда я ещё не был сильным. Но даже тогда у меня уже была маленькая банда. А они были старшики. Брат своей смертью дал мне возможность вырасти. После той резни один из больших главарей глянул на меня косо — но взял под крыло. А потом я его сам завалил. И теперь я старший.

В двадцать лет управлять бандой в двести человек — это неплохо. Не самые сильные, не самые значимые, но с нами считаются. По численности — третьи-четвёртые в Красноярске среди трущобных.

А сейчас мне будут вживлять этого монстра. Прямо в голову. Главное — пережить.

Вошёл Сектор.

— Ну что, готов? — хмыкнул. — В этот раз придётся с обезболом. Буду работать с мозгом, а там не стоит, чтобы ты дёргался. А то случайно отрежу кусок — и станешь тупым, как твой брат-имбецил.

Честно? Хочется убить его. Но ещё больше хочется заработать эти сто пятьдесят. С пацанами поделюсь — и, может, наконец свалим в город. А мутация, если приживётся, даст возможность воздействовать на чужие желания и мозги. Со временем можно развить. Главное, чтобы не пошла внешне, тогда не придётся каждые полгода платить за стабилизаторы.

Шанс есть. Я рангом выше монстра. Значит, могу выжить.

Я не успел додумать мысль, как уже лежал на кушетке. Сектор воткнул инъекцию. Сон накрыл мгновенно. Может, и к лучшему. Не хотелось бы чувствовать эту боль.

Проснулся я без боли, без тошноты, без привычного тяжёлого отходняка. Просто пришёл в себя. Только вот глаза открыть не смог — их чем-то перевязали. Попробовал подняться — тоже мимо. Привязали.

— О, Акел, очнулся, — донёсся голос Сектора. — Ты это… не дёргайся пока. Тут, понимаешь, некоторые проблемки вышли. Но в целом всё нормально. Стабилизация тебе не понадобится — монстр ужился.

Он хмыкнул и добавил:

— А я тут ещё просроченные глаза одного монстра нашёл. Решил вживить. Ну а что добру пропадать? Всё равно бы сгнили. Ты же был без сознания, в голове я уже поковырялся… Ты же не против? Бесплатно, сразу говорю, ничего мне не должен.

Я прорычал сквозь зубы:

— Сука… если я выживу — я тебя сгною.

— Да подожди ты, не горячись, — зашипел он. — Эти глаза идеально к твоей новой мутации подходят. Правда, побочка есть: сразу две мутации впихнули. Может начнёт тянуть к бойне, захочется кромсать, убивать… Ну, в общем, всё то, что монстры любят. Но зато будешь видеть в темноте. И ещё одно — живые существа у тебя будут подсвечиваться. Когда привыкнешь, поймёшь сам.

Я рванулся, но ремни держали крепко. Сектор снова ухмыльнулся:

— Ладно, поспи ещё чуток.

Укол. Холодок по вене. И тьма снова накрыла. И я успел подумать перед тем как провалиться:

А может это к лучшему?