Эхо 13 Род, Которого Нет. Том 3

Глава 13

Три часа Марк с Максимом гоняли меня по плацу. Нет, прямых ударов я от них не получал — весь смысл был в другом. Они заставляли меня бить, а сами лишь играли на разнице в опыте: шаг в сторону, лёгкий уход, подставленная нога — и вот я уже лечу корпусом туда, куда они запланировали.

Я быстро понял: дело не только в силе. Тело у меня крепкое, подготовленное, но до уровня Максима Романовича и Марка-тихушника ещё далеко. Их движения были слишком точными, выверенными, будто каждая ошибка с моей стороны заранее записана у них в голове.

Дружинники стояли вокруг, наблюдали. Но никто даже не подумал ухмыльнуться или бросить подколку. Не из-за уважения к моему титулу — к этому они привыкли. А из-за уважения к самому факту: я решился выйти в спарринг с двумя такими монстрами.

После тренировки я вернулся в дом, принял душ и спустился в столовую. Тётя Марина уже ждала — поставила передо мной тарелку ухи и тарелку жаренного риса с курицей в хрустящей панировке. Простая еда, но пахла так, что я ел, не отвлекаясь, пока не осталась только пустая посуда.

На минуту даже захотелось завалиться на диван и предаться той самой «свинячьей болезни» после еды. Но день был расписан под завязку. Дел хватало.

Мне нужно было взглянуть на Эхо Филиппа — ещё до ужина. Хотел проверить один замысел: если всё получится, я избавлюсь от навязчивых кусков памяти монстра, что прорываются в моё сознание и тянут за собой чужие желания. А может, заодно и сам Филипп станет сильнее.

К тому же мы толком и не разговаривали после ритуала. Да, здоровались, виделись, но нормального общения не было. Бумагами занимались дружинники или Максим Романович — такие вещи не требовали моего вмешательства. Всё и так было подготовлено ещё Яковом. Мне же оставалось только иногда кивнуть и подписать то, что и без меня давно решили.

Но вот с самим Филиппом стоило наконец пообщаться как положено.

Я решил пойти к нему. Искать его смысла не было — фамильяр чувствовался на расстоянии. Стоило лишь выбрать направление, и шаги сами вывели меня туда, где он находился.

Я вышел из дома и обошёл поместье к заднему двору, туда, куда обычно тянуло Филиппа — к бельевой, где на верёвках колыхалось свежее бельё. Уже заранее знал: найду там не только его. Света тоже будет рядом.

Любопытный момент. Ещё в первый раз я уловил в ней проблеск Эхо — незначительный, но явный. Теперь же, после того как восстановил канал Ольге, у меня появилась идея. Почему бы не попробовать и со Светой? Эксперимент. Почти как в одном из любимых романов Мэри Шелли — «оно живое», ха-ха. Усмехнулся про себя, представляя себя злым учёным.

Картина была ожидаемой: Филипп ворковал со Светой. Она внешне держалась спокойно, даже чуть холодно, будто не собиралась показывать лишнего. Но Эхо не обманешь. В его всполохах я ясно видел то, что она прятала: симпатию, интерес. Те же чувства, что открыто сияли в самом Филиппе. Он проявлял их прямо, а она прятала под маской равнодушия.

Я задержался взглядом на Эхо Филиппа. Оно изменилось. Он стал сильнее. Не потому, что тренировался — нет, это чувствовалось иначе. В структуре его Эхо я видел перелив собственной силы. Моё Эхо питало его, часть моих нитей встроилась в его сосуд, подпитывая и укрепляя его. За счёт этого он рос, становился выносливее, крепче.

Но главным было другое. Чем ближе я подходил, тем отчётливее видел: в нём начали рождаться каналы магии. Когда-то там не было ни малейшего намёка. А теперь — тонкие линии, узоры, символы. Они только зарождались, но процесс уже шёл.

И тут меня кольнула мысль. К Филиппу я могу подключиться легко — рукопожатия хватит, чтобы проверить свою задумку. Но вот со Светланой? Как коснуться так, чтобы это не выглядело странно или двусмысленно? Поблагодарить, похлопать по плечу? Слишком прямолинейно.

Решение оказалось глупым, но единственным. Я притормозил шаг, прикинул расстояние и понял: остаётся сыграть в старый добрый «аниме-метод». Неуклюжесть — наше всё. Да, будет выглядеть дико: воин по Пути Силы седьмого ранга спотыкается на ровном месте. Но времени придумывать что-то лучше уже не было.

Сделав шаг, я будто запнулся и едва не потерял равновесие. Плечом задел Светлану — и в тот же миг протянулся к её Эхо. Вспышка — и я ощутил: да, это возможно. Сил сейчас не хватит, но даже этого касания было достаточно, чтобы нащупать её схемы и попытаться подтолкнуть одну из них к росту. Символы дрогнули, будто оживая, ускоряя развитие.

— Простите, — выдохнул я, выпрямляясь. — Видимо, ноги после тренировки ещё не держат.

Филипп обернулся и поклонился:

— Здравствуйте, господин. Мы видели, как вы тренировались с Максимом Романовичем и Марком. Честно сказать, это произвело впечатление. Для всех дружинников выйти против них — всё равно что шагнуть в мясорубку. Мы знаем, на что они способны. А вы вышли добровольно. За это вас уважают все.

— Да ничего страшного, — ответил я, чуть усмехнувшись. — Я сам хотел стать сильнее. Так что нормально, если тренироваться с теми, кто сильнее меня. Рост воина так и происходит — через боль и ошибки. Но да, признаю, с ними тяжело. Очень.

Филипп кивнул, соглашаясь, и мы обменялись короткой улыбкой.

— Разреши? — я протянул руку.

Он вложил ладонь в мою без вопросов, полностью доверяя мне. На миг ощутил знакомое переплетение нитей, перелив силы — и всё, достаточно.

— Спасибо. Всё понял. Отлично. Кстати, сегодня ты едешь со мной. В сопровождении, вместе с Максимом. Ужин у герцога Петрова.

— Да, господин. Никаких проблем, — спокойно ответил он.

Мы перекинулись еще несколькими фразами, потом попрощались, и я направился готовиться.

До выезда оставалось чуть больше трёх часов. Я попробовал было заглянуть к девушкам, но едва подошёл к их комнате, как изнутри донёсся спор на повышенных тонах. Влезать туда — всё равно что шагнуть в клетку к медведям, которых только что разбудили после спячки. Перспектива сомнительная. Так что я благоразумно развернулся и пошёл собираться сам.

Время пролетело быстро, и ровно через два с половиной часа к воротам особняка подали машины. Главный акцент — длинный чёрный лимузин с тонированными окнами, под блеск которого Петров явно хотел вложить часть своей репутации. Для дружины выделили отдельный внедорожник, массивный джип, больше похожий на военный транспорт, чем на просто автомобиль сопровождения. А следом за ними выстроились ещё три машины охраны — чёрные седаны, в которых угадывалась привычная аристократическая сдержанность и намёк на силу.

Колонна смотрелась внушительно. Сомнений не оставалось: это не просто «поездка на ужин». Это демонстрация. И, разумеется, реклама для всего Красноярска — кто именно сегодня прибывает в дом Петрова.

Мы расселись по местам, и кортеж тронулся.

С Максимом мы ещё до выезда договорились: до самого особняка я буду ехать в салоне с гарнитурой, чтобы слышать его переговоры с Марком. У Марка стояла такая же — и пока он прочёсывал первые двадцать пять километров, в эфире звучал только мат. Всё чисто, ни одной засады, а он ворчал, что «такого уважаемого убийцу отправили на пустую прогулку».

Но я и сам понимал: сегодня сюда никто не сунется. Во-первых, ужин был организован за один день, а именно в течение 8 часов, и я не уверен что за такой короткий срок возможно было бы подготовить покушение на убийство. Во-вторых, слухи летят быстро: после того как в этих лесах полегло шестьсот элитных наёмников, мало кто рискнёт собирать маленькую группу ради налёта на барона. Самоубийц немного.

Максим подтрунивал его по рации:

— Прыгай, прыгай, белка.

Марк в ответ только хрипел и матерился. Они ругались постоянно, но я видел — безопасность на высшем уровне.

Девушки в салоне выглядели безумно прекрасно. И в то же время — напряжённо. По чуть надутым губам Златы и Ольги я понял: скорее всего, именно они сцепились, когда я проходил мимо их комнаты. Милена к таким сценам отношения не имела: последние годы, проведённые в дружине, сделали её слишком жадной до любого праздника. Для неё сейчас любое торжество — повод пожить как девушка, а не как воин. Она и так знала, что в любом платье будет ослепительна.

А вот Злата и Ольга явно чего-то не поделили. Всю дорогу они сидели, отвернувшись друг от друга, упрямо дувшись. Разговоров почти не было: стоило Ольге или Милене повернуться ко мне — и они краснели, а Злата всякий раз демонстративно фыркала.

Я же мог наконец спокойно додумать то, что крутилось в голове уже не первый день. План, который я выстроили с Сергеем и Светой, должен сработать. Эксперименты будут, и если удача улыбнётся — я, возможно, смогу избавиться от той сущности, что всё сильнее давит изнутри.

До резиденции Петровых мы добрались без помех. На подъезде упёрлись в пробку: десятки машин выстроились в ряд у ворот, и вспышки камер сверкали непрерывно. Но, как и на приёме у князя Оболенского, для нас выделили отдельный путь. Настоящий зелёный коридор. Всё-таки главный гость вечера был именно я.

Стоило миновать ворота — и сразу стало ясно: здесь не просто богатство. Здесь демонстрация. Сад развернулся перед нами театральной декорацией, спроектированной так, чтобы впечатлять ещё с первых метров. Аллеи вытянуты прямыми линиями, газоны выстрижены до миллиметра, деревья подсвечены снизу так, что их кроны парили в воздухе. По бокам шли каналы с водой, подсвеченные мягким голубым светом. Это была не природа — а мануфактура, где каждая ветка и каждый камень куплены, подогнаны и выставлены, словно экспонаты.

Сам дом вырастал за садом, и его облик говорил громче любых слов: самый богатый человек Красноярска живёт здесь. Это был не старый замок, ухоженный и подлатанный, как у Оболенского. Нет — здесь чувствовался жест: сломать прежнее и построить заново по последней моде. Панорамные окна в пол, стальные балки, стеклянный купол целого крыла, подсвеченные колонны, которые больше похожи на прожектора статуса, чем на элементы фасада. Я даже не удивился бы, если бы когда-то здесь действительно стоял замок, но Петров решил, что камень устарел, и заменил его на стекло и бетон.

С инженерной точки зрения некоторые решения поражали: такие пролёты из стекла держать сложно, нужны сложнейшие опоры и миллионы на расчёты. Но Петрову это было только в радость. Деньги здесь текли рекой, и он явно наслаждался тем, что может позволить себе то, чего не сделает никто другой. Если у Оболенского главное — это сохранённая история рода, то у Петрова — вечная погоня за модой. Он словно говорил: выше меня в Красноярске нет никого, и я покажу это каждому, кто сюда войдёт.

Лимузин сделал полукруг вокруг центрального фонтана. Струи били выше самой крыши, подсветка играла всеми цветами, и даже наш длинный автомобиль не выглядел нелепо на этом круге почёта. Всё было рассчитано: размер, масштаб, свет. Помпезность доведена до грани, и только там, где уже начинался перебор, её обрывали, оставляя ощущение «вкуса дорогого».

И вот впереди протянулась красная дорога. Широкая, вычищенная, под мощным светом прожекторов. По обе стороны — ограждения, за ними толпы журналистов, вспышки, камеры. Охрана выстроилась цепью, держа людей на расстоянии. Картина напоминала приём у Оболенского, но здесь всё было масштабнее, ярче, громче.

В пробке за воротами я успел заметить машины куда дороже нашей. Значит, здесь собрались и столичные гости. Второй ужин в честь Тринадцатого рода — событие, ради которого обязаны отметиться все. Я не строил иллюзий: приехали не ради меня, а ради статуса. Не удивлюсь, если в зале окажутся князья из столицы.

Лимузин свернул на выделенную аллею, обогнул сияющий фонтан и остановился перед красной дорогой. Камеры вспыхнули, журналисты навалились на ограждения, охрана держала их жёстко. Водитель заглушил мотор, и в тишине я обернулся к девушкам.

— Ну что ж, — сказал я тихо, — начинается вечер. Надеюсь, все вернёмся домой живыми.

Они посмотрели на меня хмуро, и ни одной лишней улыбки не мелькнуло на их лицах: каждая прекрасно понимала, что сегодня Император не появится, и никакой протекции за моей спиной нет.

А в голове кольнула мысль: может, всё-таки обойдётся? Может, эти дуэли на балах — просто клише из книг? Но я-то был не в книге. И слишком уж очевидным казалось: сегодня кто-то попробует меня убить.