Егерь. Системный зверолов

Глава 25

Утром я долго стоял на крыльце своей избы, вдыхая свежий воздух и наблюдая, как солнечные лучи пробиваются сквозь кроны деревьев, создавая причудливые узоры на траве поляны. Прошло чуть больше недели с тех пор, как я поселился в этом месте, и за это время всё кардинально изменилось.

Хозяйство преобразилось.

Я оглядел поляну с удовлетворением человека, который наконец-то обустроил себе достойное пристанище.

Повернувшись к избе, невольно улыбнулся. Ещё недавно внутри царил хаос — пыль лежала толстым слоем, паутина свисала с потолка, а воздух был застоявшимся и затхлым. Теперь же всё сияло чистотой.

Я методично выметал каждый угол, скоблил полы до блеска, мыл окна до прозрачности. Работа эта была знакомой — в тайге тоже приходилось содержать избушку в порядке, иначе быстро превратится в берлогу.

На полках теперь аккуратными рядами стояли глиняные горшки и банки с плотными крышками — всё то, что Ирма притащила на мои деньги.

Старуха оказалась хозяйкой что надо. Когда продала лунный пырей — сразу же запрягла пару деревенских парней и заставила их тащить сюда всё необходимое. За те деньги, что им предложила бабка, они согласились бы нести всё даже в ад, но мне всё же пришлось уйти в лес. «Заразный» ведь.

Ирма купила не только посуду. Хорошие ножи, топор с крепким топорищем, серпы для травы, мотки прочной верёвки, иглы и нитки, отрезы плотной ткани. И всё остальное по списку, даже про соль не забыла — целый мешочек крупной белой соли, без которой в хозяйстве никуда.

Ольга, получив свою долю денег, потратила куда я ей и сказал. Ещё и осталось!

Когда Стёпа пришёл с новостями, рассказал, что наш дом преображается на глазах. Крышу залатали, забор поставили новый, во дворе порядок навели. Даже огород она привела в нормальный вид. Но самое главное — позволила себе отдохнуть.

Я довольно усмехнулся, вспоминая это. Ещё парнишка поведал, что оба Зверолова деревни срочно уехали — их вызвали к барону в тот самый день, когда они были у меня. Так вот чего так спешили. И вернутся лишь через пару дней.

Зайдя в избу, осмотрел свои припасы. В тёмном углу, подальше от окон, сушились пучки трав — все аккуратно подвешены на верёвочках.

В подполе на крепких стеллажах хранились ягоды и грибы. «Серебряных губок» я насушил целую корзину — отличные грибы, и вкусные, и целебные. Земляника, разложенная на деревянных подносах, ещё светилась слабым внутренним светом. А звёздного шиповника набрал столько, что хватит Красавчику на недели вперёд. Разве что искровый мох мы так и не нашли, и я всё больше убеждался, что находится он в опасной зоне.

Особенной гордостью был мой ледник. Выкопать глубокую яму в твёрдой лесной почве оказалось делом непростым, но я справился, не зря каждый день занимался тренировками. Обложил стенки толстым слоем мха для изоляции, сверху накрыл корой и брёвнами. Получилось отличное прохладное хранилище для мяса и скоропортящихся продуктов.

А мяса у меня теперь хватало с избытком. Силки, расставленные у ручья, работали исправно. За неделю труда успел поймать достаточно птиц — рябчиков, куропаток, даже одну небольшую утку. Часть съедал сам, часть отправлял семье через Стёпу, который бывал у меня довольно часто. Правда Красавчик чужое общество не любил, да и показывать его никому не планировал.

Но не только быт я устраивал в эту неделю.

Тренировочный полигон привёл в полный порядок. Выбросил из клеток всё прогнившее сено, почистил решётки от ржавчины, поправил погнутые прутья. Старые кожаные ремни заменил на новые. Металлические кольца отчистил и смазал жиром, чтобы не скрипели.

Скудненько, конечно, много чего хотелось бы сделать, но теперь здесь хотя бы можно спокойно содержать и тренировать питомцев.

Питомцы…

За всю неделю кошка появилась лишь однажды, дня три назад. Пришла под вечер, когда я возвращался из леса с очередной охоты за травами.

Увидел её, лежащую у крыльца, и сердце ёкнуло. Раны на её боку полностью зажили — только тонкие розовые полоски напоминали о схватке с волками. Шерсть снова лоснилась здоровым блеском, а жёлтые глаза горели прежним огнём.

Я осторожно приблизился и присел рядом. Кошка подняла голову, изучающе посмотрела на меня, а потом вдруг подставила морду.

Погладил её мягкую шерсть, почувствовал, как под ладонью мурлычет мощная грудная клетка. А утром её уже не было. Ушла в лес по своим делам, оставив лишь примятую траву там, где спала.

Но это меня не расстроило. Наоборот, порадовало. Значит, связь между нами укрепляется. Она приходит, когда хочет, и уходит, когда нужно. Именно так и должны строиться отношения с таким существом — на основе взаимного уважения, а не принуждения.

Ещё немного, и я смогу её приручить.

Но основную часть времени я, конечно же, посвящал работе с Красавчиком.

За неделю интенсивных тренировок он научился безошибочно распознавать все виды полезных трав в безопасной зоне леса. Разве что с кровником белоцветным было сложнее — растёт он только в особо влажных местах, но и его Красавчик освоил.

Правда, прокачка шла медленнее, чем хотелось. Я считал, что мне хватит пары дней. Трав в безопасной зоне оказалось не так уж много, особенно магических видов. Но чем реже был вид, тем больше опыта.

Зато регулярное кормление звёздным шиповником, смешанным с мясом птицы, работало отлично. Каждый раз, когда готовил Красавчику такой корм, наблюдал знакомую магическую реакцию — золотистые искры, приятный аромат мёда с хвоей, яркое свечение шерсти зверька после еды. И стабильный опыт в мой актив.

За эту неделю я поднял четыре уровня и теперь был девятого с неплохим запасом опыта. Красавчик вырос до восьмого, и я уже начал всерьёз подумывать о том, чтобы вложить накопившиеся очки в его характеристики. Чересчур уж их уже много.

Но я специально сохранял их, по трём причинам.

Во-первых, до заветного десятого уровня и разблокировки «Экспериментальной эволюции» оставалось уже не так много. Кто знает, какая информация мне откроется, и что за условия нужно будет выполнить?

Во-вторых, на данный момент я изучал лишь безопасную зону леса, ту, где Красавчик был в относительной безопасности.

Ну и последняя. Я всё ещё рассчитывал приручить кошку, и она явно боевой питомец. А учитывая своё положение, очки лучше придержать, вдруг придётся улучшать характеристики именно ей.

Я сжал кулаки, чувствуя, как под кожей запястий пульсируют красные татуировки. Они горели ярче с каждым днём, словно впитывая мою растущую силу.

Спустился с крыльца, призвал горностая из леса и мысленно вызвал статус.

Статус.

Уровень: 9.

Опыт: 122/233.

Свободных очков: 16.

Навык: «Обнаружение» — поиск полезных ресурсов в радиусе 15 метров.

Особенность: Экспериментальная эволюция. (Заблокировано, достигните Уровня 10).

Питомец: Горностай мерцающий.

Уровень: 8.

Опыт: 115/144

Эволюционный индекс: G.

Характеристики питомца:

Сила: 2

Ловкость: 8

Поток: 8

Свободных характеристик питомца для распределения: 10.

Мой опыт. Вот что сейчас было главным приоритетом.

Проблема в том, что, скорее всего, именно за поимку и приручение магических питомцев дают больше всего опыта. Логично — это основная деятельность Зверолова.

Никаких королевских указов, запрещающих звероловство, не существует. А значит, я имею полное право заниматься ловлей питомцев и их продажей.

Вопрос только — каких именно ловить?

Память Макса в этом плане была отрывочной и ненадёжной. Парнишка больше мечтал о Звероловстве, чем изучал его всерьёз. Знал названия некоторых зверей, слышал обрывки разговоров взрослых, но детального понимания того, где кто водится и как себя ведёт, у него не было.

В безопасной зоне магических питомцев было кот наплакал. За всё время я встретил только пару белок с искрящимися хвостами, да и те удрали, едва почуяв мои татуировки. Звери интуитивно чувствовали Зверолова и старались держаться подальше.

Лишь вчера, к вечеру, я наконец-то наткнулся на что-то стоящее. Следы чего-то явно магического.

Отпечатки лап были размером с мою ладонь, с отчётливыми следами когтей. Но самое интересное — вокруг следов трава была примята каким-то необычным способом. Словно по ней прошлась невидимая волна, оставляя за собой странный узор.

Я попытался проследить направление движения, но следы обрывались у старого поваленного дуба.

— Что думаешь, малыш? — спросил я Красавчика, который прибежал из леса и покорно сел передо мной. — Отследим?

Горностай повернул мордочку и кивнул.

— Помнишь, где мы вчера видели те странные следы?

Зверёк повернулся ко мне и издал тихое урчание.

— Вот туда и пойдём. Нам нужно поймать это существо.

Собрался я быстро — привычка. На пояс повесил флягу с водой и отцовский нож в кожаных ножнах. Перекинул через плечо сумку. Красавчик сегодня решил бежать рядом.

Уже направлялся к лесу, когда краем глаза уловил движение на краю поляны. Полосатый силуэт скользнул между стволов сосен и замер, наблюдая за мной.

Кошка.

Она стояла в тени, не пытаясь скрыться с помощью невидимости. Жёлтые глаза внимательно следили за каждым моим движением. В её позе читалось любопытство — хищница явно интересовалась, куда это я собрался с таким серьёзным видом.

— Привет, девочка, — негромко сказал я, не делая резких движений. — Решила проводить?

Она, разумеется, не ответила, но заметил, как слегка дрогнул кончик её хвоста.

Я медленно пошёл в сторону леса. Кошка двинулась параллельно, держась в тени деревьев. Она не собиралась идти рядом — слишком гордая для этого, но и упускать из виду меня тоже не хотела.

— Как хочешь, — пробормотал я, входя в безопасную зону.

Я шёл по лесу, внимательно осматривая каждый куст, каждое дерево. Красавчик время от времени спрыгивал с плеча и обследовал особенно интересные места, а потом возвращался обратно.

А кошка всё следовала за нами, держась на расстоянии метров в тридцать. Иногда я видел мелькнувший в кустах полосатый бок, иногда пару жёлтых глаз, наблюдающих из-за древесного ствола. Она была осторожна, но не скрывалась полностью.

Дошёл до того места, где вчера нашёл след. Четыре пальца с втянутыми когтями, мягкие подушечки, но слишком глубокий след для зайца.

Осмотрелся, принюхался, прислушался. Лес жил своей обычной жизнью — шелестели листья, журчал ручей, где-то вдали каркала ворона.

Мы уходили всё глубже в лес, и с каждым шагом я чувствовал, как азарт охотника просыпается во мне с новой силой.

Красавчик семенил рядом, его золотистые искры в шерсти мерцали в пятнах солнечного света. Время от времени он останавливался, принюхиваясь к воздуху, и я видел, как его маленький нос дрожит, улавливая запахи.

След терялся на каменистом участке, где грунт был слишком твёрдым для отпечатков. Но я знал, что делать, не зря учил читать природу, а не только следы на земле.

Внимательно осмотрел окрестности. В сибирской тайге я давно научился видеть историю, написанную на языке сломанных веток, примятой травы и потревоженной лесной подстилки.

Кусты барбариса росли особенно густо, образуя естественные коридоры между зарослями. На некоторых ветках я заметил что-то интересное. Подойдя ближе, разглядел крошечные клочки шерсти на колючках — серо-коричневые, жёсткие на ощупь, с необычным металлическим отливом.

— Вот и ты, — пробормотал, аккуратно снимая шерстинки с шипов. — Протискивался тут, да зацепился.

Пощупал волоски между пальцев. Странная структура — каждая шерстинка казалось полой внутри, как игла. И расположение клочков говорило о многом: они висели на уровне моего пояса, значит, зверь был крупнее обычного зайца. А направление, в котором были повёрнуты зацепившиеся волоски, показывало путь его движения.

Я встал и пошёл по этому невидимому следу. Там — обломанная ветка на высоте полуметра, явно задел кто-то тяжёлый. Здесь — едва заметная вмятина в мху, слишком глубокая для его веса. Значит, он не просто бежал — прыгал. Мощно отталкивался.

— Задние лапы сильные, — пробормотал себе под нос. — Как у зайца, но мощнее.

Красавчик тем временем принюхивался к каждому кусту, его поведение подсказывало мне направление. Вдруг горностай замер, навострив ушки, и уставился в заросли кустарника слева от нас.

Я инстинктивно затаился. Когда звери вот так замирают, значит, что-то происходит. Прислушался, задержал дыхание.

Сначала тишина, а потом…

Вот оно — едва различимое шуршание! Не ветер, движение слишком ритмичное. Что-то осторожно перемещалось в зарослях, методично, будто обнюхивая каждую веточку.

Кормится. Не убегает, не прячется. Завтракает.

Медленно повернул голову в ту сторону. Между ветками мелькнуло что-то серое. Я начал подкрадываться, ставя ноги так, как учил дед — сначала носок, потом пятка, вес тела переносить плавно.

Ошибка.

Здешние звери не такие, как в моём мире. Чёрт бы побрал их обострённые чувства к татуировкам Зверолова.

Как только я сделал первый шаг, даже самый бесшумный, из кустов выскочило нечто невообразимое.

Тело зайца, но крупнее — размером с небольшую собаку. Длинные уши торчали вверх, постоянно поворачиваясь, как локаторы. Мощные задние лапы с развитой мускулатурой говорили о невероятной прыгучести. Но главное…

Вся спина была покрыта острыми, как бритва, колючками. Они торчали рядами, словно чешуя дракона, переливаясь на солнце стальным блеском.

Иглистый ушкан. Уровень 11. Эволюционный ранг F .

Зверёк застыл на мгновение, уставившись на меня круглыми чёрными глазами размером с вишню. В них читалось не только испуг, но и оценка угрозы. Умный.

А потом…

Взрыв движения!

Мощные задние лапы толкнули его вперёд с такой силой, что я едва успел проследить перемещение. Каждый прыжок покрывал огромное расстояние, зверь летел между деревьями, как пущенная из арбалета стрела. Колючки на спине сложились назад, уменьшая сопротивление воздуха.

За считанные секунды он преодолел метров двадцать и растворился в чаще, оставив лишь колыхающиеся ветки да облачко взвешенной в воздухе пыльцы.

— Твою-то мать, — выдохнул я, моргая от неожиданности. — Вот это резвость. И как это приручить, не знаешь, Красавчик?

Такой скорости я не видел даже у тех серых волков. Но тут работала и магия и эволюция — у существа до совершенства доведён механизм спасения. Каждая линия тела была подчинена одной цели: убежать от опасности быстрее любого хищника.

Красавчик тявкнул, будто говоря: «Я же предупреждал!»

— А я-то что, — пробурчал, почесав его за ухом. — Думаешь встречал что ли таких? И давай на чистоту, мне вообще-то нужен физический контакт. Видел его индекс и как он рванул? Да он уровнем выше кошки! Редкий зверёныш, для безопасной зоны так точно.

Но я не расстроился. Наоборот — теперь у меня была информация. А информация для егеря дороже золота.

Подошёл к месту, где кормился зверь. Здесь была целая энциклопедия его повадок.

Сначала изучил следы. Отпечатки передних лап были небольшими, с острыми коготками — классика для грызунов-землекопов. А вот задние лапы… Они оставляли глубокие вмятины, диаметром с мою ладонь. При том, что зверь весил максимум килограммов пять, такая глубина говорила об невероятной мощи толчка.

— Смотри, Красавчик, — показал горностаю. — Видишь разницу? Передние лапки для копания, задние — для прыжков, как у кенгуру.

Я настолько привык разговаривать со своим питомцем, что уже по привычке объяснять ему свои мысли.

Рядом со следами обнаружил помёт — мелкие катышки тёмно-коричневого цвета, почти чёрные. Один разломил и внимательно рассмотрел содержимое. Растительные волокна, измельчённые семена, кусочки корней. Никаких следов мяса, костей, хитина насекомых.

— Чистый вегетарианец, — кивнул сам себе. — Значит, колючки только для обороны.

Это многое объясняло. Травоядное не охотится, значит, ему не нужна агрессивность хищника. Зато нужны способы спасения от тех, кто на него охотится. Скорость плюс броня — идеальное сочетание.

Внимательно изучил место кормёжки. Несколько стеблей были аккуратно срезаны у основания — работа острых резцов. Но главное открытие ждало меня в стороне: небольшая ямка в земле, откуда торчали обгрызенные корешки.

Присел на корточки, изучая раскопку. Земля выбрана аккуратно, горкой сложена рядом. После кормёжки зверь засыпал ямку обратно, скрывая следы.

— Неплохо, — оценил я. — Не оставляет после себя приманки для хищников. Инстинкт самосохранения развит до совершенства.

Красавчик тем временем принюхивался к разным кустам. Вдруг он подбежал к одному из них и начал копать лапками землю.

— Что там, дружок? — тихо спросил я, присаживаясь на корточки.

Подойдя ближе, я увидел торчащие из земли корни — толстые, мясистые, с характерным сладковатым запахом.

— Тот же самый горечь-корень, — протянул я.

Так-так-так… Если зверёк питается именно такими корнями, значит, у него есть излюбленные места кормёжки. Не случайные набеги, а регулярные маршруты к проверенным «столовым».

Я поднялся и начал методично обследовать окрестности, расширяя радиус поиска. И точно — в двадцати шагах обнаружил ещё одну замаскированную раскопку. Потом ещё одну. И ещё.

Постепенно передо мной выстроилась картина. Зверёк жил по строгому расписанию, обходя свою территорию и проверяя кормовые точки. Некоторые ямки были свежими, другие — постарше, но все аккуратно засыпаны.

Следуя этой логике, я вышел к массивным корням старого дуба, потеряв из виду кошку — видимо ей наскучили мои поиски.

У основания самого толстого корня зияло отверстие, а земля вокруг была утоптана.

— Вот твой дом, ушканчик, — пробормотал я.

Но нора — это не просто убежище. Изучив её расположение, я хмыкнул. Отверстие смотрело на юг, значит, внутри было тепло и сухо. Корни дуба создавали естественный лабиринт ходов — если хищник заберётся в один вход, всегда есть запасные выходы. А главное — дуб рос на небольшом возвышении, откуда хорошо просматривались все подходы.

Я сел на пенёк, размышляя. И как поймать зверя с такой скоростью и осторожностью?

Обычные силки не подойдут. Он либо перепрыгнет, либо пробежит мимо так быстро, что петля не успеет затянуться. Капканы тоже бесполезны, да и портить товар не резонно.

Нужен принципиально другой подход.

В тайге для ловли быстрых зверьков я использовал направляющие воронки — конструкции из веток, которые заставляли добычу бежать в нужном направлении, прямо в ловушку. Но здесь скорость была сверхъестественной.

— Не скорость нужно ломать, — пробормотал я. — Нужно использовать его привычки против него самого.

Зверёк осторожен, но не параноик. Он регулярно выходит кормиться в одни и те же места. У него есть проторенные тропки между норой и кормовыми точками. И главное — несмотря на скорость, он всё-таки должен остановиться, чтобы копать корни.

Если я поставлю ловушку не на тропе, а прямо в месте кормёжки, и замаскирую её как естественную «кладовую» корешков…

Вот тут-то я его и возьму.

Красавчик подбежал ко мне и положил к ногам найденный корешок горечь-корня. В его глазах читалась гордость за находку.

— Спасибо, малыш, — погладил я его по голове. — Это тоже пригодится.

Для такой ловушки мне понадобятся особые материалы. Что-то прочное, но лёгкое. И механизм, который срабатывает от веса, а не от движения.

— Пойдём домой, Красавчик, — сказал горностаю. — Похоже опять придётся мастерить.

Обратный путь я преодолел быстро, но внимательно. По дороге запомнил расположение его кормовых троп. Каждая деталь могла пригодиться.

В голове уже складывался план действий по созданию будущей ловушки.

Красавчик бежал рядом, время от времени отвлекаясь на интересные запахи в придорожных кустах. Его белая шёрстка мелькала между зелёными ветками, а золотистые искры на хвосте оставляли едва заметный след в воздухе. Хороший зверь, уже понимает ритм моей работы. Не путается под ногами и не отстаёт.

Ещё на подходе к поляне услышал знакомый скрипучий голос, полный праведного гнева:

— … чтоб тебя волки сожрали, полосатая дрянь! Слазь сейчас же, говорю! Совести у тебя что ли нет?

Что за? По спине пробежал холодок. Полосатая дрянь?

Нахмурился и невольно ускорил шаг, краем глаза заметив, как Красавчик мгновенно юркнул в кусты. Умный зверёк — уже знал, когда лучше исчезнуть.

— Думаешь, раз большая, так можешь что хочешь делать⁈ — продолжала скрипеть бабка.

Выбежав на поляну, замер как вкопанный.

У крыльца избы на земле лежала Ирма. Лежала не по своей воле — её худенькая фигурка была прижата к земле немалым весом. Немалым весом огромной полосатой кошки.