Егерь. Системный зверолов

Глава 20

— РРРРРРРРАУ!

Из-за деревьев слева с невероятной скоростью вылетела огромная тень и с глухим ударом врезалась в ближайшего к ней волка. Зверь взвыл и покатился по земле, оставляя за собой кровавую дорожку.

Кошка!

Та самая, которая таинственно исчезла из мастерской!

Полосатый ядозуб. Уровень 9. Эволюционный ранг G .

Чёрт возьми! А ведь она гораздо превышает по силе этих волков!

И это была продуманная, хладнокровная атака.

Кошка встала между мной и волчьей стаей, выгнув спину дугой. Её жёлтые глаза пылали яростью. Хвост хлестал воздух, а из горла вырывалось такое рычание, что у меня мурашки по коже побежали.

И она защищала именно меня.

Не было никаких сомнений — каждое её движение было направлено на мою защиту.

Блин, а ведь я её даже не заметил! Опытный егерь и не почувствовал, что за мной следят⁈ Эта зверюга шла за мной бесшумно, как тень, на протяжении всей дороги домой? Или только появилась? Нет, невозможно, чтобы я не увидел или не почуял её. Как и этих волков. И только сейчас я увидел, что волки не оставляют следов на земле. Теперь всё стало ясно. Да в этом магическом мире почти всё работает не так!

Альфа-самец отскочил назад, оскалившись. Его жёлтые глаза горели яростью, а из пасти капала слюна, смешанная с кровью последней добычи.

Два других волка начали расходиться по сторонам, пытаясь взять кошку в кольцо. Движения их были отработанными, профессиональными — стайные хищники знали своё дело. Но кошка не дала им времени на манёвр.

Она словно почувствовала их намерения ещё до того, как волки начали двигаться. Её жёлтые глаза метнулись от одного противника к другому, оценивая угрозу. Хвост застыл неподвижно — признак полной концентрации.

Кошка бросилась вперёд с хищной грацией. Её движения были быстрыми, но опытный глаз привык к скорости хищников. Рыжая шерсть с белыми полосами мелькала между деревьями, когти, светящиеся зловещим зелёным светом, выпустились из подушечек лап.

Удар пришёлся точно по морде второго волка — четыре параллельные борозды, глубокие и ровные, как от ножа мясника.

Волк пронзительно завизжал и отпрыгнул назад, брызгая кровью. Алые капли разлетались веером, оставляя тёмные пятна на земле. Хищник мотнул головой, пытаясь стряхнуть кровь с морды, и его рычание стало более высоким, почти панически злобным.

Кошка уже разворачивалась к новой угрозе. Третий волк, воспользовавшись моментом, попытался атаковать сбоку — его массивное тело неслось по прямой, клыки нацелены на шею кошки.

Та уклонилась в последний миг, как делают все кошачьи — резко подалась в сторону, и волчьи клыки прошли мимо. Но она тут же контратаковала — развернулась и полоснула передней лапой по морде.

Зверь взвыл от боли.

Воздух наполнился запахом крови и ярости. От зелёных когтей кошки исходило слабое свечение, а её рычание звучало низко и угрожающе. Шерсть на загривке встала дыбом, хвост медленно покачивался из стороны в сторону.

Альфа-волк зарычал и бросился в атаку. Кошка встретила его прыжок, вскинувшись на задние лапы.

БАХ!

Два тела столкнулись с глухим ударом.

Зелёные когти оставляли кровавые борозды на волчьей шкуре, а его клыки скрежетали, пытаясь пробить густую шерсть противника. Кошка была проворнее — она извернулась, освобождаясь из захвата, и полоснула волка по горлу.

Не насмерть, но достаточно глубоко, чтобы тот отпрыгнул, обрызгивая землю кровью.

За эти несколько секунд двое волков уже были ранены. Но стая не сдавалась.

Альфа отскочил назад, облизывая кровоточащую рану, и издал протяжный вой.

— АУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ.

Остальные члены стаи мгновенно ответили ему, и у меня волосы встали дыбом.

Их тела начали меняться.

Мышцы набухали, словно их накачивали воздухом. Серая шерсть потемнела, стала почти чёрной, а размеры увеличились процентов на двадцать. Клыки выросли ещё больше, превратившись чуть ли не в настоящие сабли, а глаза засветились не жёлтым, а багровым светом.

Кошка зашипела, поняв, что расклад кардинально изменился. Теперь каждый из волков был более серьёзной угрозой, а их объединённая сила могла разорвать даже её на куски.

Красавчик спрыгнул с моего плеча и забился под корни ближайшего дерева. Умный зверёк понимал, что в такой схватке от него толку никакого, только мешать будет.

А я уже ни секунды не медлил. Убьют кошку — и мне не уйти.

Рванул серп с пояса и бросился вперёд, прямо к ближайшему волку — тому, что был справа от альфы, в отдалении от остальных. Ноги сами несли меня по влажной траве, мышцы напряглись пружинами. В голове не было ни страха, ни паники. Только холодный расчёт — в схватке со зверем промедление смерти подобно.

Время словно замедлилось. Я видел каждую деталь — как листья дрожат от выдоха зверя, как блестит слюна на его клыках, как напряжены мышцы под серой шкурой. Воздух пах железом.

Зверь думает инстинктами, а я должен головой.

Волк развернулся ко мне, оскалив клыки, но я уже видел слабости. Увеличение размеров дало ему силу, но отняло часть скорости. Центр тяжести сместился, движения стали менее точными. К тому же, раздувшиеся мышцы создавали больше мёртвых зон — участков, которые зверь не мог защитить быстро. Я видел, как его задние лапы слегка расставлены шире обычного, как тяжеловато разворачивается массивная голова.

Бить в горло бесполезно — слишком хорошо защищено, и серп короткий. Но сбоку, под передней лапой, там, где рёбра расходятся — вот уязвимое место. Нужно зайти справа, использовать его медлительность при развороте.

Серп в моей руке казался игрушечным против такого противника, но металл был крепким. Лезвие, которое я наточил, блеснуло в свете солнца.

Я резко сместился вправо, почти к самому краю его поля зрения. Волк попытался развернуться, но массивные плечи не давали ему повернуть голову так быстро, как хотелось. Ещё шаг — и я оказался в его мёртвой зоне.

Сейчас!

Хищник понял опасность и начал разворачиваться всем телом, но я уже был готов. Серп пошёл снизу вверх, целясь под переднюю лапу.

Я успевал воспользоваться преимуществом.

Так я думал, но…

НАСТОЛЬКО быстро? Невероятная скорость для волка! Вовсе не та, которую ожидал!

Хищник рванулся ко мне в прыжке.

Я едва ли ушёл влево, почувствовал, как горячий воздух от его пасти обжёг мне щёку и одновременно полоснул серпом по передней лапе. Лезвие вошло неглубоко, но волк взвыл так, что птицы с криком взмыли с ближайших деревьев, и споткнулся, промахнувшись мимо меня.

Кровь заструилась по серой шерсти. Запах металла усилился и смешался с кислым духом хищников.

Сердце колотилось в груди, как молотом по наковальне, отдаваясь пульсом в висках.

Адреналин обострил все чувства до предела — я слышал каждый звук: шуршание листьев под моими ногами, тяжёлое дыхание зверя, собственный учащённый пульс в ушах.

Видел каждое движение: как сокращались мышцы на загривке волка, как блестела влага в его ноздрях, как мелкие капли крови падали с раненой лапы на землю.

Но разум оставался ясным.

Пока волк пытался развернуться, отряхивая раненую лапу и рыча от боли, я выхватил «моргенштерн», перехватывая удобнее.

Зверь снова бросился на меня, но теперь он был осторожнее — припадал на переднюю лапу, рана мешала. В его глазах я увидел почти человеческую хитрость. Он учился. Понял, что просто так меня не взять.

Я выставил моргенштерн, а в последний момент отступил влево и нанёс удар сбоку. Гвозди вонзились в рёбра хищника с мокрым хлюпом, и тот завизжал. Звук был настолько пронзительным, что заложило уши.

Тёплая кровь брызнула на землю. Зверь отскочил, оставляя на моргенштерне клочья шерсти.

А кошка уворачивалась от атак с фантастической скоростью — казалось, находится в нескольких местах одновременно. Взмывала в воздух, изгибалась дугой над клыками, стелилась по земле, проскальзывая между лап. Зелёные когти оставляли светящиеся раны, каждый укус заставлял волков отшатываться.

Из ран моего волка, отскочившего назад, сочилась кровь. Боль не сломила — лишь разозлила ещё больше. Он начал кружить вокруг меня, прихрамывая, но не теряя осторожности.

Я следил за каждым движением, держа моргенштерн двумя руками. Оружие тяжелело, руки уставали, но расслабляться нельзя. Постоянно поворачивался, не давая зайти за спину. Ноги расставил, дыхание контролировал, несмотря на бешено колотящееся сердце.

Земля под ногами была влажной, скользкой от листьев. Один неловкий шаг — и окажусь под клыками.

Альфа-самец обходил нашу потасовку стороной, лишь косясь жёлтым глазом. Он сосредоточился на кошке.

На боку ядозуба уже красовались глубокие царапины, из которых сочилась кровь.

И мой противник решился…

С рыком кинулся на меня всей массой.

Но теперь я ждал этого момента.

Перехватил моргенштерн ближе к набитому концу и ударил снизу вверх, под челюсть. Вложил всю силу. Острые концы вонзились в мягкие ткани с хлюпом, волк громко завыл.

Солёная и горячая кровь хлестнула в лицо. Часть попала в рот, и я сплюнул, морщась от металлического привкуса.

Зверь отшатнулся, из пасти хлестала кровь, но в глазах горела неугасимая ярость. Боль вновь только разъярила его.

Будь мы с ним один на один — я бы попытался отступить и не провоцировал его после ранения, сохраняя визуальный контакт, но не в этот раз.

Я уже был готов к следующему рывку твари как вдруг…

Какого?..

Вместо прямой атаки хищник внезапно рванул влево, описал широкую дугу и исчез из поля зрения.

Пока я отслеживал его маневр, зверь использовал мою инерцию поворота против меня самого. Он развил максимальную скорость на дуге, молниеносно сменил направление и бросился мне под ноги сбоку — точно в слепую зону, куда я уже не мог среагировать.

Удар пришёлся в колени с такой силой, что я потерял равновесие. Волк не пытался меня укусить — он действовал как опытный боец и сначала лишил противника устойчивости. Я рухнул на спину, а тяжеленная туша тут же навалилась сверху, прижимая к земле всем весом.

Я едва успел! Перехватил палку двумя руками и сунул ему в пасть, пытаясь удержать её подальше.

Клыки щёлкнули в дюйме от моего лица.

Горячее дыхание обжигало щёки, слюна капала на лицо. Сил хватало едва-едва — ещё секунду и мне конец.

— Гр-р-р-р-р, — зверь давил всем весом, медленно приближая клыки к моему горлу. Палка трещала.

Ещё немного — и всё.

— ААААААААААААААААА! — закричал я, помогая себе криком, отказываясь сдаваться.

ХРУСТ!

Моя палка треснула.

И тут раздался дикий рёв.

— РРРРАУ!

Кошка прыгнула на волка сверху, как молния, вонзила все четыре лапы в его спину. Зелёные когти прошили шкуру насквозь. Волк взвыл и отвалился, корчась от боли. Я перекатился в сторону, хватая ртом воздух.

Кошка спрыгнула и встала рядом со мной, ощетинившись.

Раненый волк попытался подняться, но его лапы подкосились. На этот раз яд делал своё дело — зверь хрипел, пытаясь отдышаться, его движения становились всё медленнее.

В этот момент ядозуб прыгнул на Альфу — их тела вновь ударились друг об друга и покатились по земле. А уже через секунду кошка вновь сошлась в битве сразу с двумя волками.

Я попытался отступить, но споткнулся о выступающий корень и упал на спину. Руки дрожали от усталости и адреналина, в лёгких не хватало воздуха!

Волк мгновенно почувствовал мою слабость — беззащитная добыча. Он напрягся для финального прыжка, его окровавленная морда исказилась в подобии хищной ухмылки.

И тут из кустов стрелой выскочил маленький белый комочек.

Горностай с воинственным писком вцепился зверю прямо в морду, крошечные зубки впились в чёрную кожу носа. Волк взвыл от неожиданности и боли, замотал головой, пытаясь стряхнуть назойливого противника.

— НЕТ! — крикнул я, перекатываясь влево и хватая удавку на длинной палке. — КРАСАВЧИК!

Клыки сомкнулись с хрустом.

Сердце пропустило удар. Время замедлилось. В груди разлилась такая боль, что на секунду мир потемнел. Маленький зверёк, который доверился мне…

Но через мгновение тушка горностая начала мерцать и рассыпалась искрящейся пылью.

Иллюзия. Это была чёртова иллюзия!

Волк кинулся на меня с оскаленной клыкастой пастью, но я сделал выпад — и петля затянулась на его шее как раз в тот момент, когда он завис в прыжке.

Зверь рухнул на землю, лапы забарабанили по траве. Дергаясь и пытаясь освободиться, он только сильнее затягивал верёвку. Я навалился всем весом на противоположный конец палки, чувствуя, как мышцы напряглись до предела.

Зверь хрипел и дёргался всё слабее, помогая мне своими же попытками вырваться.

Наконец, движения прекратились. Из раскрытой пасти вывалился распухший язык.

Убит Серый Волк. Уровень 4 — G . Получено опыта: 12.

Получено опыта: 12.

Я отпустил палку и схватился за серп. Руки тряслись, дыхание перехватывало. Впервые в жизни убил волка голыми руками. Точнее, удавкой, да и он, в основном, сам себя задушил, но всё равно.

Но звуки схватки стихли и слева. Обернулся и увидел, как кошка стоит над телом второго волка. Её зелёные когти ещё дымились от яда, а из пасти капала кровь. Хищник под ней не дышал — горло было разорвано практически пополам, а вокруг раны кожа почернела от действия яда.

Но Альфа не погиб. Он попытался отступить, поняв, что стая разбита. Развернулся и рванул прочь между деревьями, хромая на переднюю лапу.

В его движениях — только животный страх и инстинкт выживания. Раненый зверь понимает: в одиночку он больше не охотник, а потенциальная добыча.

Кошка даже не дала ему сделать и десяти шагов.

Несмотря на кровоточащие раны на боку, она рванулась следом. Её прыжок был невероятно грациозным — прямо на спину отступающего хищника. Они покатились по земле в клубке рычащих тел.

Схватка была короткой и жестокой. Кошка перегрызла альфе горло одним точным укусом, впрыснув смертельную дозу яда прямо в сонную артерию. Волк дёрнулся несколько раз и замер.

— Твою-то мать, — невольно вырвалось у меня. Руки дрожали от перенапряжения, а сердце ходило ходуном.

Тишина.

Только тяжёлое дыхание кошки и мой собственный частый пульс нарушали лесную тишину. Где-то вдали осторожно защебетала птица.

Я с трудом делаю несколько шагов, чувствуя, как болит каждая мышца.

Кошка медленно идёт ко мне, сильно прихрамывая. На её левом боку зияет глубокая рваная рана, из которой сочится тёмная кровь. Ещё одна царапина тянется от плеча до локтя передней лапы.

Я замираю, а она скалится и рычит.

Её тело напрягается, уши прижимаются к голове — дурной знак.

Мой лоб мгновенно покрываетсяя испариной, а сердце стучит с бешеной скоростью.

Ведь эта агрессивная зверюга не мой питомец. Она — дикий хищник Раскола.

Я замер, не делая резких движений. С раненым зверем нужно быть особенно осторожным. Боль делает их непредсказуемыми, а эта громадина только что разорвала троих волков. Один неверный жест — и лягу рядом с ними. Но она спасла меня, а значит сейчас относительно безопасно помочь ей. Долг платежом красен.

— Тихо, тихо, — прошептал я низким, успокаивающим голосом, каким дед разговаривал с подранками. — Понимаю, болит, девочка. Сейчас что-то придумаем.

Кошка наклонила голову набок, изучая меня. В её взгляде читалась настороженность. Она меня не боялась — это просто невозможно. Но и доверия пока тоже не было.

Я медленно присел на корточки, чтобы не выглядеть угрожающе. Протянул руку ладонью вверх, не делая попыток дотронуться. Просто показал, что намерения мирные.

— Знаешь, что? Ты спасла мне жизнь, — сказал тихо, глядя ей в глаза. — А я теперь помогу с ранами. По-честному, да?

Кошка фыркнула, но не отстранилась. Её уши дёрнулись — видимо, мой тон ей понравился. Я видел, как она оценивает ситуацию, взвешивает риски. Умная зверюга, чересчур умная.

Очень медленно, сантиметр за сантиметром, протянул руку к её голове. Она напряглась, готовая в любой момент отскочить, но позволила мне дотронуться до своей шерсти.

Мягкая, тёплая. Пульс под ней частый, но ровный. Хороший знак.

— Вот так, умница, — пробормотал я, осторожно почесав её за ухом. Кошка зажмурилась, но рыкнула. — Теперь дай посмотрю, что с тобой.

Рана на боку была глубокой, но не смертельной. Волчьи когти прошли через кожу и мышцы, но не задели внутренние органы. Кровотечение уже замедлялось — организм справлялся сам. Царапины были поверхностными, скорее болезненными, чем опасными.

Без лечения она выживет, но процесс затянется на недели. А в таком лесу раненый зверь — лёгкая добыча.

Нужно что-то делать.

Я активировал раздел «Медицина» в Зверином кодексе и ещё раз пробежался по разделу горностая. Данных о кошке, как и ожидалось, в «Кодексе» не существовало — видимо, нужно было её сначала приручить.

Система рекомендовала два растения: мякотник целебный — аналог подорожника с широкими мясистыми листьями, и кровник белоцветный — что-то похожее на тысячелистник с мелкими белыми соцветиями. Мы с Красавчиком собирали подобные растения во время похода за реагентами, но попадалось их совсем немного. Они действительно очень напоминали земные лекарственные травы.

Логика подсказывала, что основные принципы должны быть схожими.

— Красавчик! — позвал я горностая. Зверёк высунул мордочку из кустов, где прятался всё это время. — Иди сюда, вот и покажешь, что не зря столько тренировали твой навык!

Горностай неуверенно приблизился, поглядывая на кошку. Та проследила за его движением, но агрессии не проявила. Хороший знак.

Я достал из мешочка несколько листочков травы и показал Красавчику.

— Видишь? Вот такую надо найти, понюхай, — я поднёс лист к его носу. Горностай принюхался и кивнул. — Молодец. А теперь ещё это, — достал кровник белоцветный. — Того и другого побольше принеси, понял?

Красавчик ещё раз обнюхал образцы, запоминая запах, и помчался в лес. Его белая шерсть мелькнула между деревьями и исчезла.

Кошка недовольно рыкнула.

— Потерпи, малышка, понимаю, — умиротворяющим тоном отреагировал я.

Теперь нужно было доставить её в безопасное место. Тащить на руках через весь лес? Глупо, она слишком тяжёлая, да и не даст себя нести.

Я осмотрелся и нашёл то, что искал. Два крепких прута, почти одинаковой длины. Верёвка у меня была — та самая, что от удавки. Быстро распустил её, получив достаточно материала для работы.

Дедовы уроки пригодились и здесь. Он учил меня делать волокуши для вытаскивания крупной дичи из леса. Принцип тот же — два бруса, связанных поперечными планками. Только тут вместо планок я использовал верёвку, натянув её между прутьями как сетку.

— Тебе придётся полежать, подруга, — сказал я кошке, показывая на импровизированные носилки. — Понимаю, не очень удобно, но по-другому никак.

Кошка настороженно обнюхала конструкцию.

Вот же чёрт, тяжёлая же — не подниму.

— Так, девочка, — я встал и на секунду замер. Когда удостоверился, что поведение хищника не изменилось, указал на носилки:

— Ложись сюда. Ты же умная, да?

Мои татуировки обдало жаром. Я чувствовал это внутри собственного тела — этот посыл, который вложил в свою фразу. Она несколько секунд смотрела на меня, а затем встала, зарычала от боли, но не царапнула, не укусила — улеглась на носилки.

— Всё, умница. Потерпи немного, скоро будет легче, — я взялся за концы прутьев и потащил ядозуба между деревьев.

Постоянно приходилось обходить препятствия, поднимать и опускать носилки через поваленные стволы, пробираться сквозь кустарники. Рубашка быстро пропиталась потом, а руки начали болеть от постоянного напряжения.

Вскоре добрался к поляне без происшествий и аккуратно затащил кошку в здание тренировочного полигона.

Получено опыта: 1.

Получен 4 уровень.

Получено опыта: 1.

Горностай собирал реагенты, передавая мне опыт. Вернулся он довольно быстро, таща пучок трав. В одной лапке он держал широкие мясистые листья, в другой — веточки с мелкими белыми цветочками.

Кошка следила за нами внимательным взглядом. Её дыхание стало чуть спокойнее — видимо, боль понемногу утихала, но раны всё ещё кровоточили.

— Полежи здесь, ладно? — уважительно сказал я. И вновь татуировки полыхнули, а ядозуб чуть склонила голову, будто улавливала мои слова. Красавчик запрыгнул мне на плечо, и мы оставили её одну.

В избе быстро нашёл то, что искал — глиняную ступку на одной из полок. Старая, потрескавшаяся, но рабочая. Налил в неё воды из умывальника и начал растирать травы.

Мясистые листья под пестиком быстро превратились в зелёную кашицу, выделяя густой сок. Точно как подорожник — та же вязкая текстура, тот же слегка горьковатый запах. Добавил белые цветочки кровника и продолжил растирать. Смесь стала гуще, приобрела вяжущие свойства.

Уже через минуту мы были возле кошки.

— Ну что, подруга. Будет щипать, но потерпи. Надеюсь поможет, не навредит — точно.

Присел на корточки рядом с хищницей. Она напряглась, но не отстранилась.

Осторожно зачерпнул пальцами зелёную кашицу и начал наносить на самую глубокую рану на боку. Кошка зашипела и слегка рыкнула. Я едва ли не дёрнулся, сердце будто норовило вырваться из груди, но устоял. Просто продолжал говорить тем же низким, успокаивающим тоном, каким нужно усмирять раненых животных.

— Тише, тише… Знаю, больно. Но по-другому нельзя. Ещё немного потерпи…

Трава действительно щипала — видел, как зверь морщится от неприятных ощущений. Но постепенно кровотечение стало замедляться ещё сильнее. Вяжущие вещества работали, затягивая края раны.

Обработал и царапины по всему телу. Кошка уже почти не сопротивлялась, только тихо рычала — то ли от боли, то ли от ситуации. Сложно было понять.

Отступил на шаг, разглядывая свою работу. Зелёная кашица подсохла на ранах, образуя что-то вроде природной повязки. Дыхание кошки стало ровнее.

— Вроде неплохо, — пробормотал себе под нос. — Всё же сработало? В принципе, почему нет, ведь физических повреждения у зверей одинаковые. Хорошо, что у волков не было чего-то вроде яда.

А вот что делать теперь, а?

Кошка была дикой. Хищной. Только что разорвала волков в кровавой схватке. И хоть она меня защищала, это не означало, что теперь мы друзья. Дикие звери непредсказуемы, особенно когда ранены и напуганы.

Через несколько часов лекарство подействует, боль утихнет, и тогда… А тогда на моей территории окажется здоровый, сильный хищник, который может в любой момент решить, что человек ему больше не нужен.

Нет, так рисковать нельзя.

— Прости, подруга, — сказал я кошке, глядя ей в глаза. — Но придётся тебя на время изолировать. Для моей же безопасности.

Вдоль стен полигона располагались клетки всех размеров.

Осмотрел их внимательно — некоторые нуждались в ремонте. Но в дальнем углу нашёл то, что искал: просторная клетка с толстыми металлическими прутьями. Достаточно большая, чтобы кошка могла свободно лечь и встать, но надёжная, чтобы удержать хищника её размера.

Проверил каждый прут, каждое соединение. Металл был холодным под пальцами, кое-где покрытым ржавчиной, но основа держалась крепко. Засов поскрипел, но работал исправно. Кошка крупная и сильная — если решит вырваться, слабая клетка её не удержит.

Почистил клетку, смёл мусор и паутину. Поставил рядом миску с речной водой.

Так же не забыл и о рыбе — раненому зверю нужна сила для восстановления, а голод может сделать его ещё более опасным. Ей бы мяса.

Чёрт, силки не проверил! Если поймал птицу, она уже могла умереть от удушения, но не до этого.

Теперь самое сложное — переместить кошку в клетку так, чтобы она не поцарапала меня в приступе паники или боли.

Она лежала на носилках, тяжело дыша. Её жёлтые глаза следили за каждым моим движением, уши прижались к голове — явный признак настороженности. Мышцы под полосатой шерстью напряглись, готовые к отпору. Она чуяла подвох, понимала, что сейчас произойдёт что-то, что ей может не понравиться.

— Ну давай, красавица, — прошептал я тем же низким, успокаивающим тоном. — Без резких движений. Я тебе не враг, ты же знаешь.

Но как только протянул руки к кошке, она тут же напряглась и глухо зарычала. Желтые глаза сузились до щелок, а мышцы под полосатой шкурой собрались в тугие узлы. Сомнений не было — она не согласилась.

— У-у-у-у-ух какая, — пробормотал я, медленно отводя руки. — Не хочешь в клетку, значит… Гордая?

Кошка проследила за моими движениями, не расслабляясь ни на секунду. Когда я отступил на пару шагов, она осторожно приподнялась на передних лапах, проверяя свои силы. Задние подогнула под себя, готовясь к отпору или бегству.

Взгляд её упал на миску с рыбой рядом с клеткой. Принюхалась, и я заметил, как слегка дрогнули её ноздри. Голод брал своё — она была ранена, ослаблена, а запах свежей пищи явно будоражил инстинкты.

Медленно, не сводя с меня настороженного взгляда, она поползла к миске. Движения были осторожными, но полными достоинства — даже раненая она не желала показывать слабость.

Схватила первую рыбину и жадно проглотила. Потом вторую. Третью. Я стоял неподвижно, наблюдая за этим зрелищем. Она ела торопливо, но аккуратно, время от времени поглядывая на меня — проверяла, не попытаюсь ли воспользоваться её уязвимостью.

Покончив с рыбой, кошка начала лакать воду. Осторожно, небольшими глотками, но долго.

Утолив жажду, она огляделась по сторонам, оценивая пространство. Взгляд её задержался на открытой клетке, потом скользнул по мне, и я ясно прочитал в этих жёлтых глазах: «Ты что, серьёзно думал, что я туда полезу?»

— Значит гордая, да? — я нахмурился и отошёл ко входу в полигон. — Попробуем так. Залазь!

Татуировки засветились ярче, тонкая нить протянулась к зверю, но…

— РРРРРАУ!

Она яростно рыкнула, и я уже собрался захлопнуть дверь, но кошка осталась на месте. Внутри кольнула досада — я всё ещё был не в состоянии стать её владельцем.

Хищница неспешно доползла до кучи старой соломы в углу тренировочного полигона. Устроилась там, аккуратно поджав лапы, и смотрела на меня с видом самодовольной королевы, которая выбрала себе трон по собственному желанию.

Я невольно усмехнулся. Что ж, барышня, характер у тебя железный. Даже в таком состоянии ты не желаешь идти на компромиссы.

— Ладно, — сказал вслух, и она навострила уши, прислушиваясь к интонации. — Твоя взяла. Место себе выбрала сама, уважаю это. Пока не приручил. А там заговорим по-другому.

Кошка чуть наклонила голову, будто оценивая мои слова.

Я присел на корточки, держась на безопасном расстоянии, но демонстрируя, что не собираюсь принуждать её к чему-либо.

— Знаешь что, девочка, — сказал я тихо, — ты мне нравишься. Характер у тебя стоящий, настоящий.

Кошка внимательно слушала, и я поклялся бы, что в её глазах мелькнуло нечто похожее на одобрение. Может, и правда понимает больше, чем кажется.

— Лежи где хочешь, — добавил я, поднимаясь. — Но учти — если начнёшь что-то вытворять… В общем, не нужно.

Она зевнула, показав впечатляющие клыки, потом положила голову на лапы и прикрыла глаза.

Ну что ж. Посмотрим, как это всё обернётся. Одно точно — скучно с этой кошкой не будет.

— Отдыхай, — сказал я, закрывая дверь полигона на засов. — Завтра будет лучше.

Глупо было бы настаивать, чтобы она залезла в клетку. Что от этого толку, если она просто разорвёт мою тушку? Учитывая, что она сделала с Барутом… Нет, это тебе не Красавчик — это настоящий гордый и сильный хищник и подход нужен особый — уважительный. Всему своё время.

— Э-э-эх, — вздохнул я и почесал горностая, сидящего на плече, за ухом. — Не получится её сейчас приручить, братец.

Красавчик лишь проурчал что-то от удовольствия. Ладно, утро вечера мудренее.

Я тоже чувствовал себя выжатым как лимон. Схватка с волками, перетаскивание раненой кошки, возня с лечением — всё это отняло последние силы, какие к чёрту силки. К тому же начинало темнеть. Будем надеяться, что повезёт хоть там, и добыча придёт к водоёму с утра.

Решил приготовить скромный ужин, затопил печь и обжарил остатки рыбы на чугунной сковороде. Красавчику досталась ещё одна особенная порция со звёздным шиповником, которую он с удовольствием умял.

Затем я вымыл посуду, проверил, что кошка спит и решил лечь спать. Да, у меня появились новые очки для распределения, но спешки с этим нет. Всё потом — сейчас просто устал. Правда, горностай отчаянно просился в лес, и я дал добро. Сейчас его время — он обожает ночь.

За окном лес погружался в ночную тишину, а в избе царил странный покой.

Уснул я за несколько секунд.

Утром меня разбудил какой-то непонятный шорох, а затем послышался едва слышный шёпот:

— Может сначала осмотрим здесь всё?

— Может парень и сдох в лесах, эго у него огромное, думает, что Зверолов хороший…

Я мгновенно подорвался и рывком сел на кровати. Голос Ефима!

Чёрт возьми! А кошка-то!

Быстро накинул рубаху и выглянул в окно. На поляне перед избой стояли двое мужчин. Ефим, опирающийся на свою резную трость, и рядом с ним незнакомец — мужчина средних лет в добротной одежде из качественной ткани. На поясе — клинок в богато украшенных ножнах. И главное — на его предплечьях горели красные татуировки Зверолова.

Григорий. Второй по влиянию приручитель деревни и явно богатый.

Если они войдут в полигон и увидят зверя… Обвинят в незаконном приручении? Или ещё хуже — скажут, что я украл чужого питомца? Законы могут быть суровы.

Я выскочил из избы, стараясь выглядеть буднично.

— Доброе утро, — сказал, протирая глаза и зевая для убедительности. — Чего надо?

Ефим стоял, широко расставив ноги, опершись рукой на рукоять трости. Его лицо было каменным, а глаза сузились до щёлочек.

— Чего надо? Так ты теперь говоришь со старостой? Ну что ж, Максим, — произнёс он медленно, смакуя каждое слово. — Тогда поговорим начистоту.

А вы знали, что тем, кто лайкает работу, подмигивает Красавчик?:)