Дзюпосле

Глава 7

Безумная Елена: "Чёрт, ты совсем охренела — тоже становишься безжалостной."

Холодная Елена (последний шёпот в голове): "Этот человек заслужил смерть. Илья Синицын в глубине души не виноват — это был всего лишь инструмент. К тому же, пропитанные кровью энергоканалы встраиваются лучше новых. Нам нужно восстановить силы."

Безумная Елена: "Ты понимаешь, что говоришь? Ты собираешься штурмовать пиратский корабль!"

Холодная Елена: "Не волнуйся."

Безумная Елена: "Легко тебе говорить — ты уже укусила пирата."

Илья Синицын хмуро посмотрел на Елену и понял, что её решимость отчасти его настораживает; он не хотел давить слишком сильно. Да, он вел её на опасную операцию — но торопить события и пугать "малышку" ему не хотелось.

— Не принимай поспешных решений, — сказал он ровно. — Извлечение энергоканалов занимает время. Сегодня пересадка не состоится.

— Мне всё равно, я решила, — отрезала Елена.

— О? Больше не боишься расследования? — усмехнулся Илья.

Елена подхватила его тон и ответила:

— Кому они будут докучать? Я — просто человек, купивший вторичный набор энергоканалов. Откуда мне знать, кто был предыдущим владельцем?

Илья кивнул, одобрительно щурясь:

— Неплохо. Ты быстро соображаешь. Снятые с Сангина энергоканалы лучше новых — их только что пропитала кровь, они ещё не срослись с мышцами и костями, поэтому находятся в оптимальном состоянии.

Одна из причин, по которой им удалось поймать Сангина, была именно в том, что его энергоканалы были недавно имплантированы и ещё не интегрировались окончательно.

— Может, нам пойти проверить — справится ли Варвара одна? — неуверенно спросила Елена.

Тем временем Безумная Елена шипела изнутри: "Что? Теперь ты станешь милосердным? Первый ученик команды серийных убийц!"

А Холодная Елена хладнокровно думала: "Ты права — право так говорить у тебя есть?"

Илья провёл Елену по сквозному коридору и вывел в складское помещение за Бекетова Холлом. Сквозь тусклый свет лампы пробивался запах резины и старого медикаментозного спирта, в углу слышался монотонный гул холодильника для реактивов. Это место редко открывали; здесь хранили оборудование, запасные расходники и то, что врачам некогда хранить на виду.

Через узкий туннель на лифте они спустились в подземную операционную — холодную, бетонную, пропитанную запахом антисептика и стерильной ткани. На столе в центре, голый и связанный, лежал Сангин Фёдоров. Белая простыня, натянутая поверх ног, шевелилась от его редкого, прерывистого дыхания; по углам капала вяло слюна, и стеклянный блеск слёз играл на щеках. На его теле виднелись синяки и явные следы наркоты.

Варвара Бекетова в белом халате, волосы убраны под шапочку, уже натянула перчатки и неспешно водила старым сканером по торсу Сангина. Сканер издавал мягкие щелчки, как старый электроприбор, и на мониторе вспыхивали серые, синие и багровые полосы.

— Вы решили? — спросила Варвара, и в её голосе слышался деловой холодок; руки врачей всегда чуть холоднее, чем тело пациента. — Такой комплект энергоканалов сейчас дефиците.

— Мой ученик забирает его, — коротко ответил Илья. — И будьте аккуратнее при извлечении — не повредите.

Варвара усмехнулась без доверия:

— Мои навыки не требуют одобрения от аферистов. После извлечения и обработки каналы будут готовы через два дня. Елена, приходите на пересадку.

Елена кивнула, ощущая под ногами легкую дрожь. Металлический привкус страха то и дело возникал во рту; в нос ударяли резкие ноты йода и старого табака, которые Варвара так небрежно стряхивала в пепельницу.

— Тогда мне придётся взяться за работу, — сухо сказала Варвара и добавила: — Не мешайте.

Илья осторожно поднял взгляд на Сангина. В его глазах блеснули тени — то ли сожаление, то ли отрешённость. Сангин молил, но его голос был слаб и прерывист: губы шевелились, из глаз бежали слезы от холода и ужаса. Казалось, он не до конца понимал, за что именно просит пощады.

— Давайте проявим хоть малую долю уважения к этому человеку, — произнёс Илья ровно, — на ваших руках — множество жизней. Может, просто усыпим его? Сделаем это быстро, бескровно.

Варвара покачала головой с раздражением:

— Нет. Чтобы органы и энергоканалы оставались жизнеспособными, лучше извлекать их, пока донор ещё жив. Так обычно и делают.

Её голос был хмур и безжалостен, как лезвие. Елена почувствовала, как по коже пробежал холодок.

— Как ты можешь так говорить? — прошептала она, чувствуя запах теплой крови у себя в носу, словно у неё самой в памяти всплыло недавнее прикосновение.

Варвара в перчатках пододвинула стул и села ближе к Сангину. Она мягко открыла ему рот, провела там маленьким прибором — и вдруг его речь, словно расшатавшаяся дверь, стала снова возможной. Он захлёбывался словами, мольбы вырывались рвано и беспомощно:

— Пожалуйста… пощадите… я отдам всё… имущество, деньги… не убивайте… отпустите….

Каждое слово срывало на себе слой ужаса и жадности; в комнате запахло смесью пота и запахом дешёвого парфюма, который ещё держался на его одежде. Варвара не смягчилась — она только украдкой взглянула на мониторы, проверяя жизненные показатели.

Илья стоял в полумраке, лицо его было тихим, почти отрешённым. Он видел, как рушится мир в глазах этого человека — и, возможно, видел в этом зеркале и своё отражение.

Варвара прикурила сигарету одним механическим движением пальца; её голос был ровен и холоден, как всегда.

— Замолчи. Отвечай на мои вопросы, или я убью тебя прямо сейчас, — процедила она, и в комнате запахло табаком и напряжением.

— Н-нет, нет! Спрашивай что угодно! Я всё расскажу! — голос мужчины дрожал, влажный от пота и ужаса.

— Биотех Небесного Дзюпосле владеет останками Бессмертного, так?

Ответа не последовало; в воздухе повисла густая пауза, порванная лишь щелчком пепла, упавшего в металлическую пепельницу.

Илья Синицын и Елена Тихая вышли из подвала и ступили на тёплую, влажную улицу. Ночной Новоалтайск шёл своим неумолимым ритмом: где-то гудел мотор, где-то визжал дрон, по асфальту пробегали блики рекламных голограмм.

— Учитель, не слишком ли поспешно мы уходим? Вы уверены, что можно оставить Варвару одну с ним? — спросила Елена, и её голос звучал пронзительно, как скрип тормозов.

Илья пожал плечами, запах машинного масла поднимался от припаркованных грузовиков.

— Она, вероятно, хотела, чтобы мы ушли раньше. Судя по её манерам, она не планировала связываться с телом Сангина сегодня без серьёзной причины.

— Так почему же она тогда осталась? — Елена присвистнула от любопытства. — Если она отдаёт мне набор энергоканалов, то разве не ради этого она всё устроила?

Илья задумчиво посмотрел на огни центра города, которые мерцали, будто россыпь самоцветов за стеклом.

— Думаешь, самое ценное у Сангина — это набор? Наоборот, он знает слишком много. Информация дороже любого импланта.

Елена кивнула, тусклый неон играло на её бровях.

— Поняла.

— Варвара не импульсивна, — продолжил Илья тихо, — она хотела получить его живым. А это значит, он её заинтересовал гораздо сильнее, чем просто товар на рынок.

В мыслях Елены разверзлись маленькие голоса: Безумная Елена требовала подробностей, Холодная Елена взвешивала риск.

— Разве вас не тянет узнать, что именно он мог рассказать? — вдруг спросила она вслух.

— Лучше не лезь туда, где пахнет корпорациями, — отрезал Илья. — Большинство таких машин бессердечны: для них человеческая жизнь — расходный материал.

В её голове на миг поселилось облегчение: они были на одной волне. Но внутренний скептик тут же буркнул, и Елена старалась не поддаваться панике.

— Елена, чего зависла?

— Да ничего, просто любопытствую насчёт ваших отношений с Варварой, — ответила она, улыбнувшись краешком губ. Ветер приносил запах жареных уличных закусок и мокрого асфальта; где-то рядом лаяла механическая собака.

— Мы знакомы чуть больше года, и всё началось не с романтики, — усмехнулся Илья, прижимая к себе плащ. — Это была кровавая ночь.

Безумная Елена захлопала в ладоши в воображении: "О, расскажи! Я в первом ряду!"

Илья посмотрел на неё и его лицо потемнело. "Никакой романтики. Просто работа, расчёт и кровь".

Её дыхание замерло — в воздухе пахло озоном от недавнего взрыва и старым спиртом из врачебного флакона. Разговор шёл дальше, их тени растягивались по стенам узкого переулка, а неоновые вывески стёсывали по лицам холодный свет.

Подросток с каштановыми волосами в тёмных очках лениво облокотился на полку в лавке Ильи Синицына. В зубах у него дымилась сигарета, а в руках он вертел тяжёлый металлический диск с выбитыми на нём странными, словно дрожащими от времени, символами. Металл был холоден на ощупь, отдавал запахом ржавчины и старого масла.

— Босс, что это за штука? — спросил он, выпуская струйку дыма.

Илья неторопливо сделал глоток крепкого чая, будто смаковал каждую каплю терпкой горечи, и сказал:

— Смотри, братец. Это компас жизни из Старой Эры. Когда в жизни стоишь на распутье и не знаешь, куда идти, крути его пальцами — он сам укажет дорогу.

Парнишка нахмурился.

— Но я не могу прочесть эти закорючки.

— Смысл символов — в том, какой ты им придашь. Всё остальное — пустая шелуха.

Парень кивнул, будто осенённый внезапным озарением. Илья машинально отступил на шаг назад — рефлекс. Хорошо ещё, что мальчишка не из Старой Эры: услышь он сейчас, какую ахинею несу, — запустил бы этот железный волчок мне прямо в лоб.

— Беру. Сколько стоит?

— Пятьдесят красных монет, — спокойно ответил Илья.

В дверях показалась Варвара Бекетова, до этого молча ожидавшая снаружи. Увидев происходящее, она выругалась:

— Да ты мошенник! Впаривать такую безделицу за такие деньги? С таким же успехом можно прямо на улице людей грабить!

Илья лишь усмехнулся, глядя на неё поверх кружки.

— Мисс, если бы и решился на грабёж, то уж точно не выбрал бы жертвой сотрудника частной охранки. Это было бы равносильно самоубийству.

— Вы нас раскусили? — удивлённо приподняла бровь Варвара.

— Я-то нет. А вот младший ваш братец забыл снять повязку.

Речь шла об Оперативной группе безопасности — одной из немногих частных организаций, имевших право носить огнестрел в эпоху жёстких ограничений. В Новоалтайске неспокойное время: с появлением усовершенствованных многие богачи начали скупать себе защиту — как в виде бойцов, так и в виде командировочных бригад, способных вытащить клиента хоть из ада.

Парень, не обративший внимания на упрёки сестры, достал деньги и протянул Илье.

— Босс, если у вас будут ещё такие реликвии — сообщите. Я всё заберу.

— Договорились. Как звать тебя, братец?

В этот момент по залу пронёсся хлопок крыльев — Угольный Босс, ворон с чёрными, блестящими, словно смазанный углём, перьями, радостно захлопал крыльями и уселся на прилавок рядом с парнишкой.

— Меня зовут Женя Битаев", — представился он, протянув руку и осторожно проведя пальцами по гладким, тёплым перьям птицы.

— Босс, ваш ворон красавец.

— Запомнил, брат Женя. Угольный Босс людей не забывает. Заходи почаще — он к тебе привяжется ещё сильнее.

Когда Битаев уже собирался уходить, ворон вдруг сорвался с места, плюхнулся ему на плечо и принялся клювом дёргать ворот одежды.

— Эй! Ты не хочешь, чтобы я уходил? Босс, ваша птица что, разумная?

Варвара скептически фыркнула:

— Скорее, не хочет отпускать кошелёк на ножках.

Илья шагнул вперёд и снял ворона, вернув его себе на руку.

— Извини. Может, просто приглянулся ты ему. Но, брат Женя, с животными так бывает — чувствуют что-то раньше людей. Если у тебя сегодня нет срочных дел, я бы посоветовал остаться дома.

Деньги — это одно, над этим можно подшутить. Но насчёт примет и предчувствий Илья не любил бросаться словами впустую.

Битаев лишь усмехнулся и кивнул вежливо:

— Спасибо за предупреждение, босс. Зайду ещё как-нибудь.

Когда они с сестрой вышли из лавки, Варвара тут же одёрнула его:

— В городе хватает всякого сброда. Не разбрасывайся личностью и деньгами. Хочешь жить дольше — не выставляй себя напоказ.

— Понял тебя. Но мы ведь наполовину из высшего круга. Разве плохо хоть иногда помочь простым людям?

Он вытащил из кармана ещё одну сигарету, но Варвара мгновенно перехватила её у него из пальцев.

— Ты же обещал бросить, — сказала она сухо, глядя прямо в глаза.

Женя Битаев раздражённо затянулся и сплюнул в сторону, хотя сигарета ещё даже не догорела:

— Варвара, на работе мне курить нельзя, а теперь ты ещё и в свободное время запрещаешь? Совсем издеваешься?

Женя и его сестра были не простыми наёмниками, а элитой оборонной роты Защитников клуба. Женя специализировался на тактических спасательных операциях, Варвара держала в руках жизнь команды — медицинская поддержка. Они вдвоём, словно две стороны лезвия одного ножа: один бьёт, другой прикрывает.

Клиенты компании попадали в самые безумные ситуации — от перестрелок в трущобах до взрывов на окраинах. Но репутация оперативной группы была такой, что их считали последним щитом.

И платили им прилично. Когда богатые выбирали между жизнью и деньгами, деньги всегда уходили на второй план. Бедные же оставались за бортом — у них попросту не было выбора.

Компания выстроила систему услуг, словно лестницу:

— бронзовый уровень — простая медпомощь на месте;

— серебро — одна спасательная операция;

— золото — выезд по локации в рабочие часы;

— платина — круглосуточная гарантия спасения при любых обстоятельствах.

Платиновым клиентам обещали невозможное: их вытащат всегда.

Благодаря этому брат с сестрой жили в Новоалтайске на широкую ногу. Женя кайфовал от работы не только из-за денег. Каждый вызов — шанс почувствовать себя героем, оправдать красивый лозунг компании. Его распирало чувство собственной значимости, каждый раз он шёл в огонь, чтобы вытащить клиента. Варвара же смотрела проще: ей хотелось тишины, стабильности, чтобы прожить жизнь без бессмысленных смертей.

Но выбора у них не было.

Бип — бип — бип — бип!

В офисе загорелись красные индикаторы, режущий слух сигнал тревоги пронзил тишину. Женя и Варвара как раз натягивали форму на ночную смену. Платиновый клиент нажал кнопку SOS.

— Подожди меня! — крикнул Женя, защёлкивая крепления бронекостюма. Его глаза блестели азартом, будто он собирался на аттракцион, а не в ад. Варвара привычным движением схватила аптечку, вес которой она знала до грамма.

Через минуту они уже сидели в вертолёте вместе с ещё тремя бойцами. Воздух в кабине был густым от запаха смазки и металла. Машина тяжело взревела и взмыла в ночное небо, унося их к заброшенному дому за городом.

Закон запрещал вооружать носителей Росы — тех, кто управлял энергоканалами. Даже протезы нельзя было снаряжать стволами. Всё ради "стабильности". В результате защитники клуба нанимали обычных людей. Без пушки, но в бронежилете. Из оружия — лишь штурмовики, газ и кое-какая экзотика.

Шлемы у всех были промаркированы латинскими буквами — A, B, C, D, E. Никаких имён. Компания считала это дисциплиной.

Вертолёт осел на крыше. Лопасти резали ночной воздух, пахло керосином и озоном. Отряд спустился по лестнице.

Внизу гремели взрывы, то ли гранаты, то ли самодельные ловушки. Меж ними прорывались крики — сырые, отчаянные.

На третьем этаже наткнулись на клиента. Мужик в грязном, разорванном костюме, хромал, волоча ногу. Двое подчинённых выглядели не лучше — лица в пыли, глаза безумные. Будто они вылезли прямиком из африканской войны.

— Господи, наконец-то! Чего вы так долго?! Уберите меня отсюда! — заорал клиент, едва увидев спасателей.

Женя, в шлеме с буквой "А", подал знак. Команда сомкнула круг. Варвара с напарником подхватила клиента под руки, таща его вверх.

Двое его людей рванули за ними, но клиент махнул рукой:

— Стойте! Задержите их!

Подчинённые переглянулись и замерли. По глазам было видно: они не хотели идти обратно вниз. Там что-то было особое.

Женя, не теряя времени, спустил вниз вирусные патроны и газовую гранату, после чего бросил коротко:

— Сколько их?

— Один! — выкрикнул клиент. — Один грёбаный монах, мать его!

Женя прикусил губу. Один монах? И столько шума? Значит, внизу уже море трупов.

Вопросов было полно, но сейчас не до них. Задача проста: клиента живым и как можно быстрее наружу.

Треск!

Вдруг снизу вырвалась молния — сине-фиолетовый разряд, пахнущий палёным воздухом. Она ударила в пол у их ног, разметав бетон в пыль.

Коридор заполнился гарью и озоновым запахом.