Дзюпосле

Глава 2

Они шли молча, только редкий шорох гравия под подошвами нарушал ночную тишину. Влажный воздух, пропитанный запахом сырой земли и ржавого железа, цеплялся за кожу, оставляя на губах солоноватый привкус. Где-то вдали глухо ухнула крышка мусорного контейнера, и этот звук почему-то показался Илье Синицыну особенно одиноким.

Он бросил взгляд на девушку, шагавшую чуть позади. Её лицо оставалось непроницаемым, будто вырезанным из камня. Ни тени интереса, ни удивления, ни раздражения. Илья нахмурился.

Если бы я оказался в будущем и вдруг встретил человека, который понимает старую шутку из моего родного Новоалтайска…. Может, и не разрыдался, как потерянный брат, но хотя бы приподнял брови, усмехнулся… хоть как-то отреагировал.

А она? Ни морщинки на лбу, ни блеска в глазах. Может, реально случайно ответила? Нет… скорее всего, просто осторожничает.

Он решил начать издалека, прощупывая почву:

— Ну… и что привело тебя в тюрьму? — спросил он так, словно речь шла о простом приключении.

В её голове два голоса отозвались почти одновременно. Один — резкий, с нервным смешком:

"Что за вопрос, а? Такая красота тратится на такой тупой рот!"

Другой — холодный, как лёд на зимней реке, обрезал слова напополам:

— Нелегальная иммиграция, — бросила она, не удосужившись даже поднять глаза.

Голос её был сух, как потрескавшаяся глина, и так же безжизненен.

Илья Синицын нахмурился. Нелегальная иммиграция… ничего особенного — в Новоалтайске едва ли не треть жителей были приезжими. Но в её исполнении даже привычные слова звучали так, будто их вытащили из ледяной воды и положили на голый металл.

Он усмехнулся краем губ, вытащил руку из кармана и незаметно нажал кнопку светового шокера на пульте отслеживающего ошейника.

— Ах! — выдохнула она, дернувшись всем телом. Пальцы судорожно сжались в кулаки, ноги вжались друг в друга, словно она пыталась удержаться на качнувшемся полу.

Её глаза — миндалевидные, с острым блеском в глубине — метнули в него молнию злости.

Илья же изобразил панику, развёл руками и даже сделал шаг навстречу, будто готов был поддержать.

— Ох-ох! Прости, случайно… забыл, что пульт в кармане, — проговорил он с наигранным смущением.

В её голове два голоса взорвались почти одновременно:

Безумный: "Врёт, как дышит! Дай я ему глотку перегрызу!"

Холодный: "Тихо. Мы не в том положении, чтобы драться."

Безумный: "Только не говори, что тебя заводят такие "тренировки"!".

Холодный: "Закрой рот."

Илья наклонился ближе, так что она могла почувствовать лёгкий запах его дешёвого табака, и тихо спросил:

— Ну а теперь, думаю, ты ответишь честно. В твоём деле указан только номер. Как тебя на самом деле зовут?

Она замялась, и это было странно — будто этот простой вопрос ударил её сильнее, чем электричество. Лицо на мгновение потемнело от внутренней борьбы.

Думая, что она упрямо тянет время, Илья небрежно пошевелил рукой в кармане, пальцы замерли над кнопкой. И тут она схватила его за запястье — крепко, с силой, которой от неё не ожидалось.

— Подождите! Я… я Пепси Вишня, — выпалила она.

Пепси Вишня? Звучало так, словно имя было придумано на ходу, выбрано из названий на бутылках в ближайшем гастрономе. Ну да, нелегальная иммигрантка…. такие редко носят своё настоящее имя.

Он не стал её разоблачать, только хмыкнул:

— Пепси… Вишня. Тёмная, липкая, сладкая… жидкость…, — протянул он с насмешкой.

Она резко подняла голову, и взгляд её стал острым, как осколок стекла.

Безумная: "Извращенец!"

Холодная: "Негодяй!"

Поняв, что её выдуманное имя прозвучало нелепо и неуклюже, она быстро поправилась, словно пыталась сгладить смазанную мазком картину:

— Я… имела в виду Елена. Елена Тихая. Как… тихая, безветренная ночь.

Чуть не прыснул от её нового имени. Ага, что-то тихой она мне не казалась.

— Ну-ну, — Синицын хмыкнул, слегка прищурившись. — Смотри-ка, на этот раз ты смогла связать внятно больше двух слов.

Елена поняла, что её сухое, надменное поведение совсем не вязалось с ролью покорной кандидатки в ученики. И теперь стало ясно, почему Синицын так настойчиво поддевал её, словно проверял прочность тонкой проволоки.

Она промолчала.

— Ладно, Тихая, вернёмся к моему вопросу, — он медленно смаковал каждое слово, как вино. — Эта строчка… "Императорский шустовский коньяк"…. Как ты догадалась, что идёт дальше? Видела раньше где-то?

— Никогда, — отрезала она. — Просто… вырвалось. Словно на языке уже было.

Он вытащил из кармана пульт, положил большой палец прямо на красную кнопку электрошока, и воздух между ними будто сгустился.

— Хотелось бы услышать правду, — произнёс он негромко, но так, что каждое слово отдавало холодком по коже.

Но Елена даже бровью не повела. Она встретила его взгляд прямо, без тени страха.

Лицо, перемазанное пылью и въевшейся в кожу грязью, казалось чужим, расплывчатым, но алые губы и тонкие, чуть изогнутые брови лишь подчёркивали ясность её миндалевидных глаз — глубоких, спокойных, как тихий лесной пруд, в котором вдруг отражается луна.

— Я говорю правду! — в её голосе прозвучала твёрдость, от которой могло защемить в груди.

Он помедлил. Раз, два, три…. И убрал пульт обратно в карман.

То ли она и правда ничего не знала, то ли играла в простушку — у него ещё будет время, чтобы разобраться.

Холодный голос Елены:* «Хмф… Пожалуй, он едва…»

— Ах! — резкий, горячий укол пронзил её тело, перебив мысль на полуслове. Синицын снова ткнул кнопку.

Всё её тело дёрнулось, мышцы словно закаменели и напряглись, а по ногам растеклась предательская слабость, заставив снова свести их вместе.

Безумный голос Елены: "К чёрту это "едва"! Этот гад — законченный садист!"

— Просто напоминаю тебе, — его голос был почти насмешлив, — что с будущим хозяином надо говорить свободно. Поняла?

Елена нахмурилась, щеки надулись, словно у обиженного ребёнка, но она всё же кивнула. Илья хлопнул себя по лбу.

— Вот же память дырявая! Забыл спросить самое главное… Елена, ты вообще хочешь быть моей ученицей?

Он ухмыльнулся, делая шаг ближе:

— Расслабься. Твой будущий наставник верит в демократию. Не хочешь — прямо сейчас отправлю обратно в тюрьму. Ну?

Слово "тюрьма" прозвучало, как глухой удар ключом о решётку. Елена мгновенно затрясла головой и, чуть склонившись, проговорила:

— Нет, нет! Ученик Елена Тихая будет следовать наставлениям Учителя!

Безумный голос Елены: "Честно, тюрьма сейчас кажется надёжнее, чем этот тип…"

Холодный голос Елены: "Не болтай, чтобы просто выговориться. Он, может, и невыносим, но уж точно лучше, чем просто сгнить в камере".

Собрав достаточно обрывков нужной информации, Илья Синицын уже собирался везти Елену Тихую обратно в свой магазин на тихой окраине Новоалтайска.

И вдруг — словно из самой тени — из переулка впереди выплыла чёрная фигура. Она возникла бесшумно, без малейшего шороха подошв по асфальту, будто сама ночь сгустилась и шагнула вперёд.

Синицын поначалу решил, что это всего лишь вытянувшаяся тень фонарного столба. Но нет — фигура двигалась, и это движение было слишком целенаправленным, слишком опасным.

Весь силуэт был окрашен в матовый, поглощающий свет чёрный цвет. Лица не видно, сам черт не различит, даже намёка на пол — сплошная бесформенная оболочка. Только когда незнакомец подошёл ближе, на месте глаз вспыхнули два алых, как угли в печи, огонька.

Он замер на расстоянии трёх-четырёх шагов, и из-под маски вырвался скрипучий, металлический, будто пропущенный через ржавый динамик, голос:

— Цель подтверждена.

Пальцы незнакомца разжались, и в них, словно из воздуха, раскрылись два клинка, пульсирующие красным светом, как нагретый добела металл.

— Фантомный Клинок…, — выдохнул Синицын.

Он знал эту породу. Ещё в бытность на вольных хлебах ему доводилось пересекаться с "Клубом кукол" — тайным синдикатом наёмных убийц, что выполнял анонимные заказы. Их марионетки были не просто людьми — это были полумеханические машины смерти с вживлённым оружием и модулями, заточенными под клинковый бой.

Елена мгновенно развернулась боком, опустив центр тяжести и принимая боевую стойку. Пальцы сжались в кулаки, дыхание стало ровным, но глаза оставались настороженными, как у кошки, заметившей опасность.

— Оно пришло за тобой? — бросил Илья, не сводя взгляда с чёрной фигуры.

Безумный голос Елены: "Неужели… они нашли меня?"

Холодный голос Елены: "Сомневаюсь, что это те же, что охотились раньше…"

Елена не ответила.

Синицын, не услышав опровержения, внутренне хмыкнул: догадка верна. Молодёжь нынче вечно вляпывается, а потом чужими руками разгребает последствия. Если уж наводишь за собой беду, будь добр, подмети следы, чтобы она не пришла мстить в следующий раз.

С такой мыслью он, не спеша, сделал шаг в сторону, словно освобождая пространство для боя.

— Учитель, что вы…, — Елена нахмурилась.

— Ты ещё не выразила мне официальное почтение как ученица, — напомнил он с ленивой улыбкой. — Так что формально мы никто друг другу.

— И свои проблемы тебе придётся решать самой.

Безумный голос Елены: "Да что за…! Вот мерзавец! Я же говорила — в тюрьме спокойнее!"

Холодный голос Елены: "Хватит. Сосредоточься. Это твой бой".

Но внезапно убийца в чёрном, не сделав ни шага, медленно повернул голову… и алые глаза впились уже в Синицына.

— Цель захвачена. Выполняю устранение.

В переулке повисла тяжёлая, глухая тишина, прерываемая только далёким жужжанием проводов.

Елена на секунду оцепенела, а потом, не моргнув, сделала вбок осторожный шаг, увеличивая дистанцию между ними.

— Знаете, учитель… вы правы. Каждый должен решать свои проблемы сам.

— А?! Я же твой хозяин! — Синицын вскинул брови.

— Да… но я ведь ещё не прошла формальный обряд посвящения, — тихо напомнила Елена Тихая, пряча глаза.

Безумный голос Елены: "Ха! Карма догоняет быстро!"

Холодный голос Елены: "Я просто тяну время. Когда пойдёт настоящее дело — вмешаюсь".

Безумный голос Елены: "А зачем? Может, просто понаблюдать, как они дерутся? Если этот старый мерзавец сдохнет, мы спокойно сбежим".

Холодный голос Елены: "Не дури. Даже если убийца пощадит свидетелей, после его смерти нас первыми и обвинят.

Вжух! — воздух прорезал короткий, резкий свист.

Чёрной марионетке было глубоко плевать на их маленький спор. В одно мгновение она сорвалась с места, и Илья едва успел заметить, как под ногами убийцы что-то блеснуло — механические вставки, вероятно, из модулей Swift Stride или Wind Walker, придавали движению нечеловеческую скорость.

Синицын, не думая, отшатнулся назад… прямо в сторону Елены.

Безумный голос Елены: "Чёрт, он что, хочет прикрыться мной как щитом?!"

Елена не колебалась — в таких случаях мозг работает быстрее тела. Ноги уже собирались толкнуть её вперёд, чтобы перехватить удар, но левая рука Ильи врезалась в её плечо, прижимая к месту. Пальцы с силой ухватили ткань её воротника.

Контакт был намеренным — так он обходил защитный механизм своего телефона.

Елена растерялась, но заметила главное: улыбка и прищур, которые несколько секунд назад делали его почти весёлым, исчезли. Брови сдвинулись, а взгляд стал холодным, как январский утренник на Белоярской.

— Держись рядом, — произнёс он без малейших эмоций.

Ответить она не успела.

Чёрная марионетка уже рванулась вперёд, красные клинки сверкнули, описывая дугу. Движение было точным, как выверенный удар "Рассекающей воду".

Но вдруг — словно кто-то дёрнул рубильник — убийца дёрнулся, его тело скрутило в неловком движении. Гулкий металлический сбой прошёл по суставам.

Ещё миг — и он рухнул прямо перед ними, с тяжёлым стуком ударившись о потрескавшийся асфальт. Красные клинки, ещё секунду назад пульсирующие злобным светом, теперь лежали неподвижно, отражая лишь мутный отблеск уличного фонаря.

Тихая застыла, распахнув глаза до предела. Воздух вокруг ещё дрожал от напряжения, но само напряжение словно обрезали ножницами. То, что она ожидала увидеть — жаркую схватку, удары, звон металла и запах свежей крови — рассыпалось в прах.

Боя, по сути, и не было. Ни клинки, ни удары, ни даже возможность перевести дух.

Всего одно движение.

Или… даже не движение, а едва заметный сбой в реальности, после которого чёрная марионетка, только что пружинисто рванувшаяся вперёд, уже лежала ничком на потрескавшемся асфальте. Её суставы, ещё секунду назад гибкие, как змеиные, теперь застыли в неловких, неестественных углах, а из-под брони доносилось тихое потрескивание, словно кто-то ломал сухие ветки.

Илья Синицын стоял, будто и не шевелился, но от него ощутимо тянуло чем-то ледяным, тяжёлым.

Елена понимала — противник, может, и не был мастером Росы, но в его движениях и постановке ног читалась выучка настоящего профессионала. Такой не валится от лёгкого пинка.

Безумный голос Елены: "Чёрт… этот гад может и извращенец, и хам, но… он, мать его, знает своё дело".

Холодный голос Елены: "Сможешь сказать, как он это провернул?"

Безумный голос Елены: "Ни черта. Похоже на приём, что работает напрямую с эфирным телом… но я никогда не видела, чтобы кто-то ломал защиту так быстро".

Елена сглотнула, чувствуя, как запах озона щекочет ноздри, и выдавила:

— Хозяин… ты….

Убедившись, что его приём сработал, Синицын даже не взглянул на Тихую. Он мягко опустился на одно колено, и с коротким, сухим звуком хрясь врезал убийце коленом по шее. Глухой удар прокатился по телу марионетки, будто ломали старый деревянный каркас.

Его руки, быстрые и уверенные, словно у мастера-часовщика, рванули ткань на спине противника, и Илья выдрал из основания шеи тёмный, чуть поблёскивающий поддельный эфирный соединитель.

Запах плавленого пластика смешался с лёгким металлическим запахом озона. Эффект самозащиты его телефона был как вспышка — секунда, две, и защита спадёт. Нужно было обезвредить цель полностью, пока она не пришла в себя.

Он уже сотни раз разбирал подобные механизмы, ещё в паре со стариком Хохловым, так что работал спокойно, почти лениво.

Подняв руку убийцы, Илья вытащил монету, вставил её в тонкую прорезь под искусственной кожей локтя и провернул три раза. Металлический щёлк-щёлк-щёлк. Из-под панели выскользнул скрытый клинок, тонкий, как клык змеи. Илья тут же бросил его на потрескавшийся асфальт.

Тррресь!

Кроваво-красный Фантомный клинок хрустнул и переломился пополам.

Он повторил то же самое с другой рукой, работая в ритме, будто чистил рыбу на кухне. После этого поднял один из обломков и, без малейших колебаний, вогнал его прямо в разрез на спине марионетки.

Псссс!

Раздалось короткое электрическое шипение, кожа треснула от перегрева, и по телу убийцы прошла судорога. Он дрогнул, словно кукла, у которой перерезали нити, и осел на землю. Глаза погасли — пустые, как стеклянные.

Синицын, как опытный мародёр, быстро обшарил карманы. Под пальцами шуршала искусственная кожа, а в глубине нашлось кое-что полезное — новенькая, хрустящая красная банкнота в пятьдесят московских гривен. В их времена это были не просто деньги, а почти твёрдое золото в бумажном виде.

Пара свежих Фантомных клинков и полсотни наличкой. Хм. Неплохо. Даже, пожалуй, стоит потраченных усилий.

Безумный голос Елены: "Чёрт… нейтрализован, обобран, разобран и вычищен — всё одним махом. Да он же явно ходячая реклама чёрного рынка! Из тех, кто убивает и тут же грабит, не оставляя следов".

Холодный голос Елены: "Не знаю, но точно ясно одно — он совсем не так прост, как выглядит".

Илья уловил, что Елена всё это время стоит, приоткрыв рот, наблюдая, как он без всякой спешки прячет добычу в карман. Его лицо вновь озарила привычная тёплая, почти деревенская улыбка.

— Чего смотришь? Думаешь, учеников растить — бесплатно? Ты вообще слышала про хозяйственные расходы? Давай сюда, помогай!

— О-о! Иду! — спохватилась она.

После этой сцены взгляд Елены на Илью стал заметно другим.

Елена помогла Илье оттащить безжизненную марионетку-убийцу к обочине. По весу она была как мешок с железными обрезками, а суставы при каждом движении тихо поскрипывали, словно жалуясь на грубое обращение.

Обычно такие куклы стоили приличных денег, если пустить их на запчасти. Но раз уж эта пришла, чтобы всадить клинок именно в него, Илья решил, что безопаснее будет бросить её здесь, на мокром щебне обочины.

— Хозяин, может, заберём её и разберём? — осторожно предложила Елена, поправив волосы, слипшиеся от пота. — Или хотя бы проверим, кто её прислал?

— Эти игрушки, кроме файлов миссии, в себе ничего не несут, — Илья покачал головой и хмыкнул. — Хоть полиция их ковыряй, хоть хакеры — результат будет один. Именно поэтому их так любят использовать.

Он склонил голову, и в его глазах промелькнула насмешка:

— Но насчёт того, кто её послал… у меня уже есть неплохая догадка.

— Хозяин, вы же нарочно скрываете свои настоящие способности? — Елена смотрела на него почти с благоговением. — Как вы её так быстро вырубили?

Илья, не желая лезть в объяснения, легко увёл разговор в сторону:

— А? Не думай, что если подобралась поближе, то уже всё про меня знаешь. Я решил… сначала немного понаблюдать за тобой.

— Да, мастер, — тихо ответила она, но в её голосе сквозила любопытная настороженность.

Безумная Елена: "Так… мы теперь за ним серьёзно будем следить?"

Холодная Елена: "У нас пока нет своих людей в Новоалтайске, а с ним хотя бы есть крыша над головой. Плюс… он явно умеет кое-чему учить".

Безумная Елена: "Хм… ну ладно… но "наблюдать" он что, в обычном смысле сказал?.."

— Учитель, — осторожно спросила она вслух, — а что именно вы подразумеваете под словом "наблюдать"?

— Поговорим, когда вернёмся, — ответил он тоном, который не оставлял места расспросам.

Илья видел: она всерьёз обдумывает, не пойти ли к нему в ученицы. Это сильно упрощало его планы.

Они шли обратно к "Лавке Синицына" и, минуя небольшую подсвеченную витрину магазина одежды, заметили, что он ещё открыт. Внутри тянуло теплом, запахом новой ткани и свежего моющего средства.

Илья предложил Елене выбрать себе что-то из вещей — всё-таки таскаться по городу в тюремной робе было не то чтобы безопасно… да и не эстетично. Плюс магазин находился близко к его лавке, что давало возможность краем глаза следить за улицей — вдруг засада.

"Если за этим стоит тот, на кого думаю, — размышлял Илья, — угроз больше не будет. А даже если появятся новые, в лавке мы разберёмся."

Хозяин магазина, плотный мужик с круглым лицом и щетиной, замер, увидев Илью с хорошенькой девушкой в тюремном ошейнике. На лице заиграла понимающе-неприличная ухмылка.

— О-о, босс Синицын, — протянул он с прищуром. — Любите, значит, погорячее? Прям тюремные игры, да?

Сначала Илья не понял, о чём речь. Потом заметил, как Елена, краснея, уткнулась лицом в вешалку, и его осенило.

— Э… это не то, что ты думаешь. Но сделай мне одолжение — не болтай. И давай-ка подбери мне пару фасонов поприличнее.

Продавец, бродя между рядами и перебирая ткани, продолжал ухмыляться:

— Ладно, понял, понял. Но ты осторожней там… что сломаешь, то и купишь. Кстати, слышал? Вышел новый шестнадцатискоростной массажёр с подогревом, в форме волчьих клыков. Говорят — бомба.

Илья Синицын даже не стал оправдываться — лишь тихо выдохнул, словно стряхивая с себя тень неловкости, и молча дождался, пока Тихая закончит копаться в тряпках.

Расплатившись, они вышли почти в ногу, будто синхронно стремились оставить за спиной эту щекотливую сцену.

Хорошо, что улица пустая, мелькнуло у Елены. Иначе бы репутация, которую выстраивала два года, рухнула бы за одну ночь.

— Лена, — окликнул её Илья, когда они свернули за угол, — магазин был прямо перед тобой, а бежала ты так, будто тебя там пытали. Нашла хоть что-то, что понравилось?

— Н-не переживай, — пробормотала она, отворачиваясь. — Я… привезу их сама.

Щёки её пылали, а глаза упрямо цеплялись за витрины по другую сторону улицы. Всё-таки впервые в жизни её приняли за любительницу сомнительных развлечений, и оправдываться она так и не решилась.

— Так… сорок шесть и восемь московских гривен, — лениво произнёс он. — Запишу на твой счёт. Не забудь вернуть потом.

— …Что?

— Что-что? — Илья приподнял бровь. — На этот раз даже пульт в руках не держал.

Безумная Лена: "Да он издевается! Ученицу заставить за одежду платить?!"

Холодная Лена: "Молчи. Это ты же науськала тратить его деньги. Откуда мне было знать, что придётся отрабатывать?"

Дойдя до тёмного переулка, Илья сбросил шаг и, подняв руку, остановил её. Молча осмотрел всё вокруг — стены с облупившейся краской, блеск мокрого асфальта, редкие капли, стекавшие с крыши на жестянку у стены. Лишь убедившись, что перевёрнутый неоновый знак "Фортуна" всё ещё горит над входом в лавку, он двинулся дальше.

Елена замедлилась у порога. Вывеска была странной — тёплый красный свет будто стекал по буквам, а символ «Fortune» горел ровно и мягко. Она невольно коснулась его пальцами — пластик был чуть тёплый, и по коже пробежал лёгкий разряд.

— Лена? — голос Ильи выдернул её из раздумий.

— А… ничего. Просто красиво.

— Лестью тут ничего не добьёшься. Заходи.

Внутри, за массивной дверью с замком, он зарегистрировал её отпечатки пальцев и лицо в системе безопасности. Щелчок сканера отозвался в тишине почти как выстрел. Потом он провёл короткую экскурсию — обшарпанная, но уютная лавка на первом этаже, лестница с чуть скрипящими ступенями, ведущая наверх.

На втором этаже — всего три комнаты: ванная с прохладным запахом мятного мыла, крошечная гостиная с облезлым креслом и спальня, в которой вместо кровати на полу лежал толстый, продавленный коврик. Илья предпочитал спать так — ближе к земле, в безопасности, без открытого пространства под боком.

Но едва он открыл дверь в гостиную, из тени метнулась тёмная фигура. Воздух резануло коротким, резким шорохом ткани.