Дзюпосле

Глава 3

Из тёмной спальни выскочила чёрная тень. Движение было резким, стремительным — словно сама ночь оторвалась от стены и метнулась в их сторону.

Илья Синицын даже не повёл бровью, будто заранее знал, что опасности нет.

— Осторожно! — воскликнула Елена Тихая, сердце её болезненно сжалось, и она уже готова была броситься между ним и неизвестным.

Но тень не ударила. Напротив, мягко, почти бесшумно, приземлилась Илье на плечо.

Елена моргнула, и только тогда смогла разглядеть существо: оно было до невозможности чёрным — не просто тёмным, а таким, что казалось, поглощает в себя свет, лишая его всякого отблеска. Ни намёка на Луну, ни слабого отражения звёзд — лишь густая, бархатная мгла.

Если бы не тусклый луч уличного фонаря, пробившийся сквозь окно, птицу невозможно было бы заметить вовсе.

Илья щёлкнул выключателем, и комната мягко озарилась электрическим светом. Тогда ночная тень обрела форму: это был ворон — угольно-чёрный, с блестящим клювом и внимательными янтарными глазами. Его перья мерцали в ламповом свете, как отполированное угольное стекло, и из-под крыла пахнуло сыростью леса.

Синицын снял с головы кепку и, как ни в чём не бывало, провёл ладонью по гладкой голове птицы. Ворон тихо каркнул, но звук был низким, почти ворчливым, словно приветствие старому знакомому.

Ворон в ответ ласково ткнулся головой в плечо Ильи, словно упрекая хозяина за то, что тот вернулся слишком поздно.

Кар-р… кар-р… кар-р…

Хрипловатый, сиплый крик разнёсся по комнате, больше похожий на жалобу, чем на приветствие.

Птица повернула голову и заметила Елену Тихую, стоявшую чуть позади. Янтарный глаз сверкнул в её сторону, блеснув настороженным любопытством. Ворон наклонил голову на бок, как будто приглядывался, а затем вновь каркнул пару раз в сторону Ильи.

Кар-р… кар-р…

— Не бойся, это…, — начал Синицын, но не успел договорить.

Ворон вдруг взмахнул крыльями, оттолкнулся от его плеча и легко, почти бесшумно, приземлился на Елену. Острые коготки едва коснулись ткани её одежды, и тяжесть птицы ощутимо легла на плечо. Она вздрогнула, но не успела испугаться — ворон тут же доверчиво ткнулся тёплой бархатной головой ей в щёку. Его перья пахли лесной сыростью и дымом костра.

— У тебя… есть питомец? — Елена осторожно улыбнулась, пытаясь не делать резких движений.

— Это просто судьба, — спокойно ответил Илья, — как и у тебя.

Безумная Елена: Что? Он только что сравнил меня со своей птицей? Нет, ну серьёзно…. Почему от этого звучит ещё гаже?

История появления ворона была странной. После того как Илья исполнил последнюю просьбу Хохлова и развеял его прах в диком поле, на обратном пути ему встретилась стая чёрных птиц. Среди них один ворон оказался раненым — крыло висело подломленным, и за ним гнались собратья.

Синицын тогда подумал: "Да ну, какая дерзость! Один против всех, и всё равно не сдаётся…"

Птица, словно сама, выбрав себе хозяина, рухнула ему прямо на плечо, задыхаясь, с хриплым карканьем. Остальные вороны почему-то сразу прекратили погоню, будто наткнулись на невидимую границу.

Илья усмехнулся, пожал плечами и оставил его при себе. Суеверия о том, что вороны приносят беду? Чушь. Он и так уже разок умирал, что ему теперь эти приметы?

С тех пор птица не отставала. Синицын назвал её "Угольный Босс" — за смоляные перья и наглую манеру поведения.

Жил Илья один, и ворону вполне хватало общества хозяина. Но стоило в магазин заглянуть посторонним — птица сразу показывала характер. Мужчин он почти всегда игнорировал, разве что щёлкал клювом в сторону тех, кто оставлял по-крупному, шурша московскими гривнами.

А вот женщин "Угольный Босс" встречал иначе: доверчиво шёл на руки, позволял гладить себя, порой даже ласково терся о лицо. Словно выбирал по красоте и телосложению.

И теперь, встретив Елену, он и вовсе разом потерял стыд. Уткнулся ей прямо в щёку, тёрся туда-сюда, будто давал понять: "Вот она — идеал".

Илья мысленно выругался, стиснув зубы: "Чёртова птица, ведёшь себя как бесстыжий простак. Ни капли гордости".

А "Угольный Босс" только уютнее устроился у Елены на плече и довольно крякнул.

— Его зовут Угольный Босс. Осторожнее — он может и цапнуть, если не понравишься, — предупредил Илья Синицын.

Безумная Елена: Дай мне его погладить! ДАЙ!

Холодная Елена: Ты серьёзно?

После ночи, полной тревоги и бесконечной борьбы, возвращение домой без лишних потрясений позволило Елене Тихой впервые выдохнуть. Она осторожно протянула ладонь и провела по гладким, блестящим, как смоль, перьям ворона.

Угольный Босс закрыл глаза и с тихим урчанием — почти кошачьим — прижался к её руке. Его перья пахли сырой землёй и костровым дымком.

Вот так нежность! Он со мной никогда так не вёл себя…, — хмуро отметил про себя Илья.

— Ах ты, маленький извращенец! — вслух выругался он, слегка встряхнув нахала за голову.

Елена прыснула со смеху.

— Похоже, хозяин, твой Босс слишком на тебя похож.

— …?

И в этот момент птица вдруг гордо кивнула, будто соглашаясь с её словами.

— Чёрт возьми, мелкий негодяй! Ты подрываешь мою репутацию! — воскликнул Синицын, потянувшись к нему.

Но ворон тут же захлопал крыльями и с самым невинным видом перебрался обратно на плечо Елены, будто ища у неё защиты.

Илья устало махнул рукой:

— Ладно, Елена, иди в ванну. Сегодня переночуешь на диване-кровати в гостиной.

— Да, мастер, — улыбнулась она.

Безумная Елена: Даже гостевой комнаты нет?! Прямо в гостиной?!

Холодная Елена: Всё лучше, чем камера. Разве что ты хотела бы спать в его спальне… или с его чёрным нахалом?

В ванной Елена сбросила с себя тяжёлую, грязную тюремную робу и изношенное бельё. В зеркале на неё смотрело потрёпанное отражение — будто бродяга со свалки.

Она включила душ на полную мощность, и тугие струи горячей воды с шумом ударили в плечи. Потоки смывали липкий пот и въевшуюся грязь, а вместе с ними уходило напряжение прошедших дней. Пар быстро наполнил тесное помещение, пахнущее мокрой плиткой и железом.

Когда она потянулась за гелем для душа, взгляд зацепился за маленькую складную панель в стене. Любопытство пересилило осторожность — она нажала.

Щёлк!

Панель отъехала, и перед ней развернулась аккуратная складная ванна.

Безумная Елена: ВАННА! НАПОЛНЯЙ СКОРЕЕ!

Холодная Елена: А? Уже не боишься, что она грязная?

Безумная Елена: Хоть бы это был чан с болотом — всё равно прыгнула бы!

Она торопливо открыла кран на полную. Вода поднималась, и, наконец, она опустилась в неё. Горячие волны обволокли тело, заставив мышцы расслабиться. Лёгкая дрожь удовольствия пробежала по коже, грудь мягко приподнялась на поверхности, а дыхание стало глубже.

Безумная Елена: А-а-а… рай…

Уютное тепло растопило усталость, оставив только сонное томление. Она склонилась на край ванны, веки стали тяжёлыми, и вскоре она уже спала, едва слышно посапывая в клубах пара.

Прошло неведомо сколько времени. Разбудил её резкий стук.

Тук-тук-тук!

Елена дёрнулась, сердце ухнуло в пятки. Она увидела в дверном проёме голову Ильи Синицына.

— Если тебе нравится засыпать в воде, — сказал он с невозмутимой усмешкой, — завтра куплю тебе аквариум.

Тихая резко дернулась, обернулась через плечо и тут же отвела взгляд в сторону.

— Хозяин, я почти закончила! — поспешно бросила она.

Но договорить не успела: Угольный Босс с грохотом распахнул крыло и попытался протиснуться внутрь через узкую щель приоткрытой двери.

Синицын рефлекторно вытянул руку и ухватил ворону за жилистые лапы.

— О нет, не надо! Кто тебя этому учил?! — рявкнул он, едва удерживая птицу, бьющуюся и каркающую в голос.

— Кар-р! Кар-р-р! — оглушительно разнеслось по крохотной ванной.

Хлопнула дверь, и в наступившей тишине Елена замерла. Сердце ещё билось учащённо, но уголки её губ дрогнули в слабой, почти растерянной улыбке.

"Какая же суматошная ночь… — подумала она. — И всё же странно: словно в этой хаотичной беготне есть что-то обыденное, почти нормальное".

В гостиной Илья сидел за столом, пролистывая папку с тюремными записями на Елену. Всего две скромные страницы, пахнущие типографской краской и пылью архивных стеллажей.

Оказалось, она незаконно добралась в Новоалтайск на борту старого грузового турболёта "Доронмару". От ареста до допроса и заключения под стражу прошло всего несколько дней — слишком стремительно для обычного дела.

Фотография на первом листе заставила его нахмуриться: девушка на ней выглядела ещё более растрёпанной, чем в те моменты, когда он впервые встретил её.

"Доронмару…, — задумался он. — Если память не изменяет, этот корыто вышло из порта в предгорьях Алтая… Надо будет уточнить завтра детали".

Он поднял глаза и застыл: в дверном проёме появилась Елена.

Сняв с себя мешковатую тюремную робу, она облачилась лишь в банное полотенце, и её фигура будто засияла в свете лампы, наполняя комнату почти ощутимым теплом. Ткань облегала её изгибы, словно это был шитый на заказ наряд. Лёгкий пар, ещё цеплявшийся за кожу после горячей воды, придавал её лицу и плечам свежесть и нежный блеск.

Босые ступни мягко ступали по ковру, оставляя тёмные влажные следы. Полотенце держалось уверенно, а ключицы, подсвеченные золотистым светом, бросались в глаза. Даже тяжёлый металлический ошейник-следопыт на её шее странным образом не портил вид — скорее добавлял загадочного очарования.

Волосы, недавно спутанные и пыльные, теперь чисто откинуты назад, несколько прядей упали на лоб и щёку. Маленькое лицо с нежными линиями, живые глаза с тёмным блеском, розовые губы, чуть приоткрытые в дыхании, — всё это делало её почти нереальной.

Она смотрела прямо на него: уже не холодно, но смело, будто проверяя, насколько твёрд его взгляд.

Мысли Ильи на миг опустели. Он сам себе задал вопрос: то ли это была простая ванна, то ли настоящее преображение?

И всё же лицо его оставалось невозмутимым.

— Вместо этого спи в моей спальне, — ровно сказал он.

Внутри головы Елены закричал её внутренний голос: "Ха! Я так и знала! Настоящий извращенец!"

— Хозяин, пожалуйста, не шутите так…, — вслух произнесла она с натянутой улыбкой.

Но Илья и не думал продолжать шутку. Он повернулся к ворону, усевшемуся на его плечо.

— Мне неудобно оставлять тебя спать внизу. Лучше оставайся в моей спальне. Гостиная больше подходит для Елены.

"Что?.." — одновременно вспыхнули два противоположных голоса в её сознании.

Он перехватил Угольного Босса в ладонь, не давая нахальной птице повернуть голову и оглядеть её фигуру, и направился к двери.

— Так что там было? Что-то вроде "не шути"? — спросил он на ходу.

— А? Н-нет… ничего, — растерялась она.

— Вот и хорошо. Отдыхай. Завтра хлопот будет выше крыши. А диван-кровать у меня старая, так что постарайся её не угробить, — с нарочитым спокойствием добавил он.

— …Да, мастер, — тихо ответила она.

"Он даже не попытался…, — ошарашенно подумала Елена. — С ним что-то не так".

"Заткнись, — холодно парировала внутренняя тень её разума. — Ещё спасибо скажи".

Когда за Синицыным закрылась дверь спальни, её накрыло странное ощущение: лёгкость и облегчение, но одновременно — чувство безопасности и тонкое, мучительное любопытство.

В своей комнате Илья проигнорировал недовольное карканье ворона, потряс головой, прогоняя яркие образы только что увиденного.

Не время думать о таких вещах. Совсем не время.

Он закрыл окно, набрал номер на старом телефоне и прижал трубку к уху. Гудки тянулись, один за другим, пока наконец не раздался резкий, хриплый голос женщины:

— Алло?! Ты, проклятый аферист, в такое время звонить! Ты совсем тронулся?!

Её раздражение было почти осязаемым, как запах табачного дыма, въевшийся в стены. Но Илья ожидал этого и даже не попытался оправдываться.

— Ты оказалась права, — спокойно сказал он. — Парень, что хотел купить мой магазин, действительно подослал людей убить меня.

На том конце провода наступила тишина, а потом голос женщины зазвучал иначе — холоднее и внимательнее.

— Когда?

— Сегодня ночью. Убийцу взяли из «Клуба кукол».

— Я же предупреждала! — в голосе зазвенела сталь. — Так что собираешься делать?

— Ты знаешь меня, — тихо ответил Илья. — Я никогда не оставляю угроз живыми. Особенно живыми.

Рано утром, когда солнце только-только прорывалось сквозь мутноватый стеклянный квадрат окна, Илья Синицын проснулся от резкого хлопанья крыльев. Воздух в комнате завибрировал, будто кто-то шлёпал мокрым полотнищем по деревянной стене.

Угольный Босс, как всегда, решил напомнить о себе — проклятая птица знала, как поднять хозяина с постели лучше любого будильника.

Илья приподнялся, провёл ладонью по лицу, смахивая остатки сна, и увидел, как ворон нахально устроился на спинке кресла. Черные перья отливали синим блеском в косом утреннем свете, и от них исходил тонкий, едва уловимый запах сырости и железа — словно птица принесла с собой кусочек ночного ветра.

Он протянул руку и легонько постучал костяшками по твердой голове ворона.

— Опять портишь мою репутацию? Ну что, она в строю?

— Га-га… — каркнул тот, зловеще, но с оттенком привычного согласия.

За годы совместной жизни они выработали свою систему коротких сигналов — не слова, конечно, но нечто близкое к ним. Ворон умел отвечать так, что Илья понимал смысл, пусть и не до конца.

За окном пока стояла тишина: улица спала, и утренний воздух был прозрачен и холоден, с привкусом пыли и чуть горелого асфальта от вчерашнего вечера.

Магазин, что достался ему от семьи, не спешил встречать клиентов. Утром покупателей было немного, и Илья позволял себе открывать позже, чтобы набраться сил и привести мысли в порядок.

Он поднялся, босыми ступнями прошёл по прохладному полу и заглянул в соседнюю комнату.

Елены Тихой там уже не было.

Простыня на диване-кровати лежала аккуратно сложенной в стопку, подушка расправлена, а в воздухе ещё витал лёгкий аромат свежести — смесь мыла и женского тепла. Гостиная тоже сияла: всё расставлено по местам, ни пылинки, ни криво брошенной вещи. Казалось, она исчезла так же тихо, как и появилась в его жизни.

Илья задержался на пороге, проведя пальцами по прохладной дверной ручке. Всё это выглядело нереально: будто комната очистилась не руками девушки, а каким-то невидимым ветром, оставившим после себя ощущение лёгкой, непривычной пустоты.

Оказалось, что между тем, что он считал "чистым", и тем, что было по-настоящему безупречным, оставалась ощутимая пропасть.

Умение поддерживать порядок — тоже навык. Илья Синицын невольно отметил: даже если она так и не станет его ученицей, из Елены Тихой получилась бы, как минимум, неплохая хозяйка, а то и настоящая мастерица уборки.

Когда Илья спустился по лестнице вниз, скрип которой обычно отзывался в каждом шаге, он увидел, что Елена уже хозяйничает в магазине.

Она стояла у полок, разглядывая расставленные товары: банки с крупами, пачки чая, разноцветные упаковки лапши и стирального порошка. На ней была простая спортивная одежда — обтягивающая, но не вызывающая, сглаживающая изгибы, зато придающая ей свежий, бодрый вид. Сквозь витринное стекло позади неё щедро лился утренний свет, отбрасывая на пол полосы золотых бликов. В этом свете Елена казалась почти сияющей — глаза чуть влажные от сна, кожа ровная и светлая, губы тронула лёгкая улыбка.

Похоже, ночь прошла спокойно: тревожной настороженности, которая раньше тенью жила в её взгляде, теперь не было.

В руках у неё оказалась старая бумажная диаграмма меридианов, но, заметив Илью на верхней ступеньке лестницы, она вздрогнула и поспешно спрятала её обратно, будто её поймали на чем-то запрещённом.

— Д-доброе утро, Мастер! — выпалила она, и, чтобы скрыть смущение, схватила тряпку и принялась протирать ближайшие полки.

Хотя мысль о том, что она может оказаться его ученицей, всё ещё казалась Елене чем-то чуждым, реальность была куда прозаичнее: крыша над головой требовала благодарности, пусть даже в форме мытья полов и уборки пыли.

"Он что, совсем не шумит, когда ходит? — пронеслось в её голове. — Эта лестница скрипит при каждом шаге! Или у него встроен какой-то модуль бесшумного шага?"

"Да брось, — отозвалась другая её мысль. — Может, он просто знает, куда ставить ногу, чтобы доска не застонала?"

Ответа не последовало.

Илья, будто ничего не замечая, прошёл на кухню, налил себе стакан горячей воды из чайника, стоящего на плите, и отпил маленький глоток. Вода обожгла язык, но приятно согрела изнутри.

— Неплохо, довольно старательно, — заметил он, глядя на блестящие полки. — Это стоит пяти дополнительных баллов в периоде оценки.

Угольный Босс, сидевший у него на плече, недовольно тряхнул головой, захлопал крыльями и важно приосанился, будто изображал высокомерного чиновника, раздающего награды.

— Спасибо, Мастер, — Елена робко улыбнулась, но тут же добавила: — Я вот подумала… если буду убираться у вас, может, смогу заодно и немного заработать? В Новоалтайске, насколько знаю, за уборку платят почасово?

— Пфф! — Илья едва не поперхнулся водой и с трудом удержал себя от кашля. Внутри мелькнула мысль: "Так значит, она пыль стирала вовсе не из-за маниакальной страсти к чистоте, а, чтобы заработать на хозяине? Да ей просто не повезло — никто никогда ещё не пытался обвести меня вокруг пальца!"

Но наружу это не вышло. Он лишь отставил стакан и спокойно сменил тему:

— Это всё можно обсудить. Елена, ты голодна?

— Ну, если честно… да, — призналась она и тут же нахмурилась. — Но было бы неправильно заставлять Мастера готовить для меня. И, кроме того… это же будет стоить дополнительно?

После вчерашнего, когда за ужин ей пришлось платить, она стала особенно осторожна в вопросах еды и одежды.

— Если сама понимаешь, что это неправильно, почему не приготовишь? — холодно бросил Илья. — В шкафу лапша, свари и мне тарелку.

"???"

Безумная Елена: Что я только что сказала?! Ты и вправду думала, что сумеешь урвать пару монет у парня, который ради куска хлеба обшаривает корпуса дохлых роботов в поисках железа и микросхем?

Холодная Елена: Тц. Ну это ведь и моё личное пространство тоже. Буду считать, что это что-то вроде самообслуживания.

Илья Синицын, не обращая внимания на её внутренний спор, открыл кладовку рядом с холодильником. Скрипнула дверца, и в нос ударил сухой запах муки и специй. Он достал из шкафа пару пачек лапши и пёстрые пакетики приправ.

С едой в этом мире пока было не так плохо — полки ещё не опустели. В противном случае ему, человеку, привыкшему пробовать только верхушку айсберга богатство русской кухни, впитавшей в себя всё, что встретилось на пути, пришлось бы совсем туго. Но годы одиночества приучили его есть простое и не жаловаться.

Скоро в доме запахло чесноком, сушёным луком и пряным соусом из пакетика. Получив от ученицы пиалу горячей лапши, Илья с ленцой наблюдал, как Елена с детским восторгом в глазах уминала уже вторую порцию. Пар от супа клубился вокруг её лица, на щеках появился лёгкий румянец, а довольный чавкающий звук словно сам говорил за неё.

Илья вдруг вспомнил о вчерашнем телефонном разговоре и негромко спросил:

— Елена, а ты вообще хочешь заняться самосовершенствованием?

Она вытерла уголок губ ладонью, по привычке оглянувшись, словно кто-то мог её подслушать.

— Культивация? Хм… я об этом как-то не думала. Но, пожалуй, пока нет.

— Почему? — прищурился Илья.

— Я вчера подслушала синих поясов. Они говорили, что наш магазин в убытках, так что денег на совершенствование точно не будет. Если попробую использовать те старые товары с полок, честно говоря, боюсь, что сразу сорвусь в искажение Росы.

Илья про себя крепко выругался. Эти старые псы, выходит, теперь даже не стесняются его позорить при чужих? Но одно было ясно: раз Елена узнала, что лежит на полках, значит, в магии она что-то понимает.

— Не переживай, — сказал он уже мягче. — Если решишь заниматься, найду для тебя лучший набор для совершенствования, какой только возможно достать.

Безумная Елена: Пф-ф! Лживый прохвост! Где этот скряга, что считает каждую московскую гривну, возьмёт деньги на такой набор?!

Холодная Елена: Ха. Ну хотя бы сказал это с добрыми намерениями. Пусть и враньё.

Видя, что она задумалась, Илья продолжил:

— Но для начала должен понять, насколько хорошо ты сама разбираешься в основах.

Елена отставила миску, выпрямилась, словно перед учителем у доски. Она понимала: этот человек кое-что знает, и глупо было бы сейчас изображать из себя гордячку.

— Мои знания пока самые базовые, — тихо произнесла она.

— Отлично. Тогда давай, повтори, что знаешь.

Она прочистила горло и, чуть запинаясь, начала:

— Жизнь — это тело, душа — это природа. Путь совершенствования — это двойное развитие и того, и другого. Тело становится бессмертным, душа кружит бесконечно, не рассеиваясь, — вот что значит достичь вечного тела Дзюпосле.

Она говорила размеренно, словно читала чужие слова с памяти, и в комнате стояла тишина, нарушаемая лишь тихим посвистыванием пара из кастрюли.

Илья слушал, хмурясь. Он слишком хорошо знал, что в этой эпохе люди лишь наполовину восстановили тайны старой Руси. Большинство "совершенствующихся" не очищали ни разум, ни энергию — они гнались за силой, выжимая из тела всё возможное. Протезы, гормоны, обман законов мира — так рождались ступени: Стабилизация основы, Очищение Росы, Формирование ядра, Золотое ядро и Зарождение души.

— Душа же хрупка, — продолжала Елена, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. — Её можно перестраивать, очищать тысячами способов или питать другими душами. Так через Укрепление души, Закалку души, Проекцию духа, Росу души и Очищение сущности человек достигает Дзюпосле.

Илья махнул рукой, останавливая её.

— Ладно, хватит. Можно не читать куски про улучшение артефактов и культивацию мертвецов. Давай лучше о главном — о парном совершенствовании. С чего бы ты начала?

Он прищурился. Пусть даже технологии и научились кое-как ускорять отдельные ступени, но заменить тысячелетний опыт они не могли. А значит, выбирать дорогу всё равно приходилось самому.

На этот раз Елена не задумывалась ни секунды.

— Тело! Ученица хочет сперва закалять тело.

Безумная Елена: Эй, эй! А зачем вообще с тела-то начинать?

Холодная Елена: А что, хочешь, чтобы полезла сразу в совершенствование души, выплыла в виртуальное пространство и умерла от ужаса, встретив тебя там?

Синицын слегка качнул головой, будто подтверждая её слова.

— Решительно. Умный выбор. Совершенствование души и впрямь куда сложнее, да и опасностей там больше. А что насчёт твоего пути совершенствования?

Елена тяжело вздохнула. Её дыхание отразилось лёгким облачком пара на поверхности остывающего супа.

— Если бы была хоть малейшая возможность, то бы, конечно, хотела украсть Небесный Путь. Просто пока не готова жертвовать своим телом ради Дзюпосле… Но понимаю, что для нас это почти нереально. Поэтому мне нужно время, чтобы подготовиться, прежде чем начать, Мастер.

"Кража Небесного Пути" звучало грозно и красиво, но по сути было совсем другим: использование искусственно выращенного "бессмертного тела" и пересадка его себе.

Хотя слово "бессмертное" грело ухо, за ним скрывался всего лишь набор хитро сконструированных биотехнологических энергоканалов, костей и мышц, усиленных до предела науки. О существовании настоящих бессмертных никто никогда так и не предоставил доказательств.

Елена слишком хорошо знала: новые искусственные энергоказалы стоили безумных денег. Простые модели требовали регулярной замены — и каждая стоила как полмашины. А высококлассные, которые можно было поставить один раз и забыть, выходили в целое состояние. Большинство практиков могли только мечтать о них.

И потому её поразило, что Илья даже не задумался, прежде чем произнёс:

— Хорошо. Тогда остановимся на "Краже Небесного Пути". Я достану для тебя набор энергоканалов совершенствования ранга А.

Глаза Елены, и без того большие, распахнулись ещё шире, блеснув янтарным светом, словно абрикосы под летним солнцем.

— Мастер, вы ведь не шутите?!

Безумная Елена: Ш-ш-ш! Смотри в оба! Кажется, он тебя уже продал, и неплохо так — по хорошей цене!