Дзюпосле

Глава 13

Повесив трубку, Илья Синицын даже не подумал о сне — наоборот, голова заискрилась, как старый трансформатор под дождём. Он плюхнулся на скрипучий диван, который жалобно вздохнул "хррр-пшш" под его весом, и снова уставился в эти странные программы, как кот в аквариум с редкими рыбками.

Пока что он раскусил только "Яндекс карты" — навигацию, которая выглядела так, будто её рисовали на коленке энтузиасты из Новоалтайска. Проблема была в другом: сам он двигался по земле, как улитка после тяжёлой ночи. Вот если бы можно было поставить какой-нибудь модуль наподобие "Прыжка по облачной лестнице" или хотя бы "Быстрого шага" — тогда он бы летал по улицам Белоярской так, что Угольный Босс от зависти перья себе повыщипывал бы.

Но тело упрямо не давало установить ничего подобного. Видимо, придётся изучать лёгкие техники по старинке — наблюдением. То есть включить "Божественное восприятие", смотреть, как другие скачут по крышам, и пытаться повторить… желательно без падений и травм, о которых так часто пишут в газетах.

Не найдя, у кого бы что посмотреть, он переключился на "Облако". Слово это всегда звучало многообещающе — сразу тянет к чему-то глубокому, важному, может быть, даже просветлённому. Но пока интерфейс ощущался пустым, как холодильник холостяка к концу месяца.

— Ну ладно, посмотрим, что тут за хранилище, — проворчал Илья и ткнул кнопку "Зарегистрироваться".

Имя, разумеется, настоящим он вводить не стал. Наугад набрал что-то вроде "Петрович" — ну и пусть. Главное, чтобы не "Петя123".

Но система оказалась вредной:

— Пожалуйста, привяжите свой личный идентификационный номер.

Илья вздохнул. Попробовал ввести 15-значный номер удостоверения Новоалтайска.

— Формат неверный.

Он задумался, почесал затылок и набрал другой номер — тот самый 18-значный, из прошлой жизни, который помнил лучше, чем дни рождения родственников.

— Поздравляем! Регистрация выполнена!

— Ага… значит, всё же это артефакт Старой Эры, — прошептал он, чувствуя, как по спине пробежали мурашки, пахнущие древностью.

Если так, то этот "телефон" признаёт единственным пользователем именно его. Остальные для него — как прохожие в тумане, неинтересные и несуществующие.

Экран задышал белыми клубами, словно кто-то открыл морозилку, полную пара. Главная страница была пустой, если не считать надписи:

"Разблокировать Море Росы".

Инструкций не было, так что Илья, как всякий человек, привыкший к кнопкам, просто нажал. Система тут же вспыхнула:

— Сядьте в тихом, ровном месте. Нажмите подтверждение, когда будете готовы.

— Тихое, ровное место… — он оглядел хлипкий дом. — Ну, по крайней мере, не взрывается.

Он закрыл дверь, сел на диван, который недовольно хрустнул "кррр", вдохнул пыльный запах старых подушек и нажал "Подтвердить".

Мир мгновенно погас — не комната, а именно мир. Свет вокруг не изменился, но исчезла сама способность его воспринимать. Словно кто-то выключил не лампы, а его глаза.

В этой странной темноте он почувствовал, что плывёт. Тело будто растворилось в вязком воздухе, в котором не было ни верха, ни низа.

И вдруг сверху прорезался луч — золотистый, густой, будто жидкость. Он тек, переливался, блестел, как солнце, играющее на реке. И потёк вниз, превращаясь в сияющий водопад.

Илья машинально поднял ладонь:

— Эй-эй, полегче, я не зонтик!

Но сияние разделилось надвое, обтекло его по бокам, ни капли не коснувшись кожи.

— Что за чертовщина…

Любопытство, как всегда, победило инстинкт самосохранения. Он снова протянул руку. На этот раз поток прошёл по пальцам — лёгкое тепло, как от шерстяной варежки, но при этом влажное и мерцающее.

Пальцы стали превращаться в это же сияющее вещество, стеклянно-золотое, переливающееся. Он поднял руку ближе к лицу.

Теперь на кончиках пальцев бежали разноцветные огоньки, будто по коже проложили мини-экраны. И на них мелькали крошечные окошки — текст, картинки, видео. Каждый фрагмент отражал какие-то свои данные, маленькие фрагменты информации.

— Да ну на…, — прошептал он. — Это что, данные? Настоящие?

Его собственные пальцы превратились в живую цифровую реку.

И даже Угольный Босс в этот момент, наверняка, бы присвистнул:

"Кар-р-р, вот это номер!"

Оказалось, что "Облако" хранит не просто данные, а целый грохочущий океан информации — бесконечный, как тоска по зарплате в московских гривнах.

Илья Синицын уставился в этот цифровой прибой, пытаясь хоть что-то разобрать.

Из всего этого монструозного потока его мозг зацепил только пару фраз, столь обнадеживающе бытовых, что от них повеяло пыльным сараем Старой Эры:

"Сексуальный дилер, торгующий картами онлайн".

"Ночная прямая трансляция, видеочат".

— Чёрт… — только и смог выдохнуть он. — Вот уж культурное наследие.

Пока он ломал голову, что со всем этим безобразием делать, интерфейс радостно выдал очередную подсказку — будто вежливый официант, предлагающий ещё десерт, когда ты уже на грани смерти:

— Вы можете поглотить силу Росы из океана данных, подняв руки или медитируя.

— После поглощения энергия в вашем Море Росы не восстанавливается сама и требует новых порций данных.

— При регулярном использовании ваши способности к всасыванию увеличиваются.

— Поглощённую энергию можно выпускать наружу, чтобы уничтожать враждебные программы и базы данных.

— Чёрт… — повторил Илья, но уже с ледяным спокойствием.

Энергия? Роса? Поглощать, регулировать, разрушать?

Да это же классическая внутренняя сила из любого романа про самосовершенствование, только поданная под видом айтишного обновления.

Он, конечно, не ставил себе никаких Дзюпосле-модулей, но перечитал кучу методичек по развитию — и прекрасно понимал: если ты можешь лучом данных из ладони вышибить противнику энергоканалы, то разницы между "программой" и "живым человеком" уже особо нет.

Только вот программа, похоже, людей-то больше и не различала. Для неё реальным оставался лишь он — последний выживший пользователь Старой Эры. Остальные — мусорное эхо.

Но всё же… может ли эта сила пригодиться не только для разрушения? Может ли Илья, например, научить ею… растения расти? Дурная мысль, но вдруг?

Чтобы проверить, он последовал инструкции. Медленно поднял обе руки.

И всё вокруг ожило.

Нет, не в поэтическом смысле — буквально: прохладные цифровые струйки защекотали кожу, как почти холодная вода, стекающая с ладоней. Потоки данных, что текли мимо со свистом, вдруг словно повернули головы, увидели его и полезли внутрь.

В углу интерфейса вспыхнула шкала: десять маленьких белых фигурок. Видимо, лимит. Чтобы не вздумал превратиться в информационный блин.

Чем больше он впитывал, тем сильнее тело ныло — будто к нему прилипли тысячи мелких липких бумажек, на каждой из которых кто-то написал "важно!". В какой-то момент он попробовал пошевелиться и понял, что окружающие его данные сжались, как мокрый цемент: шаг сделать можно, но только ценой собственной гордости.

Он резко опустил руки.

Океан сразу отхлынул. Информационный мусор внутри тела начал укладываться слоями — как рабочий, который сперва разбрасывает кирпичи где попало, а потом ходит и чинно складывает их в аккуратные стопки. Стало легче дышать.

Илья понял главное:

Поглощать можно, да — но энергия приходит как попало: как хаос, как чужие мысли после бессонной ночи. Ей нужно время, чтобы улечься, очиститься и стать полезной. Иначе — просто перегруз.

После нескольких попыток он уже действовал почти автоматически: сперва тянул руки к цифровому небу, втягивая силу Росы; затем садился на кровать, скрещивал ноги и регулировал дыхание, ощущая, как тяжесть в теле превращается во что-то осмысленное.

Он ещё не проверял это в деле, но чувствовал: тело стало плотнее, тяжелее — не неприятно, а как будто он приобрёл невидимые мышцы.

И так он просидел до самого утра. Никакого сна, никакой усталости — только тихий шелест цифровых волн и редкий запах пыли, нагретой старым оборудованием.

Илья Синицын встречал рассвет, поглощая данные так, будто впервые в жизни нашёл нормальный способ стать сильнее.

Угольный Босс, свернувшийся клубком тепла у Ильи под боком, вдруг встрепенулся, хлопнул крыльями и мягко с шорохом перья перелетел ему на плечо. Пахнуло птичьей теплой пылью и чем-то сырым, как от старого чердака.

Илья потянулся — хрустнул позвоночник, где-то жалобно скрипнула пружина видавшего виды дивана. Он посмотрел на себя — рубашка перекосилась, шорты помялись, всё в таком состоянии, будто на нём вчера кто-то катался верхом, а не он просто убирался. Он пригладил ткань, вздохнул и ткнул пальцем в ворона:

— Лети, разведчик. Найди, где тут вообще цивилизация и что ещё не развалилось.

— Гаааа, — обидчиво ответил Босс и, расправив крылья, вылетел в окно, оставив за собой едва уловимый запах перьев и ветра.

Илья тем временем встал перед книжной полкой. Теперь, когда у него был настоящий метод, он мог заниматься саморазвитием сколько угодно. Но важнее было другое — информация. Раз один завёрнутый в журнал для взрослых клочок бумаги принёс столько пользы, значит, пропустить что-то ещё он не имел права.

Увы. Он вытаскивал журналы один за другим, потряхивал, листал, нюхал, а вдруг запах мудрости, но кроме характерного "хрусть" глянца и аромата пыли старого района Белоярской — ничего.

Так прошёл почти весь день. Только когда солнце стало заваливаться за кривые крыши и на улице запахло ужином и горячей пылью, Угольный Босс вернулся, недовольно каркая.

Илья, прихватив птичье руководство, добрался до ближайшего магазина — километра два или три, если судить по усталости ног и количеству раз, когда он мысленно выругал Яндекс карты. Там он и поел, и купил новую одежду, и разговорил хозяина — тот пожаловался на судьбу старого района Белоярской: прибыль никакая, Торговая гильдия обходила стороной, а крупные лавки давно ушли туда, где жизнь не пахнет сыростью и плесенью.

Когда стемнело, они вернулись во двор: один человек и две птицы — картина та ещё.

Новая одежда на Илье была скромная — светло-коричневая рубашка, рабочие шорты. На фоне облезлых стен, ржавых тазиков и Угольного Босса на плече он выглядел так, будто тут и родился: местный парень, подрабатывающий тем, что помогает воронам осваивать карьеру уличных философов. Если бы не лицо, которое вредно было показывать без паспорта — иначе местные бабушки собирали бы подписи "на защиту мальчика от нечистой силы".

— Ты бы хоть полетал, а? — ворчал он, входя во двор. — А то сидишь у меня на плече, как пенсионерка на лавочке. Последние дни ты так откормился в городе, что тебя могут за курицу принять. А куриц тут не спрашивают — сразу на сковороду.

— Гаа, — возмущённо сказал Босс, глядя так, будто будет жаловаться в министерство птиц.

Илья занёс покупки в дом, бросил на диван. Даже не успел включить свет, как…

Бух.

Что-то тихо упало в спальне.

Они с вороном одновременно повернули головы. В спальне ничего не должно было быть — Илья же только вчера всё вылизал до блеска.

Он отступил к двери, стараясь не шуметь. Угольный Босс замер — только глаза поблёскивали.

И тут — щёлк.

В спальне загорелся маленький жёлтый ночник.

Илья моргнул.

На кровати действительно кто-то лежал.

Девушка. Лет двадцать с хвостиком. Чёрные кудри взъерошены, глаза красные, будто в них встроены аварийные мигалки. Лоб блестел потом, дыхание частое, лицо красивое — но натянутое, как струна.

Одета она была странно: сверху зелёная военная рубашка, снизу — короткие защитные шорты, которые были настолько "короткие", что почти философские. Длинные белые ноги раскинуты на одеяле, а туфли и порванные брюки валялись сбоку, как улика, которую преступник выбросил в спешке.

Илья моргнул ещё раз.

"…Неужели рынок услуг в Новоалтайске так шагнул вперёд, что курьерская доставка стала вот… такой?"

Но нет. Потому что она держала в руке пистолет.

И направляла его прямо в него.

Мысль номер один: "Меня нашли. Всё. Конец экспедиции. Вся эта медкапсула, вся информация — приманка. А теперь пришли за отбросом Старой Эры".

Мысль номер два: "Хотели схватить? Так зачем снимать штаны? И ложиться на кровать? Что за странный допрос с элементами интимного фольклора?"

Мысль номер три, чуть тревожнее:

"Они что, решили… размножить меня прежде, чем казнить?!"

Угольный Босс тихо сказал:

— Гаа?..

Смысл которого можно было перевести как:

"Началось".

Илья Синицын вовремя поймал себя на том, что мысли его уехали не туда — в какую-то дальнюю степь. Он осторожно, почти шёпотом спросил:

— Э-э… мисс, я ведь не ошибся дверью, да? Что вообще происходит?

Девушка, увидев перед собой парня в мятой одежде, с вороном на плече и выражением лица "я просто мимо проходил", чуть расслабилась. В голосе её всё ещё звенел командный металл, но хрупкость момента слышалась даже в этом.

— Я ранена. Просто заняла твоё место на время, чтобы подлатать себя. Оставлю деньги, когда уйду.

Запах пороха и крови лёгким привкусом висел в воздухе. Илья вздохнул — с облегчением, конечно. Из всех домов в округе ей приспичило именно в его залезть… хотя, если подумать, логично. Его хибара — единственная на Белоярской, где свет не горит и соседей нет. Приют для призраков и случайных бегающих раненых.

— Да ради бога, ночь — так ночь. Только… может, пистолет всё-таки опустишь?

Она нахмурилась, но палец с курка не сняла. Казалось, слова готовы сорваться с губ… и тут во дворе что-то глухо ухнуло.

— Проверить там.

Голос чужой, тяжёлый, словно сапоги уже слышно. Девушка напряглась, как струна, пальцы вжались в рукоять оружия.

— Мне нельзя попадаться. Ты обязан вытащить меня отсюда.

Илья криво улыбнулся — так, что улыбка скорее походила на попытку не сказать "чёрт тебя дери".

— Я вообще-то мелкий мусорщик. Никакого отношения к вашим перестрелкам не имею. И у меня тут нет секретного выхода, люка, портала и окна — тоже нет, если что. Так что… даже если хотел бы помочь…

Пистолет в его сторону двинулся ближе, холод металла будто прочертил по коже ледяной дорожкой.

— То есть ты предпочитаешь умереть прямо сейчас?

Илья тут же покачал головой — энергично, почти вызывая собственное сотрясение. Глаза у него забегали, как у человека, который пытается одновременно придумать план и не обмочиться от страха.

Он прикинул варианты. Если у неё протезы — его телефон с защитной системой даже пикнуть не успеет. А уж уклоняться от пуль ему тем более не светит — он и от рогатки увернётся только чудом.

И как будто того ужаса было мало — девушка приподняла зелёную рубашку, открывая тонкую талию… и болтающуюся у пояса мини-бомбу.

Илья узнал конструкцию мгновенно — Старик Хохлов научил его отличать настоящий взрыватель от подделки. Эта штука могла бы разворотить весь дворик в кашу.

"Чёрт…" — мысленно выругался он. — "Она что, решила уйти красиво? Но при чём тут я?!"

А во дворе уже глухо бух — кто-то явно перепрыгнул через закрытые железные ворота. Сапоги чавкают по земле, как будто специально для нагнетания атмосферы.

Не имея выбора, Илья стиснул зубы, тихо притворил дверь так, чтобы осталась узенькая щёлка, и прошептал:

— Хорошо. Я помогу. Только ты… не делай глупостей, ладно?

Девушка чуть расслабилась… и ровно в этот момент звук шагов снаружи снова зашуршал, давя на уши.

Она явно пыталась понять, как он собирается её спасать. И в этот миг с ней происходит самое странное: Илья вдруг срывает с себя рубашку и шорты, бросает всё на пол, взлетает на кровать и буквально плюхается рядом, прижимая её к себе.

Кровать жалобно скрипнула, ворон возмущённо "каркнул", запах пыли и старой простыни поднялся в воздух. А Илья, раскачивая кровать так, будто собирался устроить перформанс, гаркнул на дверь:

— Жена, ты впечатляешь?!