Другой мир

Глава 37

Теперь по длинному коридору двадцатого уровня они шли втроем. Возглавлял процессию Контор. Резким и уверенным шагом ученый направлялся в лабораторию № 4. За ним по очереди следовали Марго и Семен.

Зайдя внутрь, Контор тут же молча приступил к отладке оборудования. Семен начал сложные дыхательные упражнения для усиления способностей к концентрации. Марго уселась в сторонке, наклонила голову и о чем-то задумалась, а возможно, начала переговариваться с членами группы Мани Маха Андроника.

По помещению разлился слабый гул работающего оборудования. Запикали и запечатали отчеты всевозможные системы отладки.

— Все готово! — через некоторое время известил Контор.

— Тренировки не будет. Меня нужно отправлять сейчас же, — отозвалась Марго. — Мы обработали полученную от Контора информацию. Мы не знаем уровня инопланетного оборудования, способностей… Медлить с отправкой нельзя. Завтра может не получиться. Рисковать и откладывать не имеет смысла.

— Но ты одна, Марго! — почти вскричал Семен. — Ты одна! А их?! Даже не известно сколько! Да и как бороться с шайкой инопланетных монстров?! Одно дело, сумасшедшие ученые, но они хотя бы земляне!

Контор при этих словах понуро промолчал, только едва заметно поморщился.

— Мне помогут! — тем временем ответила Марго и внимательно посмотрела в сторону ученого. — Дадите мне ваши записи?

Контор безоговорочно протянул девушке запись с камер слежения из кабинета администрации.

— Позови Мани Маха! Я прошу, Марго! — не унимался Семен. — Контор поможет провести его группу. Я не могу отпустить тебя одну!

— Если я исправлю результаты первых экспериментов, есть большая вероятность, что темпоральный блок снимется. Тогда вопросов с помощью не возникнет, — отозвалась Марго. — И к тому… — девушка, борясь с раздирающими ее чувствами, глянула в сторону ученого. — Один помощник у меня уже есть…

Контор едва заметно вскинул бровь. Марго протянула Семену портативную видеокамеру и добавила:

— Сними-ка нас с господином Контором вместе! — и уже переведя взгляд на ученого, произнесла: — Ведь Вы поможете мне там? В своем прошлом?

Контор слегка побледнел.

— То есть Вы хотите, чтобы я с помощью этой камеры послал сообщение себе в прошлое? — возбужденно поинтересовался он.

— Именно, — отозвалась девушка.

— Что ж… — задумчиво протянул Контор, затем его лицо озарилось улыбкой. Не такой как обычно, другой — счастливой, открытой, искренней, человеческой…

А потом Семен услышал его исповедь, по-научному сдержанную и оперирующую исключительно фактами. Контор рассказывал о самом сокровенном, самом тайном и самом важном, что было в его жизни к моменту первого эксперимента. Он говорил о формулах, которые мог знать только он, о научных открытиях, свершениях и успехах, которые были понятны только посвященным. В конце он обращался к самому себе в прошлом и не мог сдержать дрожи в голосе.

— …возможно, — говорил он, — …я первый, кому посчастливилось записывать послание для себя в прошлом… Я надеюсь, что этот величайший эксперимент удастся, и я с помощью записи увижу себя настоящего… Вернее… (он смущенно улыбнулся) для своего прошлого я являюсь будущим… Одним словом, величайшее открытие будет иметь свидетельство, хотя моя реальность, одна из вероятностей… (если ты согласишься помочь) исчезнет, а значит, вместе с ней и я… Но так надо… обязательно надо поступить! Помоги этой девушке… И у нас будет другое будущее, надеюсь лучшее…

Едва справляясь с охватившим его волнением, Контор вытер влажный лоб рукой, кивнул и поспешно направился к аппаратуре.

Семен выключил камеру.

— Этого должно быть достаточно, — проговорила Марго и бережно положила камеру в сумочку.

— Да, — сказал Семен.

Теперь настала его очередь действовать. Упругой, пружинящей походкой он подошел к «Креслу», привычными движениями закрепил диски на теле, последний раз посмотрел на окружающую его действительность и закрыл глаза.

Никто не прощался. Они просто делали то, что должны были делать. Не прощались, потому что хотели надеяться когда-нибудь увидеться вновь. Молчали, потому что… все было оговорено и решено…

Гул стал медленно нарастать. На экспериментальной площадке закружился маленький ураган. Затем он начал увеличиваться. Вскоре он превратился в клокочущую серую массу двух метров в диаметре.

Марго, не оглядываясь, сделала шаг навстречу.

— Удачи, — проговорил Контор.

Семен промолчал. Он только послал ей волну тепла, нежности и участия. Сейчас они с Марго стали одним целым, слова им были не нужны.

Серое вещество, вне времени и пространства, завибрировало и заклокотало.

Очертания Марго стали медленно таять, утекая в центр воронки.

Семен наблюдал за происходящим, как всегда, с закрытыми глазами. Он больше чувствовал, нежели видел, больше ощущал, нежели слышал. Но тут вдруг он понял, что видит сквозь плотно закрытые веки. Его веки обрели прозрачность!

И весь мир обрел чарующую прозрачность, но вместе с тем ясность!

Он видел стены, этажи, многочисленные коридоры Муравейника и наслаждался ярким солнцем, небом, зеленой травой, облаками… Там наверху гуляли люди, переговаривались, смеялись, грустили… Одним словом, жили! И он их видел! Каждого человека, каждый дом, каждый сад, каждый листик, каждый его атом, одновременно созерцая целые страны, безбрежные океаны и бескрайние просторы космоса!

Эпилог

— …И ты знаешь, остался у меня такой рудимент современного человека, как совесть… Вещь для кого-то не нужная, а для кого-то — мерило жизни…

Я дописал последнюю строчку своих заметок и довольный откинулся на кресле. Купленный мной несколько лет назад загородный домик с трудом вписывался в определение «большой». Скорее, все в нем подходило под понятие «функционально». Кухня, чтобы готовить еду, зала на первом этаже, чтобы принимать дорогих друзей, на втором: спальная, чтобы спать, и кабинет, чтобы писать и делать вот такие заметки.

Только сегодня я писал не в кабинете, а на просторной террасе — светлой, увитой буйным плющом. Я приятно подставлял свои старческие косточки солнышку и наслаждался его теплом. От яркого света глаза слезились, но мне все равно хотелось здесь быть.

В мои семьдесят с небольшим тепло летнего солнца оставалось одной из немногих радостей тела.

Ну, так на чем я закончил? Ах, да…

Мысли приятно и привычно скользнули обратно в прошлое. Да, то было великое мгновение!

А потом…

А потом, можно сказать, ничего необычного так и не случилось. Просто я открыл глаза и обнаружил, что лежу под ярким солнышком на даче своих родителей. На веранде хлопочет мама, папа дает ей какие-то указания, друзья (среди которых Колян, Серый и Леха) весело хохочут и выставляют на стол вино с подарками. И я понимаю, что у меня сегодня день рождения и мне уже тридцать два!

Только странное дело! Последние два с лишним года я умудрялся прожить дважды! Память четко хранит все воспоминания.

В одних — никуда на пять часов я не пропадал, в психушке не лежал, мир не спасал, в лесу просто заблудился и, когда вернулся, получил от Юли огромный нагоняй. На том наши отношения и закончились.

А во вторых… Вы уже и так все знаете.

Только я об этом больше ничего, никому и никогда не скажу!!!

Одного Лябаха с меня вполне достаточно!

И получается, я никуда не исчез!

Это открытие я сделал с особым удовольствием. Буквально так и запрыгал от счастья. А когда мама озабоченно посмотрела в мою сторону, тут же успокоился и списал все на радости дня рождения.

Эх, если бы они только знали!

Но тут мысли вернулись к Контору, Марго… По всему получалось, что они справились!

Сразу же после дня рождения я пулей помчался на то место, где во второй моей жизни располагался Муравейник. Долго я вертелся по тем окрестностям, но кроме военного санатория, ничего примечательного там так и не обнаружил.

Некоторое время поразмыслив, я отправился на поиски Веры в клинику Лябаха. С одной стороны, я страстно хотел её вновь увидеть, а с другой, боялся, что не вызову в ней тех чувств, что вспыхнули между нами когда-то. Ведь это была теперь совсем другая реальность, и у нее имелись свои законы.

Клинику я отыскал без труда. Только вместо Лябаха там теперь заправляла Ита Сергеевна Гончарова.

Следов же Веры вовсе не было. Ничего. Полный ноль.

По её домашнему адресу проживала молодая семья с ребенком, а все соседи в один голос заявляли, что никогда ни про одну похожую девушку ничего не слышали.

Несколько недель подряд после безуспешных поисков я приходил и падал без сил на кровать. Мать с отцом только удивленно переглядывались. Определенно, в такие долгие загулы их сын еще никогда не впадал. Но объяснять что-либо я не решался и молча продолжал поиски с еще большим упорством.

Некоторые способности от второй реальности у меня все же остались, и я пытался их всячески применить в поисках Веры.

Но! Увы… На пятый месяц я понял, что старания мои напрасны.

Я постарался переключиться на работу налогового инспектора и начать сердечную жизнь сначала. Только одно дело — решить, и совсем другое — придерживаться выбранного решения.

Долгое время сердце продолжало болеть, и я время от времени наведывался к месту её прежнего дома, поглядывал на окна, смотрел на дворовых кошек и представлял, что возможно, одна из них когда-то (в другой реальности) могла быть Вериной.

С работой тоже не заладилось. Теперь она мне показалась чересчур скучной, надуманной и вообще не нужной.

Отдельное спасибо хочу сказать моим родителям, которые поддержали меня в тот день, когда я объявил, что собираюсь идти учиться на врача. Идти переучиваться в 32 года — дело несколько рискованное, доложу я вам. Но эксперимент с карьерой прошел успешно, и вот уже добрые лет тридцать я практикующий врач-психотерапевт.

Параллельно пишу детские книжки и делаю для себя заметки, которые никогда не опубликовывал, да и не собираюсь.

А что же касательно тех моих поисков… которые я время от времени возобновлял… Мне посчастливилось выйти на след Контора.

К моему великому удивлению, Контор тоже все помнил. Встретил меня с распростертыми объятиями, а на вопрос, почему меня не нашел (у него-то были обо мне все данные), смущенно нахмурился.

— Боялся, что нет мне прощения, — проговорил он. — А теперь давай-ка по рюмочке!

Мы выпили с ним по рюмочке, выкурили по сигарете, и он рассказал, что уже пару лет трудится над разработками оборудования для больниц. Когда в разговоре я вскользь упомянул про… Туннели времени, Умный радар, Кресло… Контор поспешно отвел глаза и замотал головой.

— Не вводи во грех, — пробормотал он. — Все это похоронено. Нет таких разработок и никогда не будет!

С тех пор мы стали добрыми друзьями. Два одиноких волка. Ни он, ни я так и не смогли завести семью. У меня на то имелись свои причины… (другой такой не найти…) у него свои.

А несколько месяцев назад меня ожидал большой сюрприз.

Стояла глубокая ночь. Я открыл глаза. Сердце учащенно забилось в ожидании.

«В ожидании!?» Я спустил ноги в тапочки, накинул теплый махровый халат и пошаркал на кухню. Это чувство меня несколько удивило. Чего может ожидать старое, больное сердце?

Когда я зажег на кухне свет, чувство немного отступило. Я поплотнее закутался в халат — ночи ранней апрельской весной стояли холодные — вскипятил чаю и устроился в кресле с дымящейся чашкой в руках. Аромат свежих мятных листьев и щепотки чабреца приятно защекотал ноздри.

В противоположном углу что-то тихо завибрировало и пошевелилось.

Я удивленно поднял брови. Первой моей мыслью было самое простое земное предположение, что сюда забралась какая-то приблудная кошка, а может, и крыса завелась. Но потом в этой вибрации почудилось нечто знакомое.

Когда-то, очень давно, подобное уже происходило…

Вибрация продолжала нарастать, а я сидел и философски размышлял о её природе, спокойно так, почти ностальгически.

Вскоре там, где прежде стояла корзинка из-под мусора, образовалась тень.

Тень заговорила.

— Привет, Сеня, давно не виделись! Как поживаешь? Наши по тебе скучают…

Разрази меня гром, если это был не голос Марго! Все такой же глубокий, бархатный и насмешливый!

— Марго, твоя тень сейчас материализовалась точно на месте мусорного ведра! — воскликнул я и понял, что ничего более глупого сказать не мог.

Марго же, как всегда, звонко расхохоталась.

— Разве это имеет значение? — отозвалась ведьма. — Главное, что я наконец-то могу с тобой поговорить!

— Наконец-то, — буркнул я.

Не могу сказать, что столь долгое отсутствие весточек из Авилона меня сильно расстроило… Жизнь новой реальности меня тогда захватила и понесла со всем пылом юности! Да и потом, я каким-то десятым чувством отчетливо понимал, что если они не появляются, значит, на то есть веские причины.

Одним словом, появлению Марго я был очень рад.

— Раньше не могла… — как всегда, угадывая ход моих мыслей, произнесла ведьма. — Да ты и сам, наверное, знаешь. Для тебя целая жизнь прошла, по вселенским же масштабам — меньше секунды. А новой реальности нужна была как раз секунда, чтобы прийти в себя и обрести устойчивость. Пришлось ждать…

— Рад тебя слышать, — наконец соизволил я признаться.

— И я очень…

— Почему только тень? — поинтересовался я.

— Секунда еще не до конца прошла, — с легкой ухмылкой ответила ведьма. — Приходится подстраховываться. Ты же не хочешь, чтобы мы своими неосторожными действиями опять пустили все коту под хвост!

— Псу под хвост, — поправил я и улыбнулся способности Марго набираться самых… «странных» выражений.

— Может, расскажешь, как ты тут? Я расскажу, что нового у нас…

— Не прикидывайся, Марго! Могу поспорить «на сто баксов», что ты в курсе абсолютно всех событий!

Ведьма опять хихикнула.

И тут я спросил. Я задал свой самый главный вопрос. Тот, который блуждал в моей голове все эти годы, но так и не находил ответа. Тот единственный, который я страстно жаждал задать, но не находил возможности.

— Марго, что с Верой?

Тень тут же замолчала и подобралась. Теперь она стала больше походить не на тень, а на маленькую темную точку в пространстве.

— Ведь ты мне скажешь? — поинтересовался я. — Все как есть? Чистую правду?

Послышалось долгое молчание, вслед за которым раздался вздох.

— Ты действительно до сих пор хочешь знать?

Я кивнул. Годы одиночества приучили меня к сдержанности. Можно даже сказать, к некоторой словесной скупости. Иногда гораздо лучше было просто кивнуть, пожать плечами или опустить голову. Это было намного точнее. Ведь слова… всегда остаются только словами…

— Её нет в новой реальности, — произнесла Марго. — …И никогда не было… Она жила только там. Странно, но это действительно так. Мы проверяли… Она появилась там… благодаря тебе… или из-за тебя… Не знаю, как сказать точнее… Возможно… если бы её там не оказалось… нам не удалось вовремя спасти тебя из клиники, твой мозг был бы безвозвратно поврежден… и Умный радар никогда не отправил бы меня в прошлое… Она появилась, как некая альтернатива на спасение… Для тебя… Понимаешь? Это была Твоя Вера…

— Моя Вера!

Тогда я заплакал. Старый человек в тапочках и халате, на кухне в одиноком доме…

После той ночи мы еще много вечеров разговаривали с Марго. Но больше никогда о Вере. Это стало нашим табу, раной, о которой нельзя вспоминать.

Она рассказывала мне об Азимуте, Алиандре… Жаловалась на непростой нрав Вельды…

Как-то раз я спросил, как у нее дела с Всеволдом. Марго таинственно замолчала, а потом ответила, что у сердца много дорог, которые нужно пройти, прежде чем… и всему свое время: есть время любить и время ненавидеть… И время ненависти уходит.

Я в свою очередь заметил, что, наверное, тогда мне стоит её поздравить. Марго опять промолчала.

После этого я решил перевести разговор в другое русло и начал приставать с расспросами, как они все там выглядят. Ведь для меня прошла целая жизнь, а судя по её голосу, она все так же оставалась молодой веселой девчонкой (пардон, ведьмой).

Но как я уже понял, мои расспросы ровным счетом ни к чему не приводили. И эти диалоги больше сводились к дуэлям на тему, кто кого больше надурит и переговорит.

Так Марго коротала мои вечера, а я развлекал её рассказами о нашем мире. Но как-то раз мне все-таки удалось поговорить с ней, до определенной степени, откровенно.

Помнится, тогда я вторую неделю безвылазно лежал в постели после очередного сердечного приступа. Вид у меня был, видно, очень жалостливый. Руки предательски дрожали, губы пересохли, а все тело словно бы окоченело.

— Марго, — позвал я.

Она, как всегда, поспешно откликнулась.

— Марго, — повторил я. — Расскажи мне о смерти… Я ведь ничего о ней не знаю, а она уже стучится в мою дверь… И мне хочется знать. Так ведь, наверное, будет не слишком страшно…

После долгой тишины в комнате раздалось:

— Обещаю…

— Нет, расскажи сейчас, ведь мне совсем немного осталось! — не унимался я.

— Я обещаю рассказать тебе, Сеня… Только мой рассказ получится, скорее, о жизни… но я обещаю рассказать все, что знаю… Обязательно… Ты обязательно услышишь от меня эту историю…

— Хорошо… — я закрыл глаза и мечтательно улыбнулся.

Через минуту сердце перестало биться. Но блаженная улыбка так и осталась играть на устах.

И ещё…

— Марго, да он мне все платье уляпал! — захохотала Анастаска. — Нет, ну ты только посмотри, такой малыш и сколько же в нем… — Анастаска опять заливисто рассмеялась и отдала младенца обратно на руки матери.

Но не успела Марго прижать малыша, как на пороге беседки нарисовался Всеволд и протянул к новорожденному руки.

— Нет! Сыночка будет купать папочка! — воскликнул он. Далее с губ статного молодого мужчины сорвались нечленораздельные сюсюканья. — У-си, пу-си, мой ма-лю-ся! Папуля сейчас тебя помоет!

Младенец заулыбался — папа с сыночком явно находили общий язык.

В беседку заглянула Вельда с Никодимом. Наперерез им пронесся златокудрый Геркулес и плюхнулся на сиденье рядом с Анастаской.

— У малышки опять болит животик! — затараторил он. — И ты сама прекрасно понимаешь, что я в целительстве ничего не смыслю. А эта Манька! Ты же её знаешь, дала мне от ворот поворот и заявила, что здоровьем ребенка должна заниматься молодая мамаша! Ну, как мне ей было объяснить, что тебе необходим отдых?! Она же меня даже слушать не стала. Взяла ребенка на руки и послала к тебе! — Геркулес жалобно затряс гривой прекрасных волос. — Вот я и прибежал! — потом грозно посмотрел на Анастаску и уже более важно заявил: — Дорогая, ты нужна нашему ребенку! Девочка совсем расплакалась!

Анастаска поставила руки в боки и выдала:

— Да я даже отсюда чувствую, что у нее не животик болит, а характер проявляется! Заметь, твой характер! Ей, видишь ли, не достает внимания! — Анастаска перешла в наступление. — Ты что не мог ребенку внимание уделить?!

— Я не по этой части… — насупился Геркулес. — Вот по части стихий, ветра или дождя… Это пожалуйста. Но когда она пищит вот так!!! Я совершенно теряюсь!

— Он теряется! — передразнила Анастаска мужа.

Но тут она немного остыла и перевела взгляд уже на давно застывших на пороге Вельду и Никодима.

— Ох уж мне эти ссоры молодых! — воскликнула красавица Вельда, когда поняла, что на них наконец-то соизволили обратить внимание.

Никодим же только ласково и немного с хитринкой улыбнулся. Вельда продолжала:

— Зашла напомнить молодым мамашам, чтобы на радостях от первенцев все не забыли! Завтра состоится праздник «Дарения имени»! Так что, не опаздывайте! Надеюсь, вы уже решили, какие имена будете давать новорожденным?

Вельда отчего-то очень внимательно посмотрела на Марго.

— Ты ведь знаешь? — спросила она, в упор глядя на девушку.

Марго кивнула. Затем Вельда перевела взгляд на Анастаску.

— А ты не уверена… — добавила она, поглядывая на вторую молодую мамашу.

Анастаска смущенно пожала плечами.

— Тогда посоветуйся с Марго, — как можно мягче проговорил Никодим и, окинув Всеволда с Геркулесом властным взглядом, добавил: — А нам пора!

Новоиспеченные мужья послушно поплелись следом за Никодимом и Вельдой.

— Нет, я решительно ничего не понимаю… — обиженно заявил Геркулес Всеволду. — Как будто они что-то скрывают! Сплошные тайны!

Ведьмак в ответ только развел руками.

Анастаска и Марго с малышом на руках остались в беседке.

Вельда неслась навстречу ветру. Он бил ей в лицо и развевал пряди темных, как смоль, волос. Сегодня она ликовала! Сегодня был особенный день! День Дарения Имени!

Под ногами замелькали вершины родных гор, замигали в ночи огоньки костров. Все произойдет на рассвете! А ночью они будут праздновать!

Вельда сгруппировалась и помчалась к земле. Как это прекрасно — чувствовать новую жизнь! А она ее чувствовала! На их земле, где колдуны живут столетиями, новая жизнь редкий подарок!

Приходило новое поколение! Поколение самых достойных! Когда-то и она вот также ступила в эти земли. То было давно! Слишком давно, а знание «о пути» пришло недавно…

«Какие необычные понятия — давно и недавно!» — подумала ведьма и захохотала. Свобода переполняла ее. Теперь знание вовсе не томило, но переполняло каждую клеточку её существа свободой! Упоительной и восхитительной! Да, она знала, почему чудо свершилось! Как долго она ждала! Пока звезды не примут нужное положение, пока не родится достойная душа в тех землях, пока не найдется для нее достойный учитель в этих краях… Как много «пока»! Но это свершилось! И они праздновали День Дарения Имени! Такой редкий и такой великий праздник!

И Марго была достойна! Еще тогда она подумала, что… Марго могла воспитать настоящего волшебника! Мудрого и сильного! Настоящего героя! И Всеволд для него был лучшим отцом!

А девочка… Мысли Вельды обратились к правнучке. Невероятное, нежное создание, настоящий горный цветок, недоступный и прекрасный! Марго с Анастаской поймут и без нее. Ведьма это чувствовала. Она воспитала достойных преемниц!

Вельда опустилась на полянку рядом с празднеством. Отовсюду неслись смех и песни. Ей навстречу вышел Никодим.

— Уже? — поинтересовалась ведьма.

Один из самых могущественных магов Авилона улыбнулся и кивнул на мерцающий в ночи шатер, за которым в полумраке уединились молодые матери.

— Они разговаривают… — сказал он.

Семен удивленно открыл глаза. Мир показался ему совершенно новым. Он попытался пошевелиться. Но ничего не получилось. Руки оказались чем-то надежно стянуты. В глазах двоилось.

В голове вертелись какие-то смутные клочки воспоминаний. Он, одинокий дом, недописанная рукопись… Потом провал… И теперь… Это… странное ощущение новизны, свежести, очарования…

Над ним склонилось лицо с улыбкой. Глаза никак не хотели фокусироваться. Семен открыл рот и приготовился заявить, что не потерпит, чтобы его держали связанным. Вместо этого изо рта вылетело непонятное кряхтение.

— Сеня… помнишь меня? — произнесло красивое лицо с нежным голосом. Таким изумительным! Таким глубоким и бархатным!

Ну конечно, он помнил!

«Марго! — захотелось ему крикнуть. — Какими судьбами?!»

Но вместо этого получилось лишь непонятное:

— Ма-а-а!

— Тс-с-с! — проговорила Марго. — Теперь ты знаешь. Я сдержала свое обещание. Но теперь… Теперь пора забыть…

Она поднесла руку к его губам и нежно приложила к ним палец.

Малыш безмятежно закрыл глазки и принялся сладко посапывать.

Марго подняла от него взгляд и посмотрела на Анастаску.

— Я назову его тайным именем Семен… Для всех же он будет Самсоном…

— А моя девочка… Я не уверена… — сказала Анастаска.

Марго секунду помолчала, улыбнулась и твердо произнесла:

— Назови её Вера!

Конец