Другой мир

Глава 27

Часть третья (мелодраматическая и научно-техническая): Муравейник

Семен шел по пустынному коридору минус двенадцатого этажа, и шаги гулко раздавались в безлюдном пространстве. Сегодня был выходной, так что большинство лабораторий пустовало, и только свет едва заметно мигал, напоминая о том, что время не застыло, а идет своим ходом.

Где-то над головой, на поверхности земли, располагалось здание военного санатория. И только немногие его работники знали, что внизу скрывается огромная лаборатория по исследованию микроволн, их связи с мышлением и воздействию на пространство и время, потому что все это держалось в строжайшей секретности. Неделями сотрудники не выходили на поверхность. И только после очередной смены в четыре или шесть недель им разрешалось покинуть «Муравейник». Именно так, из-за сходства с последним, по количеству и сложности ходов, прозвали подземные служащие место своей работы.

Семен еще раз посмотрел на клочок бумаги, выданный ему при входе. Там неразборчивым подчерком вахтера было нацарапано:

«Двенадцатый уровень, отсек С, желтая зона, комната 33».

Молодой человек перевел взгляд на табличку на двери ближайшей комнаты. Там значилось: «С, желтая зона, 30». Все верно. Он шел в нужном направлении.

Левое плечо неприятно заныло. Дал о себе знать вшитый под кожу микрочип. Молодой человек поморщился и чертыхнулся. Поверить в увещевания местного врача о том, что скоро про чип он совершенно забудет, Семену представлялось маловероятным. Эта железяка не просто чесалась, она вызывала у него глубочайшее душевное неприятие! А такое было покруче любой чесотки!

Но таковы были условия игры, и Семен их принимал, точно также, как и то, что в ближайшее время даже маленького права на частную жизнь не предвидится.

Семен провел электронным ключом по замку. Дверь открылась. Как он и предполагал, первое, что бросилось в глаза, огромный шар телекамеры на потолке. В остальном обстановку комнаты можно было назвать нормальной, правда, если сравнивать с пуританским образом жизни: кровать, стол, стул, шкаф и небольшой диванчик — все в светло-серых тонах; никакого радио, телевизора, компьютера и интернета, только видеомагнитофон с экраном и небольшой стопочкой дисков.

«Мило. Никакой связи с внешним миром», — буркнул себе под нос Семен и принялся распаковывать сумку.

После получаса его работы как декоратора, комната приобрела маломальские признаки человеческого жилья. На полках стояли любимые книги и журналы. На столе появился небольшой горшочек с цветком, а на кровати красовался разноцветный плед.

«Теперь от тоски помру не сразу» — удовлетворенно заключил Семен и без сил упал на кровать.

Последние дни поисков вымотали окончательно. А теперь ему предстояло еще более трудное задание — обосноваться здесь покрепче и провести разведку.

Семен закрыл глаза. Нужно было поспать. Завтра начиналась рабочая неделя и его первый трудовой день в качестве штатного экстрасенса.

«Поверить невозможно! — размышлял он про себя. — Чтобы я — и экстрасенс?! Никогда бы в жизни не подумал!»

Но это действительно было так. Новая волна опытов, которые начинались в подземной лаборатории, требовала присутствия опытного и мощного экстрасенса. Именно он должен был научиться управлять аппаратурой и с помощью каждодневных экспериментов создать шкалу излучений человеческих эмоций.

Во всяком случае, именно так объяснили Семену его обязанности сотрудники кадровой службы. Но прежде они очень долго и тщательно изучали показатели его биологической активности, давали всевозможные тесты: заставляли бегать на тренажерах, плавать в бассейне, стоять вниз головой, а потом опять снимали показания. В конце концов, Семен так привык, что даже не стал задумываться над аналогией с подопытным кроликом.

А медэксперты кивали и удовлетворенно хмыкали. Но каким чудом Марго с её командой все-таки удалось протолкнуть его в этот сверхзасекреченный объект, Семен так до конца и не понимал. Поддельные документы прошли безукоризненно, а его вымышленная биография, которую он долго и тщательно учил наизусть, со всеми возможными подробностями и деталями, не вызвала и тени сомнения. Одним словом, Семена приняли с распростертыми объятиями и даже присвоили желтый уровень доступа. Его получали только высококвалифицированные специалисты. Красный — самый высокий код — был у дирекции и академиков, непосредственно работающих над экспериментом. Основной же обслуживающий персонал имел зеленый и синий уровни.

Семен устало зевнул, потянулся и провалился в глубокий сон.

— Саймон Росс, пройдите на двадцатый уровень, красный сектор, лаборатория № 4. Саймон Росс, пройдите на двадцатый…

Семен подскочил на кровати и уставился на шар камеры. Шар еще и говорил!

А динамик продолжал свою монотонную речь.

— … красный сектор, лаборатория № 4…

— Скоро буду, — скрипнув зубами, булькнул Семен.

Как только он произнес сию спасительную фразу, динамик тут же заткнулся. Семен облегченно вздохнул и понадеялся, что каждое утро ему не придется вставать под этот металлический каркающий голос.

Зевнув, молодой человек потянулся и собрался вставать. Но, покосившись на шар в потолке, тут же вспомнил, что если встанет, то продемонстрирует натуральный стриптиз.

Сокрушенно покачав головой, Семен сонно завернулся в одеяло и, спотыкаясь, а заодно и проклиная повышенную любознательность своих работодателей, пошаркал в ванную комнату.

Через несколько минут в препоганом расположении духа он уже шагал по бесконечным коридорам Муравейника. Мимо сновали люди с ничего не выражающими лицами, в одинаковых голубых халатах. И только цвет нашивок на рукавах отличал их друг от друга. В основном здесь преобладали зеленые и синие метки, желтые встречались гораздо реже, а красных Семен вообще не заметил.

Войдя в лифт, молодой человек нажал цифру двадцать. Двери лифта медленно закрылись. Но вместо того, чтобы поехать, на дисплее засветилась надпись: «Красный код доступа. Введите карту». И на экране запрыгал отсчет секунд: 5, 4, 3…

Семен судорожно сглотнул и поспешно начал совать карту в считывающее устройство. Со второй попытки ему, наконец, удалось провести нужной стороной, и отсчет остановился.

Молодой человек обессилено вытер взмокший лоб.

«Веселенькое начало», — подумал он, но по привычке бормотать вслух не стал.

В этом здании надо было учиться говорить исключительно про себя.

Через несколько минут, взволнованный, он шагнул в двери лаборатории № 4.

— А, добро пожаловать, Саймон! — обратился к нему довольно молодой мужчина в неизменном голубом халате. — Я Контор, заведующий этой лабораторией. В ближайшие несколько недель Вам придется общаться, по большей части, именно со мной. А теперь располагайтесь и чувствуйте себя как дома.

— Очень приятно, — буркнул Семен и скромно пристроился на стульчике рядом с дверями.

— А Вы не смущайтесь, — проговорил Контор. — Скоро привыкните. Это только поначалу всё кажется… чересчур…

Контор на мгновение запнулся, но потом улыбнулся и миролюбиво продолжал:

— А насчет халата… если появится желание, можете найти один в шкафу.

Семен оглядел просторную лабораторию и наткнулся взглядом на шкаф в углу. Все же остальное место занимали огромные машины, предназначение которых Семену было неизвестно, а также компьютеры и стеклянные столы. Пол был выложен светло-серой плиткой с более темными разводами, стены — белые. Единственным живым пятном являлся небольшой цветок с ярко-розовыми цветами на одном из столов.

Контор поймал его взгляд и сказал:

— Ничего не могу с собой поделать, не хватает природы. Этот цветок можно считать моей маленькой слабостью… Так как насчет халата? — добавил он.

И его мягкое предложение Семен расценил больше как приказ.

— Нет проблем, — отозвался он и с тяжелым сердцем поплелся к шкафу натягивать халат.

— Вскоре подойдут мои ассистенты и медсестра, — продолжал Контор. — Программа на сегодня — подогнать параметры Вашего организма под «кресло»… Так мы называем между собой нашу последнюю разработку… Так что… этим и займемся…

Тем временем Семен нацепил халат и почувствовал себя, как это ни странно, частью огромного голубо-халатного сообщества под названием «ученые Муравейника». Надо отдать должное, каким-то образом подобная причастность бодрила.

— Если Вам несложно, зовите меня Семен, — отозвался молодой человек.

Выбранное Марго имя его невообразимо коробило. Выглядело оно странным и иностранным, а он предпочитал то, которое дали мама с папой. Тем более с теми изменениями, которые произвела Марго с его внешностью, Семен решил, что ничего страшного не случиться, если он назовется, как есть.

Контор понимающе кивнул.

— Я тоже, признаться, какое-то время страдал из-за своего не слишком привычного имени. Даже, помню, лет до двадцати называл себя Коля. Но потом, знаете ли, привык, и теперь даже рад…

Семен скроил физиономию посерьезнее и многозначительно задакал:

— Да, — на всякий случай добавил он. — Замечательно, что у Вас получается так… а я до сих пор не могу привыкнуть. Даже откликаюсь с трудом, когда меня так называют. И этот динамик в комнате… — Семен нервно передернул плечами. — Он по утру чуть с ума меня не свел!

— Ах, это! — Контор весело хохотнул. — Невообразимая придумка службы охраны! Они настаивают, что подобная мера может пойти на пользу безопасности.

— И эта «говорилка» со всеми так? — озабоченно поинтересовался Семен.

«Чем дальше в лес, тем больше дров!» — непроизвольно пришло на ум молодому человеку. И теперь ещё эта система охраны! В свете новых фактов его миссия казалась Семену чем-то из разряда фантастики. А последующая разведывательная операция с этой машиной, или как там его, креслом, просто в голове не укладывалась!

Контор махнул рукой и усмехнулся.

— Ну, эта «говорилка» и вправду пренеприятная штука. Со мной она так только в самых экстренных случаях, которые, к счастью, случаются крайне редко… Думаю, сегодняшний инцидент с тобой был всего лишь информационным маневром. В следующий раз она, скорее всего, воскреснет, когда обстоятельства будут действительно чрезвычайные.

В это время в лабораторию зашли какие-то люди и поспешно разбрелись за столы с огромными машинами. Контор подозвал одного из них и по очереди представил молодых людей друг другу.

— Сергей… Семен… Будьте знакомы. Сергей мой лучший ассистент и правая рука. А это Саймон, точнее Семен, лучший среди наиболее выдающихся экстрасенсов!

Сергей, небольшого роста, с живыми, блестящими карими глазами весело протянул руку Семену и воскликнул:

— Вот, значит, чьи мозги мы будем пытать!

Семен зябко поежился и неохотно кивнул. А Контор поспешно добавил:

— Ну, что ты так пугаешь новичка, Сережа?! — и, посмотрев на Семена, продолжил: — В наших экспериментах нет ничего страшного или опасного. Микроволновое излучение абсолютно безвредно и не имеет никаких побочных эффектов. А чтобы Вы окончательно успокоились и не волновались, предлагаю провести маленькую экскурсию.

Контор бросил грозный взгляд на Сергея и прошел к одной из дверей лаборатории. Семен последовал за ним.

За дверью оказалось просторное помещение, в несколько раз превосходящее только что увиденный Семеном кабинет. В левой части, освещенное ярким светом, стояло вполне обычное на вид кресло. Такие можно встретить в любом офисе. А в правой стороне простиралось огромное пространство, огороженное неким прозрачным барьером. По краю стен располагались ряды аппаратуры, а у самого входа стоял экран с бесчисленными рядами кнопок.

— Впечатляет! — проговорил Семен.

— Не то слово! На это произведение искусства мы потратили почти пять лет! Вы даже не представляете, сколько труда и времени потребовалось, чтобы прийти к тому, что мы сейчас имеем! И чтобы Вы успокоились окончательно, попытаюсь рассказать основной принцип действия… Видите ли, достаточно давно был открыт такой тип энергии, как DOR, или оргонная энергия. Она существенно отличается от обычной электромагнитной энергии, и потому ей не сразу нашли достойное применение. Её первооткрыватель, Вильгельм Райх, пытался увязать оргонную энергию с космической энергией и концепцией Ньютона об эфире, но больших успехов не добился. Позже он предлагал лечить рак и ряд других заболеваний с помощью оргона, но… волей судьбы, более или менее достойное применение его открытие нашло в области предсказания и изменения погоды. Райх выяснил, что большинство сильных штормов содержат DOR (died orgon), то есть мертвый оргон, который связан с нисходящей ветвью спирали, в то время как просто оргон является противоположностью DOR. Эксперименты давали потрясающие результаты. И исследования пошли дальше. Вскоре ученые пришли к выводу, что все существующее в этом мире, в том числе и человек, имеет восходящие потоки энергии, нисходящие или их сочетание. Одним словом, с помощью оргонной энергии можно было оказывать влияние на человека. Но в силу определенных обстоятельств, по официальной версии, те эксперименты были закрыты…

Контор на секунду замолчал и возбужденно облизал пересохшие губы.

— Свое продолжение… — продолжил ученый, — …они нашли здесь. Именно мы разработали радар, способный влиять на мыслительные процессы человека, так называемый «умный радар», и потом сделали следующий шаг. Долго и кропотливо, опытным путем мы разрабатывали шкалу человеческих эмоций. Компьютер расшифровывал поступающие сигналы от экстрасенса, декодировал их, запоминал и передавал на радар. Радар, в свою очередь, усиливал и транслировал сигнал в виде коротких волн в пространство… И теперь у нас собралась достаточно обширная база данных…

Семен недоуменно посмотрел на ученого.

— Как мне сообщили в отделе кадров, я прибыл к Вам именно для разработки подобной шкалы… — проговорил он.

Контор загадочно и вместе с тем счастливо улыбнулся.

— Не совсем, — осторожно заметил он. — У нас уже существует достаточно полный набор чередования частот и их длительности. Все это записано в компьютере и может работать без какого бы то ни было участия человека. Только иногда, в определенных случаях, требуется небольшая подстройка и уточнение с помощью опытного экстрасенса. А в основном — никакого человеческого участия…

Семен почувствовал, как по спине пробежал холодок. Получалось, при создании подобной шкалы у них уже работали другие экстрасенсы, поэтому напрашивался очевидный вопрос: куда же они делись, и зачем Муравейнику понадобился новый человек? Но вместо того чтобы спросить прямо, Семен предпочел промолчать и состроить из себя абсолютного кретина.

— Как интересно! Никогда и не думал, что удастся соприкоснуться с такими великими исследованиями! — восхищенно заметил он и, как бы между прочим, добавил: — А что остальные экстрасенсы? Да и разве нужны именно мы? Обычные люди разве не справятся?

Контор на секунду задумался, а потом, опуская первый вопрос, принялся пространно рассуждать на второй и третий.

— Видишь ли, Семен, когда мы говорим о компьютере, который может воспринимать сигналы твоего мозга, записывать их, а потом с помощью радара проецировать… мы говорим об очень точных технологиях. Если можно так сказать, микроскопических, кварковых… Так вот: точность и интенсивность таких сигналов у экстрасенса на несколько порядков выше, чем у обычного человека. А нам необходима предельная точность… Понимаешь?

Семен кивнул и решил выяснить информацию по другим экстрасенсам, работающим на Муравейник, другим способом. Недаром же его называли экстрасенсом?!

И Семен снял барьер.

Первое, что он понял, это режущая боль внутри и душераздирающий гул. Краски лаборатории поплыли и смешались в одно размазанное пятно.

Откуда-то издалека он услышал искаженный голос Контора:

— Приходится принимать меры безопасности, работать с экстрасенсами не так уж просто…

Семен поспешно поднял барьер. Сумятица в голове тут же прекратилась.

«А ребята не шутят», — подумал он и помассировал все еще ноющие виски.

Узнать необходимую информацию таким образом оказалось делом, совершенно лишенным всякой надежды.

— У нас отличное оборудование! — отозвался Контор и довольно заулыбался. — А теперь начнем подстраивать под Вас аппаратуру.

— Да, — крякнул молодой человек и пошел за ученым.