Длинная цепь

Истории со времен службы

Рассказанные Робином по прозвищу Предпоследний

Ни для кого, думаю, не является секретом, кто я такой и чем занимался до того, как оказался в Бринхейме, под покровительством ярла Торлейфа. Я больше не ношу татуировку со словами моей клятвы вокруг шеи, она более не душит меня по ночам, но оставшийся после неё шрам выдаёт меня едва ли не лучше.

Я вступил в Последнюю Стражу по своей воле, в основном ради возможности есть кашу без опилок, и два раза за день, не ведая о том, чем именно я буду там заниматься. Дезертировал я тоже по своей воле, прекрасно понимая, что за это меня рано или поздно ждёт смерть. Я ненавижу зиму, весь Олдленд вообще и Бринхейм в особенности. Мне не нравится ваш язык и ваша пища, и в прошлом году я отморозил и потерял палец на левой ноге. Но если не подохну в этом нашем славном приключении, то скорее всего вернусь туда, и постараюсь утопиться в кружке с элем. В целом, я не жалею ни о чем.

Чего тебе не говорят, когда ты вступаешь в Последнюю Стражу, так это что большую часть времени ты будешь выслеживать и убивать людей. Во всей Железной Империи, сколь велика бы она ни была, осталось не так уж и много тех, кто владеет магией. Большая их часть подохла ещё при начале Освобождения три столетия назад, остальные, кто поумнее, предпочли разбежаться в места получше. Некоторые остались, но немного, за десять лет я повстречал двоих.

В основном же ты режешь отступников, что позарились на артефакты инженеров, или тех, кто укрывал у себя кого-то из них. Кого удаётся поймать живым, тех прибиваешь гвоздями к полу их же собственного дома, сжигаешь все дотла, а все артефакты и детей, что владеют магией, забираешь с собой. Людям пользоваться этими штуками нельзя, а вот Последней Страже можно. Это немного лицемерно, но происходит это уже столько лет, что вроде как стало правильным, стало нормальным, теперь так у нас заведено. Ну, вы знаете, как это работает. У вас тоже много чего странного стало сначала привычкой, а потом и законом.

Схватки с чудовищами случаются, это правда, но в основном они не так и опасны. Куда больше Стражей гибнет от рук простых людей с вилами, дубинками и топорами, а ещё от болезней, ранений и собственной дурости. Порождённые магией твари же суть есть обычное зверье в большинстве случаев, убивать их почти охота. Иногда зверье это бывает разумно, было выращено из обычных, живых людей — с этими уже сложнее, но на них Стражи, считай, и не охотятся, нет нужды. Люди, даже изменённые, тянутся к другим людям, не могут без них, так что в итоге их простые мужики и поднимают на вилы, потеряв трёх-четырёх человек в процессе.

Самая неприятная часть работы — это дети. Обычно, как только дорогое чадо начинает проявлять признаки общения с другой стороной, родители сами их к нам приводят — слышали уже про горящие дома, про гвозди, и всё такое. Этих деток мы оставляли в живых, дрессировали, делали полезными. Ребёнка сломать не сложно. После они всю жизнь проводят в нашем плену, где о них заботятся, где их используют, чтобы наполнять магией собранные артефакты, и где держат в постоянном страхе. Страх — единственная настоящая защита против этих чудовищ.

Иногда родители решают спрятать ребёнка. Думают, будто никто не узнает, никто из соседей не составит донос. Может, у некоторых и получается, кто знает, ведь если они спрятались хорошо, их никто и не найдёт. Как таких посчитаешь? Я встречал только тех, у кого не получилось. И это были… не самые лучшие дни.

У кого-то получалось прятаться пару лет, у кого-то три года, но в итоге эти ребятки не успевали ничего толком ещё в жизни попробовать, когда приходили мы. По правилам, они считаются пропащими, по правилам их нужно убивать на месте и без всякой жалости. По возможности издалека, на глазах у родителей. Последнее — это не правило, просто так оно всегда получается в итоге. Тебе пытаются сказать, что это не дети, а выродки, опасные существа, чудовища в человеческом обличии. Ты сам пытаешься себе это сказать, но получается не очень убедительно.

Помню, одного мальчишку я уложил хорошим попаданием из арбалета, почти мгновенная смерть. Родители его почти три года ухитрились прятать: переехали всей семьёй на другой конец Империи, жили на отшибе, с другими по возможности не знались и держались особняком. Само по себе уже подозрительно. Парень выдал себя, когда ночью от родителей улизнул на ночные гуляния, девок пощупать захотел первый раз в жизни. Сам не заметил, как немного магии использовал, а вот кто-то из местных заметил, не поленился до посыльного сходить поутру, надиктовать сообщение. Убил я его в тот момент, когда он от работы на грядке отлынивал, с собакой ихней игрался. Хороший был парнишка, смешливый, светлый такой.

Но я вам не буду врать, не стану тут плакаться и говорить, что не смог выносить детскую кровь на руках — выносил как миленький. Всё ж два раза в день покушать можно было, крыша над головой опять же, обувка хорошая, да и девки нас, героев, любили при случае. Детская кровь стоит не так дорого, когда ты видишь её, может, раз в месяц, а вот горячий ужин — каждый день. Еда побеждает количеством.

Эта мысль, впрочем, кажется не такой очевидной, когда ты встречаешь кое-что по-настоящему страшное, взрослого инженера. Той девушке должно быть было лет семнадцать или восемнадцать, хрупкая на вид, не особо красивая — помню, подумал ещё, что уши слишком большие, нелепые такие, торчащие. Как оказалось, она научилась с помощью магии управлять насекомыми. Вроде и не особо страшно, комаров-то я убил всяко больше, чем детей или женщин. Что ж, оказалось, что насекомые это очень страшно, когда их много, и когда они идут против своих инстинктов, лезут тебе в глотку, в глаза и в уши, жалят со всех сторон.

Мне повезло. Я потом на койке провалялся в бреду, но в итоге-то выкарабкался. Многие вот не смогли, померли от отравления или от ран. Некоторых ещё живыми муравьи и прочая мелкая погань по кусочкам растащила, одного такого я прямо рядом с собой увидел, прямо перед тем, как в темноту провалился. От него на тот момент половину всего тела где-то отняли крошечными порциями, местами до костей обглодали: ни глаз, ни языка, почти никакой кожи, челюсть нижняя сама собой отвалилась — держаться не за что было. А он всё ещё жив был, дёргался там, хлюпал. М-да-а.

Девку тогда в итоге уложили, насколько я знаю, сняли голову с плеч. Она сама была чем-то вроде ходячего улья, особо опасные насекомые прямо внутри её тела жили, её внутренностями питались. Ну, они все в итоге и повылазили, прямо на того героя, что девку зарубил. Его, говорят, даже спасти не пытались, на месте добили из милосердия.

Ну а я тогда хорошенько страхом замариновался, конечно, на всю оставшуюся жизнь. Так что когда через пару лет мой друг прям передо мной вдруг пополам согнулся, и ему собственная слюна начала лицо плавить, я даже подумать ничего не успел, а уже бежал в сторону леса. На рефлексах дезертировал, получается. Ну, по зрелому размышлению я бы тоже от туда дёру дал, чего уж там. А все, кто меня мог бы дезертиром назвать, все на той дороге и полегли.

Такая вот получилась история.