Дикий наездник

Глава 9 ВОЛЯ ИВРАЙНЫ

У Нуаду закружилась голова, едва он сошел с трапа «Элтерет». Шагающая рядом с ним Друткхала, вероятно, заметила это, поскольку оглянулась.

— Со «Сном Иннеада» что-то не так? — спросила комморритка, когда они пошли по причалу.

Нэмих и несколько других членов семейства, следом за ними спустившиеся в отсек капитального корабля иннари, оглядывали огромное пространство так, будто вошли в логово опасного зверя.

Нуаду посмотрел на барьер силового поля над головой, за которым нематериальными волнами рябила Паутина, а на ее калейдоскопическом фоне висели десятки кораблей с солнечными парусами. Некоторые были еще меньше «Элтерет», однако никто не превышал размерами «Сон Иннеада». Посадочный отсек под энергетическим сводом ничем не отличался от тех, что Нуаду доводилось видеть на кораблях азуриан. Возвышающиеся вдоль причалов арки уводили в глубь линкора, в тенях между ними высились краны с погрузочными манипуляторами. Выходящих гостей ждал десяток выстроившихся в ряд парящих плотов, на которых стояли альдари в облачениях стражников рукотворных миров, однако цвета их домов сменила насыщенно-красная ливрея, свидетельствующая о преданности Иврайне. Лица иннари скрывали высокие белые шлемы, отмеченные на лбу рунами. В некоторых из них Нуаду узнал такие понятия, как «истина», «восставший» и «спящий». Гребни шлемов украшал знак Шепчущего бога Иннеада.

— Только с моими ожиданиями, — ответил дикий лорд. — Все кажется таким нормальным. Наверное, я думал, что корабль Иврайны будет более… Даже не знаю. Менее похожим на звездолет рукотворного мира.

— Иврайна решила, что вам будет уютнее в таких условиях, чем на борту бывшего корабля друкари, — сказала Друткхала.

— Наверное, это разумно, — отозвался Нуаду, кинув взгляд на тетку и кузин, которые собрались у подножия трапа.

По команде Друткхалы к ним подлетели два гравиплота, управляемые иннари. Вместо боевых доспехов оба рулевых носили куртки и штаны пастельных тонов, а также красные ленты: один — как головную повязку, второй — как пояс. Кормчие тепло улыбнулись и махнули делегации Огненного Сердца подниматься на борт.

— Мы подождем отца, — ощутив сомнения своей родни, произнес Нуаду.

Вскоре в парящем ложе появился и сам Найалл. Несведущим могло показаться, будто он вальяжно отдыхает, но на самом деле вождь едва мог пошевелить рукой или головой, и подобные движения давались ему ценой огромной боли и усилий, а также благодаря стимулирующим эликсирам.

За последнюю полудюжину циклов Нуаду провел с отцом больше времени, чем за предыдущую тысячу циклов недуга. За это время наследник клана стал намного лучше понимать его состояние. Нуаду перестал считать вождя коматозным калекой, и теперь его снедала вина за то, что он думал так раньше. У отца случались моменты просветления и помутнения, начало и длительность которых было невозможно предугадать, но они кардинально влияли на его дееспособность.

Сейчас, к сожалению, вождь был не в лучшем состоянии. Дорога к «Сну Иннеада» не отняла много времени, однако долго встреча не продлится. Если бы отец не потратил столько сил, настаивая на разговоре с Иврайной, то семейство отменило бы визит вовсе.

Окружающие расступились перед спустившимся по трапу гравиложем и выстроились вокруг него. Нуаду постарался не думать о том, что они как будто несут гроб.

Найалл безмолвствовал, едва не теряя сознание, когда Нуаду подвез ложе к ближайшему гравиплоту. С помощью Алиасы он поднял платформу на борт, и оба заняли места рядом с вождем. Друткхала села в антигравитационный транспорт к ним после того, как направила остальных членов небольшой делегации на второй.

Кровавая Невеста взглянула на рулевого, и тот вывел плот из посадочного зала и повез их в глубь корабля.

Первое, что заметил Нуаду, была тишина. Не только вокруг, хотя на «Сне Иннеада» царило почти полное безмолвие. Безмятежность царила у него в разуме, и очень скоро он определил ее источник — бездействие психической матрицы корабля. Подобно уменьшенной версии цепи бесконечности Сайм-Ханна, в структуре каждого судна рукотворного мира, от ялика до линкора, имелся проводящий психический материал. Пси-энергия экипажа — и установленных в матрицу камней душ — придавала кораблю подобие жизни, позволяя ему реагировать на мысли тех, кто находился на борту, будь то пассажир или сам капитан.

Отсутствие энергии матрицы походило на омертвение чувств, из-за чего все казалось приглушенным и тусклым.

— Что за кислый вид? — поинтересовалась Друткхала, когда они миновали затененный участок. Пройдя под низкой аркой, плот вошел в главный зал по направлению к центру корабля, потом начал подниматься и, преодолев несколько палуб, продолжил путь к носу.

— Я не ощущаю корабль, — ответил он и взглянул на Алиасу. — А ты как себя чувствуешь?

— Подавленно, — ответил ткач ветра. Он повертел головой, словно принюхиваясь. — Тут есть духовная сеть, но она едва работает. Впрочем, я чувствую нечто еще, какую-то вибрацию на границе чувств.

— Это Шепот, — объяснила Друткхала, и с этими словами на ее устах заиграла редкая для нее радостная улыбка.

— Что такое Шепот? — спросил Нуаду.

Ему ответил Алиаса. На задумчивое лицо ткача ветра упал свет, когда корабль поднялся на короткую дорогу под усеянным звездами небом.

— Я слышал разговоры провидцев и иногда замечаю что-то, когда мы идем по Паутине. Это голос Иннеада.

— Который несут в себе и души мертвых, — добавила Друткхала.

— Но у тебя ведь слабо развиты психические чувства, — качая головой, сказал Алиаса. — Друкари не могут естественным образом проникать в бесконечную цепь. Почему тогда ты способна слышать Шепот Иннеада, а я — нет?

— Я родилась в теле друкари, однако у меня душа альдари. Душа, существующая со времен доминиона, до того как нас раздробили. Комморра расположена внутри Паутины и отделена от царства чистого Хаоса лишь благодаря технологии Старейших и жертвам чужеродных псайкеров. Их боль и ужас питают механизмы, которые поддерживают защитные барьеры, ибо, как вы знаете, нескованный разум альдари может стать открытыми воротами.

— Да, — согласился ткач ветра. — Вместо того чтобы обуздывать себя, вы целиком отсекаете свой потенциал. Поколения избирательной мутации лишили вас лучшего качества нашего народа.

— Только возможности его использовать, но при этом сам потенциал никуда не делся, — ответила Друткхала. — Наши основатели убили самых выдающихся псайкеров, таким образом уничтожив маяки, которые привлекали демонов, однако свои вознесенные души мы способны погубить не более, чем перестать дышать. Иврайна своим присутствием и близостью к Кровавым Невестам после пробуждения частично высвободила этот потенциал.

— Ты сказала, что мертвые несут в себе голос Иннеада, — вполголоса произнес Нуаду, памятуя о лежащем рядом отце, хотя сейчас, по всей видимости, Найалл забылся в полудреме.

— Шепот — это сила, которая связывает иннари воедино. Это энергия, что толкает нас к прошлым жизням, источнику наших волнений, нашим душам альдари, жаждущим обрести свободу. Азуриане, друкари, исшедшие и прочие — лишь осколки цельного народа. После Перерождения мы снова становимся альдари и таким образом можем пользоваться жизненной силой мертвых. Нам не нужны примитивные бесконечные психоцепи и камни душ рукотворных миров, а также пытки и иные низменные приемы комморритов. Мы объединены Шепотом.

Нуаду хотел расспросить ее подробнее, но тут они остановились перед пустым коридором. После того как рядом застыл второй плот, Кровавая Невеста сошла на охряный плиточный пол и дала команду следовать за ней. Нуаду снова помог выгрузить отцовские дроги, пока остальные члены делегации спускались и присоединялись к ним. Без лишних церемоний Друткхала провела их по узкому переходу к небольшой двери в самом конце, где-то возле носа линкора, насколько мог судить Нуаду.

— Какого рода этот зал для аудиенций? — спросила Нэмих, когда Кровавая Невеста подошла к двери и протянула к ней руку.

— Это линкор, — холодно ответила ей Друткхала. — Здесь нет залов для аудиенций. Иврайна решила пригласить вас в свои покои, подальше от любопытных взоров. Она оказывает вам редкую честь, так как мало кто, кроме иннари, ходил по этим палубам, и еще меньше даже среди иннари входили в эту дверь.

Устрашившись агрессивности Друткхалы, Нэмих отступила за спину матери, которая шла по Пути воина, и напугать ее было не настолько легко. Марифса подобралась, посмотрела Друткхале в глаза и кивнула, давая понять, что они готовы.

— Погодите, — произнес вдруг Алиаса.

Ткач ветра наклонился к Найаллу, откупоривая фиал с бледно-зеленой жидкостью. Он позволил паре капель упасть на губы вождя, и тот вяло их слизал. Через несколько ударов сердца веки Найалла затрепетали, и из его легких вырвался тяжелый вздох.

— Мы пришли, мой лорд, — сказал ткач ветра. — Нас ждет Иврайна.

Главе клана потребовалось время, чтобы сесть. Дрожа от напряжения, он сделал судорожный вдох и скинул ноги с ложа.

— Брат… — Марифса шагнула к нему и опустила руку на плечо в попытке удержать. — Не позволяй гордости усугублять твои мучения.

— Благодарю, но дело не только в гордости, — со слабой улыбкой ответил вождь. — Я просто хочу немного размяться, пока у меня еще есть силы.

Вождь дал ей поднять себя на ноги, после чего мгновение стоял, пошатываясь, прежде чем отпустить ее.

— Отлично, — отступив, сказала Марифса.

— Вы готовы? — мягко спросила Друткхала, однако Нуаду заметил в ее голосе нетерпение.

— Негоже торопить вождя клана, — высокопарно заявил он, но тут же пожалел о своем тоне, когда Кровавя Невеста метнула на него испепеляющий взгляд.

— Негоже заставлять Открывающую Седьмого Пути ждать! — прорычала она, опустив руку на панель доступа.

По ее команде дверь с шипением открылась, и Друткхала вошла внутрь. Она не пригласила их следом, но и объявлять об их прибытии тоже не стала. Найалл двинулся первым, сделав несколько шагов, прежде чем протянуть руку сестре. Марифса в мгновение ока оказалась возле Найалла и, взяв его под локоть, вместе с ним переступила порог.

Как и в случае с посадочным залом, Нуаду не был уверен, что рассчитывал здесь увидеть, однако покои явно не соответствовали его ожиданиям. Где надлежало жить Открывающей Седьмого Пути, посланнице Иннеада, избраннице бога мертвых? Бродило немало слухов о ее происхождении, но все сходились в том, что она была урожденной азурианкой и одно время шла по Пути, прежде чем стать изгоем. Какие приключения и кошмары Иврайне довелось пережить, ведомо лишь ей, но в итоге они завели ее в Темный город, Комморру, на арену «Крусибаэль». За столь насыщенную жизнь она могла собрать сокровища и трофеи из всех уголков Галактики.

Но чего Нуаду совершенно не ожидал увидеть, так это высокую, затейливую и явно часто используемую когтеточку. Она имела вид шестирукого костяного манекена высотой по пояс, покрытого цветастыми кисточками, тесемками и лоскутами. Играющий с мячом крупный синешерстный фелинид застыл на месте и уставился на гостей желтыми глазами. Затем гиринкс беззаботно пнул пушистый шарик и вальяжно удалился в дальний конец комнаты.

Проводив кошачье создание взглядом, Нуаду понял, что попал в комнату, размером уступающую даже его спальне в Пламенных Полянах. Тут практически не было мебели, а пол покрывал паркет из синтезированного дерева, по которому от дверей протянулась красная ковровая дорожка. Блеклые стены были задрапированы алыми тканями, а комнату озаряли бледным синим сиянием светомушки в свисающих с потолка позолоченных кристальных клетках. Гиринкс обошел фигуру в вычурном красном доспехе, стоящую справа, и, низко прильнув к полу, устремился к хозяйке.

Иврайна сидела на троне с высокой спинкой, размерами превосходящем престол Найалла. Как и остальная комната, кресло было насыщенно-красного цвета, по крайней мере та часть, что просматривалась за объемным платьем. Каркас его, однако, имел бледный оттенок, и по участившемуся сердцебиению дикий лорд понял, что, как и когтеточка гиринкса, он сделан из кости. Нуаду не особо разбирался в анатомии чужаков, но все-таки узнал кости рук и ног, грудины и позвонки. К счастью, они были слишком массивными и тяжелыми, чтобы принадлежать альдари.

Открывающая Седьмого Пути сидела с холодным спокойствием, сложив руки на коленях и легко стискивая веер с заостренными краями. Ее вычурные царственные одеяния слоями облегали плотный белый корсаж, из-под которого на плечах и руках виднелся черный нательник. Прозрачно-белая плоть провозвестницы пугающе напоминала кожу Найалла. Голова была бритой, за исключением высокого белого хвоста, ниспадающего на плечи и подлокотники трона подобно шелковым нитям. За ее правым плечом на спинке кресла висели ножны, из которых виднелась длинная рукоять печально известного Кха-вира, меча Скорби. Даже чехол не мог удержать морозную ауру клинка: от него поднимался пар, и весь бок кресла покрылся льдом. Нуаду ощутил, как что-то скребет по стенкам его пси-чувств, и задался вопросом, был ли это отголосок Шепота.

Мысли об оружии привлекли взгляд дикого лорда к другому клинку на поясе грозного воина, известному как Азу-вар, меч Беззвучных Криков. Его владелец не шелохнулся с момента прихода Найалла и его свиты, однако теперь, когда все оказались в зале (почти столпившись, принимая во внимание небольшие размеры комнаты), Визарх повернулся и отвесил вождю поклон.

— Не имел чести знать вас лично, — сквозь глухой шлем промолвил воин. — Но имя Найалла Огненное Сердце широко известно и пользуется большим почетом, чем вы могли бы подумать.

— Благодарю, — несколько сконфуженно ответил вождь клана.

Марифса, остающаяся рядом, провела Найалла к указанному Иврайной креслу.

— Добро пожаловать на «Сон Иннеада», — поприветствовала Открывающая Седьмого Пути. Продолжая сидеть неподвижно, она легко пробежала глазами по каждому гостю, пока ее взгляд не замер на Найалле. — Примите мою благодарность за помощь, оказанную Друткхале, — моим устам и голосу в вашем мире. И позвольте выразить соболезнования по поводу ваших потерь на Агариметее. Это слабое утешение, однако я уверена, что ваши воины отправились в царствие Иннеада и обрели спасение.

— Мы бы предпочли, чтобы они остались в нашем, — отозвалась Нэмих. Она говорила тихо и разгневанно, с трудом держа себя в руках. Ее натужная вежливость казалась такой острой, что могла порезать. — Мало приятного в том, что теперь они почивают с Иннеадом, а не с матерями и отцами, братьями и сестрами, сынами и дочерями. Мы верим, что со временем их жертва окажется оправданной, леди Иврайна.

— Когда Иннеад восстанет, мы все обретем спасение, — сказала посланница бога, не удосужившись отвести взгляд от Найалла. — И живые, и мертвые станут Перерожденными.

— В Иннеаде мы Переродимся, — прошептала Друткхала.

Нуаду заметил, что она притихла в присутствии госпожи, стоя чуть сбоку со склоненной головой вполоборота от него.

— Ты так же нуждаешься в этом, как и я, — произнесла Иврайна. Она поднялась, и тогда ее платье разошлось по швам, спав с нее, как хризалида с бабочки. Оставшись в облегающем черном нательнике, с волосами, каскадом рассыпающимися по полу, посланница Иннеада медленно пересекла комнату и остановилась перед вождем. Она подняла руку и коснулась воздуха рядом с ним. Ее веки затрепетали. — Хоть и по более личной причине.

— Что это значит? — спросила Марифса, закрыв собою брата.

— Они не знают? — Отступив назад, нахмурилась Иврайна.

— Это мое бремя, — поспешно сказал Найалл. — Никто не должен делить его со мной. Теперь, когда мы встретились, ты по-прежнему хочешь заключить альянс?

— Я могу помочь тебе, если ты поможешь мне, — сказала Иврайна. Она вернулась к трону и села обратно, вновь закрывшись в изысканном платье. — Чем дольше мы ждем, тем с более сильным врагом столкнемся. Неживые на Агариметее зашевелились, и будет лучше, если мы станем действовать быстро.

— Я желаю того же, — вставил Нуаду, чувствуя, что до сих пор его игнорировали. — Я поведу диких наездников вместе с иннари, если пойдешь ты.

— Понадобится больше, чем дикие наездники, больше, чем клан Огненное Сердце, чтобы победить некронтир, — заметил Визарх. — Мы собираемся выступить против врага, который не способен умереть, в его собственном мире-гробнице.

— Мы хотим не уничтожить их, а отпереть хранилище, — ответил дикий лорд. — Нанесем точный и выверенный удар. Когда мы получим желаемое, ход боя, без сомнений, обратится в нашу пользу. Либо мы отступим.

— Твоя стратегия имеет свои достоинства, — сказала Иврайна, кинув взгляд на Друткхалу, а затем вновь на Нуаду. — И ты доказал свою отвагу и мастерство. Но все равно, чем больше саймханнцев удастся привлечь, тем больше у нас шансов на успех. Как-никак мы ищем победы, а не личной славы.

Слова уязвили Нуаду, поскольку он не знал, адресовались ли они ему. Дикий лорд невольно задался вопросом, что еще Друткхала рассказывала о нем.

— Какие силы вы можете предоставить в мое распоряжение? — спросил он, попытавшись облечься в мантию лидера. — Чем больше войск вы дадите, тем серьезней совет отнесется к делу.

— В твое распоряжение? — Мысль, видимо, позабавила Визарха. Воин в багровом шлеме склонил голову, мгновение изучая Нуаду. — Иннари подчиняются только Иврайне.

— Мы будем благодарны за любую помощь с вашей стороны, — произнес Найалл, кинув на сына предупреждающий взгляд.

— Я поведу иннари в бой, — сказала им Иврайна.

— Скольких? — снова спросил Нуаду. — Совет захочет знать, какое войско пришлют иннари.

— Мой сын по-своему прав, — сказал Найалл — Позволь говорить прямо. Иврайна. Вожди кланов не захотят, чтобы Сайм-Ханн подвергался большему риску, чем твой народ. Если крови суждено пролиться, то, по их мнению, она должна принадлежать иннари, чьи действия, как они думают, предопределили такой поворот событий.

— И что, по-твоему, предопределило «такой поворот событий», Найалл? — тихо спросила Иврайна.

Вождь безрадостно улыбнулся.

— Судьба, — ответил он. Наши судьбы переплелись, когда ты послала Друткхалу на Сайм-Ханн. Я так понимаю, ты хорошо знакома с мифами о Морай-Хег?

Иврайна оглянулась на висящий за троном старушечий меч.

— Я несу осколок пальца богини, а потому знаю про Обрывающую Судьбы не понаслышке, — ответила Открывающая Седьмого Пути.

— Может, тогда происходящее лишь кульминация событий, запущенных давным-давно. — Найалл посмотрел на Визарха, а затем снова на Иврайну. — Еще до того, как попытался восстать Иннеад.

Иврайна задумалась над словами, но Нуаду понял, что его вновь выкинули из разговора. И не ответили на вопрос.

— Я знаю, — начал он, — что в наших мифах число «три» считается священным, от девы-матери-старухи до триумвирата под твоим началом. Но нужно ли мне оглашать вопрос в третий раз?

— Всех, — кратко ответила Иврайна, заставив его вздрогнуть под своим тяжелым взором. — У иннари много задач и трудов, однако все, кто сейчас путешествуют со мной, отправятся в бой, Нуаду. Звездолеты и транспортники, самолеты и отряды бойцов. Воинство большее, чем сумеет собрать один клан с Сайм-Ханна. Этого хватит, дикий лорд? Удовлетворит ли это твои требования?

Нуаду внезапно понял, насколько неучтиво себя вел, однако ее упрек лишь уязвил его гордость. Прежде чем он успел ответить, отец опустил руку ему на плечо. Прикосновение вождя было слабым, но смысл — предельно ясным. Юный дикий лорд прикусил язык и опустил голову. Покорившись, Нуаду враз почувствовал облегчение из-за того, что спор рассеялся таким простым знаком уважения. Видимо, только он стремился к конфликту.

— Прошу прощения, — произнес Нуаду, посмотрев сначала на Иврайну, а затем на Визарха. — Клянусь, я лучше управляю реактивным мотоциклом, нежели языком.

— И благодаря этому умению мы, несомненно, победим, — согласилась Иврайна.

Пока они обменивались прощальными речами, из-за трона подкрался гиринкс и потерся о ногу дикого лорда. От психически одаренного существа исходили довольные вибрации. Друткхала шагнула вслед за представителями клана и, когда те вышли из комнаты, встала на пороге. Она жестом велела Нуаду задержаться.

— Я вернусь на Сайм-Ханн, — сообщила Кровавая Невеста. — По возможности освежитесь и отдохните.

— Кажется, я ему понравился, — указав на тихо мурчащего фелинида, заметил Нуаду.

— Он — питомец Иврайны, — сказав кровавая Невеста. Она улыбнулась и подалась ближе. — Если ты нравишься Алоринису, значит, нравишься и моей госпоже.

Нуаду не понял, действительно ли она имела в виду гиринкса либо же туманно намекнула на себя. Дверь закрылась, оставив его с новой порцией вопросов.

— Почему ты ничего не говорил? — спросила Иврайна, обернувшись к ясновидцу в мантии.

Он стоял рядом с ее троном, положив одну руку на подлокотник, а второй сжимая длинный посох, увенчанный посмертной маской Ультанеша. Его молчание во время аудиенции раздражало. Ясновидец повернулся к ней, и висящие у него на поясе руны заболтались, заработав несколько ленивых тычков от Алориниса.

— Я не позволил им увидеть себя, — сказал ей Эльдрад Ультран. — Твои действия и без того вызывают немало подозрений, а после инцидента на Когерии меня не слишком жалуют на Сайм-Ханне. Кланы чувствуют, что их обманывают. Кроме того…

— Что? — Визарх сжал кулаки, когда ясновидец задумчиво умолк. — Кроме того что?

Внезапно Шепот донес до них импульс от капитана «Сна Иннеада», Теодеронила.

+С Сайм-Ханна идет еще один корабль, Открывающая Седьмого Пути. Одноместный. По словам пилота, она чародейка, посланная советом ясновидцев поговорить с Эльдрадом Ультраном.+

— Ты предупредил их ясновидцев о своем прибытии? — Визарх покачал головой.

— Я могу скрыть свое присутствие лишь от разумов ткача ветра и тех, кто в данный момент подавляет свои таланты. Мои перемещения отзываются в клубке эхом, доходящим до ушей и бога, и ясновидца.

— Разреши гостье взойти на борт, — ответила Иврайна, игнорируя пререкания спутников.

С тех пор как Эльдрад прибыл к ней с известиями о хранилище на Агариметее, мысли Открывающей Седьмого Пути были направлены на то, как заполучить его содержимое. И когда выяснилось, что это мир-гробница некронтир, ее заботы лишь приумножились.

— Ты говорил, что, прежде чем явиться ко мне, видел легионы Неживых, — обратилась она к Эльдраду. Тот кивнул. — Вряд ли совпадение, что на этот раз некронтир зашевелились на Агариметее.

— Я разделяю это мнение, — произнес ясновидец и указал на Друткхалу. — Когда я посоветовал отправить посланника в Сайм-Ханн, чтобы снарядить отряд в девственный мир, я даже не подозревал, что там окажутся некронтир. Я считал экспедицию лишь очередной ступенькой на мосту через реку неизведанности, что отделяет нас от последнего старушечьего меча. Некронтир усложняют задачу, однако цель остается неизменной.

— На септохороидном хранилище некронтир были изображены альдарские руны, — возвратившись от дверей, сказала Друткхала. — Я сама их видела. Как ты это объяснишь?

— Для сотворения девственного мира есть столько же причин, сколько и планет, засеянных альдари. — Эльдрад забарабанил по посоху пальцами, словно ведя подсчет. — По-моему, очевидно, что, когда генезис-корабли доминиона прибыли на Агариметею, там уже спали некронтир. Объявившиеся там позже исшедшие были уничтожены, а частично проснувшиеся некронтир утянули возведенное альдари строение в свою гробницу.

— Тогда его содержимое нам ни к чему, — сказала Иврайна. — Остатки экспедиции исшедших слишком молоды, чтобы предоставите полезные сведения о старушечьем мече. Нам нужны архивы времен самого доминиона, еще до Грехопадения.

— Любые знания ценны, — возразил ясновидец.

— Очень академичный ответ, — проворчал Визарх. — Как всегда.

— Наш спутник в доспехах прав, — произнесла Иврайна, прежде чем Эльдрад успел возмутиться. — Это не упражнение в эзотерической науке, но вопрос жизни и смерти нашего народа. Если путешествие на Агариметею ничего нам не даст, зачем рисковать жизнями иннари и саймханнцев?

— Ты неверно меня поняла, — оправдался Эльдрад.

— Либо ты изъяснился недоходчиво! — отрезала Иврайна. — После последнего сеанса связи ты кажешься отвлеченным. У меня такое чувство, словно ты думаешь не только о старушечьих мечах.

— Напротив, Иврайна, пятый меч всецело занимает мои мысли, возможно, даже слишком, — Эльдрад оперся на посох обеими руками и подался к провозвестнице в кресле. — Меня беспокоит, что видение о некронтир может относиться, не к тому, чем мы занимаемся, а к гораздо большей опасности. Я боюсь, что когда мы уничтожим рок своего собственного творения, то пробудим куда более древнего врага.

— Некронтир? — Иврайна пожала плечами, отчего придворные одежды шевельнулись. Она принялась играть с веером, раскрывая его и захлопывая обратно.

— Некронтир начали просыпаться еще до твоей неудачной попытки пробудить Иннеада и до того, как я бродил по белым пескам, — сказал Визарх. — Это слабая взаимосвязь.

— Но я должен задать простой вопрос о возвращении некронтир. — Эльдрад стал задумчивым, что Иврайне показалось в равной степени незнакомым и тревожным. Невзирая на все испытания, пережитые ею после того, как она начала слышать Шепот, непоколебимая решительность ясновидца служила ей якорем в бурю. Видеть его неуверенность было все равно, что ощущать, как за спиной вздымается бушующая волна. — Почему сейчас?

— Ничто земное не вечно, — сказала Друткхала. — Сколько миров-гробниц погибло до того, как их вообще обнаружили? Сколько воспрянуло в тенях, а затем вернулось в дрему? Ты — ясновидец, и в твоей природе искать среди хаоса связи. А я — боец, и реагирую только на то, что вижу перед собой, понимая: обман и допущения навлекут на меня гибель.

— Почему сейчас? — Голос Ультрана упал до шепота, как будто он не услышал слов Друткхалы. — Спустя тридцать тысяч поколений гробницы начали процесс воскрешения. Стазис-поля миров-гробниц деактивировались меньше, чем через половину поколения после того, как Царство Хаоса с невиданной силой выплеснулось в реальность.

— Это слишком долгое время, — ответила ему Иврайна. — Точно спрогнозировать пробуждение спустя столько эонов — все равно что пропустить нитку через целую звездную систему в надежде попасть в игольное ушко.

— Что ты сказала? — Эльдрад вдруг резко повернулся к Друткхале, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. — Насчет воина?

— Я… Воин реагирует на правду реальности, а не на допущения.

— Реакция. Да. — Настроение ясновидца улучшилось, хотя Иврайна так и не смогла понять причину столь резкого изменения. — Не предопределение, а реакция.

Дрожь в Шепоте известила их о скором приходе чародейки с Сайм-Ханна.

— Мы продолжим этот разговор, — уверила Иврайна Эльдрада. — Что тебе известно о совете провидцев Сайм-Ханна?

— Как и экзархи, они держатся в стороне от кланов, по крайней мере, на время следования своим Путем. Кланы опасаются их силы, и, в отличие от большинства других рукотворных миров, Сайм-Ханн не наделяет ясновидцев исключительными полномочиями. Они могут только предлагать и на совете выступают как один голос.

— Ясновидцы показались мне не настолько удрученными моим прибытием, — заметила Друткхала. — Не настолько напуганными, я бы сказала.

— Это говорит о том, что они ищут встречи с тобой, Эльдрад, — произнесла Иврайна, опустив руки на колени и приняв самую безмятежную позу для встречи новоприбывшей. — Будем надеяться, что причина тому — приветствие, а не обвинение.