Глава 7 ПОСЛЕДНЯЯ ИСТИНА

Оракулы Последней Истины оказались почти такими, как и ожидал Нуаду. Тем не менее при их виде сердце дикого лорда громко застучало в груди, и он вздрогнул, увидев, как дыхание заклубилось в резко охладевшем воздухе. Холод походил на настоящий удар, лишив кончики пальцев и губы чувствительности и защипав глаза. Вздох Б’сайннада подтвердил, что не только он один это почувствовал.

Подобно замерзшим водопадам, по стенам зала каскадами спускались расширяющиеся нити кристаллов, собирающиеся в озеро в центре пола. Не требовалось большого воображения, чтобы представить то ужасное время, когда цепь бесконечности раскололась и из нее, словно поток воды, вырвались духи, высасывая жизнь и свет из всего, чего касались. Десятки умерли, еще сотни душ оказались утрачены, прежде чем трое храбрых провидцев отправились в эпицентр психического прорыва, чтобы остановить его.

Они до сих пор там и стояли — кристаллические тела с амулетами и кольцами в теперь уже истрепанных одеяниях, окруженные рассыпанными по полу рунами.

Руки оракулов были подняты, пальцы — расставлены, будто направляя истекающую психическую силу. Подобно тем, кто посвятил жизнь сдерживанию энергии варпа и душ, их тела, начиная с костей, обратились в кристалл. Но не для них были медленное окоченение и последующий долгий сон. Их лица были искажены от боли, зубы — крепко сцеплены, брови — насуплены из-за мучительности трансформации.

Нуаду вздрогнул, но не только из-за крадущей тепло психической ауры, но и от холода более экзистенциального рода, что объял его при виде трех окаменелых фигур. Несмотря на то что они выглядели как альдари: c руками и ногами, в одеждах провидцев, — они не отличались от любой другой части бесконечной цепи. Характер, воспоминания, личности, которыми те являлись, — все исчезло. Это была лишь иллюзия жизни.

И такая судьба ждала всех азуриан.

Кроме тех, чьим душам повезло попасть в путевой камень.

Он подсознательно коснулся драгоценного камня на груди, проведя пальцами по скованным льдом граням. Его холод проник и в душу Нуаду, притупляя чувствительность, вытягивая из него жизнь.

Взгляд Нуаду метнулся на Б’сайннада, который после потрясенного вздоха не промолвил ни слова. Его друг стоял как вкопанный, подобно тем кристальным статуям, с чуть наклоненной головой и приоткрытым от ужаса ртом.

— Б’сайннад! — Нуаду тряхнул друга за плечо, чтобы вывести из оцепенения, однако он мог этого не делать. При звуке своего имени, эхом разнесшемся по чертогу, пилот моргнул и медленно перевел взгляд на Нуаду.

— Это… — Б’сайннад так и не закончил предложения, когда их внимание привлек более яркий свет в центре зала. Сияние внутри фигур усиливалось.

Дикий лорд со спутником двинулся по наклонному полу, стараясь избегать ручейков психического кристалла, что струились между растрескавшихся плит. Воздух становился все холоднее, вынуждая их прижимать руки к груди и прятать пальцы под мышками. От мороза у Нуаду защипало глаза, а в кончиках заостренных ушей начала нарастать боль.

Исходящий от фигур мерцающий оранжевый свет походил на огонь, и одного лишь намека на тепло хватало, чтобы двое товарищей подступили ближе.

Нуаду с облегчением понял, что свет не просто сулил обогрев. С собирающейся в замерзших провидцах психической энергией в воздух вернулась толика тепла. Его едва хватало, чтобы растопить собравшиеся у друзей на веках снежинки, но после недолгого пронзительного холода оно принесло им вполне ощутимый комфорт.

На глазах альдари колдовской свет полностью наполнил статуи провидцев, словно жидкость — сосуды причудливой формы. Свечение придало их телам отчетливость, выделив под тонким кристальным слоем каждую морщинку на лицах и даже волоски бровей и вены под кожей. Взявшийся из ниоткуда ветерок всколыхнул их одеяния, придав силуэтам иллюзию движения. Пара опасливо попятилась.

Ближайшая фигура со странным треском опустила руки.

Не в силах шелохнуться от страха, Нуаду безмолвно наблюдал за тем, как кристаллическая провидица медленно повернула голову. Статуя словно лишила дикого лорда способности двигаться, в то время как сама фигура, казалось, получила, ее. Скапливающийся свет образовал подобие глаз и румянца на щеках и, словно кровь, растекся внутри кристальной темницы.

Двое других провидцев обрели видимость жизни следом за ней, опустив руки и повернув нахмуренные лица к незваным гостям.

Уста первой статуи разделились и безмолвно зашевелились, однако слова раздались в мыслях у Нуаду и Б’сайннада тоже, судя по изумлённому возгласу последнего.

+Ты потревожил оракулов Последней Истины. Искатель славы. Воин-лорд.+ Психическая речь приобрела более зловещий тон. +Тот, кто превратит обман в истину и обречет нас всех на гибель.+

— Я — Нуаду, наследник клана Огненное Сердце, лорд диких наездников. — Он не был уверен, требовалось ли говорить это вслух либо просто подумать, но все равно облек ответ в слова. Мысль, что кто-то находится внутри его головы, была Нуаду неприятной, пусть он и привык к постоянной эмпатической связи через цепь бесконечности.

— Я — Б’сайннад Огненное Сердце. — Пилот смущенно откашлялся. — Спутник лорда диких наездников, второй сын Тираманьи и Наэрина Огненное Сердце.

+Я — Илланор Прорицатель.+

Имя было знакомо Нуаду. Ясновидец, не так давно погибший в бою.

— Я думал, оракулов звали Катасаррен, Алодрист и Иддгара? — спросил он.

— Моя мать пару раз сражалась рядом с Илланором… — шепнул Б’сайннад.

+Эти формы принадлежат всем. Они — проводники, не более того.+

+Я — Иддгара.+ Сияние статуи, стоящей дальше всех от них, указало, откуда исходит призрачный голос. +Один из тех, кто пересек пелену, чтобы спасти наш народ. Пять жизней я провел в ловушке этой тюрьмы из не-плоти, чтобы Сайм-Ханн мог существовать дальше.+

+Я — Лориос Судьбоносная,+ добавила последняя из их триумвирата. Еще одна провидица, мертвая вот уже два поколения. +Мы заселили эти сосуды, чтобы пообщаться с вами, но говорите быстро. Мертвые не любят, когда им напоминают об утраченном. +

Нуаду постарался собраться с мыслями. Почему он пришел? Отказ совета поддержать провидцев в необходимости предварительного удара разозлил его, и он искал… оправдания, с тяжелым сердцем понял дикий лорд. Он пришел сюда лишь из-за недовольства решением совета.

— Пробудилось великое зло, о древние ясновидцы, — первым начал Б’сайннад, чье знакомство с народными сказаниями явно лучше подготовило его к встрече. Нуаду пренебрежительно вскинул брови от высокопарного тона друга. — Некронтир.

+Они просыпаются уже не одно поколение,+ сказала Лориое. +Но теперь они угрожают Сайм-Ханну.+

— Как их одолеть? — без обиняков спросил Нуаду. — Кланы враждуют между собой, и, если бы ясновидцам было что сказать по существу вопроса, они бы поделились с советом. Я надеялся, что самые древние умы Сайм-Ханна смогут указать мне путь к победе.

Иддгара ткнул в Нуаду пальцем.

+Это ты их поднял, Нуаду Огненное Сердце. Проклятие лежит на тебе.+

— Откуда нам было знать, что Агариметея — мир-гробница? Это не моя вина. — Он вздрогнул под потусторонним взглядом ожившего духовидца. — Не одного меня.

+Неважно, принимаешь ли ты вину,+ сказал Иддгара. +Это твоя нить пересеклась в клубке судьбы с миром некронтир, и отрицание не перечеркнет уже пройденную дорогу. Тебя больше волнует будущее.+

— Совет ясновидцев предупредил, что некронтир соберутся с силами, а затем атакуют, втянув Сайм-Ханн в войну.

+Мы помогали им с прорицанием,+ произнес Илланор. +Грядет опустошение, если войну с некронтир не предотвратят или не остановят.+

— Все усложняет Иврайна из иннари, — отозвался Нуаду. — Кланы опасаются помогать той, что почти уничтожила Биель-Тан.

+Она также явится,+ сказал Иддгара. +Клубок дрожит от силы Шепчущего бога, и мертвые внемлют. Древние времена возвращаются, дабы отбросить тень на ныне живущих. Альдари и некронтир сражались целую вечность. Некогда две расы вместе бились с темными силами, но из-за раздора и непримиримых амбиций обратились друг против друга. Медленно, но неизбежно колесо истории совершило полный оборот. +

Лориос подняла руку, и над оживленной группкой возник образ. Мгновение он то утрачивал, то приобретал фокус, пока сотканная из тумана картина не превратилась в мир, вращающийся вокруг яростного светила. Когда опустошительные ветры захлестнули планету, с поверхности поднялись огромные космолеты — гигантские стазисные баржи, перевозящие тысячи, даже миллионы, беглецов в другие миры. Нуаду знал ту историю весьма хорошо. О происхождении некронтир ему рассказывали еще в юности, как и о возвышении доминиона альдари, Войне в небесах и Грехопадении.

Предки Живых Мертвецов распространились по всей Галактике, воюя со Старейшими, которые были создателями и защитниками юных альдари. Звезды затмила тень, нарушаемая лишь нитями света, в которых Нуаду узнал Паутину, спрятанную в варпе от наступающих некронтир.

Темные боги и хищники варпа обрушились как на царства Старейших, так и на некронтир. И вновь в Галактике разгорелась война — конфликт, который уничтожил барьеры между измерениями и разрушил звездные системы. В том пожаре погибли целые виды. Их предсмертные крики эхом звучали в ушах Нуаду, неразборчивые и постепенно стихающие.

Пришествие пожирателей солнц, известных как К’тан, опалило горизонт, поглотив некронтир и оставив после них лишь пепел. В мертвых мирах восстало войско металлических скелетов, неумирающих, но бездушных. Так судьба некронтир определилась навсегда.

Война не закончилась, но переросла в долгое, холодное противостояние. Старейшие ослабели и сгинули, однако с их уходом зажглась еще более яркая звезда. Под руководством последних из своих создателей к власти пришли альдари. Через светящиеся туннели Паутины они наносили удары по всей Галактике и обрушивали свою психическую мощь на заключенных в физической ловушке некронтир. Тень смерти съежилась, бежав в миры галактического ореола, подальше от неумолимых воинств альдари.

А затем ширящийся свет замер и потускнел.

— Следовало добить их, когда мы были в зените силы, — заявил Нуаду, которому показанное провидцами представление напомнило то, что он успел позабыть.

+Воистину. И здесь таится, возможно, наша величайшая ошибка,+ ответил Илланор.

+Грехопадение явилось лишь следствием потери нами былого рвения, что случилось за много поколений до того, как возникли первые секты наслаждения.+ Иддгара поднес кристальную руку ко лбу, в грусти и задумчивости склонив голову. +Самодовольство. Мы не проследили за полным уничтожением своих врагов, удовлетворившись тем, что они никогда не вернутся. Эти удовлетворенность и комфорт и посеяли семена нашего позднейшего бедствия. Глупость высшего порядка.+

+Но такого следовало ждать от утомленного нескончаемой войной народа.+ Лориос обратила янтарный взор на Нуаду.

— И теперь я приманил их обратно, дабы осквернить Сайм-Ханн, — прошептал Нуаду. — Когда враги и без того окружают нас со всех сторон.

+Тебе не за что себя корить, юный лорд,+ ответила Лориос. +Некронтир пробуждаются уже на протяжении целого поколения. Понятно, что их возвращение не случайно, это только часть вновь распространяющегося по звездам недуга. Обнаружив усиление возмущений в варпе, который доселе сдерживался их технологиями, некронтир начали просыпаться.+

— Вне всяких сомнений, чтобы воспользоваться слабостью старых недругов в такие тяжелые времена, — промолвил Нуаду, из головы которого никак не шли картины экспансии и распространения некронтир. — Значит, вы говорите, что, даже если бы я не потревожил некрополь, Неживые Агариметеи все равно через некоторое время поднялись бы сами.

— Премудрые провидцы, для меня по-прежнему непостижимо, почему никто не заметил пробуждения мира-гробницы по соседству. — Вычурная речь Б’сайннада приобрела почти комичный оттенок в попытке общаться с предками уместным, по его мнению, тоном.

Нуаду бросил на пилота изумленный взгляд, но тот лишь хмуро зыркнул на него и пожал плечами.

+В этой мысли есть рациональное зерно,+ ответила Лориос. +Будь ты старше, Нуаду, то понимал бы, что нам нельзя слепо принимать на веру то, что мы якобы знаем.+

— Я не ребенок! — прорычал Нуаду. Его настроение резко ухудшилось, а тон стал едким, как будто в насмешку над Б’сайннадом и провидцами. — Так почему же, о премудрые старцы, вы не предвидели появление некронтир?

+Для ответа тебе следует взглянуть на Иврайну и ее народ,+ сказал Илланор, не подав виду, что раздражен вспышкой злости дикого лорда. +Там, где ступает Шепчущий бог, нити судьбы скрыты в тени. Наши живые собратья могли прочесть руны сотни раз и увидеть возвышение мертвых, но им могло не прийти в голову интерпретировать их иначе, как через тему рождения Иннеада.+

В попытке согреться Нуаду потер ладони, переводя взор с одного ясновидца на другого. Разговор уже сильно уклонился от волнующей его темы.

— Мы должны атаковать некронтир до того, как они соберутся с силами. Чем дольше мы тянем, тем сложнее становится задача. Как убедить совет в правильности этой стратегии?

+Мы не сумеем уничтожить мир-гробницу, Нуаду Огненное Сердце,+ сказал ему Иддгара. +Если кланы не объединятся, то надежды принести войну на Агариметею нет.+

+Я не соглашусь с твоим утверждением,+ промолвил Илланор. На лице провидца заиграла видимость полуулыбки, и в его кристальных гранях разделилось отражение Нуаду. +Способ их уничтожения сокрыт внутри них самих.+

— Что это значит? — спросил Нуаду, будучи не в настроении для загадок и секретов. — Наш народ будет жить или умрет в зависимости от того, что мы решим в следующую пару суток.

+Ты уже сам знаешь ответ,+ сказал Илланор. +Это то, что привело тебя на Агариметею с самого начала.+

— Хранилище! — с ухмылкой выпалил Б’сайннад. — Что бы ни оберегали некронтир, мы можем обратить это против них самих.

Если мы сумеем вновь добраться до хранилища и отпереть его, — добавил Нуаду. Хотя в его голос вкралась тревога, мысль восхищала дикого лорда так же сильно, как перспективы первой экспедиции. Кроме того, крошечная частичка его обрадовалась возможности провести время в обществе Друткхалы. — Но клан Огненное Сердце слишком слаб, чтобы встретиться даже с теми силами, что некронтир бросили на нас, пока мы там были. Вы правы, в одиночку нам не достичь могильного комплекса.

+И в одиночку погибнет лорд и весь его клан.+ Заявление Лориос морозным кулаком врезалось в сердце Нуаду, подтвердив сомнения, что довлели над ним после совета.

— Ранее вы сказали, что Иврайна явится на Сайм-Ханн, — произнес Нуаду, ухватившись за надежду. — С помощью иннари мы сможем открыть хранилище. Они получат, что хотят, а мы избавимся от некронтир.

— Я по-прежнему не понимаю, чем это нам поможет, — отозвался Б’сайннад. Если только ты не думаешь, что Иврайна сможет поколебать мнение остальных вождей.

— Не всех, — сказал Нуаду. — Но достаточного количества.

+Появление Иврайны заставит тебя выступить не только против некронтир, наследник клана Огненное Сердце.+. Илланор не мог пошевелить кристаллизировавшейся ногой, слившейся с прожилками цепи бесконечности, что пронизывали пол, и вместо этого подался вперед. От его близости и внимания кожу Нуаду пробрал холод. Голос провидца продолжал доноситься из неподвижных стеклянных губ. +Твой отец стоит между царствами живых и мертвых. Прежде чем стать союзником Иврайны, хорошо подумай, какая поддержка тебе нужна и какую помощь может оказать Дщерь Теней.+

— Я не понимаю, — нахмурился Нуаду. — Какое отношение Иврайна имеет к недугу отца?

Б’сайннад взволнованно подступил к дикому лорду.

— Думаешь, она может помочь ему?

Провидцы замерли, и на мгновение их психическое свечение померкло, когда кристальные воплощения повернулись лицами друг к другу. Нуаду предположил, что они неким образом совещаются. Вскоре они завершили дискуссию, и блестящие неживые глаза сфокусировались на нем снова.

+Не нам это говорить. + Лориос протянула открытую ладонь, будто что-то ему предлагая. +Прежде чем искать помощи Иврайны, ты должен поговорить с Найаллом о том, что он сделал. Ты должен решить, как надо действовать, с полным пониманием последствий. Решить, оправдана ли цена.+

Нуаду собирался расспросить их подробнее, чувствуя, что разговор снова ушел от начальной цели — посоветоваться относительно некронтир. В этом-то и таилась вся сложность общения с провидцами: они всегда преследовали собственные цели. Но прежде чем он успел сказать хоть слово, те отвернулись, вновь подняв руки и приняв позы, в которых их застали Нуаду с Б’сайннадом. Призрачный свет начал меркнуть.

— Постойте! — Нуаду потянулся, но не посмел коснуться кристальной руки ближайшей к нему статуи. — Какая цена? Вы сказали о цене. Что за цена?

Дух внутри оболочки Иддгары на миг просветлел.

+Никто не смеет входить в царство мертвых и возвращаться оттуда, не заплатив.+

Зал погрузился во мрак — встреча ободрила Нуаду, но и оставила с большим количеством вопросов, чем когда он вошел сюда.

— Царство мертвых? — Б’сайннад огляделся. — Он имел в виду это место? Или хранилище некронтир? Или вообще иннари?

Это был хороший вопрос, ответа на который у Нуаду не имелось.


— Друткхала Затаенная Злоба, вестник Иврайны из иннари.

Когда стоящий возле двери герольд огласил имя гостьи, те, кто находился возле Найалла, встрепенулись и подняли глаза. Сердце Нуаду екнуло, и не только от перспективы новой с ней встречи. Обычно извещение о чьем-либо прибытии являлось вопросом сугубо церемониальным: обитатели покоев и чертогов узнавали о гостях заранее благодаря цепи бесконечности. Очень редко кто-то приходил без предупреждения. Друткхала была одной из друкари с полностью отмершими психическими способностями. Она не оставляла следа в бесконечной психосети, и таким образом ее появление могло оказаться неожиданностью.

Друткхала стояла на пороге в полном боевом облачении, хоть и без оружия. Она зашагала по залу, окидывая взглядом группу альдари у трона вождя, возможно, оценивая поочередно каждого из них. Нуаду, не видевший ее прежде вне седла реацикла, отметил, что она двигалась с плавной грацией. Каждый шаг Друткхалы казался точно выверенным, поступь идеально сбалансированно переносила массу тела. Она делала это без каких-либо усилий, быстро приближаясь к трону.

Марифса, находящаяся рядом с Нуаду, напряглась, и, почувствовав, что она вот-вот двинется наперерез гостье, дикий лорд опустил ей на плечо ладонь. Марифса посмотрела на племянника, затем на руку на своей одежде, и в ее глазах вспыхнуло раздражение. С предупреждающим взглядом Нуаду убрал руку.

— Мой сын много о тебе рассказывал, — просипел Найалл и, поморщившись, приосанился.

— Когда я услышала, что Найалл Огненное Сердце вновь дает аудиенцию, то подумала, что с вами стоит поговорить.

— Лорд клана Огненное Сердце действительно провел несколько встреч, — сказала Нэмих и неосознанно отступила в сторону, тем самым оказавшись немного позади Нуаду. — Однако с тобой, Друткхала, такая встреча не планировалась.

— Ваш недосмотр, учитывая тот факт, что я не могу воспользоваться цепью бесконечности, — ответила Кровавая Невеста, остановившись перед ними. Нуаду, который прежде не стоял так близко к ней, понял, что и ростом, и статью она не уступала ему самому и определенно была сильнее любого из здесь присутствующих. Однако мощь ей придавали не столько тугие мышцы и крепкое телосложение, сколько повадки, граничащие с хищническими, как будто в любой момент она могла совершить смертельный выпад.

Посмотрев на отца, Нуаду заметил, что тот твердо встретил ее взгляд, хоть его пальцы на подлокотниках трона слегка дрожали. Минувшие пять суток, прошедшие после совета, собранного для обсуждения вопроса некронтир, дорого ему обошлись. На его неожиданное появление в политическом царстве вереницей откликнулись потенциальные и бывшие союзники — а также немногие соперники, — не преминув увидеться с лордом-затворником. Вне всяких сомнений, большинство лишь хотели узнать о состоянии здоровья и настрое вождя, но некоторых привела неподдельная радость или беспокойство.

— Добро пожаловать в Пламенные Поляны, Друткхала из иннари. — Больной вождь тяжело встал с трона и склонил голову — приветствие, обычно приберегаемое для других лидеров кланов. — Позволь мне представить свою семью. Нуаду с Каэлледин ты уже знаешь…

Пока Найалл говорил, внимание и взгляд Нуаду переключились на другое. Зал аудиенций клана Огненное Сердце представлял собой одно из немногих оставшихся величественных помещений во дворце Пламенных Полян. У стен длинного чертога выстроились вычурные статуи двадцати различных школ искусства, собранные за время существования клана. По семейному преданию, самые древние из них удалось спасти во время Грехопадения, подняв на борт Сайм-Ханна за считаные мгновения до бегства от пороков, что пустили глубокие корни в доминионе альдари. Нуаду вполне мог в это поверить, поскольку статуи окружала тревожная аура, словно в камне все еще оставался отголосок родившейся Той-что-жаждет.

— Благодарю за честь, оказанную мне этой аудиенцией.

Звук иного голоса заставил Нуаду перевести внимание назад на Друткхалу, в присутствии которой он испытывал определенный дискомфорт, такой же, как возле древних скульптур. И дело было не только в том, что альдари не ощущал ее в бесконечной цепи, хотя это и отвлекало. Возможно, проблема таилась в самой душе комморритки — в неослабевающем привкусе ужаса и кровопролития, что она несла другим, дабы отвести от себя внимание Великого Врага.

Но и это не было настоящей причиной, решил он. Дикий лорд проводил немало времени в обществе других воинов — например, экзархов Кхаина, что были омыты кровью, — и не ощущал того же. Наверное, дело все же было в ее новом призвании. Связь с богом мертвых оставила в душе комморритки неизгладимый след, что в равной мере тревожило и восхищало Нуаду.

— Я прибыла к вам с важными новостями в знак благодарности за службу, которую вы уже сослужили иннари, — сказала Друткхала, переводя взгляд с одного члена клана на другого, прежде чем на миг задержаться на Нуаду. — И за отданные жизни.

— Какие новости? — резко спросила Марифса.

— Послание от Иврайны. — Кровавая Невеста обратила все внимание на вождя. — Через один цикл она прибудет в Сайм-Ханн.

— Она скоро будет здесь? — ахнула Нэмих.

— Кто еще знает об этом? — спросил Найалл.

— Вам я сообщаю первому, — ответила Друткхала. — Флот иннари движется без объявления, но он не скрывается. Провидцы уже должны знать о нем.

— Но они ничего не сказали членам совета, — добавил Алиаса. Ткач ветра, который доселе безмолвно стоял за троном, теперь шагнул вперед задумчиво поджав губы. — То, что они решили промолчать, означает, что данную новость они считают преимуществом.

— Не вижу в этом смысла, — возразил Нуаду. — Спустя сутки уже все будут знать, что Иврайна тут.

Если она выйдет из Паутины, — произнесла Друткхала. Кровавая Невеста снова окинула каждого из них взглядом. — Она не войдет в здравом уме в территориальное пространство Сайм-Ханна без приглашения.

— Тогда клан Огненное Сердце протянет ей руку приветствия, — сказал вождь, сопровождая слова соответствующим жестом.

— Дядя! — воскликнула Нэмих. — Ты не можешь вступаться за этих ненадежных скитальцев и чужаков! Та небольшая репутация, что осталась у нас, будет запятнана любым их самым мелким проступком.

Нуаду насупился, и через мгновение Нэмих, ужаснувшись тому, как она оскорбила Друткхалу, закрыла рот рукой и устремила на посланницу Иврайны испуганный взгляд. Впрочем, извиняться она все равно не стала. На стыд кузины дикого лорда Друткхала ответила лишь легкой улыбкой.

— Чтобы выпустить Иврайну из безопасности Паутины, определенно понадобится больше, нежели воля клана Огненное Сердце. Как-никак мы — ненадежные скитальцы и чужаки. Иврайна хочет, чтобы вы собрали всех возможных союзников, которые смогут дать такое приглашение и позволить ей лично обратиться к совету.

— Это мы можем, — сказал Нуаду чересчур быстро, что не понравилось его тете и единокровной сестре, которые метнули в его сторону неодобрительные взгляды. Он не стал обращать на них внимания и повернулся к вождю. — Конечно, если ты того захочешь, отец.

Найалл промолчал, и Нуаду подавил желание переспросить, неуверенный, раздумывает отец над вопросом или вновь погрузился в пучины недуга. Друткхала зачарованно подступила ближе. Она осторожно поднесла ладонь к вождю и прищурилась.

— Как он это выдерживает? — спросила она.

— Что выдерживает? — спросила Марифса и шагнула к Кровавой Невесте, которая тут же убрала руку и отступила назад.

Изящно нахмурившись, Друткхала повернулась к Алиасе:

— Ты же это видишь?

Ткач ветра насупился и покачал головой.

— Любопытно, — только и произнесла посланница иннари.

Нуаду слушал разговор лишь вполуха, больше обеспокоенный отцом. Он уже намеревался закончить аудиенцию, когда Найалл протяжно вздохнул, и его глаза сфокусировались. Он посмотрел на Друткхалу.

— Сначала мне нужно встретиться с Иврайной. — просипел он. — Увидеть посланницу Иннеада лично.

— Она не может явиться в Сайм-Ханн, — сказала Друткхала. — У нас тут мало союзников, и Открывающая Седьмого Пути не хочет конфликтовать из-за того, что прибыла без спросу.

— Я… Я приду к ней сам, если она разрешит.

— Это слишком опасно. — Предупреждение Нуаду затерялось среди таких же возражений остальных членов семьи. Когда прочие затихли, он сжал руку отца и продолжил: — Даже сама попытка оставить Пламенные Поляны может стоить тебе слишком дорого, отец. Какая причина мешает тебе дать свое благословление сейчас?

Найалл не ответил, только лишь направил вопросительный взгляд на Кровавую Невесту.

— Мы можем собрать поддержку, прежде чем ты сделаешь какое-либо заявление, — сказал Нуаду, оглянувшись на остальных в поисках содействия. Они согласились, хотя Нэмих и Марифса кивнули с очевидной неохотой. — Если хочешь привести сюда иннари, мы поможем, но прошу, не рискуй собой ради них.

— Дело не в них, — не сводя глаз с Друткхалы, ответил Найалл.

— Я передам вашу просьбу Иврайне, однако могу с уверенностью посоветовать вам начать приготовления к путешествию. Ваш вызов очень заинтригует и порадует ее.

— Тогда пусть всё организуют, — промолвил вождь, кинув взгляд на членов семьи. — Таково мое желание.

Больше никто ему перечить не стал. У Нуаду имелись возражения, однако он не собирался еще больше подрывать здоровье отца своими пререканиями. Друткхала коротко кивнула и отбыла, отвлекши дикого лорда на мгновение манящими покачиваниями бедер и волос. Когда за ней закрылась дверь, он вернулся назад в реальность от резких слов Марифсы, определенно не разделяющей тревогу Нуаду касательно разрушительного влияния споров с братом.

— Чего ты добиваешься, Найалл? — гневно спросила она. — Это что, глупая попытка вернуть себе подобие былой ретивости? Если ты не будешь осторожным, тебя это прикончит.

Найалл не ответил, его взгляд стал отстраненным, хотя он определенно был еще с ними, но просто решил игнорировать сестру. Нуаду вспомнил загадочные ответы оракулов Последней Истины об отце, стоящем между жизнью и смертью. Дальше дикий лорд припомнил их слова о царствах живых и мертвых, не касающихся его нынешнего состояния. Еще провидцы были предельно ясны относительно того, что если клан Огненное Сердце попробует прорваться в склеп некронтир в одиночку, то «лорд и весь его клан» погибнут. В своем заявлении они особо выделили Нуаду, однако он понятия не имел, что этими намеками те хотели ему сказать.

— Отец, я могу поговорить с тобой наедине?

Вождь вздрогнул от резкости в голосе Нуаду. Он кивнул, после чего обратился к другим:

— У меня есть свои причины, будьте уверены. И не тщеславие, но забота о будущем клана. Сделайте все необходимое, чтобы подготовить нас к аудиенции с Иврайной и собрать для дома всю возможную поддержку. И для сражения с некронтир. Помните, наша цель — предоставить иннари союзников для ужасной войны. Войны, которой нам, по всей видимости, избежать не удастся, решим мы вести ее одни или ждать, пока ужас не обрушится на Сайм-Ханн.

Тетя с кузиной Нуаду явно не обрадовались решению Найалла, но согласно буркнули, прежде чем развернуться и уйти. Алиаса, с выраженным на лице сомнением, задержался на пару мгновений, но ничего не сказал и последовал за остальными.

— О чем ты хотел поговорить, сын мой?

Нуаду дождался, пока двери закроются, оградив зал для аудиенций от острого слуха родни. Хотя в часы помутнения отец, словно параноик, рассуждал о заговорах внутри семьи и даже намекал на шпионаж, Нуаду был почти уверен, что сейчас их не подслушивают.

— Дело в матери, верно?

Найалл втянул воздух и метнул на сына резкий взгляд, после чего кивнул.

— Некоторые говорят, будто ты слишком ветреный, — произнес Найалл. — Даже для дикого наездника. Но ты хорошо видишь сердца других, когда хочешь того.

Наследник клана подождал, надеясь молчанием выудить из отца новое признание, так как не желал прямо расспрашивать его. Найалл умостился в большое кресло, по-видимому, не желая больше ничем с ним делиться.

— Это все, что мне нужно знать, — сказал Нуаду. Дикий лорд опустился на колено и склонил голову перед вождем, положив руку ему на колено. Второй он коснулся камня душ, что пульсировал в такт с его учащенным сердцебиением. — Я всегда буду с тобой и любой ценой принесу победу.

Отец не ответил. Подняв глаза, дикий лорд увидел, что вождь вновь впал в беспамятство, пустыми глазами рассматривая фреску на потолке. Нуаду не сдвинулся с места, решив оставаться с ним столько, сколько потребуется.

Загрузка...