Джо 4 (СИ)

Глава 2 Телячьи нежности

— Это во всем городе, — рассказывал нам хмурый пятнадцатилетний подросток, жадно обгладывающий жареную поросячью ножку в некоем лесном доме остроухой, но вполне себе человеколюбивой эльфийки, — Нелюбовь к волшебникам и тем, кто пользуются их услугами, растет день ото дня. Люди злятся, их злость подогревают какие-то пришлые, почти все из них бывшие моряки.

— А претензии-то какие? — осведомился я, почесывая небритую щеку. Рядом со мной дружно кивали головами Озз и Эпплблум, решившие, что настало время переехать к Джо и пожить в сельской тиши.

— Претензии, учитель… — задумчиво протянул Астольфо Бруствуд, совсем не похожий на себя несколькими месяцами ранее, — Претензии к госпоже Мойре, например, в том, что она варит дорогие эликсиры и продает их за золото, вместо того чтобы останавливать или наводить дожди. Или помогать роженицам. Или лечить моряков от… всякого.

— С какой стати я должна⁈ — тут же возмутилась хорошенькая блондинка.

— С такой стати, что ты можешь, — тут же рассеянно пояснил ей я, — Но не хочешь.

— Именно, — задумчиво кивнул Освальд, не менее небритый, чем я, — И людям можно не говорить о том, что мы учились на другое, и что вообще не горим желанием мотаться по городам и селам, чтобы заниматься дождями и нашествиями насекомых. Мы можем. Им этого хватает.

Народ начали просвещать в возможностях волшебников, народу это не понравилось. Он почувствовал себя обманутым. Рядом с ним жило чудо, способное спасать жизни, дарить урожаи, строить города и сносить горы, а вместо этого чудо торговало с богатеями, продавая им настойки от прыщей и для мужской потенции. Чудо сидело по башням, чудо занималось какой-то мутной фигней, чудо прислуживало баронам, графам и герцогам.

А как же они?

А как же простые люди?

То, что эти простые люди прекрасно жили и в существующем миропорядке, этих самых людей не волновало. Им показали возможность праведно возмутиться «несправедливости», им скормили информацию, их разум возмущенный талантливо подогрели… И вот: Дестада ненавидит Мойру Эпплблум.

— Джо, что делать⁈ — с надрывом в голосе вопросила меня блондинка, трогательно, испуганно и внезапно обнимающая за талию эльфийку, которая, просто проходя мимо, просто искала место, где можно выпить чаю.

— Жаловаться! — охотно объяснил я, стараясь не отвлекаться на шипение облитого эльфийским кипятком Освальда, — Ты ценный специалист, почти незаменимый, твоя жизнь и имущество подвергаются опасности, ты чувствуешь угрозу! Так что пиши, пиши письма мелким почерком! Жалобы, кляузы, наветы, подозрения, перечень испорченного имущества…

— Еще ничего не испорчено…

— Так испорть! — рявкнул амулет у меня на груди, — Хозяин, я не могу!! Эта ду…

— Цыц! — гаркнул я, пряча амулет от заинтересовавшейся им эльфийки, — Не перебивать! Астольфо, продолжай…

Сын барона не терял времени зря. Пожрав всё мясо, он сгрыз и салат, запив последний вином, а затем, преданно посмотрев на хозяйку жилища, заговорил далее. Говорил он, в принципе, крайне неприятные, но неочевидные вещи. Людей в Дестаде и, скорее всего, в других местах, подводили к незамысловатому выводу.

Магия для волшебников бесплатна. Они творят её не напрягаясь.Волшебники тоже людиЛюди — тоже люди. Люди должны иметь бесплатную магию от бесплатных волшебников, потому что тем та ничего не стоит.Профит!

— Это тупо, — резюмировала Наталис Син Сауреаль, — Очень тупо.

— Поэтому и работает, — кивнул я, — Но сработает и обратное. Власти, почуяв проблемы, дадут всем умникам по жопе и начнут искать организаторов. Так что мы просто делегируем проблему профессионалам. А пока давайте займемся серьезными вещами…

«Серьезная вещь» лежала на специально сбитом для неё настиле посередине эльфийского подворья и жалобно смотрела на нас большими, влажными, сильно налитыми кровью глазами. Это был Кум. Бычаре было плохо, обидно и больно. Все четыре ноги этой гордости Липавок были сломаны нафиг, представляя теперь очень печальное зрелище.

Как это вышло? Всего лишь незапертые ворота моей башни, всего лишь любопытный бык, всего лишь мои гоблины, вынесшие несколько бадей с брагой из подвала. Очень простая история, в конце которой появляется холм, на который взбирается наш бухой в сардельку бычара, который, затем, долго и мучительно катится к подножью, ломая себе ноженьки вхлам. Не только их, конечно.

— Товарищ Наталис, усыпляйте пациента, — потёр я руки, извлекая затем на свет божий свою новую волшебную палочку, сделанную из каменного червя, — Сейчас мы будем его модернизи… лечить.

Почему-то взгляд быка наполнился паникой и, кажется, животина даже сделал попытку уползти. Не могу его осуждать, сам бы на его месте также поступил! Мы же не ветеринары, не врачи, мы просто молодые волшебники, полные желания помочь ближнему своему…

Усыпить, обезболить, вскрыть в нужных местах, сложить сломанное, сшить разорванное, обложить заклинаниями, залить снадобьями, зашить назад. Затем заковать в металл, используя его вместо гипса. Ничего особенного, но затем можно же немного поэкспериментировать? Я вот всегда хотел оббить ему рога сталью, а затем вмонтировать несложный артефакт, который будет накапливать и разряжать электрическую энергию. Ну красиво же? Черный бык с молнией между рогов!

Ну и спиной тоже займемся, он брагу у меня только так отработает.

Перенеся быка к хозяину, крепкому, лысому, но отчаянно рыжему в своей бороде мужику, мы оставили его напряженно чесать подбородок рядом со спящим животным, которое минимум неделю должно было провести в таком состоянии. Судя по виду вставшей рядом с Кумом Знайды, та не отойдет от него всю неделю. Причиной подобных переживаний я интересоваться не стал, а вместо этого, прогнав Озза и Эпплблум угощать эльфийку вином, задумался над своим поведением посреди чистого поля.

— Хозяин, я видела, как ты обернул рога этого животного какой-то странной бумагой, перед тем как закрыть их металлом, — поведала мне моя ручная суккуба, — Зачем ты это сделал?

— «Товарищ, верь! Взойдет она, звезда немыслимого знанья!»… — продекламировал я, красиво отведя руку в сторону, — «И на обломках мирозданья напишут наши имена!»

— То есть ты скучаешь по тому говорящему коту, да? — по-своему интерпретировала мою подачу демоница, — Меня тебе уже мало? Ты решил завести говорящую говядину⁈

— Гм…

— Лучше бы меня завёл!

Знаете, что самое страшное в этой женщине, господа? Она, если задуматься, права в ста случаях из ста.

— Куда тебя дальше заводить… — смущенно проворчал я, — Ты и так всегда на ста процентах…

— И на холостом ходу!

— Делу время…

— Всё! Меня нет! Ушла любить себя! Больше же некому… И не подглядывать!

Шантажистка несчастная. Но смотрите, как учится! Так, мне бы к барону… а, ладно! Солнышко сияет, травушка блестит, местный бык на больничном, почему бы не прилечь вот тут, да не посмотреть, что имела в виду эта негодница?

Всё-таки, я сегодня хорошо поработал!

К своему соседу и партнеру, барону Бруствуду, я уже явился с дарами. Правда, для его сына, но и самого хозяина не обидел. Как говорится, «тяжело в учении, легко в раю», но раз моё поручение в Дестаде было для Астольфо прямой миссией — за неё полагалась награда. Ничего особенного, пара перстней отцу и сыну, чтобы они имели возможность оповестить друг друга сигналом в виде легкого укола, амулет против постыдных хворей от Мойры (для Астольфо), а еще маленькая, но чрезвычайно прелестная безделушка в виде пузатого толстяка, с важным видом восседающего на груде монет.

— Он заорёт на незнакомца, который попробует ночью войти в комнату, где стоит эта фигурка, — пояснил я её назначение, предупредив, — Громко. Поэтому к себе в спальню не ставьте.

— Почему? — тут уже удивился носатый толстяк.

— Во-первых, тогда уже будет поздно, — улыбнулся я ему, — Во-вторых, тогда обосрется не только вторженец.

Довольные аристократы даже угостили меня пирогом. Попутно я оценил достижения Астольфо. Ну, он был жив, здоров, со всем набором конечностей, что уже было большим успехом, но у парнишки оказался талант человека, выживающего в разном дерьме, а это было едва ли не ценнее. Без большей части розовых очков, поверивший в себя, упражняющийся на износ парень (которому я поведал о том, как важно грамотно потратить свою юность) уже представлял из себя персону, которую я бы взял с собой на дело хотя бы для того, чтобы было кого оставить в качестве отвлечения. Это было только начало.

Он вырос, подсох, оброс тугими, хоть и малозаметными мышцами, научился воровать у отца вино как боженька и теперь даже спал, не расставаясь с кинжалом. Правда, чего греха таить, периодически посверкивал на меня полным жажды крови взглядом, чем напоминал мне Шайна (пускай котик отдыхает дальше!). Сам же барон Ходрих на меня чуть ли не молился, видя, как сын становится человеком. Еще бы, последний сын. Мужик, хоть и выглядел как носатый слабовольный толстяк, никогда в руках ничего тяжелее пера не державший, вычеркнул из своего рода трех детей уже. За дело. Астольфо оставался его последней надеждой.

— Так, начнем следующий этап обучения, — пораскинув мозгами, принял решение я, сидя в компании отца и сына, — Он тебе понравится.

— Он мне точно не понравится! — нервно дернул глазом юный, но уже немного опытный парень.

— Куда ты денешься… — пробурчал я, залезая в кошель.

На столешницу оказались выложены пятнадцать золотых. При виде денег мой падаван начал дергать обоими глазами и даже немного ногами. Он помнил, что когда я последний раз ему дал тридцать серебряных, то пришлось выживать месяц в Дестаде, попутно копя пять золотых на телепортацию. Это у него получилось, но не с первого раза.

— Итак! — торжественно объявил я, заканчивая приготовления, — Скоро лето! Пора отдыха! Вот, дорогой ученик, тебе пятнадцать золотых. Ты эти деньги подаришь.

Барон поперхнулся. Сумма, мягко говоря, была внушительной даже для него. Не такой внушительной, чтобы уйти побираться, но уж точно не то, что легко можно достать из кармана.

Сейчас он поперхнется еще раз.

— За что это я буду дарить деньги? — с прищуром посмотрел на меня нервный и подозрительный Астольфо.

— Ты будешь дарить по золотому каждой забеременевшей от тебя девушке, — выдаю я чрезвычайно довольный оскал, — И ты справишься до конца лета.

Человека в жизни поджидает множество опасностей и соблазнов. Женщины — первейший из них, с ним обязательно надо уметь бороться. Мы, к счастью, живем не в высокоморальном и технологическом обществе, а вполне себе в средневековье, так что тут такой финт ушами куда более приемлем. Если не считать того, что молодежь не особо хочет залетать от кого попало, так что вполне себе бодро жрёт зелье из деревенской бочки. Этот вопрос юному Астольфо тоже предстоит решить.

— Отец… — беспомощно воззрился вьюнош бледный на своего предка.

— Джо Тервинтер учит тебя, от результатов я в восторге, — развел руками умный носатый толстяк, — И он только что вложил пятнадцать золотых в свой урок. Ты выполнишь поручение, сын мой.

— Или тебя пришибут в процессе! — жизнерадостно заключил я, поздравляя себя с тем, что всё лето не придётся возиться с парнем. Ничего, это ему пойдет на пользу. Тут нужно посидеть, подумать, понять, что беременность — это не красный флажок, выскакивающий у женщины на лбу сразу, как только чудо произошло. То есть, отнимаем месяц, как минимум. Остается два. Пятнадцать — это только целей, попыток-то надо куда больше, а еще планирование, разведка, поиск места… да и организм не железный. В общем, серьезная и солидная операция для вьюноша бледного, только теперь у него вокруг не Дестада, а родные кущи.

Теперь, наведя везде порядок и благодать, можно было заняться действительно серьезными вещами. Мои новые магические инструменты, изготовленные из червяка, требовали тщательной доработки. С палочкой-то всё было просто, а вот будущие жезл и посох требовали нашего с Вермиллионом внимания, магии и усидчивости. Что интересно — этого же требовал еще и бывший Библиотекарь лично для себя.

— Я еле-еле «вмещаюсь» в башне, Джо, — признался мне вездесущий голос, — В Гильдии могут заинтересоваться, куда девается избыточная магия башни. Нам нужны дополнительные источники энергии.

— Просто чудесно, — вздохнул я, — И где мы их возьмем?

— Я опишу тебе несколько вариантов, — невозмутимо откликнулась моя обретшая разум башня, — Сам решишь, какие из них тебе подойдут.

И ведь не соврал, гад призрачный.

Однако, вместо того чтобы немедленно заняться проблемами Вермиллиона, я решил разузнать, что сейчас творится в Школе Магии, где его «убили». Мне это показалось достаточно важным, чтобы, призвав гремлина, озадачить последнего заданием разузнать побольше, но… это не потребовалось. Желтокожий волшебный гоблин с слегка сплющенным лицом уже был в курсе произошедшего, так как их племя уже наняли, чтобы разгрести бардак, устроенный в Библиотеке, а заодно и…

— Провести аудит? — не поверил я собственным ушам.

— Да! — сложивший руки на груди коротышка закивал так, что его уши заполоскались по воздуху, — Господин ректор и деканы пожелали все подготовить для следующего библиотекаря! Они очень хотят восстановить порядок!

А вот это было уже ненормально, поэтому я расспросил гремлина куда подробнее, но картина не изменилась, настораживая меня еще сильнее. Действительно, весь персонал Школы Магии после штурма её кучей волшебников и потери старейшего члена этого предприятия, был озабочен лишь восстановлением порядка и функционала Школы. Так не должно было быть.

Я знал Вирта, Крамера, Саммерс, Крэйвена и Син Сауреаля большую часть жизни. Они были прекрасными людьми для волшебников… если не считать их совершенно ничем не объяснимого желания тратить свою жизнь на воспитание новых, гм, особей. То, как они хором «забили» на Вермиллиона… это было неестественным. Кажется, у меня возникли вопросы к своему новому жильцу.

Однако, первой на очереди была эльфийка.

Прекрасная каштановолосая дева прядала острыми ушами, сидя на берегу речки. В её руках была удочка, а в плоском животике, скрытом под зеленым сарафаном — азартное бурчание. Пастораль картинки была дополнена крупным зайцем, сидящим на задних лапах прямо за перворожденной и, почему-то, я был твердо уверен, что Наталис Син Сауреаль не подозревает о своем соседе. Эльфийка милая и отзывчивая девушка, когда в воздухе раздается звон золотых монет, но, при этом, очень экономная. Она росла в дикой природе, полной невоспитанных эльфов, а эти существа считают, что лучше бесплатного мяса — только подаренное.

Задумавшись, я понял, что не могу удержать собственное чувство юмора под контролем, поэтому, присев за деревом, принялся колдовать своей новой палочкой. Так-то ничего особенного, но, учитывая, что нужно всё проделать скрытно от весьма чувствительной эльфийки… да, это был вызов! Я его принял и победил!

Выражение лица девушки, выудившей (после долгой отчаянной борьбы!) из реки зайца — было совершенно точно абсолютно бесценным. Я взвыл как накуренный шакал, завидев, как Наталис стоит в диком ступоре, рассматривая свою вяло поддёргивающуюся (почти захлебнувшуюся) добычу. Участь бедного любопытного зверька оказалась даже пострашнее, чем планировалось в начале, потому как его добили об пребывающего в состоянии неконтролируемой истерики волшебника, но тут из песни слова не выкинешь.

— Посмеялись и хватит! — попросил я, прикрываясь рукой от воинственно размахивающей зайцем девушки, — Есть серьезный разговор!

— Нам не о чем говорить, человек! — пыхтела та в ответ, норовя еще раз врезать мне зайцем, — Ты прокрался в мой дом! Съел мою еду! Выпил моё вино! А затем…

— Ты впарила моим гоблинам своё стадо!

— Подаренное тобой!

— Именно!

— Умри, человек!

— Погоди-погоди! — попытался защититься я от карающего зайца, — Серьезное дело, говорю! У меня есть подозрение, что твоего дядю околдовали!

Ничто так не привлекает внимание женщины, как очевидная угроза её активам… или заднице. В случае Эльдарина Син Сауреаля, единственного родственника нашей лесной эльфийки, речь шла вообще обо всём сразу, так что девушка тут же превратилась в одно большое ухо (но зайца не положила), в которое я и вылил свои подозрения. На его смущенное «какие ваши доказательства», пришлось признаться, что только косвенные, но меня это не остановит от того, чтобы заманить эльфа в ловушку, а затем шарахнуть по нему мощнейшим антимагическим зарядом, который мы заранее построим и установим.

— Почему это нужно испытывать на нем⁈ — тут же праведно возмутилась моя соседка, — У тебя там четыре человека! Давай проверим на них!

— У меня нет их племянниц, — совершенно справедливо заметил я, разведя руками, — К тому же, не забывай, твой дядя — опытнейший Исследователь и… эльф.

— Что значит — «эльф»? — на меня прокурорски сощурились.

— Насколько я знаю, у вас отличное здоровье, вы ничем не болеете, кроме врожденной наглости, — покивал я, — А значит, ничего с твоим дядей не случится, когда мы трахнем его разрядом. Максимум пронесет.

— Мне это не нравится! — юной эльфийке явно не хотелось участвовать в чем-то, за что она могла бы получить по заднице от рассвирепевшего мудреца, которого «трахнули» чем-то неположенным.

— Если ты поможешь мне в этом деле, а заодно примешь работу по рассаживанию деревьев саволлы по местному лесу, то я познакомлю тебя с Эфирнаэбаэлем Зис Овершналем, — непринужденно сломал я сопротивление вооруженной дохлым зайцем эльфийки, — Он ко мне в гости обещался. Правда, потом набил мне морду, но за дело…

Последнее было зря, потому что сломало всю эльфийку. Так я её и оставил, гордо уйдя домой, одну-одинёшеньку, посреди леса, с отбитым зайцем в руках и полной пустотой во взгляде.

Ибо нефиг.

Дома, обрадовав Вермиллиона новостью, что деревья, собирающие магию, будут посажены, я получил от него огорчение известием, что заработают они лишь лет через двадцать, а значит, нужно что-то еще. Всласть поматерившись на невозмутимого архимага, я врезал стакан вина, почесал небритость на своём мужественном подбородке, а затем, веско прищурившись, задал свой вопрос. Тут же получив на него немедленный и жесткий ответ:

— Не лезь в это.

— Не пойдет, старина, — злая ухмылка нарисовалась на моем лице просто сама собой, — Я не ангел, но эти люди были моими друзьями. А может, и остались ими. Если кто-то или что-то воздействует на их разум, то я сниму это воздействие. Свободы заслуживают все.

— Ты собираешься вмешаться в миропорядок, Джо, — Вермиллион, судя по всему, неслабо напрягся.

— Если в порядке мира есть рабство, то это не порядок, — налил я себе второй стакан, — Мы оба знаем, что я даже не почесался бы, иди речь о других, но эти люди учили меня. Может быть, они сделали это лишь потому, что кто-то проехался по их мозгам, но я всё равно чувствую себя им должным. Освободим своих, а если (и когда) вместо них поставят других — это уже будут не мои проблемы.

— Джо… я не уверен, что их можно… освободить.

— Значит, мы хотя бы попытаемся, старина.

— Хорошо, но никаких антимагических разрядов. Тебе понадобится кое-что другое.

— Мм?

— Перо Судьбы, находящееся во владении Тиары Лонкабль, хозяйки Младенческого Фургона и пять пергаментов, написанных при рождении интересующих тебя людей. Это особые листы, с которых тебе придётся кое-что зачеркнуть…