Джо 4 (СИ)

Глава 13 Судорожные сокращения

— Великий архимаг, неспящий, вечно бдительный. Библиотекарь, который пресек более двухсот попыток профессионального вора утащить совершенно паршивую книжонку… — пробормотал я в растерянности, — … и затем он упускает кота? Из клетки? Вы серьезно?

— Кто тебе сказал, что я постоянно за всем наблюдаю? — в ровном голосе Вермиллиона не было ни малейших следов раскаяния, — Говорил же тебе неоднократно, Джо — у меня мало магии. Совсем мало. Мне пришлось вздремнуть после того, как помог тебе с защитой башни.

— С фига ли баня сгорела? — злобно осведомился я, упирая руки в бока, — Это были мои подготовленные заклятья! Ты ни грана энергии не потратил на их наведение!

— И на отслеживание всего вокруг башни? И на контроль пространства вокруг тупого ученика, выскочившего под отравленные иглы фей без какой-либо сферической защиты? И…

— Всё, я понял, понял… — кисло отозвался я, массируя себе виски.

Шайн, точнее Скарнер, сбежал. Куда, с кем и зачем — вопросы, конечно, очень важные, но мне пока не до них, потому как кот может максимум обложить кого-нибудь матюками или укусить за локоть. Куда важнее было то, что мы с Эльдарином узнали от Лючии, а это были отнюдь не радостные вести.

Орзенвальд и мир, который мы называем попросту волшебным, представляют из себя не слишком естественный тандем, в котором разумным, пользующимся волшебством, отведена роль скотча или клея, удерживающего миры вместе. Каждый человек или эльф, каждое волшебное существо, каждый зачарованный предмет — всё это получает магию из «волшебного мира». Соответственно, такая система не может без баланса и без тех, кто будет его поддерживать. С нашей стороны, это — Лючия, добрая, светлая, хитрожопая, но, в принципе, крайне годная богиня, выступающая покровительницей волшебников. Она порождает новых, охраняет старых, ведает делами всех магических человеков.

Но это с нашей стороны. Со стороны же волшебного мира… тоже есть свои хранители. И вот они, дамы и господа — отнюдь не Лючия. Они не добры, не благи и ни грамма не человечны. Они ни с кем и ни с чем не считаются. Именно они ответственны за то, чтобы Школа Магии функционировала… и процесс эти сущности решили не усложнять, попросту околдовывая наиболее подходящих смертных волшебников так, что те сами не могли прожить иначе, как преподавателями.

— Ты знал об этом, — угрюмо сообщил я затихшему Вермиллиону, — Знал и знаешь куда больше, чем мы, но никогда не говорил.

— Именно так и есть, — отозвался невидимый призрак архимага, — Меня атаковали только за то, что из-за меня был нарушен запрет, к которому я не имел никакого отношения. Эти силы чужды эмоций, они как стихия, но не разрушающая, а принуждающая. «Подчинись или будь уничтожен». Как понимаю, таковой выбор поставлен перед Эльдарином Син Сауреалем?

— Ага… — уныло вздохнул я.

Выбор ставила Лючия. Она, выслушав нас, сказала, что пока за эльфом, начавшим себя нетипично вести, бегает не совсем разумный магический конструкт. Если декан Исследователей продолжит вести себя непредсказуемо, то явится тот, кто сотрет его из бытия, а затем озаботится поиском нового декана. Третьего не дано, буквально.

— Это рабство, — спокойно прокомментировал Вермиллион, — Диктат. Куда более милосердное, чем то положение, в которое ты вгоняешь суккуб, но принципиально ничем не отличается.

Мне хотелось патетически возопить о том, где блин демоны-паразиты, а где полноценный разумный эльф, у которого могла быть своя жизнь, любовницы, вилла на островах и головная боль в виде отбитой племянницы, но… как-то расхотелось. Перед глазами и ушами еще стоял вчерашний разговор в заснеженном логове карлов-блондинов. Серьезное лицо Лючии, застывшая рожа Эльдарина, да и с моей харей тоже было что-то неладное.

Вот как решить проблему уровня Дахирима, только вообще не понимающую человеческий язык? Не буквально, а фигурально? Никак. Их, эти силы, даже обвинить нельзя в чем-то совсем уж варварском, вон Краммер, Саммерс, Вирт и Крэйвен вполне неплохо живут. Да, их работа занимает время, но где-то половину, а вторую они проводят в свое удовольствие, пока Лонкабль набивает Младенческий Фургон. Плохо, что ли?

…хорошо!

Но почему мне, спускающемуся сейчас в подвал, так погано? Конечно, легко сжечь мир ради себя, ради своей любви, ради детей, но попробуй это устроить ради соседа? Хрена с два, сосед сам должен, да еще и тихо, чтобы от тебя по башке не получить. Эх, двойные стандарты, лицемерные же все-таки мы скотины, человеки. Не можем быть честными и искренними до конца. Логично же. Соседей много, а ты у мамы один.

— Да хватит тебе, — сказал сидящий на каменном постаменте эльф, рассеянно играющий с маленькой волшебной палочкой, — Джо, это жизнь. Мой путь прошел там, где не выжили остальные члены рода, ну то, что меня околдовали… вполне вероятно, что именно это и помогло продолжить этот самый путь. Где бы я был, обладай полной свободой воли? Мы с Наталис изгнанники, нас не ждут ни здесь, ни там, ни где-либо еще. Возможно, так и к лучшему.

— Это в тебе говорят годы привычной жизни, — качнул головой я, — Они — не ты, Эльдарин.

— А может уже и я, — невозмутимо пожал плечами эльф, — Не самая плохая жизнь. Могу я тебя попросить… присматривать за моей племянницей и дальше?

— Куда она теперь отсюда денется… — тоскливо вздохнул я, наблюдая как магистр запускает этот их ритуал «савэйна’тэ’ммус», соединяясь с безмятежно спящей неподалеку девушкой какими-то энергетическими светящимися хоботами.

Нельзя побеждать везде, всюду и во всем. Этот урок я усвоил, стоя на вершине очередного мира победителем… но проигравшим. Дахирим, запустивший меня в эту миссию, праздновал победу и собирал лавры, а мне полагалось лишь выбрать себе новую судьбу. Свободную от всех и всего, но только это. Бог, которого я искренне ненавидел и считал врагом, победил меня по всем пунктам. А затем отпустил, поимев на самом процессе еще один гешефт. Сволочь.

Эльфу, лежащему сейчас на камнях, понадобилось меньше суток, чтобы смириться с новой ролью. Джо понадобилось несколько жизней. И знаете, не то, чтобы я смирился! Скорее временно утратил надежду, а затем затерялся в дебрях космоса.

— Спасибо, — только и сказал открывший глаза Эльдарин Син Сауреаль, перед тем как стремительно выскочить из башни, явно отправляясь по своим деканским делам. Посмотрев ему вслед, я шумно выдохнул, погладил посапывающую Наталис по коленке, а затем и сам ушел.

Предстояло выследить и поймать кота. Или не кота, потому как все, без исключения, жители башни были уверены в том, что клетку изнутри Шайн открыть бы не смог никак.

Дальнейшее расследование показало, что беглец покинул башню естественным способом, но так, что не был замечен вообще никем. Это значило, что после освобождения (третьими лицами, тут к бабке не ходи), бог в теле кота спустился по ступенькам в самый низ, а затем вышел через дверь. Ни одно заклятие на окнах не было потревожено, сторожевые маячки тоже стояли на своих местах. Пришлось себя несколько раз проклясть за то, что не догадался снять привязку охранных заклинаний с Шайна… но затем я задумался — а куда и зачем он мог пойти?

Сила-то вот она. Присутствует ли тут Скарнер или нет — это никак не повлияет на процессы передачи. Если, конечно, он удрал в пустоту, а не был…

— … выкраден этим твоим Сопротивлением, — закончила мою устную мысль гоблинша-пиратка, — Знаешь что, Джо? Давай-ка мы детей в Дестаду отправим. Котяра о тебе слишком много знает. Я волнуюсь.

— Да не вопрос, — кивнул я, после чего мы пошли озадачивать юную чету волшебников возможной тренировкой с потенциальными потомками. Конечно, у нас, магов, детей не бывает, но кто мешает усыновить, удочерить или еще как-нибудь приобрести?

А ведь еще есть и страдания все проспавшей Наталис Син Сауреаль, проснувшейся в темном странном месте, причем без навязанной любви к детям. Узнав, что она пролюбила поездку в город, эльфийка ушла дуться на нас, забыв даже расспросить о собственном дяде. И то хлеб.

— Верни её, неумный ученик, — неожиданно выдала мне башня, — Кот, может быть, и ушел так, что я не увидел ни его, ни сообщников, но он не перемещался из этой башни. Эльфийка поможет найти следы.

Опа!

Остроухая взялась за дело вдумчиво, но задумчиво, услышав, что мы провернули с её дядей. Последнее ей не понравилось, но выслушав мои аргументы и несколько толстых намеков, девушка затихла, разыскивая след кота. Затем, отведя меня к Липавкам, где этот след обрывался, Наталис, покачав головой, всё-таки проговорила:

— Дядя сделал свой выбор, Джо. Я не знаю всех деталей и, возможно, правильно, что ты мне не рассказываешь, но добровольно расстаться со свободой просто так он бы не мог. Придётся с этим смириться.

Шайн уходил из башни один, что сразу нам намекнуло, кем были его помощники или помощница. Феями, которые, как известно, следов не оставляют. То, что у Сопротивления есть маскировочные накидки для этих мелких зараз, я знал. Видимо, у того отряда были свои разведчицы, не принявшие участие в атаке на меня, а проскользнувшие в башню вместе с Альфонсо. Там они поднялись на самый верх, нашли кота в клетке, вступили с ним в сговор… всё понятно.

— А вообще, — неожиданно задала очень рациональный вопрос эльфийка, — Он же твой фамильяр, зачем мы его ищем вот так?

Посмотрев на неё глупыми глазами, я пошёл домой. Дома смотреть было не на кого, Вермиллион, объясняющий мне, что бог, даже без сил, легко и свободно забивает фамильярную связь, был резок и саркастичен. В итоге пришлось смириться с тем, что у моих недругов теперь солидное преимущество в виде информатора. А куда деваться? Применять божественную силу к фамильяру архимаг мне запретил прямым матом — мол, пушистая скотина её просто поглотит, и всё.

Пока я переваривал грустную информацию, из замка барона прибыл гонец, срочно вызывающий меня прямиком к графу Караминскому, сюзерену всех местных земель. Я не стал заставлять его ждать, прибыв сразу же, не сменив подтяжек, и на это, оказывается, был расчет. Граф меня ждал в компании хмурого, но воинственно настроенного Аграгима, одетого в достаточно парадный мундир и отсвечивающего уверенностью.

— Дратути! — оскалился славный добрый Джо прямо с порога, — А вот и я, ваш волшебник! Хотите клятву магией о том, что я буду честен как птица говорун?

Граф хотел, а вот карл такого явно не ожидал. Тем не менее, то, что я рассказал правду и только правду о причинах нашего конфликта, особо в мою пользу не сыграло, так как я был сомнительным башенным волшебником, а вот Караминский и его графство от будущих барышей должны были плодоносить и колоситься. Так что…

— Я не властен над волшебниками на своих землях, но могу расторгнуть заключенный с тобой, Джо Тервинтер, договор, — хмуро заключил Караминский, — Ежели ты не прислушаешься к пожеланиям моих уважаемых партнеров…

— При всем уважении, грабёж — не пожелания, ваша светлость, — нахмурился я.

— А мне до этого есть дело, башенный маг? — изящно поднял бровь граф, вызывая победное сопение у карла, — Ты не мой поданный, я не обязан становиться на твою сторону.

— Тогда я представлюсь заново, ваша светлость, — решил не обострять я, выполняя еще один поклон, отвешивать которые я как-то насобачился в прошлых жизнях, — Меня зовут Тервинтер Джо, башенный маг, Мастер Гремлинов Гильдии Магов, победитель Сафрона Моулирбуда, лучшего и самого молодого Боевого мага прошлого поколения. Под моим началом шесть кланов волшебных существ общей численностью более тысячи голов. Каждый из них может применять магию. Каждый из них встанет на мою сторону, если будет нужно… но тогда прольется кровь. Я этого не хочу.

Морды графа и карла претерпели резкие и серьезные изменения, но нервы карла сдали первыми.

— Какая разница! — гаркнул Аграгим, подскакивая на месте, — Я ж вам говорил до этого, он бандит, мошенник! Наш караван ограблен! С помощью магии, никак иначе! Стражей усыпили! Усыпили! Давайте расскажем Гильдии Магов, что в её рядах преступник!

— Доказательства где? — хором спросили мы с графом, даже не взглянув друг на друга.

Карл злобно запыхтел.

— Знаешь, Аграгим, — обратился я к нему, — Сейчас самое время. Давай заключим мировую, вернемся к прежнему мирному и доброму существованию, к нашему договору. Я знаю, что карлы упрямы, но и я, как ты понял только сейчас, отнюдь не жалкий неумеха, сидящий в Бруствуде. Мы ничего не выиграем от этой свары. Она не нужна.

Наверное, это были лучшие слова, чтобы сорвать крышку чайника у карла, особенно под одобрительные кивки графа, прочухавшего, что я могу устроить похохотать не только быку из Липавок, но, нафиг, всему графству. Ранее уверенный в своей правоте, упрямый и упертый, Аграгим Соурбруд изошёл на вопли. Мол, и людишки совсем разум растеряли, и волшебник обнаглевший тут на вечный позор его родичей обрек, а теперь смеет заикаться о мире, и куда этот волшебник может засунуть свои угрозы и предложения, грабитель сраный, и граф, который его покрывает…

— А ну-ка повтори, что ты сказал? — тут же отреагировал граф, поднимаясь с места, — Кого я покрываю?

— Зад ты свой покрываешь! — свирепо гаркнул взбешенный карл, — А уговорились что наш, общий! Услышал, что мозгляк что-то может — и что⁈ И всё⁈ Назад сдал⁈ Да он моих сородичей волос лишил! За пару мешков с травой! В твоем лесу! Навечно опозорил! Потом животиной травил! Теперь нас еще и грабят! А ты сидишь и на его слова головой киваешь?!!

В общем, неразумно поступал карл, оря и вопя на местного правителя земель, который с герцогами за ручку здоровается и уважение в обществе имеет. Аграгим, может быть, и был дипломатом в клане, но нашел-то я их представительство в городе, где козы были культурнее жителей, а значит, и в дипломатии понимал не так, чтобы много. Граф Азекс же, человек культурный и выгоду чующий, совсем уж торгашом не был, поэтому изволил разгневаться за грубость гостя. Сильно. Он стоял, бледнел лицом и темнел глазами, но пока терпел.

Я не мог упустить момента.

— Ваша светлость, — ляпнул я, когда у орущего карла закончился кислород, — А в чем проблема? Давайте просто найдем другой клан карлов. Технология-то у меня есть. Я вам её подарю. Сам вообще ничего с этого не хочу!

Азекс тонко и очень зло улыбнулся. Аграгим захрипел, хватаясь за бороду. В глазах карла отразился неприкрытый ужас, он даже шаг назад сделал.

— Почему бы и нет, волшебник? — медленно проговорил Караминский, выпрямляясь еще сильнее, хотя уже казалось некуда, — Ваши дела… конечно, ваши, но Соурбруды показали, как они относятся к договорам. А теперь еще показали, какие у них дипломаты.

— Ва… — открыл пасть карл.

— Хуже, чем юный башенный волшебник! — аристократично рявкнул граф, разворачиваясь к карлу как ужаленный пчелой пудель, — Теперь ты мне скажи, Соурбруд, почему я не могу принять его предложения⁈ Что я потеряю, повернувшись спиной к вам⁈ Ты даже не знал, кто он, хотя гостил у Бруствуда, пил с ними вино, дружил! Какой ты дипломат, а⁈

Карл понял, что потерял лицо и, вместо того чтобы хоть как-то начать исправлять ситуацию, начал терять голову от злости уж совсем.

— Нормальный! — рыкнул он, топорща свою огромную бороду, — Мы дело великое затеваем, прижать одного колдунишку понадобилось, так ты сразу в кусты⁈ Договорено уже всё было, но нет, назад отъехать решил, человек⁈ Вора и грабителя решил покрыть, раз у него вши какие-то волшебные есть?!!

Как это говорится, слово за слово, хреном по столу, и вот итог — аж черный от злости карл выходит из приемного зала под конвоем из двух стражников. Договор разорван, оскорбленный граф изящно пьет винище из высокого бокала, красиво раздувая ноздри. Его чело медленно приобретает краски, пока скромный волшебник отирается в стороне, терпеливо ожидая снижение уровня кортизола у правителя всех местных земель.

— Если ты обманешь меня и не отдашь метод заготовки съестного, то тебе не жить, волшебник.

— Даже и не собирался обманывать, — пожимаю я плечами, — Все расскажу, всё покажу, схемы начерчу. Пользуйтесь на здоровье. Только, ваша светлость… карлы могут продолжить бузить. Я буду защищаться.

— Защищайся на здоровье! — фыркнул граф, отставляя бокал, — А чтобы тебе защищалось лучше, идем в мой кабинет. Я тот проклятый лес эльфийке пожалую. Задним числом. Покажем этим недомеркам нашу, человеческую, дипломатию!

— Хм, — неожиданно задумался я, — Ваша светлость? А если мы вообще не будем связываться с карлами, а только продавать им продукт? А то у меня есть тысяча гремлинов, которые как раз могут заняться производством…

На лице графа в очередной раз начала возникать улыбка, но теперь она была совсем другого рода…

///

Вылетев из башни проклятого волшебника, Аграгим еле удержал себя от того, чтобы не плюнуть на здание. Отвернувшись, он устремился к замку барона, чтобы забрать оттуда свои вещи и покинуть эти проклятые земли. Карла ждал родной дом и сбор старейшин, которым он расскажет о том позоре, что навлек на их головы жалкий маг и не менее жалкий трус, местный граф!

Карла буквально распирало от злобы, в том числе и на себя. Ну кто, кто бы мог подумать, что этот юнец, этот прохиндей, может такое выдать⁈ Ну да, повезло сопляку, вызнал где-то нечто, вычитал в своих волшебных книгах, пришёл к ним просителем. Нормально же! Сделку заключили, выгодную, роскошную! Начали строиться! Аграгим здесь уже себя почти как дома чувствовал!

Понятное дело, что, отстроив в этом жалком баронстве представительство, карлы бы здесь стали главными! Как иначе-то? Местный барон курам на смех, три деревеньки, лачуга каменная! Конечно, они бы тут главные были! Ну а колдунишка мелкий, что⁈ Что, предки его побери в свои каменные чертоги? Еще что-то знал⁈ Так и его бы к пользе пристегнули!

Но нет, оказалось, что в тени этого улыбчивого сопляка такие демоны водятся. Ну надо же. И звания есть, и силы за ним стоят, и золото он зарабатывает. Не был он просителем у Соурбрудов, а так, шутя, устроил самую крупную сделку в клане за последние триста лет! И когда Аграгим об это узнал? Когда уже было поздно!

Спросят вот его: «Аграгим, а почему ты не знал?». И что ответить, думал чернобородый карл, перебирая ногами. Какие силы за сопляком могут стоять? Какую власть он может иметь? Да о какой власти речь, ему годков-то всего ничего!

«А ведь он не врал…», — кольнет карла спокойная и мерзкая мысль, когда он уже будет врываться на территорию баронского замка, — «… насчет силы не врал. Парни говорили, что их одна эльфийка с быком умучили и опозорили, а сам колдун просто ехидными словами напутствовал, когда они уже битые и бритые шли»

Только что сейчас делать? Обратного пути нет. Теперь Соурбруды на тропе войны… только без поддержки графа. А ведь последнее только его, Аграгима, вина. Не сдержался он, не подумал, обозлился на человека, который резко сдал назад, услышав титулы мажонка. Да какая тысяча⁈ Что за «гремлины»⁈ О чем речь⁈

Никому ничего не сказал оскорбленный карл. Похватав свои немногочисленные пожитки, он сноровисто упаковал их в мешок, натянул плащ с капюшоном, а затем вымелся с территории замка, продолжая скрипеть зубами от злости. Слишком уж сильно его мучили обиды, нанесенные местными, оказавшимися совсем недостойными того, чтобы иметь дело с карлами. Нет, с Соурбрудами! «Найти другой клан»… ха! Это мы еще поглядим, кого они найдут! Здесь, около графства, только Соурбруды и есть!

Мы им еще…

Укола в шею, полученного с минуту назад, Аграгим так и не ощутил. Его сознание просто начало тухнуть, от чего, не додумав ценную мысль, карл мешком свалился в траву, по которой и топал, намереваясь в последний раз с миром посетить проклятую башню волшебника.

Когда его накрыла тень животного, чересчур напоминающего осла, он уже не заметил, пребывая в стране снов. Да и голоса не услышал.

— Берем и тащим этого увальня, быстро! Феи, следите за быком, где он там! Делаем всё, как говорил нам этот Швайн! Быстро! Быстро! Быстро! Веревки, дураки, веревки! Не снимайте с него сапоги, это не пленник, а гость!!