Джо 4 (СИ)

Глава 11 Конский залом

Карлы, как оказалось, рассусоливать со мной не собирались, но попытались подойти к конфликту с прагматичной точки зрения. С утра, на краю леса, в котором стояла избушка молодой эльфийки, десяток бородатых мордоворотов начали косить посевы этой милой девушки, деловито набирая собранные травы в большие такие мешки. Разумеется, они задели установленные бдительной огородницей сторожевички, от чего моя башня изрыгнула гневно вопящую эльфийскую торпеду системы «земля — дно». Боль и унижение, испытанные бородатыми траволюбами, вряд ли поместились в их дневниках, которые карлы раньше не вели, но вполне могли начать после этого страшного для них утра. Наталис Син Сауреаль не сдерживалась от слова «никак», поэтому подземные трудоголики покинули лес лысыми как коленки.

От этого бомбануло всех остававшихся на стройке крепости карлов, и они, недолго думая, пошли предъявлять хрупкой скромной девушке всем своим кагалом. Та ожидала претензий возле своего жилища, на свежем воздухе, ласково поглаживая холку Кума.

Что тут сказать? Кричащие карлы не понравились лучшему быку Липавок, карлам не понравился бронированный бык. Дневники потребовали новых записей, всё-таки, несмотря на то что бородачи народ могучий, бык, весящий почти тонну, в этом проблемы не видит, а уж когда его прикрывает магия, так тем более. На обратном пути побитое воинство встретил я, любезно предупредив, что заклинанием облысения со мной девушка поделилась, так что при продолжении конфликта оно будет использовано в изобилии. На незваных посетителях леса — тем более.

Карлы ушли, но по их взглядам было видно, что теперь это всё для них личное. Очень личное.

Пожав плечами, я сел за свой письменный стол и накатал заяву графу Караминскому. Лишним это не бывает никогда. Вон Мойра в свое время по моему совету настучала во все возможные инстанции, теперь возле её лавки стоит пост стражи, а расположившийся неподалеку кабак внезапно заиграл скидками для местной полиции. Итог? Волшебница неожиданно оказалась под плотной охраной, а заодно и все её высокопоставленные клиенты узнали о неприятностях, которые грозили Эпплблум. И предприняли меры. Так что, господа, настучать никогда не лишне! Закон должен работать на вас!

Мозги, впрочем, тоже, поэтому я принялся окапываться. Так как моя магия теперь работала с некоторыми… осложнениями, окапываться приходилось по широкой дуге от башни, насыщая землю всякими вредоносными заклинаниями и закладками. Казалось бы, проку мало будет, ну засеешь ты поле разной гадостью, а как увидишь, кто на неё наступит? Профукаешь момент, считай «мина» не сработала!

Не тут-то было. Я закладывал не «мины», а «снаряды», связанные магическим поводком с вершиной моей башни. Энергозатратно, сложно, но теперь я мог чисто волевым усилием притянуть любой свой «клад», а затем отправить его в нужную сторону со всем почтением к приближающейся угрозе. К тому же, что очень немаловажно, уже разряженный от божественной силы ненастий. Ну или подорвать эту фигню на месте.

В перерыве от этого труда, я решил разобраться с вопросом лепреконов, временно поселенных в Великой Обсерватории. Там, почему-то, прежде чем получить доступ к десятку этих злобных карликов, я был вынужден выслушать много поздравлений от гремлинов, а также ряд осторожных вопросов на тему «когда будут дети?». Этого я совсем не понял, не подал виду, но твердо пообещал, что «как только — так сразу!». Зачем гремлинам дети не понимаю, но если я нашёл лепреконов, то рано или поздно найду и детей. Может, приживутся.

А вот с бойцами Сопротивления всё было… тяжко. Нет, так-то я их не собирался задерживать, отработают пятьдесят золотых на перемещение — и пусть идут на все четыре стороны, Орзенвальд перед ними открыт. Однако, им было некуда пойти.

— Нас бросили, — хмуро поведал мне один из этих посвежевших в среде волшебного мира типов, — Если мы вернемся живыми, то Генерал легко определит, каким именно образом мы выжили, заклеймит нас предателями. Такое уже бывало.

— Ты сейчас серьезно? — не поверил я.

— Волшебник, ты даже не представляешь, сколько таких как мы бежит из эльфийских лесов, — добавил второй лепрекон в уже зашитой и заштопанной одежде, — Нас изгоняют за провинности, шалости, мелкие и крупные прегрешения.

— Одних только фей за надоедливость, — добавил третий, понурясь, — Но их целые орды…

— В общем, у Сопротивления всегда хватает голов, — снова заговорил первый, — А вот магии… Если Аргиовольда не сняли, то он нас похоронит.

— А если сняли, то мы ему уже ничего не сделаем.

— Нам некуда идти, волшебник.

— Гремлины не хотят, чтобы мы помогали им.

Да вы, блин, издеваетесь… Вот нафига я такой добрый? Зарэзал бы их небольно тогда, возле дома Мойры, но ведь нет. Эх…

— Есть у меня к вам одно предложение, — наконец, решился я, не особо счастливый от зрелища двух десятков глаз, смотрящих на меня чуть ли не с явной мольбой, — Там есть магия, пища и выпивка, но нет солнечного света. Я замолвлю за вас словечко, но вы, братия, будете мне должны сотню золотых за обе этих переброски. Договорились?

Что тут поделаешь, будем складывать яйца в одну корзину. Пазантраз, место, где может пропасть всё, даже пятерка крайне могущественных магов, когда-то снабжавших всё пиратское общество целого океана. Теперь мне нужно было их навестить, а заодно сплавить им десяток лепреконов, что было… не так уж и сложно провернуть. Если бывший Конклав не мог показать своего лица из подземелья, то вот лепреконы как раз могли, они как раз друг другу будут полезны.

Как впоследствии оказалось, решение было очень своевременным, так как колдунам в подземелье уже становилось невероятно скучно. Наладив производство местной самогонки и запустив её тройную очистку перед продажей, маги позволили Пазантразу выйти первый раз за историю этого города в доходность, а затем, поизучав окрестности, чуть ли не хором приуныли. Моё появление было воспринято с тщательно скрытым восторгом. Помнится, в свое время у Вермиллиона была такая проблема, ему даже энциклопедию никто приносить не хотел.

Что уж, тут всё повернулось к лучшему. Тем более, что я смог поговорить с очень знающими волшебниками о своих проблемах.

— Карлы? — хмыкнул Дориан Ваушторммер, бывший глава Конклава. Посопев, волшебник туго набил трубку из притащенных нами запасов-гостинцев, затянулся, а затем продолжил, — Знаешь, почему с ними никто не хочет иметь дел? Упертость. Не нормальное упрямство, как у тех же пугнусов, а другого рода упертость. Карл, Джо, он ошибается, как и любой другой разумный, но признавать свои ошибки эти бородачи невероятно не любят. Они даже гордятся тем, на какие жертвы могут пойти, лишь бы не признавать!

— Так что, получается, — скис я, — Они там порешали, а мне теперь воевать со всем кланом?

— Выходит так, — не стал меня приободрять дед, — Либо воюй, либо найди покровителя, который за тебя спросит с клана… только имей в виду, что они и на это могут положить. Скажут мол, что их терки только с тобой, другим лезть не след… Хотя, карлы не настолько безумные, разве что ты их как-то совсем уж задел. Обрил там кого из них или выгнал с позором…

Упс.

— По глазам твоим вижу, что всё плохо, — покивал накуривающийся табаком маг, — Но, знаешь ли, есть у меня одна мысль. Ты слышал о хриобальде?

— Минерал? — недоуменно моргнул я.

— Да, — степенно кивнули мне в ответ, — Полудрагоценный камень, весьма похож на малахит. У него несколько полезных свойств, Джо, одним из которых является свечение, если камень держать нагретым. Это карлы очень широко используют в своем мире, они вытачивают из хриобальда как простые лампы, так и целые статуи, создавая произведения искусства. Мы же, волшебники, используем хриобальд для создания…

— … накопителей магии… — пробормотал я.

— Именно, — поощрительно улыбнулся мне старый колдун, — Не самые лучшие, конечно же, зато надежные и долговечные. Карлы не любят продавать этот минерал, считая его чем-то столь же… карловым, как и этот свой уголь из скал. Но… ты у нас парень непростой, не так ли? В противостоянии тебя с одним-единственным кланом гномов, я бы поставил на тебя. А если это противостояние приведет к тому, что ты завладеешь хриобальдом, то здесь, в Пазантразе, он может превратиться в накопители. У нас в этом рука набита. Да и света больше бы не помешало. Как те… ты чего это так разулыбался⁈

— У меня неожиданно настроение поднялось, уважаемый Дориан! — не стал скрывать я.

— Видимо, ты что-то придумал? — не менее акулисто, чем я, улыбнулся старый мошенник.

— Да нет, просто вспомнил поговорку про паршивых овец и клоки шерсти!

Хе-хе. Хе-хе-хе.

Муа-ха-ха-ха-ха!

Мы мирные люди, хорошие соседи, отличные друзья, но наш бронепоезд всегда стоит на запасном пути! Пришло время старичку прокатиться, чтобы напомнить всем о нашем неумолимом, совершенно беспощадном, абсолютно миролюбивом дружелюбии!

— Ну, у тебя на лице все написано, — хмыкнул бывший пиратский колдун, а затем задумчиво добавил, — Знаешь, а ведь гоблины в Пазантразе не особо-то законопослушны. С нашей поддержкой они… могут тебе пригодиться. Если найдешь кого-нибудь, знающего, что делать.

— Хотите в долю? — прищурился я.

— Хотим, — спокойно кивнули мне в ответ, — Если план будет стоящий.

— Тогда я к вам попозже загляну, — пообещал я и пошёл сочинять план.

Для этого мне нужно было вернуться домой, окинуть орлиным взором чету Редглиттеров, а затем спросить их коварным и ласковым голосом:

— Вы хотите тряхнуть стариной?

Они хотели. Очень хотели. Давно хотели. Это было видно по глазам, по их большим, но тут же ставшими масляными и жестокими, взглядам. Однако, вместо троекратного «да!», госпожа бывшая капитан, выслушав мои первичные тезисы, не ответила согласием, а, хлопнув стакашку рома и забрав с собой бутылку, ушла из дому. Вернулась она через два часа, без бутылки, которую где-то обменяла на слегка покачивающуюся эльфийку, зато её, похлопав, куда достала, представила нам с Сансом:

— Наша… ик!…разведка!

Дело внезапно засияло новыми красками, причем половина из них были дивной смесью алчности и злобы, исходящей от Наталис Син Сауреаль. Чем-то её карлы сильно задели.

Имея в запасе двух опытных командиров будущей операции и целое разведывательное звено в виде тандема «эльфийская магичка+бык», я спокойно благословил будущее ядро рейдовой группы на мыслительную деятельность, а сам ушел спать. С утра же, получив на руки приблизительный план действий, я, взяв с собой гоблинов, отбыл в Пазантраз. Там у нас прошла высокая и весьма информативная встреча с Конклавом бывших пиратских магов, которые мало того, что не сидели сложа руки, так еще и подписали на весь этот блудняк тот десяток лепреконов, которых я им сбагрил. И это не считая гоблинов! Лепреконы, как оказалось, были не настолько бесполезны, как я думал. По крайней мере, они прекрасно знали науку прятаться и скрываться, а еще были довольно дисциплинированы.

Итого, будущие барыши с караванов карлов, идущих по Побережью Ленивых Баронов были поделены по-братски: стройматериалы и метизы Пазантразу, все остальное гоблинам и лепреконам, эльфы работают за золото, быки за «спасибо», старина Джо не работает, но получает моральное удовлетворение, а бывшие пиратские маги разделят с ним хриобальд, который ждет всех нас в светлом будущем. Проще говоря, я организовал прекрасную группу, которая устроит карлам, везущим обозы к их новой опорной точке в графстве, веселую жизнь.

— Убивать никого не придётся! — наставительно выставил тощий указательный палец один из магов, Аюшанк Смоллдабрук по прозвищу Живая Нога, — Нас пятеро, будем зачаровывать эдакие дубиночки на один удар, от них карлы падать будут на сутки в сон! Бац — и готово!

— Мы этими дубинками не бить будем, а метать, — подал голос Санс, — Скрытно, из засады. Зачем светиться, если можно не светиться?

— Я научу вас плести сети для того, чтобы скрыться на траве! — внесла свою лепту эльфийка, уже что-то набубнившая по поводу стройматериалов с остальными.

Вот так, шаг за шагом, рождался интернациональный бандитский отряд противокарлового назначения. Причем настолько быстро, что на следующий день начались активные действия. Ну, то есть, мы вышли на крыльцо и выпустили на волю юную эльфийскую девушку, тут же усвиставшую наушничать, подсматривать и разведывать.

Я же, благословив сгорающих от нетерпения гоблинов, собирающихся в Пазантраз муштровать своих собратьев, занялся другими делами. Они, эти дела, представляли из себя письмо, полученное еще утром.

«Дорогой мой партнер! Пишу вам, пребывая в полнейшем восторге (и таком же изнеможении) вызванной вашим подарком! Опробовала последний тщательно, но со всеми осторожностями, упомянутыми в манадриме, изучила его обитательницу, приноровилась к её особенностям! Это было легко и очень-очень приятно! Теперь вижу, что и перспективы, упомянутые вами в манадриме, легко достижимы, если затратить буквально чуточку усилий и, поверьте мне, эти усилия будут затрачены! Иметь преданную помощницу, не болеющую, не забывающую, даже не спящую — это мечта каждого честного дельца! Могу вас уверить — теперь я прикладываю все силы и даже более, чтобы наладить продажи этого нашего нового товара! Засим у меня к вам ряд вопросов, связанных с возможным продвижением и скидками для тех чародеев, кто пообещают разделить со мной ношу распространения сведений об этих дивных амулетах…»

Хмыкнув, я подумал о том, что в письме сильно не хватает приписки «…и вот сейчас, простите за неровный почерк». Сиффра Хашисс, добравшаяся до сладкого, явно не собиралась останавливаться. Дамочка, как оказалось, играет за обе команды, либо её суккуба отрастила нужное и важное. Нельзя исключать. Важный момент в продакте!

— Этот смертный спит со светлыми богинями, продает демонов, собирается грабить карлов… — донесся до меня бубнеж из клетки, — … что за чудовище выпустила Лючия в этот мир? На его погибель?

— Не, — охотно откликнулся я, — У меня пенсия. Сам выбрал этот мир, захотелось отдохнуть от реально серьезных и мерзких дел. Так что расслабься, Скарнер, никто этот мир уничтожать не будет…

— Это тебе так кажется, безмозглый ублюдок… — неожиданно зло заворчал пятиглазый кот в клетке, — … ты просто не знаешь, с кем связался. Лючия вовсе не та, за кого себя выдает…

— Вообще пофигу! — весело хрюкнул я, — Это её мир, а не мой. Да и вообще, зачем нам с тобой разговаривать? У тебя там в голове сидит крупнейший эксперт по всем вещам, связанным со мной. Вот и разводи котика на информацию, пока еще представляешь из себя целую личность…

Почему-то этот добрый совет привел бога, заключенного в кошачьем теле, в полное неистовство, выразившееся в потоке бессвязной ругани. Из последней я, слушавший всё это дело со скуки, выяснил, что, оказывается, Шайн остается на связи. Не со всем миром, а с одним конкретным обессилевшим богом, зато у Лунного кота гигантский опыт по нахождению в одном теле с чужим разумом, поэтому мой фамильяр круглосуточно занят тем, что долбит Скарнеру его совершенно неготовый к подобному разум. Божественному животному теперь не надо прерываться на сон и еду, это теперь проблемы захватившего его тела бога, так что в маленькой пятиглазой голове моего питомца теперь царят страсти куда хлеще, чем когда-либо испытывал я!

— Не могу сказать, что тебе сочувствую, мужик, — злорадно поскалился я, выслушав всю эту ругань с жалобами, — Ты сам влез в весь этот блудняк. Я, конечно, не святой… ой, то есть… ну ладно, святой, но не такой как надо, но даже я никогда не опускался до того, чтобы собирать силу, вредя всем подряд.

Ну да, только «перезаряжался». Но это было вызвано необходимостью! Видели бы вы, как Санс тогда вспыхнул. А знаете, что я уже отвык готовить⁈ Кок мне жизненно необходим!

///

— Хде он⁈ — грубо и зло вопросил сварливый мужицкий голос.

— Кто⁈ — с чрезвычайно наигранным удивлением и немалой тревогой отозвалась ему девушка, которая, судя по всему, была занята быстрым приведением одежды в порядок.

— Не дури мне голову! — лютовал мужик, — С кем ты тут была, паршивка⁈

— Я-яя⁈ Ни с кем! Батя! Как ты мог такое подумать!! — врала напропалую девица, весьма взмыленная и взъерошенная.

— Да я тебя… Где он?!?

Последнего, конечно, Астольфо не видел, он вообще в этот момент мало видел, резко удаляясь на полусогнутых с чужого сеновала, но зато твердо знал, потому что был именно тем, кто взмыливал и взъерошивал упомянутую девицу, пока в их доме неожиданно не загорелся свет и не раздались крики, призывающие «найти поганку».

Еле успел.

Однако, сегодня звезды не были благосклонны к несчастному сыну одного барона. Хотя, как сказать. Может, к нему и сама судьба в свое время повернулась задницей, в смысле тогда, когда он напросился в ученики к одному негодяю? Этот самый негодяй научил, конечно, многому, но совсем забыл упомянуть своему юному ученику брать с собой средство, отбивающее запахи, которое может невероятно пригодиться, когда ты идёшь на свидание с дочерью охотника. Особенно, когда последний возвращается домой раньше обычного, а у вас уже всё так настроилось, что отменять планы ну никак не возможно!

И да, сроки Астольфо уже поджимали, так что ему приходилось работать, не покладая ничего. В кошельке, оставленном дома, своего часа ожидали еще семь золотых монет, а время ни на секунду не стояло на месте!

Так о чем это мы?

Ах да, собаки.

Собаки!!!

Астольфо очень не хотел быть порванным в ночи сворой охотничьих псов, с воем и гавканьем летящих по его следам, поэтому несся стрелой, летел орлом и прыгал сайгаком, уходя в ночи все дальше и дальше. Однако, тренированные и уже всласть отдохнувшие собаки, полностью чихавшие на то, что по ночам у псовых паршивое зрение, добычу отпускать не собирались, лаем и подвыванием не только показывая парню, насколько они близко, но и заставляя его горько сожалеть о том, что, выходя на свидание в село, он не захватил с собой кинжал.

Эх, был бы сейчас нож, может и не драпал бы бедолага сломя голову, может вспомнил бы наконец, не умом, а сердцем, каким зверским мужиком он был в Дестаде! Стал бы он бегать от шавок! Да он бы их…

Увы, проклятье было снято, поэтому Астольфо продолжал бежать по пересеченной местности, только грязные пятки сверкали. К тому же, к его огромному сожалению, деревня кончилась, а вместо неё начался пологий холм. Парень, напрягая все силы, принялся его штурмовать, с ужасом слыша приближающихся собак, бегавших по прямой куда быстрее человека. Это была еще одна ошибка утомленного своего жизнью молодого человека, ошибка, за которую он вскоре должен был очень серьезно заплатить…

Если бы ему не пришли на помощь.

Если бы не воздвигся огромный темный силуэт на самой верхней точке холма.

Если бы не раздалось мощное, прочувствованное, исполненное огромного внутреннего достоинства мычание, вслед за которым могучая туша зверя не сорвалась бы вниз, мимо хрипящего от натуги Астольфо, прямиком в свору злобных, жаждущих плоти человека, псов!

Казалось бы, вот оно, спасение, закованный в металл бык, чудесным образом оказавшийся рядом в самый сложный момент! Вскочи ему на спину, пока собаки растерянно брешут, да уезжайте отсюда! Всё равно Кум ничего не сможет сделать тварям, которых учили осаждать медведей и загонять лосей, они умеют уворачиваться!

Однако, сын барона даже не успел додумать эту мысль (не то, что запрыгнуть на спину животного, с которым у него особо теплых отношений как-то не сложилось). Кум, явившийся в ночи защитником аристократов-блудодеев, чхать захотел на стереотипы, начав долбать обезумевших от удивления собак маленькими молниями с рогов!

Моментальный разгром!

Разинув рот, Астольфо смотрел, как ловко бык вращается на одном месте, прицельно лупя по визжащим собакам разрядами. Массивная животина, уверенно держась на передних копытах, отталкивалась задними, чуть ли не филигранно наводясь громоносными рогами на следующую собаку, заполошенно мечущуюся вокруг зверя. Молнии были слабенькими, псы, лежащими на земле, скулили и дёргали лапами, а Кум уверенно карал оставшихся на ногах, не забывая поглядывать на подзащитного.

«Джо его послал…?», — пришла в голову аристократу внезапная мысль, — «Он за мной следит…?»

Да нет, быть того не может. Сейчас? Зачем? Нет-нет, Джо бы не стал… но ведь бык ночью, когда все спят, когда он сам должен быть в хлеву, внезапно оказался здесь? Что он тут забыл?

Увы, ответ на этот вопрос Астольфо получил вовсе не такой, какой можно было ожидать, потому что когда расправившийся со сворой Кум подошёл к нему почти вплотную, то издал мычание, которое, ни разу не знавший коровьего языка парень понял моментально и совершенно правильно.

«Беги!»

Великий бык желал продолжить свою тренировку!