Джо 4 (СИ)

Глава 15 Артисты погорелых театров

— Говоришь, убили тебя? — Санс, вздохнув, засадил полкружки рома, а затем коротко выдохнув в окно, вцепился зубами в остывающую яичницу.

— Убили, — грустно подтвердил я, разглядывая выпивку в своей кружке, — Гоняли долго, я глумился, жесты обидные показывал, даже медведя, подвернувшегося, на них почти натравил, но убили. Гребаный эльф подскочил вплотную, а затем взорвался, вместе с феями и медведем. Козёл.

— Ну это ты виноват, — вполне рационально заметил гоблин, — Слишком неубиваемый был. Довёл бедолагу.

— Ох, какой же я злодей, — опечалился я, допивая ром, а затем хлопая кружкой об стол, — Ладно, берите ноги в руки и идите грабить корованы. Только будьте аккуратны, следите за воздухом. Только увидите проблески или еще что такое — сворачивайтесь и в Пазантраз, в осадное положение. А я тоже делом займусь.

Проводив гоблина на ратные подвиги, я уселся в своих покоях, потирая руки как муха лапки на свежем подношении от природы. Можно сказать, еще теплом, с пылу с жару. Разумеется, никто не бегал по лесу за моим гомункулом, выкрикивая секреты Сопротивления, да и дневник Генерала я что-то не нашел, чтобы узнать все его военные тайны и сексуальные желания. Однако, дамы и господа, старина Джо не лаптем щи хлебает, а обладает вполне себе стратегическим складом ума.

Итак, что есть Сопротивление, это жалкая кучка дилетантов и скоморохов? С одной стороны — отщепенцы, причем довольно жестокие в рамках этого мира, но с другой стороны? Правильно, дети, общество. И не простое общество, а с видовой специализацией. Каждый приносит максимум пользы, исходя из своих особенностей, потребностей и возможностей. Понимаете, что я имею в виду?

…не понимаете?

У них есть кентавры. Кроме полного отсутствия какого-либо вооружения на этих копытных мужиках, я имел возможность оценить их физические кондиции, выносливость, скорость, а также мозоли на руках. Всё было на уровне «иго-го»! А еще они очень умело скакали по лесу. Все это нас приводит к одному единственному выводу, неизбежному как торжество социализма на обломках мира, пожранного неумеренным потреблением: кентавры играют роль курьеров, трудяг, переносчиков тяжестей. Где подобное потребно? В лесу, где есть общество, нуждающееся в сильных и неприхотливых рабочих.

То есть там, где есть база, лагерь, малина, перевалочный пункт, центр, штаб!

Именно там я найду Шайна, Аргиовольда, а также Генерала. Последних я небольно убью лопатой по голове, потом ограблю карлов, потом помогу Вермиллиону стать богом, а затем заживу как король, потому что у меня будет крыша из двух богов, куча золота, личная суккуба и чертова ослиная башка над камином!

План⁈ План, я вас спрашиваю?!!

Ох, простите. Совсем забыл сказать — да, я пометил того самого кентавра, который меня и нес. Магически, конечно, не надо тут про меня лишнего думать. Че думаете, зря я его бесил, что ли?

— Так, ученик, — когда было всё готово, изрёк Вермиллион, — Уступи мне ведущую роль, а сам контролируй силу бога. Мне сейчас нужна только мана. Это будет сложно, но мы справимся, если ты не будешь дурить… как обычно.

Дурить я не собирался, поэтому, взял с энтузиазмом шевелящегося Игоря в руку, сосредоточился как в последний раз. Волшебство началось.

Окутать магией целый Орзенвальд было нереально, но вот использовать башни как ретрансляторы, имея пот и волоски со шкуры кентавра — вполне достижимо, так что вскоре, пусть и через совсем недетские усилия, мы с Вермиллионом нашли…

— Да быть того не может! — буркнул я, протирая глаза, в которые как будто феи насрали, — Там же не выживает никто, во всех легендах говорится! Да как так-то⁈

— Сам удивлен, — подумав, сообщил мне архимаг, — Но всё становится куда сложнее, Джо. Я теперь не знаю, что и думать.

— А я знаю⁈ — цыкнул зубом я, — Как так вышло, что они устроились в Долине Несчастий⁈ Туда след идет! И как так вышло, ядрена вошь, что они туда утащили бога, который эту сраную долину и организовал⁈ А разбираться с этим мне! И срочно!

Вот же гадство!

Долина Несчастий была местом, где Скарнеру много лет назад попытались начистить рыло другие боги. В результате родилась зона с сугубо отрицательной удачей, имеющей просто зашкаливающие характеристики. Там не могло выжить вообще ничего… кроме меня и Шайна, но, каким-то образом, Сопротивление организовало там свою базу. Тут уже было страшно чхать на этих мультирасовых недоносков, куда важнее было то, что Скарнер может найти способ впитать жуткую силу долины, а затем… черт знает, чем это могло кончиться!

— Лючия!! — не стал мелочиться я, вызывая себе местную светлоликую сотону особо крупного калибра, — Тут жопа!!!

Грянул гром, раздрыжлось пространство, меня осияли лучи божественной благодати, ага-ага, старая пластинка, давай мать, сворачивай иллюминацию! Жопа-жопа-жопа!

— Джо, ты совсем охренел? — недовольно и сердито спросила меня явившаяся божественная женщина, упершая руки в бока.

— Слушай, а потом сама реши! — гавкнул в ответ я, начиная торопливо объяснять, почем теперь фунт изюма и где порылась собака.

— Жопа! — моментально сбледнула светлая и добрая и вообще очень сексуальная богиня.

— И я о том же! — горячо поддержал её я, наливая себе чего-то алкогольного, — Мне нужны подробности!

— Мне тоже налей! — рявкнула богиня, начиная что-то судорожно богинить по-своему, — Много! Крепкого!

— Верм, ты этого не видел… — пробормотал я, по-шурику сматываясь за «много и крепким».

— У нас с Лючией уже свои отношения, — неожиданно напыщенно выдал архимаг, — Ей незачем меня беречься!

Офигеть, дайте две. У моей башни отношения с богиней. Хотя, чего я хотел?

Как оказалось, божественным сущностям бухло нужно только в качестве базы или, я не знаю, концепции. Когда я приволок бочонок абсента, Лючия, не отрываясь от своих внеземных дел, намахала на бочонок обеими руками, что-то рявкнула, о чем-то рыкнула, а затем уже проворчала мне:

— Прокляни его своей силой! От души! Но только напиток!

Тут меня заставлять не надо было, вложить фиолетовой хрени в зеленую хрень — это прямо без вопросов! Под сдержанный мат Вермиллиона удалось влить столько, что бочонок окутали молнии, но это работающую богиню ни грамма не смутило. Приняв от меня полный фужер жидкости, которая весьма самовольно вращалась в посудине, Лючия махом хлопнула почти пол-литру и… замерла.

Я с тревогой и любопытством смотрел на происходящее. Богиню довольно быстро попустило, она даже крякнула, сведя глаза в кучу, а затем, дыхнув огнем и предупредив, чтобы не смел и капли пробовать «этой дряни», снова начала чудить. Что-то у неё очень конкретно не получалось.

Мы ждали. Бочонок продолжал окутываться молниями, гостья замахнула еще стакан и начала легонько покачиваться, а Вермиллион мудро хранил молчание. Заскучав, я взял Игоря, который принялся почесывать мне спину. Не ну а чо? Тут и ежу ясно, что на очереди очередной апокалипсис, а это дело знакомое…

Тут, как в сказке, скрипнула дверь, в помещение ворвалась встрепанная эльфийка, ругаясь и завывая на тему, чтобы некий хитрый подонок, обманщик, гад и эксплуататор Джо немедленно отдал ей документ, в котором граф Караминский жалует Наталис Син Сауреаль целым лесом, нахаляву и просто так. Ибо вообще уму непостижимо, как эта скотина, этот циничный и обнаглевший тип, посылающий невинных девушек на грабеж карловых корованов, имеет наглость таить от неё такое!

Ну да, ворвалась.

Встретилась взглядом с Лючией.

А тут значит иллюминация еще, все эти круги светящиеся, томный хор из ниоткуда, блики на стенах, прочая божественная ересь, бочонок с молниями… и я, чешущийся как шелудивая собака.

— Я попозже зайду! — пискнула бледная как смерть девушка, исчезая чуть ли не телепортацией.

— Еще налить? — покосился я на богиню.

— Д-да, — переборов некоторое сомнение, кивнула она.

Это было неправильное решение, потому что стакан, кстати, уже слегка потерявший форму, оказался лишним. Ну а как иначе трактовать то, что хранительница волшебников нетвердой походкой подошла к стулу, хлопнулась на него, а затем, поставив на столешницу локоть, подперла рукой щеку и посмотрела на меня как собака Павлова на светофор?

— Я н-не могу… — выдавила она и замерла, глядя на меня большими красивыми глазами.

— Поднять ногУ? — нервно скаламбурил я, отдирая щупальце Игоря от мест, куда оно проникать было точно не должно.

— П-понять, — выдавила богиня, — Всё сложно, Джо. Налей ищо.

— Так мы уже не решаем проблему, а просто бухаем? — покопался в собственных планах я, находя смену концепции не то, чтобы совсем уж ужасной. Набухать явленную в физическом мире богиню, а затем, как это водится у приличных людей, переспать с ней? Ну, апокалипсис может подождать, знаете ли…

— Н-нет! — встрепенулась Лючия, — Всё оч-чень ужасно! Кош-шмар. Налей ищо.

— Ла-аадно… — с сомнением прокряхтел я, подходя к бочонку с новым кубком.

Ну а почему бы и нет? Я же волшебник, до Долины Несчастий доберусь быстро… но потом.

— Я-я не могу про… прон… порн… порнзить… — тем временем докладывала богиня, то и дело роняя голову с подпорки, — … взглядом сво…ик! Божес… ским. Взгля… дом. Порнзить! Не…

— То есть, ты не видишь, что происходит в Долине Несчастий.

— Во! — встрепенулась светлая, но очень пьяная богиня, — Не… ик… могу. И… эта… Порсотивлени…е. Твоё. Это. Не… нашла. З-з-значит… они все там. Та…ик! М!

— Ла-адно… — протянул я, протягивая ей стакан, — А может, помощи у кого-нибудь попросим? Ну, из твоих коллег?

— Ты што⁈ — на меня тут же испуганно и возмущенно выпучились, — Низя! Позор! Моя пер-тур-бация… ик! Пострадает!

Ох уж эти женщины. Ладно, тогда будем по старинке. Сами. Но сначала…

Увы, мои грязные поползновения, то есть ласковое утешение впадающей в грусть и печаль женщины, не дошли далее поглаживания затылка Лючии, весьма благосклонно отнесшейся к тактильному контакту, потому что в помещении внезапно раздался новый голос:

— Вы не звали, но я пришла! Припёрся. На помощь вам! Цените! Любите! Сначала вы! Потом я! Ура!

Голос был жутко неприятным, ибо двоился. Казалось, что мужчина и женщина говорят одновременно, но с небольшим, крайне раздражающим отставанием. Мне, уже предельно сытому в жизни появлением незнакомых голосов за спиной, внезапно стало очень яростно, потому что Лючия — вот она, а тут всякие пи…

Уоу.

За моей спиной обнаружилось хтонически неописуемое в плане одежды существо, напоминающее разделенного вдоль напополам человека. Одна сторона хрени была мужской и бородатой, вторая женской и красивой. Феерический прикид этой сущности был способен привести цыгана-сутенера с хронической ненавистью к эпилептикам в состояние перманентного оргазма с сердечным приступом под конец. В глазах твари, надругивающейся над всеми смыслами, включая здравый, царило нечто среднее между маниакальным остервенением и отбитым восторгом первокурсницы, которая еще не поняла, что за чудесный веселый пакетик с вкусными веществами, отданный ей этим красивым негром, придётся кое-чем заплатить.

— М-мать! — я содрогнулся, пытаясь взять свои мысли под контроль, — Что за хрень?

— Кашалот! — мрачно булькнула частично протрезвевшая Лючия, — Вот теперь… ик! Совсем. Жопа.

— Мы есть Шакалот, дорогая сестра! — прозудела невыносимая хреновина, выполняя реверанс, — Я обижена и оскорблен!

— Бог безумия, — невероятно мрачным тоном заявил о своем присутствии Вермиллион, — Ученик, не смотри на него.

— Как это — не смотреть на меня⁈ — тут же возмутилось жуткое божество, — Не сметь на меня не смотреть! Я есть прекрасен! И восхитительна!

Моя голова, разумно отдёрнувшаяся в сторону, начала как-то сама поворачиваться к этому чудовищу, но, оказалось, что у Лючии еще остался порох в ягодицах, потому как богиня, злобно рявкнув, махнула рукой, превращая бога безумия… в курицу.

— Не сметь крутить мозги моему святому! — выдохнула она, а затем ласково посмотрела на меня, — Джо, миленький. Налей ищо!

Я мучительно икнул, но пошёл к бочонку. Шакалот, тем временем, немало не смущенный сменой облика, задорно бегал по помещению, пытался кудахтать двойным голосом и что-то клевать с пола. Мотнув проясняющейся головой, я решил налить и ему, поставив кубок с дымящейся жидкостью на пол. Курица, как будто только этого и ждала, тут же подбежала к посудине и засунула в неё голову целиком.

— Твой Святой? — наконец, решил прояснить вроде бы стабильную обстановку я, обратившись к замахнувшей очередную стопку богини.

— Мой, конечно! — захлопала та неоправданно глупыми и пьяными глазами, — А чей еще? Мой!

Ничего себе новости. Меня тут приватизировали!

— Хрен там рос! — высунул Шакалот клюв из опустевшего стакана, — Общий! Безбожий Святой — всебожий Святой!

Чего?!!

— Щас я тебя буду бить! — грозно пообещала богиня, пытаясь встать, — Нога! Ногами!

Залихватски кукарекнув, курица, не дожидаясь, пока Лючия воздвигнется, метнулась мухой к бочонку, а там, вцепившись в краник так, что он до половины залез ей в горло, принялась дёргаться как эпилептик. И, кажется, каким-то образом высасывать содержимое. От такого зрелища силы Лючию оставили, и она бухнулась назад, умоляюще посмотрев на меня.

Я стоял, массируя виски.

Дурдом какой-то.

— Несчастье не надо никому! — наконец оторвался от краника Шакалот, — Ни мне, ни мне, ни тебе, ни ему! Я знаю и ведаю, пришла помочь, рассказав всё как есть! Но не просто так — я хочу подарок! Вот эту чудесную тварь!

— Игоря я тебе не отдам, — покачал я головой, — Никому не отдам. Даже не смотри на него.

Последнее пришлось договаривать, подняв мою кракеновую метлу над головой, потому что подбежавшая к моим ногам божественная курица начала подпрыгивать, явно возжаждав клювом схватить алкаемое.

— Скарнер возродится! — прыгала курица, — Боги проиграют! Весь мир в труху!

— Напугал ежа голой сракой! — фыркнул я, — Друзей не меняю и не отдаю!

— Вот именно! — на меня обрушилось сзади девичье тело, крепко вцепившись в шею, — И богинь!

— Жопошники! — внезапно обиделась курица и снова поковыляла к бочонку!

— Догони его! — азартно потребовали мне на ухо, — А то всё выпьет!

Здравствуйте, меня зовут Джо, я башенный маг из самого спокойного места в Орзенвальде. Неделю назад у меня было две проблемы — шизофрения у любимого кота и говорящий осел во врагах. Здесь и сейчас я присутствую в компании двух нализывающихся богов, причем один из них в виде курицы, а вторая сидит у меня на коленях, обнимает за шею и сморкается в воротник!

Ах да, и апокалипсис.

В чем суть проблемы? В Долине Несчастий сражались боги. Мутузили друг друга от души, на всю котлету. Били своей волей так, что законы мироздания завивались в трубочку и меняли полюс с вектором. Засрали своими энергиями там всё просто до невозможности. Особенно Скарнер. Так? Так.

То есть там, в этой проклятой долине, дофига его эманаций, причем чистейших, во времена, когда этот бог был в полной мощи, в полном своем великолепии, на пике силы. Теперь туда притащили его… личность, можно сказать. Ослабленную, обессилевшую, полудохлую. Может она взаимодействовать с той силой, которая бурлит в долине? Нет. Не может. Никак. Если только не будет верующих, которые посвятят себя Скарнеру, а затем будут ему молиться напрямую, что постепенно направит энергии этого места прямо к богу. Соединит их.

Самое паршивое, что в ходе этого напитывания обязательно изменится баланс по нашей связи. Я намного больше Шайна в плане энергетической ёмкости и интеллекта, но стоит Скарнеру запитаться достаточно, чтобы проявить себя хотя бы на секунду… и тогда вся божественная мощь покинет меня, устремившись к своему хозяину. Он попросту станет главным в нашей противоестественной связи, и заберет себе все.

— А вместе с этим он впитает и все остальные энергии Долины Несчастий, станет самым крутым, врежет нам и… — лежащая на спине курица с задранными лапами задумалась, тоненько отрыгнула, а затем добавила, — … потом будет совсем плохо. Особенно мне. Я не хочу, я боюсь, я несогласен!

— То есть всё Сопротивление сейчас молится моему коту посреди долины, куда нормально могу пройти только я? Так что ли? — решил я уточнить детали.

— Пройти можно, если осторожно, — подумав, ответил Шакалот, разглядывая нас с богиней одним глазом, — Но времени немного. Три-четыре дня. Они пока не очень молятся. Собираются. И карлов ждут. Им долину обещали.

— Каких карлов? — не понял я.

— Да каких-то там… — подрыгала лапой курица, а затем снова заинтересованно уставилась на нас, — Слышьте… третьим буду?

— Чего? — не понял я под сопение давно затихшей богини.

— Не будешь! — сердито отрезала та, тыкаясь мне носом за ухом.

— Жопошница, — поставил вердикт бог безумия.

— Иди домой уже! — огрызнулась Лючия.

— Да я б хоть посмотрел!

— Кашанавт!

— Шакалот! — горестно всхлипнул пьяный, а от того куда более понятный бог, — Эх, пойду я. Тварей не дарят, трахаться не дают. Злые вы. Уйду я от вас.

— Катись уже! — Лючия, явно настроившаяся на другое, лишь злобно пробурчала, — Помощи как от козла молока. Разве что информацию сообщил. И как всегда, придётся всё самой делать…

— В смысле отправишь туда Джо? — спросил я с сарказмом, пожимая горячую ягодицу этой ж-жж-женщины.

— Ага, — простодушно кивнула она, окончательно переходя в режим «пришла весна, пора любви, кого поймал — того люби».

Что могу сказать? Всё прошло хорошо, волшебно, даже божественно, но… с утра я обнаружил на полу в комнате, где происходила божественная пьянка, куриное яйцо. Обрадоваться этой находке как-то вот совсем не получилось!

///

Знайда, задумчиво нахмурившись, наблюдала за тем, как Кум гоняет по саду её завывающего мужа и Хатушу. Последняя бегала совсем голой, тряся своими мелкими сиськами и заполошно взвизгивая, когда её мощных ягодиц касалась очередная маленькая молния с рогов быка. Мужику доставалось куда сильнее, от чего он хрипел, трясся и часто обнимал яблони, причем его каратель вовсе не собирался его бодать и топтать, а переключался на знайдину подругу. Штанов на муже не было.

Мрачно вздохнув, девушка облокотилась на забор, продолжая наблюдать за этим вот зрелищем. Подругу и мужика ей жалко совсем не было.

Нравы в Липавках всегда были очень свободные, никого особо не волновало, кто там в кого тыкается. Тем более, что говорить про саму Знайду? Она всегда была неторопливой в разуме, зато доброй и богатой телом, так что внимания на неё обращали частенько. Да и она против-то особо не была. Житейское же дело, да и не без приятственности. Да и не корову ты проигрываешь.

Корова, тем временем, уверенно выигрывала, заслуживая медленное знайдино одобрение. Причиной негодования обманутой супруги было одно из немногих местных табу, которое её мужик и её же подруга порушили прямо вот совсем. Плюнули, можно сказать, Знайде в душу — грешили, собаки, на чужом супружеском ложе. Помяли всё, попачкали жопами своими потными. Бык даже вон, разозлился.

К вопросу, как Кум смог проникнуть к ним в дом и выгнать обоих в сад — Знайда не задавала. Это уже было вне её компетенции и кругозора.

— Позови его! Позови! — жалобно кричал караемый муж, — Знайдушка!

— Не буду, — мрачно отвечала девушка, — Скотина.

— Ай! — кричала Хатуша, вчера только одалживавшая у Знайды кувшин с маслом, — Спасите! Убивают!

За такое вранье она была оттолкнута бычьим боком в малину, давно и неприлично разросшуюся, что, конечно, привело к появлению шикарнейших царапин во всю Хатушу.

— Не убивают тебя… — тихо, но уверенно пробурчала хозяйка опороченного дома, — Так тебе и надо! Стервь!

В голосе вечно доброй и спокойной Знайды это ругательство звучало прямо как проклятие.

— Знайдушка!

— Подруженька!

— Что-то какой-то слишком умный бык, — задумчиво проговорила вспорхнувшая на плетень рядом со Знайдой курица, от которой сильно пахло спиртным, — Чего он такой умный-то?

Девушка задумалась. Кум? Да он вроде всегда такой был. Красивее только стал, когда ему одежку сочинили. Прямо настоящий рыцарь! И молниями бьет. Как маг. Неужто изменился? Да нет, вроде…

— Джо, — обстоятельно подумав, ответила Знайда курице, — Он знает.

— Да ну его нафиг, этого Джо! — содрогнувшись, сообщила ей в ответ птица, — Он скучный. И однолюб. В смысле не многолюб. И занят. Однолюбством. А может, кто-то еще знает?

Знайда задумалась. Кум отгонял негодяев всё дальше и дальше, девушке стало скучно и немного тоскливо. А каждый раз, когда ей становилось тоскливо…

— Пойдем у Наталис спросим? — простодушно предложила она курице, — У неё и вино есть. Она эльфийка.

— А пойдем! — охотно согласилась с ней собеседница, — А давай еще быка захватим? Я на нём поеду.

— … можно. Кум! Кумчик! Иди сюда!