Джо 4 (СИ)

Глава 10 Экстаз и кролики

Это был прекрасный летний вечер. Солнце ласково светило, ветерок тихо овевал уставшие после трудового дня лица, а мы сидели около моей башни и пили чай. Я, барон Бруствуд, Зеленый Рыцарь сэр Бистрам, да еще гоблин по имени Санс. Тихо звенели бокалы, когда достойные доны находили тост достаточно проникновенным, чтобы чокнуться, шипел шашлычок, исходящий жирком на мангале, одуряюще пахли эльфийские травы, которые мы использовали вместе с давленными помидорами, дабы придать мясу изысканный вкус. Очень приличное чаепитие, очень.

На душе у всех царили мир и благодать, не омрачающиеся даже ворчанием Араньи Редглиттер, пользовавшей сейчас изнемогшего Астольфо, натершего себе ноги. За гоблиншу волнения не было никакого, так как поселившаяся у меня в башне эльфийка, буквально пришедшая на смену двум уже улепетнувшим домой магам, никогда не отказывалась от ста граммов, так что у бывшей пиратки там была своя атмосфера и компания.

За частоколом уютно помукивал бронированный Кум, обходящий свои владения. По слухам бык, покрывший сегодня аж три коровы, полностью восстановился, однако сохранил страсть к дарованным ему «доспехам», а к покрытию на рогах не подпускал вообще никого, кроме Знайды, которая их время от времени полировала.

В общем, чего еще желать волшебнику? Приятная погода, приятная компания! Разве что… чая? Но какой чай-то, я вас спрошу, какой чай⁈ Тут на столе места нет!

Как обычно это и бывает, нашелся разумный, решивший, что без него происходящее не совсем полноценно, а значит надо нанести визит. Разумным этим был постучавшийся в мои свежевыструганные ворота карл Аграгим Соурбруд, вполне приятная личность во многих отношениях и обстоятельствах, но, как оказалось — не сегодня.

Сегодня Аграгим был умилен. Выдув с литр самогону, эта копна черной шерсти принялась ласково на меня смотреть, помаргивая маленькими глазками из толщи волос. Аграгим совершал плавные жесты, умиротворяюще басил, кушал в меру, а затем даже добыл из бороды полудохлую мышь, гигиенолюбиво отбросив её в сторону. Это было крайне нетипичное поведение для прямого как палка карла, которое изрядно встревожило хорошо знакомых с ним личностей, к которым относились мы все, поэтому чаепитие, так и не принявшее образ хорошей пьянки, начало угасать. Сначала ушел Санс, потом откланялся забравший сына барон, потом упал под стол Зеленый рыцарь, решивший повторить подвиг карла с литром самогонки…

— Джо… — многозначительным и очень задушевным голосом проурчал Аграгим, — А Джо?

— Слушаю тебя внематочно, дружище! — с ехидной донельзя мордой проговорил я, всем своим видом намекая, что кривую козу, на которой подъезжал ко мне карл, видно было даже сквозь частокол.

— Гм, — рожа карла, явно не ожидавшего моей рожи, несколько скисла, — Видишь ли… тут такое дело…

— Какое дело? — еще более корыстолюбиво, но игриво переспросил я, выражая всем своим видом хищный интерес.

— Ну… твоя эльфийка… — окончательно смешавшись, пробубнил карл, — Она никого в лес не пускает. А там растут очень интересные… травы… Не дело это, дружище!

— Ну да, — пожал я плечами, — Она их мне и выращивает. За деньги. По всему лесу. Так что это мои травы, Аграгим.

— Тебе⁈ — искренне удивился карл, чуть не пролив из кубка, откуда он угощался.

— Ну да, мне, — хмыкнул я, тоже выпивая, — Она живет в лесу, растит в лесу травы, на этом и живет. Я ей плачу полновесным золотом. Так что тут всё очень ровно, приятель.

— Зачем тебе столько трав⁈ — задал карл весьма непорядочный вопрос, на который я нахмурился, покачав головой. Досадливо сморщив нос-картошку, он поправился, — Как насчет поделиться?

— Самому не хватает, — приятно улыбнулся я, — Но эльфийка отказывается засевать соседний лес, говорит, что и так работы много. Но если вы раздобудете себе эльфа, то я уговорю свою девочку продать ему семена…

Мои слова вызвали большую грусть в карле, который, как и все нормальные разумные, любил, когда всего побольше и нахаляву. Поняв, что с меня в этом плане профиту, как с козла молока, хитрый Соурбруд попробовал напоить меня моим же бухлом, чтобы попутно вызнать, на что я трачу такую прорву зелени. Обижать карла полным отказом мне не хотелось, поэтому устроил ему дегустацию напитков, которые я настаивал в своих громадных закромах на эльфийских травах, попутно объясняя ему за цены. Одну общую, одну оптовую и одну для друзей. Про общие Аграгим Соурбруд слышать не хотел. Он в этом плане мыслил себя только моим оптовым другом.

Тем не менее, карл потерпел сокрушительный дипломатический провал, чем напомнил мне зергамота, тоже желавшего все сразу и бесплатно. Правда, в отличие от четырехногой гориллы, бросаться на меня карл не захотел, а лишь кисло признался, что пришел ко мне не своей волей, а по приказу старейшин клана. Мол, те готовятся сделать графу Караминскому шикарное предложение, потому как уже заключенная сделка обещает великие возможности как для графства, так и для клана, но при этом хотят, чтобы у Аграгима в выбранном для филиала клана ведомстве, то есть баронстве Бруствуд, всё было «под контролем». Особенно я.

— А вдруг ты не только нам чего-то продаешь? А вдруг тебя кто перекупит и банки налево уйдут? — бубнил карл, — На одном честном слове в нашем мире жить шатко, Джо. Очень шатко! Мои желают больших гарантий… Такое предприятие!

— То есть, чтобы я всё своё только вашему клану продавал? — весело хмыкнул я.

— Ну да, — почти виновато кивнул Аграгим, пряча глаза.

— Так вы, карлы, и десятую часть прибыли мне не делаете. Я с вами, считай, по доброте душевной.

— Ч-что⁈ — от такой новости чернобородый опешил всерьез.

— Мне эльфийка целый лес трав растит, — вздохнул я, — Ты сейчас с десяток напитков перепробовал. Я их продаю в этом мире, в волшебном, за океан отправляю, на столы королей. С консервов мне капелька капать будет, даже когда вы здесь в силу войдете. И это далеко не всё, дружище, чем я занимаюсь. Так что ваши старейшины, похоже, утрутся.

Разразилась долгая нехорошая тишина. Я терпеливо ждал, прекрасно видя, что самому Соурбруду всё это, весь разговор, поперек глотки. Но карлы, как и эльфы, выше всего ставят свои рода и кланы. Как минимум, я должен был выслушать этого разумного до конца.

— А если не утрутся? — с трудом вытолкнул из себя карл, мрачно глянув на меня, — Ну подумай, Джо… где ты? И где клан? Граф-то тебя не защитит, ему это никак не с руки. Да и Гильдия утрется, что бы тут с тобой не сделали…

— Ну и секрет консервов уйдет на все четыре стороны, — пожал плечами я, — Вместе с моими бутылками уйдет, Аграгим, по всему миру. Так что нет. Не будет у Соурбрудов никакой власти в Бруствуде. Здесь закон — барон. А я его помощник и защитник. Захотите это изменить, так попробуйте, только передай старейшинам — их граф тоже защищать не будет.

— Защищать? От тебя? — подвыпивший карл тут же начал злиться, — От волшебника башенного сопливого⁈ Ты сейчас всерьез⁈ Хочешь меня смехом убить?!!

— Попробуйте, — холодно улыбнулся я, вставая из-за стола, — Просто попробуйте. А теперь тебе пора, карл. В этом доме тебе больше не рады.

Законы бизнеса ничем не отличаются от законов войны. «Разделяй и властвуй». «Где тонко, там и рвется». Не было ничего удивительного в том, что клановые карлы, обстоятельно обсосав попавший им в рот палец, решили попробовать отгрызть побольше. Это вовсе не значит, что Аграгим сволочь, как и большая часть клана, но законы бизнеса, если ты в нем начал вариться — нужно уважать. А это сейчас для меня значит принять вызов, а затем очень больно щелкнуть по алчному карловскому носу, решившему сунуться туда, где его не ждут.

Непомерная задача для башенного волшебника, но абсолютно плевая для Мастера Гремлинов. Да, эти существа не могут жить в обычном мире, но ненадолго появиться и надрать кому-нибудь жопу? Легко. Особенно с некоторой подготовкой, которой я сейчас займусь.

— Ты маешься ерундой, вместо того чтобы заниматься поисками накопителей магии, ученик, — отреагировал на мои научные изыскания заключенный в башню архимаг, — Это печалит меня.

— Ты же размышляешь о нейтрализации энергии, чтобы стать богом? — не понял я отповеди.

— Именно. Размышляю. Чтобы размышлять лучше, мне нужно больше магии. Займись этим.

— А лучше мной займись, — проворчал амулет на груди, — Я тут скоро состарюсь и помру! Или погружусь в вечный цикл любви самой себя!

Хм, как бы украсть своих же собственных големов из Школы Магии? Может, научиться разделяться?

Дела, дела. Ни минуты покоя.

Плюнув на всё, я удалился в свой кабинет, чтобы поразмышлять над возможной противокарловой обороной башни, но мне не дали. Ворвавшееся лицо эльфийской расовой принадлежности завопило противным голосом жены, давно забывшей тот волшебный медовый месяц, в течение которого мы были так счастливы:

— Человек! У тебя нет маленьких мисочек и ложечек для детей! Займись этим немедленно!!

— А мускулистого голого эльфа в бантиках тебе не завернуть⁈ — тут же не менее стервозным голосом откликнулся амулет у меня на груди, — Вот с таким х…!

Я мученически возвел глаза к каменному потолку. Плюсы от появления в башни эльфийки были какими-то незначительными. Нет, не будь у меня суккубы и знания о том, что эльфы к людям не питают каких-либо сексуальных эмоций, то юный задорный зад остроухой хотя бы в пассивном режиме поднимал бы мне тонус и общий жизненный настрой, но без этого чарующего воздействия Наталис превращалась в капризного шумного ребенка, от которого даже Игорь постоянно скрывается. Вермиллион её игнорирует, в отличие от всех остальных жителей башни, а вот мне, увы, не суждено.

Приходится слушать, как срутся суккуба и эльфийка, уже позабывшие острую нужду зеленокожих младенцев в посуде.

— Хозяин, повесь меня ей на шею! Я её так вы…у!!

— Человек! Выкинь эту мерзкую побрякушку! Поганый демон слишком тупа для этого мира!

— Кто тут тупой, ты, коза безрогая! Лесное страшилище!

— Это я страшилище, ты, давалка карманная⁈

— А ну цыц обе! — разозлился я, — Обеих возле Шайна оставлю, будете его слушать сутки, без возможности говорить! Чего устроили⁈

— Отправь меня в Дестаду! — выложила карты на стол эльфийка, сверкая честными глазами, — Я Мойру навещу и ложечки с кружечками куплю! Хоть кто-то о детях позаботится!

Ах ты ж хитрая ты жопа… «Отправь меня в Дестаду» означает «подари мне десяток золотых»!

— Слышь, зараза? — угрюмо донеслось из моего амулета, — За десять золотых в Дестаде хозяин всю ночь в борделе баб имел, вино пьянствовал, и жрал от пуза! А ты бы ему за это хотя бы…

Предложение суккубы было… суккубским, что и говорить. Ну или человеческим, нормально так человеческим, по-человечески. Ну вы понимаете, да? Но вот для нежной эльфийской организации, для её тонкой чувственной натуры, для души высокорожденного бессмертного… это оказалось слегонца многовато. Вспыхнув как маков цвет, Наталис Син Сауреаль стремительно покинула сначала поле боя, а затем и мою башню… причем, кажется, открыв ворота настежь ударом красного лица.

— Пф! — отреагировала Лилит, — Тоже мне. Хозяин! Я тебе десять золотых сэкономила!

— Да я бы ей и не дал… — уязвленно пробурчал я, пытаясь сосредоточиться.

— После того, как ты вчера полвечера себе на счет деньги заливал? — сардонически вопросила меня демоница, — Еще как дал бы! И на пироженки бы добавил.

Оставалось лишь грустно вздохнуть, соглашаясь с противоестественным созданием. Не люблю и не умею быть богатым, хотя вечно стремлюсь. А тут считай на голову такое свалилось, почти бесплатное, за день работы. Эльфийка вполне могла почуять! Она такая…

Из всех зол я выбрал меньшее, поэтому, как следует замаскировав Аранью, направил гоблиншу в Мифкрест вместе с тремя помощниками. Там гоблины должны были закупиться рядом нужных нам в хозяйстве вещей, а заодно привести одну гостью, которая еще и не подозревала о своем высоком статусе. Кроме всего прочего, эта самая будущая гостья терпеть ненавидела отрывать свой пушистый зад от дивана (между прочим, роскошного и нового), но, будучи златолюбивой как некоторые эльфийки, не могла не польститься на аргументы, которыми я в изобилии снабдил Аранью.

Вот так, к ужину, вполне приятному и разнообразному, под сень моей гостеприимной башни вступила одна леди, кошачий зооморф по расовой принадлежности, гордо носящая имя Сиффра Хашисс.

— Так вот вы кто! — бурно удивлялась кошкодама за бокалом рубиново-красного вина, стоимостью в один пролет чугунного моста, — Тот самый Джо! Проклятье Фей! Ветра Магии, как вы молоды!

Дама не знала меня в лицо, несмотря на то что нас уже связывал год совместного ведения бизнеса, в течение которого я не только снабжал её эксклюзивно увлекательными манадримами, но и предложил новую концепцию одноразовых устройств, которые сейчас продавались как горячие пирожки. Теперь же она была удивлена и, как всегда, насторожена настолько, что у неё буквально вся шерсть дыбом стояла.

— Ах почтенная Сиффра, — тем временем урчал я, что кошколеди аж перебирала бедрами в своем удобном кресле, — Дела идут хорошо, дела идут замечательно, но могут идти еще лучше! У меня есть к вам весьма интересное предложение…

— Насколько интересное, почтенный Джо? — шевелила усами мадам, тщетно пытаясь удержать свой хвост расслабленным.

— Оно практически гарантирует, что вы сможете открыть свою диванную фабрику, — коварно улыбался я, — Или мебельный завод. Тут уж как сами пожелаете. Речь идёт о товаре стоимостью пятьсот золотых за штуку…

От моих слов кошкоженщина судорожно сокращалась, давясь вином и пуча глаза. Её трясло и улюлюкало, корежило и колбасило, а я, милостиво поглаживая разлегшегося на мне Игоря, ласково улыбался, рассматривая гостью с добрым ленинским прищуром.

— Пятьсот золотых⁈ — наконец, прохрипела хозяйка «Иллюзиона», — За ЧТО⁈ Мы не продаем диваны императорского качества! Только манадримы!!

— Именно манадримы, — я положил на стол пластинку волшебного кристалла, а затем, посредством Игоря, придвинул устройство к гостье, — Пожалуйста, ознакомьтесь, уважаемая Хашисс. И не беспокойтесь, там вы не увидите ничего, что могло бы причинить вам хоть какой-то вред…

Доверие и репутация страшные штуки. Вот взять мою гостью, она отнюдь не доверчивое существо, но, уже зная меня, пусть и не в лицо, прекрасно отдавала себе отчет, что она последний разумный в Мифкресте, которого старина Джо хотел бы обидеть. Это уже было понятно по тому, что Сиффра слезла со своего возлюбленного дивана, но, как понимаете, предложения и озвученные суммы сильно обескуражили несчастную (но богатую) женщину. Тем не менее, расположившись поудобнее в кресле, Хашисс без особого внутреннего метания, воспользовалась манадримом.

Спустя два часа она открыла глаза, села, двигаясь немного скованно, а затем, сняв со стола бутыль с винищем, присосалась к ней как к мамкиной сиське. Выдула всё, а это, пардон, литра три жидкости, мы ж, всё-таки, в фэнтези, а не в «Пятерочке»… Совершив сей акт алкогольного грехопадения, кошкоженщина поморгала на меня стремительно пьянеющими глазами и выдавила:

— Мне нужен будет опытный образец!

— Я предоставлю вам два, — для верности, я указал прямо пальцами, — Один для личного пользования, а второй для… общеобразовательных целей. Пробник, так сказать.

— Никаких запасов…! — тут же хрипнула кошкодама, — Всё только по заказу! Мы продаем… манадримы… а это — подарок! Да! Подарок!

— Вы читаете мои мысли, уважаемая, — осклабился я, — Как можно продавать почти живое существо, которое в будущем станет еще и мыслящим? Нет, это непорядочно. Друзей нельзя купить, тем более таких. Можно лишь приобрести волшебный билет к ним… тем более, что каждый покупатель сам будет работать над… отношениями со своим новым… другом.

— Вы ужасный-ужасный-ужасный волшебник, Джо… — бубнила Сиффра Хашисс, не отрывая от меня влюбленного взгляда, — Вы настолько ужасный, что я аж не знаю, куда деваться!

Её губы говорили «нет», но её тело кричало «да!». Я сидел, поглаживая свою кракеновую метлу, тихо радовался тому, что на этот раз догадался отключить звук суккубе. Та точно бы дала совет о том, куда деваться этой несчастной женщине, с ушами и хвостом утонувшей в моих соблазнах…

///

Шумно обнюхав лягушку, Кум строго фыркнул на неё, но проклятая амфибия осталась невозмутимой. Поразмыслив как следует, бык решил не гневаться на тупое существо, а вместо этого продолжил обходить свои владения. Сегодняшний променад был прерван необходимостью донести из леса Знайду до её дома, сама девица перемещаться разучилась, как и принимавшая её в гостях остроухая затворница, но бык всегда был рад прийти на выручку друзьям!

Тем не менее, обход дело священное! Никогда не знаешь, что может таиться в траве, деревьях и кустах вокруг башни его Лучшего Друга!

Постоянная бдительность!

С тех пор, как бык украл вкусного пойла у человека из башни, получил жуткие травмы, но был им вылечен, в большой голове прекрасного и сильного Кума зародилось множество мыслей. Некоторые из них бык думал, на некоторые не обращал внимания. Думать ему понравилось. Можно было думать и есть, думать и крыть коров, думать и ходить за Знайдой… всяко веселее, чем раньше. А кроме этого — прекрасное блестящее нечто, что теперь покрывало ноги быка и часть его великолепного крупа! Оно было настолько… прекрасным, что могучий и свободный зверь (каким он себя безо всякого сомнения считал) несколько раз даже порывался уйти путешествовать, чтобы показать себя миру.

Но как же жители Липавок без него?

Правильно, никак.

Никто даже не подозревал о том, что Кум уже победил несколько подозрительных двуногих прощелыг, восемь волков, четырнадцать сусликов и бессчётное количество других, более мелких, но не менее вредных созданий, покушавшихся на покой местных жителей! Еще он побеждал кусты, деревья, несколько сараев, одну крайне подозрительную повозку… но это все мелочи. Ему же надо было тренироваться!

Зато теперь он истинный воин-защитник своей земли! Он могуч, свободен, красив и умен, он вышагивает гордо! Его взгляд остёр и бдителен, а поступь содрогает твердь!

Технически, именно последнее и послужило причиной произошедшего события, выглядящего, как раздраженный крупный ёж, вынырнувший из кустов с сопением и воинственным пыхтением. Тварюшка принялась напрыгивать на удивленно вставшего Кума, топорща иглы и мечтая, видимо, уязвить своим колючим боком большой нежный нос гордого носителя доспехов.

Кум мощно фыркнул. Это был неприкрытый вызов! Однако…

Раньше он бы без всяких сомнений принял бы его, чтобы поставить наглеца на место! Это, конечно, кончилось бы не слишком красиво, потому что ежи маленькие, их не боднешь, а от копыт, которыми ты хочешь их раздавить, они довольно ловко уворачиваются… какое-то время. В любом случае, сама схватка со стороны выглядела крайне непрезентабельно, а вот что Кум всегда ненавидел всеми жабрами души — так это непрезентабельность. В его великолепии не должно быть ничего подобного!

Поэтому на этот раз бык просто встал, слегка раздвинув бронированные ноги в разные стороны, а затем просто сурово воззрился на нахального ежа. Набычившись.

Ежа это не смутило вообще никак. Пыхтя и дергаясь, он продолжил свою атаку на высшее существо, определенно не имея ни совести, ни страха.

Кум ощутил подступающее раздражение. Ясность, недавно воцарившаяся в его большой прекрасной голове, начала уходить, уступая место праведной ярости существа, попранного в своих неизбывных правах. Королю бросали вызов! И кто⁈

КТО⁈

В этот момент, когда бык был на грани того, чтобы перейти к активным действиям и растоптать злосчастное оборзевшее животное, и случилось это — с окованных в металл рогов величайшего защитника деревни сорвалась тонкая ветвистая молния, попав точно в центр буйствующей ежатины! К подобному та отнеслась как положено, то есть, тоненько вякнув, наглый лесной мышеед подпрыгнул, приземлился на траву спиной, коротко посовал своими лапками, а затем затих, распространяя со своей колючей шерсти довольно вонючий дымок.

Пораженный Кум замер в глубокой задумчивости. Это он сделал? Он же сделал! Но как⁈ КАК?!?

КАК?!?!⁇!!

Он возжаждал еще! Он возжелал овладеть этой силой! Он потянулся к ней с чувством того, кто ИМЕЕТ ПРАВО!!

А что его остановит? Кум вот, стоит в ночи. Ёж вот, лежит в ночи. Всё, что надо уже здесь.

Осталось только овладеть!