Десять тысяч дней осени

Глава 12

Поворот, еще поворот. Темень, стужа. Ни одного светящегося окна. Дархан шагал вперед, держа автомат наизготовку. Второй висел на спине. Рядом с баллоном хлорки. Боезапас — девять рожков. Двести семьдесят патронов. За поясом — пистолет. В кармане охотничий нож. Еще один — в сапоге. И узкое, неудобное, но почти незаметное лезвие в обшлаге рукава. Дархан знал — шансы совсем невелики. Какими бы бойцами не были закировцы, а воевать в домах и квартирах приловчились. Мародеры ли, родственники несчастных жертв, кто-то обязательно оказывал им сопротивление. Нельзя недооценивать врага. Эх, спланировать бы атаку. Но увы времени у Дархана не было. А еще во внутреннем кармане была редкая и оттого такая отрадная граната РГД-5. Взорвется она или нет — известно одному Аллаху.

Дархан, уткнувшись поплотнее в теплый воротник, прибавил ходу. Это его последний бой и проиграть в нем Дархан не имел права. Главная цель — отбить брата. Вырвать из рук Закира. У него был шанс расправиться с проклятым палачом и безумцем, но Дархан пошел на поводу у младшего брата и чертовой Шары.

Дархан, пока шагал, успел подумать и про нее. Что спасло Шару от его мести? То, что упала в ноги? Возраст? Дархан знал ответ на этот вопрос. Несчастная сумасшедшая, которую похоронили в подвале. Этого жернова хватит Дархану до конца дней. Он больше не повторит ошибки. Дархан пару раз пытался подумать, что сделает с Шарой, когда вернется. Ответа не было. Вернуться представлялось маловозможным.

Усадьба Закира встретила его слепыми темными окнами. Как ни старался Дархан рассмотреть в бинокль хотя бы что-то, метель и темень делали это совершенно невозможным. Уже неплохо. Даст шанс подобраться незамеченным. А если учуют собаки? Что же делать? Дархан обошел усадьбу со стороны сараев, углярок и прочих пристроек. Никого. Ну что же — ребята поплатятся за беспечность. Может метнуть гранату? Нет. Это лишь посеет панику, предупредит врага о прибытии.

Гранату Дархан все же переложил в правый карман. Может понадобится в любую секунду. Пора. Была у него и еще одна неплохая задумка. Должно сработать. Нацепив противогаз, Дархан по-пластунски пополз вдоль забора, чтобы быстро перемахнуть через штакетник, закрытый от усадьбы стеной пристройки. Все же пурга и темнота — в кассу. Провалившись в сугроб, Дархан пополз вперед. Вот и окно. Сейчас. Ему надо немного отдышаться. Тишина. Спят ли все? А может уехали в рейд.

Вспомнился Алмаз, их детство. Вот играют в подводную лодку, и брат несет ему бескозырку, безоговорочно признавая капитаном. Новый год — Алмаз угощает брата «Спрайтом», который коварный Дархан, приняв за минералку, благополучно спихнул младшему. Распробовав, Алмаз радостно ликуя, сказал отцу, что ничего вкуснее не пил. Он даже не догадался о помыслах Дархана, лишь сделав пару глотков, протянул фужер брату — мол, пей, такое больше не попробуешь. А вот Алмаза положили в больницу. Аппендицит. И мать всю ночь проплакала в спальне. Дархан же, тогда уже подросток, достал дедовский Коран читал-молился, чего не делал никогда в жизни.

Схватив пригоршню снега, Дархан что есть мочи стал втирать колючую ледяную стужу в лицо. Не время сантиментам. Чертов Алмаз… но вспоминать плохое про брата сейчас, перед штурмом он точно не хотел. Больше всего на свете Дархан хотел спасти брата. Выждав еще пару минут, убедился, что в доме ни звука. Вероятно — спят. И здесь, в этом закутке под окном — не ищут. Пора!

Алмаз проверил баллон с хлоркой. Шланг с распылителем свободно доставал до подоконника. Насадка пошлет струю далеко вглубь комнаты, ну а действие этого чудо-газа Дархан сполна испытал на себе. Дархан хотел проверить, плотно ли закрыто окно. Забравшись на гору досок, он осторожно надавил раму. Дз-ззеньк… Со звоном упал и едва не отсек Дархану руку огромный осколок. В темноте и пороше, слепящей глаза, Дархан и не заметил, что окно разбито.

Теперь медлить точно нельзя. На звон сбегутся. Дархан пустил струю в комнату. Не услышав кашляний и стонов, подтянулся и рухнул на пол, но тут же встал на колено, рыская стволом автомата по углам. Тишина. Никого. Осторожно подошел к двери и только сейчас увидел человека на кровати. Спит? Чертова темнота. Дархан, прикрывая луч фонарика рукой, старался нажимать плавно, но это плохо у него получалось.

Человек был мертв. Лицо сплюснуто, челюсть отъехала в сторону. Майка в чем-то буром. Кровь. Что же, черт возьми, такое. Явно не от хлорки. Дархан на всякий случай потрогал шею, затем тремя пальцами, как учили, пытался нащупать пульс на руке. Мертв, несомненно. Осторожно он покинул комнату. Еще одно тело у входной двери. Валяется рядом со стулом, автомат неподалеку. Лужа крови изо рта натекла на куцый половик. Дархан забрал у мертвого стражника автомат. Он уже видел подобное. Тогда, в заброшенной квартире, где закировцев настиг Рой.

Дархан проник в следующую комнату. Сразу трое мертвецов. Багровые лица, верхняя одежда в крови. Еще одна спальня. Здесь он увидел мертвую девушку в нижнем белье. Свернутая шея. На лице удивление. Узкая струйка крови изо рта. В крохотной комнатушке — обнаженная пара. Оба мертвы, оба даже не успели испугаться. Усадьба стала мазаром.

Дархан услышал едва различимые звуки радио. Осторожно отворил дверь в зал. Дархан догадывался, что увидит внутри. В зале на шахматном столике — огромный, мощный приемник. И рядом с ним, в удобном кресле мертвый человек. Что это у него на коленях. Клаксон? Неужто дежурный сигнальщик? Видать следил за радио, но стоило тому замолчать, гудел в клаксон, будя весь дом. Что же он так? Уснул? Не услышал? Дархан осмотрел каждого, всем закрыл глаза. И всякий раз боялся узнать близорукие глаза брата.

Снова и снова Дархан прочесывал усадьбу. Невольно приметил оружие, патроны, все, что могло пригодится. Алмаза тут нет. Увезли? Казнили? Он не нашел его среди мертвых. Выскочил на улицу. Обыскал сарайку, спустился в погреб. Ничего. Пора уходить. Но как уйти без Алмаза.

Из слухового окошка выпорхнула и забила крыльями пятерка вяхирей. Дархан едва не выпустил по ним очередь. Что их спугнуло?

Дархан вбежал в дом, повторно осмотрел комнаты. Теперь, когда можно светить и не бояться, обнаружил еще несколько тел. В сенях за грудой тулупов, полушубков и пальто заметил зеленую приставную лестницу. Коротковата, чтобы достать до слухового окошка. На верхней ступени — крюк. Осмотрев потолок сеней, Дархан заметил кольцо, подцепил его крюком и, потянув вниз, распахнул потолочный люк. Приставил лестницу, но подниматься не торопился. Может швырнуть гранату? Нет, лучше сделать по-другому.

— Бо-ольно… — Дархан едва не нажал на спуск распылителя. Взобравшись на чердак, он обнаружил Алмаза на крохотном, словно для собаки постеленном матрасе. Рука его была прикована массивной цепью к толстой балке. Рядом стояло ведро и кружка с водой.

— Алмаз, брат… Брат! — Обнимая Алмаза, Дархан и не заметил, что делает тому больно, выворачивая скованную руку.

— Я сейчас, я сейчас… — спустившись, Дархан притащил примеченные в усадьбе лом и топор.

— Ключи у кого? Знаешь у кого ключи?

Но Алмаз не мог говорить. Он дрожал то ли от стресса, то ли от холода. Несколько мощных ударов и цепь слетела. Топором удалось разжать стальное кольцо. Спустив Алмаза, Дархан принялся растирать тому руки и лицо, накинул пару теплых вещей с вешалки. Дархан хлопал брата по щекам, кричал, радовался, а потом внезапно разрыдался. Но тут же сделал вид, что кашляет, еще раз крепко обнял брата и ринулся в комнаты.

Дархан вернулся с огромной спортивной сумкой через плечо. Стволы, патроны, ножи, батареи, проволока, консервы, лекарства, прочие мелочи, которые Дархан приметил, пока среди мертвых искал Алмаза. Пора уходить из этой могилы. Осталась куча нужных, полезных вещей, но больше они не унесут.

Когда братья вышли на улицу, метель прекратилась и взошла огромная яркая, словно отполированная луна. Стало светло. Алмаз шел медленно и говорил, что почти ничего не помнит.

— Алеке, брат. На чердаке ты как оказался? Может тебя позже притащили?

— Не помню, брат. Не помню. Голова гудит. И тошнит. Очень, — Алмаз остановился, его едва не вырвало. Утерся снегом. Полегчало.

Когда проходили вдоль речки, Алмаз сказал:

— К реке спускайся. Здесь мосток. Пару километров срежем.

Дархан помог брату спуститься. А когда шагали к мостку, заметили людей. Трое без шапок и верхней одежды стояли у бетонного откоса, двое других с оружием наперевес целились в них при свете луны.

— Суки, казнят… — Алмаз не успел закончить, а Дархан уже вскинул автомат и дал короткую очередь. Стрелял он наудачу, не целясь, скорее хотел напугать, но зацепил. Ближний свалился, крича и охая. Кровь на снегу в свете луны казалась черной. Дальний все пытался схватить брошенный автомат, но видя, что Дархан бежит к нему, так и не посмел. Нервы сдали и рухнув на колени, он поднял руки вверх. Троица, чудом избежавшая расстрела, в оцепенении смотрела на своего внезапного спасителя. Стоявший на коленях смотрел то на троицу, то на Дархана и часто-часто заговорил:

— Умоляю. Не убивайте. Не убивайте. Мы по приказу Закира-ага, это мародеры…

Осмотрев раненого, Дархан понял, что прострелил руку навылет. Ранение не опасное, но без помощи истечет кровью. Дархан (радуясь, что так и не пришлось использовать для брата) расщедрился на новый, все еще упакованный в пачку бинт, умело и крепко перевязал рану. Забрав оружие, он посмотрел на закировцев.

— Убирайтесь домой! Вашего командира больше нет.

Раненый, не сказавший и слова благодарности, оскалился и прорычал:

— Что ты мелешь, пес? Мы тебя найде…

Дархан, нервы которого были на пределе, ударил раненого прикладом.

— Заткнись! В следующий раз не промахнусь. Закира больше нет. Не веришь — иди в усадьбу, пока не растащили, — Дархан поймал себя на мысли, что невольно кивнул в сторону мародеров.

Заметив его реакцию, один из них жалобно спросил:

— А мы… А нам?..

— Домой! Идите по домам. И сообщите всем, что Закира больше нет.

Дважды приказывать не пришлось. Правый и левый тут же драпанули прочь. Тот, же, что в середине, ухмыльнувшись в лицо своим палачам, неторопливо пошел по следам Дархана и Алмаза, нервно насвистывая незатейливую мелодию.

Закировцы смотрели на Дархана. Раненый — злобно и недоверчиво. Напуганный — словно ожидая чего-то.

— Уходите. Оружие я забираю. Больше никаких казней. Никаких убийств. Никаких жертв Артықу. Передайте своим. Хотя из ваших никого не осталось.

— Я тебе не верю, — раненый от ярости скрипел зубами и явно нарывался. Но убийств на сегодня было достаточно.

— А мне твоя вера не нужна. Усадьба — сам знаешь где. Иди и проверь. Пошел нахер! — Дархан двинулся вперед, с силой шибанув плечом раненого.

Даже под шубой, накинутой поверх пальто, Алмаз замерзал, стуча зубами. Дархан увеличил скорость, оставив закировцев далеко позади. Те смотрели им вслед, но уходить не торопились.

Алмаза знобило. Дархан, растопив снег, грел на огне кастрюлю, из которой то и дело подливал горячей воды в ведро, куда Шара велела Алмазу сунуть ноги. Разыскав пачку давно просроченной горчицы, она всыпала туда почти всю пачку и заставила Алмаза болтать ногами. Тот же читал Бебахтэ, не выпуская из левой руки кружку горячего чая.

— Девятьсот сороковой зулфаят. «Ворвавшись в дом недруга убью его, убью раба, не пощажу ни супруги, ни дряхлых стариков. Но тот, кто стал мне другом, не должен бояться гнева, стой он хоть со скимитаром». Ты слышала цифру девятьсот сорок?

— Нет.

— Тогда может просто совпадение?

Дархан, сняв с таганка кастрюлю, медленно начал вливать крутой кипяток в ведро.

— Ай… горячо. Горячо! Горячо!

Лишь на третьем слове Дархан остановился.

— Прям как в детстве. Знаю же тебя, собака такая, — Дархан ласково улыбнулся. Проигнорировал протянутую Шарой пиалку чая.

— Никакого совпадения там не было. Его притащили, когда уже все погибли.

— И не заметили, что в доме все мертвы?

Дархан ничего не сказал. Лишь пошел к лестнице на крышу, зачерпнуть еще снега. Оставшись вдвоем, Шара виновато посмотрела на Алмаза.

— Это все из-за меня. Если бы я…

Алмаз ласково дотронулся до Шариной шершавой руки.

— Не надо. Все уже позади. Не надо.

Вернулся Дархан, на этот раз он притащил сразу два ведра снега.

— Теперь за водой можно ходить, не бояться.

Шара внимательно посмотрела на Дархана.

— Когда вы ушли, я все время просидела у радио. Просила лишь об одном. Чтобы Рой спас Алмазика.

Дархан, не глядя на Шару, злобно ухмыльнулся. Сменив тон, она деловито спросила:

— Ты видел его труп?

Дархан промолчал. Алмаз повторил тот же вопрос. Посмотрев на брата, Дархан ответил:

— Там месиво, понимаешь. Груды трупов. Лица — как будто машиной переехали.

— Так ты видел или нет?

Дархан суетливо поставил ведро на чугунок.

— Месиво видел. Живых не было, — Дархан не хотел признаваться ни себе, ни другим, как с досадой вспомнил уже у реки, что в поисках брата среди мертвецов совершенно не распознал Закира.

В полдень тишину квартиры разорвали радостные крики из радио:

— Свобода! Свобода! Закира больше нет!