Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 4

Глава 3

Душа моя предвкушала арабские приключения на ковре-самолете, я даже придумал, что непременно сделаю себе тюрбан. Не терпелось рассказать Филу, что мы идём спасать его сестру, но я решил приберечь хорошие новости на потом. Всё же я понимал, что прежде чем бросаться в омут с головой, необходимо было посоветоваться с Леоном, ведь Амадей вполне могла заманивать нас в ловушку.

Я, как и собирался, принял душ и плотно позавтракал, а если быть точным — то пообедал. Интуиция мне подсказывала, что разговор с Леоном предстоит не из приятных и будет долгим и нудным.

Я традиционно слегка опоздал, но опоздав, пришёл даже раньше времени. Когда мы с Филом вошли, то застали Леона при полном облачении, заседающим во главе совета. Кроме него за столом сидели представители местного духовенства.

Леон жестом пригласил нас с Филом присесть на стулья поодаль от круглого стола. Место оказалось козырным, можно было самому оставаться в тени — вне группы, вместе с тем со стороны наблюдая заседающих во всей красе.

На совете присутствовали оставшиеся на свободе семь братьев ордена Триликого, семь Служительниц богине жизни — молодые, но довольно невзрачные женины, облаченные в серые платья. Представительницы ордена Куртизанок — три невероятно красивые и эффектные молодые женщины.

Одна из куртизанок — прекрасная Адель приятным грудным голосом докладывала королю про то, что на улицы Бабочек, которую курирует их орден, случилась страшная трагедия. Вчера каким-то маньяком были зверски убиты двадцать три девушки легкого поведения. Одна девушка выжила, но настолько травмирована, что лишилась рассудка и возможно не оправится от шока никогда.

Лесли тяжело вздохнул, опустив голову. Ему видимо было всё же непросто принять то, что убиты девушки были руками его сына, пусть и волей Диксена при этом руководил Седрик Тёмный.

— Стоит ли вообще об этом говорить королю, Адель? — поморщился брат Итан, неправильно истолковав тяжелый вздох своего собрата. — Это всего лишь проститутки!

— Эти девушки обслуживают весь город и ваш орден в том числе! — возмутилась куртизанка. — Улица Бабочек платит огромные налоги в казну и пожертвования в храмы! Если девушки будут бояться работать на улице Бабочек, они начнут работать по всему городу без нашего благословения, а значит, и без налогов и пожертвований! Кроме того, появятся всякие болезни!

— Служение похоти — это служение богине Амадей! — подала голос одна из сестер служительниц Аве, подняв свои близорукие глаза испуганной лани на куртизанку. — Вы немногим отличаетесь от запрещенного культа Служительниц Смерти!

— Мы служим не похоти, а любви, Мойва! — возмутилась Адель. — Мы благословляем не каждую девушку, а только ту, в которой живо желание отдаваться мужчинам — дарить им радость и утешение!

— Плотская любовь не созидает! Она развращает и душу, и тело! Скажи, Адель, про радость и утешение жёнам, чьи мужья на улице Бабочек проматывают семейный бюджет.

— У тех жён, которые хранят любовь — а плотская любовь важна не менее духовной, мужья на улицы Бабочек гости редкие, — стала объяснять Адель. — Те же жёны, которые сами не умеют и не хотят любить, пожинают плоды своего равнодушия. А кроме женатых мужчин, много мужчин одиноких и несчастных, которые приходят туда за утешением и всегда находят его.

Служительница Аве, открыла было рот, чтобы возразить Адель, но сказать ничего не успела.

— Хватит, — тихо, но властно велел Леон, прервав бабские дрязги. — Нет разницы, кого убили проститутку, вора, просто плута иль глупца. Все люди этого города под моей защитой. Адель, так получилось, что я в курсе случавшегося. Это большая трагедия и я приношу свои соболезнования по поводу утраты стольких жизней. Убийца — Седрик Тёмный, для продления своего существования в чужом теле — ему нужна была кровь.

— Я попытаюсь объяснить это девочкам мой король…– опустив глаза, неуверенно пробормотала Адель.

Куртизанка сразу смекнула, что такой ответ её девочек совсем не удовлетворит.

— Нет, этого ты им не объяснишь, а только ещё больше напугаешь, — верно угадал все тонкости Леон. — Сегодня мы объявим, что нашли маньяка и он был убит оказав сопротивление страже. Его тело было изрублено и брошено в огонь.

— Мудрое решение, мой король.

Адель просияла, видимо такое объяснение выглядело более весомым и утешительным.

— Я благодарю всех вас! — подытожил Леон. — Впереди нас ждут тяжелые испытания. Я рад, что я и мой народ нашел в вашем лице союзников и что мы можем на вас опереться. Я отпускаю вас для служения великим Богам!

Вскоре зала опустела. Леон встал и подошёл к окну. Долго стоял там, заложив руки за спину, находясь в прострации и погрузившись глубоко в себя.

— Сокол, я до сих пор не понимаю, какого черта я подписался на вот это всё веселье, отказавшись от главного — мести, — тихо начал выговаривать мне Леон.

— Потому что это твоя привилегия по рождению — не сомневаясь ни секунды, ответил я. — Такое твоё предназначение. Судьба, если хочешь. Ты создан, чтобы быть королем.

— Если бы ты был умнее, сокол, и хоть иногда слушал то, что тебе говорят, –вздохнул Леон, садясь в кресло и откидываясь на спинку. — Мне не пришлось бы спасать твою пернатую голову. Эрик, быть королем в такие времена — это не привилегия — это проклятье. И так как ты мне задолжал, тебе придется это проклятье со мной делить.

— Что ты имеешь в виду? — подняпрягся я, боясь, что Леон предложит мне стать соправителем или регентом.

— Ты должен стать моей правой рукой. Моим военачальником и советником.

Я выдохнул. Это мне подходило. Хотя ответственность тоже немалая, но в меру моих сил и возможностей.

— Ну, что ж, заметано! Надо так надо, — не стал отпираться я.

— Ты понимаешь, что нас со всех сторон окружают опасные враги?

— Я все прекрасно понимаю! — дернулся я.

— Два чудовища, которые готовы сжечь весь мир в огне своей ненависти. Эти идиоты братья подумали, что можно, стравив двух монстров друг с другом, выйти из битвы победителями. Этого конечно не могло быть. В войну будут, так или иначе, втянуты все. Нам предстоит много дел, сокол. Укрепление границ и главное собирание наших союзников. Необходимо не дать нашим врагам переманить герцогов и лордов на их сторону — это все не просто, Эрик.

— Да, Леон, я это понимаю! Не совсем дурак! — меня реально подбешивал его нравоучительный тон. — Вектор ясен: всех убедим, всех победим.

Леон посмотрел на меня, как на дебила.

— Вот о том мы с твоим отцом сегодня и говорили, — тяжело вздохнул Леон. — Ты не готов. Ты просто чистый лист.

Я наклонился и потребовал.

— С этого места по подробнее.

— Понимаешь ли ты, Эрик, почему ты при всей своей силе, талантах, интуиции и прочих уникальных способностях проигрываешь Варду во всем? — сделав встречное движение и наклонившись ко мне, так что наши лбы соприкоснулись, спросил Леон.

Удар как говориться был ниже пояса. Только что проклятая ведьма Амадей сравнила меня с этим уродом и тоже не в мою пользу, а сейчас ещё и Леон подливал масло в огонь, как будто знал, куда бить.

— И? — процедил я

— У тебя нет ни его знаний, ни его опыта, ни выдержки в конце концов.

Ну, про выдержку Леон зря сейчас упомянул. Выдержка меня просто добила. Я вскочил. Меч сам собой упал мне в руку.

— Вот о том и речь, — вздохнул Леон, вставая и материализуя свою фалькату. — И как ты с таким вспыльчивым характером будешь вести переговоры с нашими потенциальными союзниками?

Я и сам уже понял, что хвататься за железяку было глупо, однако идти на попятную было теперь уже поздно. Мы сошлись. Удар, другой и фальката оказалась у самого моего горла.

— Еще раз! — потребовал я.

И снова заблестел металл в свете падающих лучей. Удар, поворот. Удар, шаг в сторону и снова фальката готова изрубить мне живот.

— Пять минут боя, а ты уже весь мокрый. Выдержка, Эрик! Ты должен быть спокоен, как твой меч. Эмоции — это всегда проигрышная позиция.

Леон спрятал фалькату и, повернувшись ко мне спиной, налил себе стакан воды из хрустального графина. Леон взял стакан и вновь уселся в кресло, маленькими глоточками цедя воду. Я тоже спрятал меч и. налив себе воды, выпил стакан залпом.

— Ты просто надавил на больную мозоль, — неохотно попытался объяснить я, усаживаясь напротив Леона. — А так, я могу держать себя в руках.

— И это сразу становится всем видно, что вот сейчас Эрик Герберт старательно держит себя в руках, — усмехнулся Леон. — Умей признавать свои слабости, только так их можно побороть. Второй момент, Эрик, заметил ли ты, что вся знать от герцогов и лордов до служителей Богов, тебя и в грош не ставит, несмотря на то, что и Треликий и Аве одарили тебя всеми возможными дарами. Люди до сих пор считают, что боги совершили ошибку и ты самозванец.

— Это их дело, пусть, что хотят то и считают! — зло процедил я.

Опять Леон задел за живое. Реально меня и в грош не ставили, этого не заметить было просто невозможно.

— Вот опять двадцать пять, — вздохнул Леон. — Они нужны нам как союзники и должны считать не как они хотят, а как хотим мы.

— И что я должен сделать по-твоему, оторвать им головы и пришить новые? — нетерпеливо дернулся я.

— Нет, ты должен им доказать, что ты не чужак, а «свой», что ты не просто равный им, а превосходишь их!

— И как я это сделаю⁈ Пойду всех вызывать на поединок⁈

— Как вариант, — не стал возражать Леон. — Но есть способ получше. Мы с твоим отцом и братом Лесли посовещались и решили, что тебе нужно поступить в Академию Триликого.

Я аж дар речи на какое-то время потерял. Вот-вот должна случиться война, а меня хотят посадить за парту готовить домашнее задание. Более глупой и никчемной затеи придумать было просто невозможно.

— Сесть за парту, когда того и гляди начнется война, Леон⁈ — озвучил свое негодование я.

— Нет, за парту тебя садить никто, естественно, не собирается. Ты поступишь на последний курс! У тебя есть месяц, чтобы подготовится и сдать все экзамены за прошлые четыре курса экстерном.

— То есть я год должен потратить на учебу! В то время как каждый день сейчас на счету⁈ — пытался я ухватить ускользающую от меня логику.

— Эрик, ты прекрасно знаешь, что продолжительность последнего курса полгода, — закатил глаза Леон. — Да ты должен за полгода заслужить авторитет и стать командующим курса. А потом уже, победив остальных командующих выпускников, стать главнокомандующим. Если я тебя просто назначу на эту должность, тебя не будут уважать. А знаешь ли ты, что такое главнокомандующий, которого не уважают?

Я знал. Ещё со школьных времен помнилась история про Барклая-де-Толли, которого прозвали: «болтай, да и только». И в итоге с главнокомандования войсками его пришлось снять, так как приказы его игнорировались. Я глубоко вздохнул, понимая, что в словах Леона есть какой-то смысл, но, не желая окончательно это принимать.

— Допустим, я соглашусь, а что если меня не примут на последний курс⁈ — Попробовал я отвертеться.

— А ты постарайся, чтобы приняли. У тебя чуть больше месяца для подготовки. И по моему указу готовить тебя будут лучшие наставники Академии.

Я остановил рвущиеся из горла протесты. И сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, стал взвешивать все за и против. Мне действительно катастрофически не хватало знаний об этом мире, и почему бы не получить их таким способом?

Но сначала, я посмотрел на Фила. Он всё это время молчал с каменным лицом. Идея про Академию ему явно не нравилась, и я понимал почему. Он и сейчас думал о сестре.

— Я соглашусь, но с условием, — решил я больше не медлить.

— Выдвигай, — хмуро велел Леон.

— Мне нужно две недели, чтобы спасти Киру, — заявил я без обиняков.

Разумеется, решив не говорить об участии в моем плане богини Амадей, иначе отказ мне был обеспечен.

— Исключено, — отрезал Леон.

— Почему? — в один голос спросили мы с Филом, ошарашенные таким категорическим отказом.

— Причины две. Первое, замок Варда — неприступная крепость. Вам его не найти и не взять, даже если бы я дал вам целое войско. Второе, допустим, каким-то чудом вам повезет, как истинным дуракам, но как только вы похитите Киру — начнется война, а мы к ней абсолютно к ней не готовы.

— С чего ты взял, что начнется война? — напряженно спросил Фил.

— С того, что немного да знаю Варда, — устало вздохнул Леон. — Так получилось Фил, что девушка, которую он ждал несколько сотен лет, оказалась твоей сестрой. Я не знаю всех подробностей, но он искал её харму повсюду, он был одержим этим всегда. И он не позволит её отобрать у себя никому. Единственный способ спасти твою сестру — это выиграть войну с ним.

— На это уйдут годы! — зарычал Фил. — Что останется от моей сестры за это время⁈ Кем она станет⁈ Ты об этом подумал, король⁈

— Той, кем и была изначально, — спокойно ответил Леон.

Фил подскочил в его руках появился топорик.

Я поднялся, чтобы предотвратить назревающую драку и тут в зал вбежала Венди.

— Локис, я везде тебя ищу… — обратилась девочка к Филу. — Я сделала тебе оберег.

— Не сейчас, Венди! — раздраженно перебил Фил, тем не менее, пряча свой топор. — Иди, поиграй пока!

— Я не ребенок! — горько расплакалась Венди и стремглав выбежала прочь из зала.

— Что я опять такого сказал? — буркнул Фил, было видно, что слезы девочки огорчили и смутили его.

— Я бы на твоем месте подумал о том, что сказала Венди, тогда бы ты понял и то, что не так сказал ей ты, — посоветовал Леон.

— Опять эти чертовы загадки! Мне осточертело твое общество, король. Наверное приятно вершить судьбу большого мира, мимоходом растаптывая судьбу маленьких людей! Ты обещал мне, Эрик, но грош цена, видимо, твоим обещанием.

С этими словами Фил покинул зал, громко хлопнув дверью.

— Да, Эрик, он прав — это беда обличенных властью. Нам всегда приходится взвешивать на одной чаше судьбу маленького человека, а на другой судьбу большого народа и неизбежно перевешивает народ. В итоге мы обречены на одиночество и непонимание.

— Участь не из приятных, — заметил я.

— Вот и я о том же, — вздохнул Леон, потирая виски.

— Ты ведь понимаешь, что происходит с Венди и с ним, почему не объяснить? — спросил я.

— Потому что это уничтожит её и его шанс на спасение. Может и лучше бы, если бы ты дал мне тогда девчонку прикончить.

— Для кого лучше? — поморщился я.

— Для неё, конечно. Я бы предпочел смерть, тому, что сотворено с ней и судя по тому, что Фил её Локис — она тоже.

— А мне, почему прямо не объяснить что к чему? Вместо вот этой вот всей ахинеи?

— Потому что ты по доброте душевной тут же выболтаешь об этом Филу. Если бы и ты, и Фил были бы более наблюдательны, то сами бы всё уже давно поняли. Но, если ты поймешь раньше Фила, не давай ему готового ответа.

— Я сам решу, — покачал головой я. — Но я учту твой совет.

Леон кивнул и перевел тему разговора.

— Кстати, соперничать за место командующего тебе придется с Томашем.

— Я еще ничего не решил насчет академии, — заметил я.

— Это решение условность, Эрик. Если ты подумаешь, а думать ты умеешь, ты поймешь, что выбора у тебя нет, точно так же, как нет его и у меня.

— Вот когда подумаю, тогда и пойму, — огрызнулся я.

— Вот тога иди и думай, — устало махнул рукой Леон, показывая, что аудиенция закончена.

Я тоже устал от нашего противостояния. Мне действительно необходимо было о многом подумать. Я встал церемонно раскланялся с королем и пошел на выход.

— Эрик, — окликнул меня на полпути Леон, я обернулся. — Скажи, а почему ты не сказал, что Белла твоя мать?

— А это что-то на тот момент изменило бы? — ответил я вопросом на вопрос.

— Но ты не попытался меня никак остановить, а я ведь и вправду мог её убить. У меня были все шансы, и я этого хотел.

— Вполне возможно, что она этого заслуживает, — нехотя признался я. И собственные слова неожиданно отдались болью в сердце. — А почему ты все же передумал и решил вместо того, чтобы убить Беллу, спасти мне жизнь?

— Вполне возможно, ты этого заслуживаешь, — задумчиво ответил Леон.