Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 4

Глава 17

Спасай пещера почти точь-в-точь зеркалила чертоги двух кланов — Большетопов и Длиновласов. Только спасай пещеры у всех кланов, изначально, не были обжиты и облагорожены гномами. Поэтому гномы, в этой спасай пещере, трудились вовсю. Туда-сюда сновали тележки, гружёные доверху камнями, орудовали топоры, высекая гномьи статуи основателей кланов. Одну статую гномы даже успели инкрустировать жемчугами, и её благородный блеск помогал рассеивать мрак, худо-бедно освещающим пещеру фонарикам.

В том, что гномы принадлежали кланам Длиновласов и Большетопов, никаких сомнений не оставалось. Этих гномов отличали огромные непропорциональные стопы и по русалочьи длинные волосы и бороды до колена.

Я пока решил не обнаруживать себя. Залетел в тень и попробовал обернуться в человека. Тут-то меня и встретила первая неприятность. Оказалось, что в человека я здесь обернуться не могу. И я почувствовал, что сокол явно запаниковал, клёкотом выдавая тревогу. Усилием воли я задавил в себе животный ужас.

Итак, мне предстояло, будучи в обличие птицы, как-то объяснить гномам, обживающим спасай пещеры, что им нужно вернуться обратно в свои чертоги и замириться с соседями, а замирившись, сложить свои листы в единую книгу, которую потом можно будет выменять у драконихи на золото. Задачка непростая, но вполне посильная при правильном подходе. Как говорил Архимед, дайте мне точку опоры, и я переверну землю.

Я решил сыграть на суеверии гномов. Распахнул крылья и с громким клекотом заложил круг над их головами.

Конечно, я ожидал оказаться в центре внимания, но гномы оказались на удивление абсолютно равнодушными к моей персоне. Как будто у них в пещере соколы каждый день кружили. Гномы так были увлечены своей работой над статуями, что меня и вовсе не замечали, лишь пара-тройка гномов оторвалась от камней и, проводив меня равнодушным взглядом, тут же снова углубились в своё дело.

Я приземлился на край арки, и пристально уставился на непутевых гномов жёлтыми соколиными глазами.

Оба клана насчитывали в себе не больше полсотни гномов. И в отличие от гномов по другую сторону арки, эти казались счастливыми донельзя.

Я прислушался к разговору между гномами, везущими мимо меня тележку.

— А всё-таки как хорошо, вернуться к работе, — вздохнул один из гномов, взгромождая на телегу огромный камень.

— И не говори, так эта война осточертела, что просто страх, — всплеснул руками другой гном, вытирая пот со лба. — Давно пора было уйти.

Гномы, нагрузив тележку, удалились.

Я переключил внимание на другую парочку, опознав в них предводителей кланов Длиновласов и Большетопов. У одного из гномов волосы отросли настолько длинные и прямые, что тянулись за ним шлейфом, длинная его борода была скручена и заколота жемчужным гребнем, а на голове поблескивала корона, инкрустированная жемчугом.

У другого гнома ноги, облаченные в выдающиеся башмаки с загнутыми носами, украшенные изумрудами, были запредельно огромны. На голове у него красовалась корона с изумрудами. Оба гнома уверенно руководили всем рабочим процессом, отдавая приказы, покрикивая и вместе с тем давая дельные советы, а в случае нужды эти самые советы осуществляли собственными руками, показывая на собственном примере, как та или иная хитрость работает.

Я вспорхнул с арки и, подлетев к парочке, сел длинноволосому на широкое плечо.

Гном дернулся, почувствовав тяжесть моего тела, повернул голову и расплылся в восхищенной улыбке.

— Смотри, Белегар, экие здесь животинка водится, — восхитился гном, осторожно поглаживая мне перья. — Не видывал я такого чуда.

— Красавец! — подтвердил Белегар. — Я про таких читал, они обычно за пределами гор водятся, любят небо и простор. Говорят, правда, они гадальщики и всякую хворь разносят опасную. Так что я на твоем месте, Гимли, не гладил бы эту птичку.

— А сразу сказать не мог, Белегар! А ну кыш! — упрекнул Гимли и замахал на меня руками.

Прошла любовь, завяли помидоры, называется. Разозлившись, я тюкнул гнома по башке, от чего тот, схватившись за голову, болезненно охнул. Большетопый Белегар, не растерявшись, метнул в меня топор, и, надо сказать, довольно метко — я едва успел увернуться. После чего подлетел и тюкнул по башке напоследок и сделавшегося безоружным Белегара.

Гномы переполошились, стали метать в меня, чем придется. Пришлось улететь и снова взгромоздиться на арку. Ситуация начинала реально подбешивать и принимать неприятный оборот. Сыграть на суеверных чувствах гномов не получилось и вряд ли теперь получиться.

Эх, знал бы я гномий язык, мог бы накарябать им послание какое-нибудь, но и этот вариант предрекал совершенно непредсказуемые результаты. Что дальше делать я не знал, возвращаться к оставленным гномам ни с чем, было просто немыслимо, да и существовала опасность, что арка не позволить мне расхаживать туда-сюда. А часики неумолимо тикали. У нас оставалось всё меньше времени, чтобы успеть спасти Венди.

Я решил полетать по пещере в поисках подсказки по поводу того, что же мне делать дальше. Довольно долго мои мытарства ни к чему не приводили. Я настолько отчаялся, что даже стал подумывать о том, а не вернуться ли мне, чтобы посоветоваться с гномами.

Однако в кои-то веки мне крупно повезло. Я наткнулся на скрытую от посторонних глаз пещерку, в которой играли четыре маленьких гнома. Мамки видимо были вовлечены в работу на каменоломне. Старая же нянька — гномиха, которую оставили следить за малышами, задремала. Поэтому дети были представлены сами себе.

По-правде говоря, детеныши у гномов реально были умильные. Абсолютно несуразные по пропорциям и уже с пушком на розовых щеках. Они, в отличие от взрослых гномов, сразу же отдали мне должное и проявили самое живое любопытство. Дети отбросили свои камешки, из которых пытались строить лабиринт смерти для сделанных из камешков кукол.

— Смотри, — тыкая в меня пальцем, сказал гном с большими ногами. — Какая невидаль!

— Это дух горы, — тут же стал фантазировать другой.

Я подлетел к детям поближе, давая себя рассмотреть. Один из ребятишек протянул руку, чтобы меня погладить.

— Бум! — легонько тыкнув его пальцем, выдохнул гном с большими ногами.

Гномик вздрогнул от неожиданности. Дети засмеялись.

— Эх, ты! Большелапый дурак! — сжал кулаки гномик.

— Сам дурак нечесаный! — показал ему язык большелапый.

Я тихонько заклекотал. Сел на руку гному, который пытался меня погладить. Предотвращая перебранку, и не давая перерасти ей в ссору. Шум мог разбудить старую няньку. Да и мне нужно было сосредоточить внимание малышей на себе.

В голове наконец-то созрел план. План, прямо сказать, гаденький. Но на безрыбье, как говориться. Это в любом случае было лучше, чем ничего. Пришлось пойти на сделку с совестью.

Гномики с восторгом дергали меня за перья, восторгаясь золотом моих глаз. Большеногий даже попытался тыкнуть мне в глаз пальцем, за что получил клювом в этот самый палец. Желание сразу поубавилось.

Я же соображал, как бы заставить детей пойти за мной. И выбрал самый простой вариант, руководствуясь тем, что все гениальное — просто.

Я дернул за рукав того самого гнома, который первым захотел меня погладить и отлетел к выходу из пещеры.

— Он, кажется, зовет нас за собой, — заметил сообразительный гном.

— Но, Пестриний, нам нельзя выходить из пещеры, — возразил большеногий зануда. — Няня будет ругаться.

— Да мы быстро, — стал настаивать на своем Пестриний. — Она и заметить не успеет.

— Я не пойду, — заупрямился большеногий. — Нам опять попадет из-за тебя Пестриний!

— Ну и не ходи, Тадрик, а мы пойдем, да? — решительно ответил Пестриний.

Остальные два гнома неуверенно подтвердили свою готовность идти за Пестринием. Я издал одобрительный клёкот. И повёл маленьких храбрецов к арке.

При этом, чтобы они не заскучали и не передумали, я всячески развлекал малявок в дороге. Закручивал над ними виражи с мёртвыми петлями, устремлялся ввысь к самому своду пещеры. Мне даже удалось приподнимать мелких гномиков за шкирку и, отрывая их невысоко от земли, проносить небольшие расстояния. Но даже от этого малявки приходили в восторг, довольно громко смеясь и повизгивая.

Я же всё время боялся, что шум привлечет к себе внимание взрослых гномов раньше времени. Но гномы продолжали свою тяжелую работу, уйдя в неё, что называется, с головой. Это нас и спасло.

Арка от ясельной пещеры находилась в получасе ходьбы с перебежками и перелётками. Дети уже стали заметно уставать и поглядывать назад, когда мы подошли к самому вход в арку.

— Пестриний, а ну вернитесь! — прогремел на все чертоги металлический окрик старой гномихи. — Я тебе всыплю по первое число!

К нам бежала запыхавшаяся старая нянька, следом цепляясь ей за юбку, тащился Тадрик, то ли пытаясь её остановить, то ли наоборот, боясь отстать. Тут уже и остальные гномы соизволили обратить внимание на безобразие творящееся у арки. А обратив, устремились к нам с громкими криками, чем перепугали детей просто до смерти и бедняжки застыли на месте как вкопанные.

Время поджимало. Я. скрепя сердце, подхватил перепуганного Пестриния за шкирку и закинул в арку. Гномик исчез под всеобщий вопль ужаса. Я, не давая опомниться другим детям, покидал их всех в арку.

Как только последнего гномика проглотила арка, я словил прилет топором в крыло. Крыло вывернуло чуть ли не наизнанку, а меня самого зашвырнуло в арку, как кусок дерьма.

Я растянулся по другую сторону арки под ногами у гномов. Гномы, впрочем, моего позорного падения не заметили — они были донельзя увлечены прибывшими к ним детьми.

Сокол от боли бился и клекотал, мое человеческое сознание было подавлено животным. Я собрал последние остатки разума и обернулся в человека.

— Ёшкин матришкин, ваша светлость, Эрик, здесь же дети, а вы совсем голышом! — возмутилась какая-то гномиха, всплескивая руками.

Я оставил её замечание без комментария. Мне было не до приличий, гномий топор раздробил мне плечо. Руку выдернуло из сустава. И эта травма мешала моей способности регенерировать.

Я отполз немного в сторону от оживленной толпы гномов и возмущенных взглядов гномих, которые от мужиков отличались разве что отсутствием бороды.

Прислонившись спиной к стенке пещеры, я поискал глазами своего оруженосца, которого почему-то всё еще не было со мной рядом.

— Фил! — позвал я, но вместо оруженосца ко мне подошел Томаш.

— Фил ушел чуть больше часа назад, — пояснил Томаш. — Ты в порядке?

— А ты не видишь⁈ Куда, мать его, он ушел⁈ — процедил я сквозь зубы.

От боли перехватывало дыхание и темнело в глазах, но злость и обида на Фила придала сил.

— Пошёл спасать Венди, — пояснил Томаш. — Время, данное нам драконихой, истекает через три часа. Он надеется успеть.

— А я надеюсь, что дракониха откусит его рыжую башку как можно гуманней. Вправь руку, — попросил я Томаша.

Томаш кивнул и взялся за руку.

— Сейчас будет больно, — предупредил он и дернул.

Я заорал, вокруг башки полетели мультяшные самолетики, но я удержал штурвал.

Как раз в этот момент из арки выручай пещеры вышли Гимли и Белегар, а за ними три десятка гномов с топорами наготове.

В пещере стало тесно, как говориться — яблоку было негде упасть.

— Орин, Дарин, Торин, Кегворт, Варрик, отпустите наших детей! — потребовал Гимли. — Это подло вовлекать их в ваши военные хитрости!

— Подло стравливать кланы между собой и трусливо прятаться в спасай пещеру! — возразил Торин.

— У нас не было выхода! — взвыл Гимли. — Мы должны были защитить детей!

Гномы стали ожесточенно спорить. Опять злобно дергали друг друга за бороды и помахивали топорами, то и дело грозя пустить их в ход. Сдерживали эту братву только дети. У меня же сил не было их остановить.

Пришлось их изыскать. Собравшись с духом, я усилил голос магией, и призвал всех к тишине и порядку.

Затем, неторопливо, пункт за пунктом ввел вновь прибывших гномов в курс дела, сразу демонстрируя свою монету. После моих объяснений повисла напряжённая тишина.

— То есть войне всё, конец? Значит мир будем держать? И нам можно не уходить? — переспросил Гимли.

— У вас и не получиться уйти, — сказал я. — Вам больше не грозит опасность.

Гномы стали проверять. И вправду входа в спасай пещеру не было.

— Но мы оставили там своих женщин, некоторых гномов и Тадрика — испугался Белегар.

— Они выйдут за вами, — уверено сказал я. — А если нет, я их верну.

— Ты и есть птица, — понял Гимли. — Ну, тогда извиняй брат, за топор в пернатую лапу.

— И не такое доводилось получать в спину.

— Негодяям, которые используют детей в своих целях и в спину стукнуть не возбраняется, — парировал он.

Ответить остротой я не успел, так как из арки стали появляться оставленные в спасай пещере женщины и дети. Тадрик с нянькой вышли последними. Воссоединение гномов было бурным, будто они не виделись не несколько часов, а целый век.

Арка, выпустив из себя всех гномов, потихоньку исчезла, растворившись в призрачной дымке, будто её и не было.

— Нам нужно спешить, — поторопил я гномов, но в детали той опасности, которая грозит Филу и Венди их посвящать, естественно, не стал. — Сложите листы в книгу.

Предводители кланов начали копаться, нехотя и оттого крайне медленно доставая листы. При этом с недоверием поглядывая друг на друга. Никто первым лист отдавать не спешил.

— Давайте листы мне, — решил я ускорить процесс, выступив третейским судьей.

Но гномы тут же попрятали листики и уставились на меня с подозрением.

— А ежели ты нас хочешь-таки надуть? — вдруг двинул идею Белегар. — Мы сейчас листы объединим в книгу, пойдем к драконихе, а она эту самую книгу заберет себе, а нас пожгёт и никакого золота нам не отдаст.

— И то, верно, — подхватил Гимли. — Да и зачем драконихе книга? Значит она шибко ценная, может быть она к еще большим сокровищам нас привести может. А мы её сейчас так бездумно отдадим!

— А дело ведь говорят, — согласился Торин. — Что ты на это скажешь, посланник?

Вот сейчас я как никогда нуждался в максимально пафосном, представительном виде, а я был абсолютно голым. При этом, как птенец, весь дрожал, едва держа себя на ногах.

Порыв Фила, конечно же можно понять, и где-то даже я его поддерживал, но мог он мне хотя бы тряпки оставить, знал же, что я буду голым после обращения. Тоже мне, оруженосец.

Я материализовал меч и оперся на него, решив, что главное сейчас сделать хорошую мину при плохой игре.

— Книга имеет ценность только для Драконихи, — честно пояснил я. — Вы сможете рассмотреть её после того, как соберете и убедиться в этом сами. Книга поможет Моргане покинуть ваши пещеры и вернуться в Драконий край. Но я согласен с предположением Белегара, тётка она зловредная и золотце больно любит. Поэтому советую книгу припрятать и сказать ей, где она только после того, как получите свои сокровища.

Гномы стали держать совет. Спорили-спорили, а решили всё равно, по-моему. Первыми листок мне пожертвовали Огнебородые, за ними подтянулись Чернобородые, а после всех Длиновласые. Когда седьмой лист сложился в стопку, листья вспыхнули золотым светом, и в руках у меня оказался толстый фолиант в кожаном переплете. При этом еще и тяжелый, зараза.

Я хотел было протянуть книгу Торину, но вовремя осёк себя. Другие гномы наверняка бы обиделись и опять разгорелась бы вражда.

— Пойдемте в логово к драконнихе, а книгу все вместе спрячем где-нибудь на подходах, — предложил я.

— Так тому и быть, посланник наследника короля Артура, — заключил Торин. — Веди нас!

Нам предстояла ещё неблизкая дорога к драконихе. А у меня мало того, что сил не было, так ещё и с голой жопой предстояла по пещерам лазать.

— Эрик, это, может тебе одежду дать, мне Фил оставил, — предложил Томаш.

— И ты молчал, падла⁈ — накинулся я на Крайкоса.

— Не мог отказать себе в удовольствии, ваша светлость, — заржал Томаш.

— Ну погоди у меня, остряк самоучка, — забирая одежду, процедил я.

Томаш продолжал безудержно ржать, заверяя меня, что история не забудет моей голой речи с мечом. Хотелось мне отплатить ему какой-нибудь каверзой в ответочку, но времени на это не оставалось. Однако же, эту подлянку я запомнил.

Наскоро одевшись, я сразу почувствовал себя уверенней и даже сил как будто прибавилось.

Мы наконец-то двинулся в путь.