Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 4

Глава 25

Не, ну правда, сколько можно уже? Куда не плюнь, тут же какая-нибудь тварь из обозначенного места выползает и норовит нас прикончить. А эта тварь реально выглядела самой жуткой из всех, что нам до сих пор встречались. Спрут размером с корабль! На лбу у чудовища имелся один круглый глаз, ниже — гигантская пасть с устрашающими присосками, чудовищные щупальца вились вокруг него точно змеи, а по оболочке шли электрические импульсы. Сразу становилось ясно, что тебя при соприкосновении с этим монстром, кроме прочего, шандарахнет током так, что зубы сведёт судорогой на всю оставшуюся жизнь, если эту самую жизнь тем самым током из тебя не выбьет.

Я стал прикидывать — с мечом на него идти, точно дохлый номер.

Однако, несмотря на всё своё превосходство и ужасающий вид, спрут не воспользовался нашим замешательством, и нападать не спешил. Более того, я не чувствовал от него абсолютно никакой опасности. Ну как бы вообще никакой. Более того, мне все больше казалось, что этот зверь вообще не хочет нам навредить.

Пока я соображал, Томаш метнул копьё. Копьё чавкнуло в плоти спрута и, пройдя насквозь, вернулось в руку Томаша. Спрут жалобно взвыл. Его единственный глаз наполнился мукой. По телу гиганта усиленной волной прошли электрические импульсы. В море потекла чернильная кровь. Мне стало жаль беднягу, но я подавил в себе это чувство, предполагая, что сейчас-то тварь себя проявит, и нам не поздоровится. Но спрут вновь не показал никакой агрессии. Зато мы, продолжали активно его на эту самую агрессию провоцировать. Краем глаз я заметил, что Венди целится в спрута из лука.

— Венди, нет! — предупредил я.

Но стрела уже сорвалась с тетивы и полетела спруту точно в глаз. Я и сам не смог бы объяснить, это я как изловчился подпрыгнуть из воды так высоко, что удалось тюкнуть стрелу на лету мечом, сбив её с курса. Стрела просвистела справа от спрута.

Я довольно неуклюже плюхнулся обратно в воду, поднимая фонтан брызг. Всех окатила водой с ног до головы.

— Эрик! Что ты делаешь⁈ — возмутилась Венди.

— Всем стоять на месте! — рявкнул я так, что девочка вздрогнула. — Он не враг!

Спрут рассеяно моргнул, продолжая нависать над нами. По воде растекалась его чернильная кровь. Я вновь просканировал чудовище на наличие агрессии, и вновь она сводилась к нулю. Тогда я прикрыл глаза и стал затягивать его рану. Так слегонца, чтобы только остановить кровь.

Спрут издал мурчащий звук. В его взгляде мне даже почудилась благодарность.

Я уже совсем было успокоился, как вдруг все его щупальца разом пришли в движение. Взметнулись в воздух и опустились нам на головы.

Меня тряхнуло, будто жахнули электрошокером. Я зажмурился и заорал, а мне в унисон заорали и остальные. Мгновение и боль прошла. Ноги подкосились, и я плюхнулся на теплый, влажный песок. Морская волна, набегая на берег, пыталась достать до моих босых ног, но, не дойдя несколько сантиметров, трусливо отползала обратно в океан.

Погодите, я же только что был в воде, и ноги сводило судорогой от усталости, как я мог оказаться сидящим здесь на песке? Опять что ли улетел за грань жизни, как тогда от фуры? Только же привык к этой муре вокруг и снова всё сначала?

Кругом разливалась какая-то ватная тишина, неземная. Я, стараясь успокоиться, погрузил ладонь в мокрый песок, загреб его и стал месить в руках податливый комок.

Осмотревшись, к большому моему облегчению, я обнаружил чуть поодаль своих спутников. Они в таком же недоумении, как и я, глазели по сторонам. Значит, я все же не помер, и на том спасибо.

Я потряс головой, и из ушей вылилась вода. Звуки вернулись в мир. Я услышал, как Фил сердито цедил что-то нелестное в сторону спрута. Томаш же, ничуть не стесняясь, чихвостил меня, так как именно я уверял, что спрут нам не опасен.

Одна Венди, молча, разглядывала простирающийся вдаль остров. Место и впрямь оказалось живописное: одну часть густо покрывал лесок, вторую — горы.

Глядя на Венди, мне стало неловко, так как после обращения в сокола я до сих пор оставался абсолютно голым. И прикрыться здесь было нечем. Я встретился взглядом с Филом и он, словно прочтя мои мысли, подошел поближе, стянул с себя рубашку и протянул мне.

— Прикройся, — хрипло посоветовал он. — А то Венди…

Я повязал рубашку на пояс, соорудив себе что-то вроде юбки. Выглядел я довольно нелепо, но хоть немного прикрыл голую задницу и ялдык.

— Спасибо, — так же хрипло поблагодарил я.

Во рту было сухо как в пустыне. Очень хотелось пить.

— Эрик, мы опять по твоей милости в какой-то дыре⁈ — сердито упрекнул Томаш, подойдя к нам поближе. — Этот спрут едва нас не прикончил!

— Но не прикончил же, — пожал я плечами, немного жалея, что Томаша он оставил в живых.

По-правде, что-то сказать в свое оправдание мне было сложно, спрут действительно повел себя непредсказуемо и едва нас не прикончил, но я пребывал в уверенности, что если бы мы стали с ним драться, то это закончилось бы для нас куда хуже… Но доказательств тому у меня никаких не имелось.

— Да, по какой-то причине у него не получилось, — скривился Томаш.

— Потому что он не хотел нас убивать, — вдруг вмешалась в наш спор Венди.

— И откуда тебе-то это знать? — закатил глаза Томаш, всем своим видом выражая свое презрение к мнению такой малявки, как Венди.

— Меня удивляет, почему ты этого не знаешь, — ничуть не смутилась девочка, — ведь в вашей академии должны были преподавать курс по чудесатым тварям.

— Ну, был такой, — неохотно признался Томаш, почувствовав, что его загнали в ловушку, он стал поспешно оправдываться. — Эти пары шли следом за парами по овладению стихиями. Естественно я отдавал всего себя стихиям. Кроме того, по чудесатым тварям у нас был не экзамен, а зачет. Мистер Нолан бубнил лекции с листа, и ставил всем автомат просто за посещения. Обычно я там отсыпался.

— Это многое объясняет, — надменно хмыкнула Венди.

— А сама-то! Ты тоже, вообще-то пыталась прикончить этого злосчастного спрута! — напомнил Томаш, ещё пуще распалившись от того, что его снова уела какая-то девчонка.

— Спрут меня сильно испугал, и я забыла, что читала про них, про чудесатых тварей в книге Блейзы. Дело в том, что спруту-спасателю посвящено всего пол странички. Это очень редкое животное, некоторые исследователи считают, что и вовсе мифическое, — стала разъяснять Венди. — Я читала про спрутов наискосок, так как следующей главой шли как раз эффы, и мне не терпелось приступить к их изучению.

— Что же ты помнишь про спрутов? — нетерпеливо вклинялся я в пространные рассуждения Венди.

— Не так много, честно говоря… — смущенно потупилась Венди. — Спруты-спасатели являются в океане к тем людям, которым грозит смертельная опасность. Они приплывают только на свет харм, так что людям с замутненными хармами на их помощь рассчитывать нечего. А ещё, из-за того, что даже хорошие люди с перепугу часто их убивали, спруты-спасатели крайне редко стали являться на человеческий зов о помощи. Поэтому, можно сказать, что с нами случилось настоящее чудо. И видимо, мы очень хорошие и держимся правильной стороны — к поклонникам Амадей спруты не приплывают.

— Чудо — это хорошо, — согласился я, устало потирая заросший подбородок. — Вот только куда это чудо нас заволокло?

— Обычно спруты-спасатели переносят своих подопечных в самое безопасное место, которое есть поблизости, — с готовностью выдала информацию Венди. — Далеко они переносить не могут. Видимо, этот остров наш спрут нашел самым безопасным и близким. Как хорошо, что мы его не убили, правда? А то у меня уже ноги судорогой стало сводить. А сейчас так пить хочется, просто ужас.

— Да, хорошо, что не убили, — поддержал я энтузиазм Венди. — Пойдемте, Венди пусть твой компас укажет, где здесь есть пресная вода.

Венди кивнула, достала компас, и мы шаг за шагом стали углубляться в лес. В тени деревьев солнце жарило не так люто. Голые плечи стали гореть, видимо мне их изрядно поджарило, плюс ко всему, нас сразу атаковали кровососущие.

Я оторвал ветку от куста и первым делом со всей мочи хлестанул ей по шее Томашу.

— Ай, во имя всех ликов Триликого, больно же! — подпрыгнув, заорал Томаш.

— На тебе сидел комар, — невинно пожал я плечами. — Но не переживай, я его прикончил.

— Спасибо, — недовольно буркнул Томаш и отошел от меня подальше.

— Всегда, пожалуйста, — ухмыльнулся я.

Сам же, настороженно посматривал по сторонам. Мне всё время казалось, что кто-то должен как выпрыгнуть, как выскочить из кустов, чтобы пошли от нас опять клочки по закоулочкам. Но пока кругом была тишь да гладь. Птички чирикали, пчёлки жужжали. Можно было наслаждаться жизнью, только пить очень хотелось.

Краем глаз я увидел, что Венди рвет какую-то ягоду с явным намерением сожрать её.

— Венди! Не ешь эту ягоду! — испуганно велел я.

— Почему⁈ — удивилась девочка.

— Она может быть ядовитой! — предостерег я.

— Ничего подобного, — возразила Венди, демонстративно запихивая несколько ягодок в рот. — Я знаю эту ягоду она сочная, вкусная и абсолютно безвредная.

Венди протянула мне горсть ягод, я неуверенно взял и попробовал одну ягодку. Ягоды действительно оказались очень вкусными и немного утолили жажду. Мы, оборвав куст, поплелись дальше.

Я был сосредоточен донельзя, зная по опыту, что вот-вот произойдет какая-нибудь пакость. И что вся эта тишь да гладь существует только для того, чтобы усыпить нашу бдительность.

Вскоре мы вышли к речушке. Пейзаж открылся, хоть бери холст, кисть, краски и рисуй картину. Травка зеленела, солнышко блестело… Ивы низко склонились над водой. Река мерно журчала, вода оказалось такой прозрачной, что было видно дно, выложенное яркими камешками. По дну скользили стайки серебристых рыбешек.

Хорошенько напившись, мы улеглись на песчаном бережке, переводя дух с дороги.

Фил вытащил флейту и стал на ней наигрывать. Музыка полилась над рекой. Птицы примолкли. Стало так хорошо, что аж жуть брала.

Я, вопреки разливающейся вокруг неги, всё равно настороженно зыркал по сторонам. Нельзя было расслабляться, память подсказывала назойливо — стоит разжать булки и отовсюду польется говно.

— Фил, тут вроде опасности никакой нет, зачем ты решил дудеть? — хмуро спросил я Фила.

— Знаешь, Эрик, эта музыка так влияет на меня…– смущенно стал объяснять мне Фил. — Успокаивает. Я поиграю и чувствую себя почти таким как прежде. Не зверем, а человеком.

А ведь и вправду Фил последнее время перестал всё время впадать в крайности и проявлять враждебность. Он сделался таким спокойным, ясным, почти как раньше. Мне стало неловко за себя, что я накинулся на него.

— Ну, играй тогда, — согласился я.

Однако музыкой наслаждались мы недолго, вскоре всем захотелось есть. Нужно было вставать и добывать себе пропитание.

Я решил попробовать порыбачить. Отправил Фила нарыть червей, а сам соорудил нам на троих по удочке. Пришлось, правда, повозиться с крючками. Я приспособил вместо них застёжки с рубахи Фила, их пришлось немножко заострить и выгнуть. Вышло вполне сносно.

Томаш с недоумением посмотрел на протянутый ему агрегат.

— Что я должен с этим делать? — надменно поинтересовался он.

— Рыбу ловить. Ничего хитрого, просто делай, как я, — посоветовал я.

— Рыбачить⁈ Это дело не достойное знати! — возмутился Томаш, отвергая удочку. — Откуда ты нахватался этих плебейских привычек, Эрик⁈ Видел бы тебя сейчас твой достопочтенный отец!

— Ну, тогда подыхай с голоду, — я не стал уговаривать Томаша.

Мы с Филом, закрепили наживки, сели на бережок, опустив удочки в воду.

Томаш сердито расхаживал по берегу, продолжая высокопарно изъяснять своё недовольство, заламывая руки и закатывая глаза.

— Угомонись Томаш, ты похож на экзальтированную дамочку, и мешаешь нам рыбачить, — процедил я, понимая, что из-за этого дурака, рыбалка на грани срыва.

— Как скажите, ваша светлость, — скривился Томаш. — Ой, так ведь я не обязан тебя слушаться, ты же просто рыбак!

— А ты просто мудак, — жестко парировал я. — Не нравится добывать пищу, оставайся голодным и не мешай мужикам делать дело.

Томаш сжал кулаки, и я понял, что придется всё-таки дать ему в зубы. А дать ему в зубы я мечтал давно, он прям напрашивался…

Вдруг поплавок Фила лихорадочно запрыгал по воде, сигнализируя, что к нам попала первая добыча.

— Тяни! — выдохнул я.

Фил резко дернул. У меня аж сердце екнуло, сорвется же сейчас. К счастью, не сорвалось. Я, закусив губу, едва сдержался, чтоб не заорать на оруженосца.

— Не спеши, — терпеливо посоветовал я Филу. — Тяни осторожно.

Фил облизал пересохшие губы и замедлился. Движения его стали плавными, размеренными. И вот на свет божий появилась добыча. Большой таймень. Даже Томаш смотрел на улов с восторгом. Я невольно позавидовал Филу.

За первой рыбой пошла и вторая. Я вскоре тоже поймал рыбину, хоть и чуть поменьше.

Томаш таки не удержался и, сердито сопя, тоже пристроился рыбачить чуть поодаль от нас. Однако у него клев не шел. Только, когда мы с Филом уже наудили рыбы и на обед, и на ужин. Томаш поймал свою первую рыбешку. Рыба была небольшая и довольно уродливая, я такой не знал. Я серьезно забеспокоился, что она может быть ядовитой.

— Э-э-э, Томаш, знаешь, у рыбаков есть такой хороший обычай, первую рыбу отпускать обратною в воду. Это на удачу, — попытался я обхитрить Томаша.

— Вот еще! — высокомерно фыркнул Томаш, с восторгом глядя на пойманную им пучеглазую уродину. — Я не рыбак-простофиля, а герцог, и свою первую рыбу, конечно же употреблю в пищу.

— Ну-ну, смотри не обосрись, — буркнул я себе под нос.

Пока мы рыбачили, Венди набрала ягодок, яблочек и каких-то травок, из которых мы сварили вкусный чай. Рыба была почищена и пожарена на углях. Томаш съел свой устрашающий улов. Хоть при этом он всё время брезгливо морщился, умирать пока не собирался…

Налопавшись от пуза, мы улеглись на бережок и стали отдыхать, пялясь в небо. Теперь единственное чего хотелось, это вот так поваляться пару деньков, дух перевести, отдохнуть от всего.

Солнце уже сползло за горизонт, оставляя после себя золотисто-алые разводы. Мы лениво болтали, в большей степени ни о чем. Вскоре Томаш опять стал какой-то дерганый и раздражительный.

— Что живот таки вспучило? — подозрительно поинтересовался я.

— Почему-то никак не могу связаться с Лейлой — жалобно поделился переживаниями Томаш.

— Не до тебя ей видимо, поди с новый ухажером кокетничает, — не упустил возможности подначить его я.

— Лейла не такая! — взревел Томаш.

— Ага, на стакан семечек дороже, — усмехнулся я.

— Что? — не понял выражения из моего мира Томаш.

— Забей, — посоветовал я. — Все бабы одинаковы, за ними нужен глаз да глаз, а коль отвернулся, так жди нож в спину, — я вспомнил Стеллу и Роджера, и руки сами собой сжались в кулак.

Я отвернулся от Томаша, чтобы он не увидел выражение моего лица и рассеяно уставился на близрастущий куст.

И вдруг мне показалось, что ветки шевелятся. Я моргнул, протер глаза. Мгновение и снова шевеление и копошение. Я отчетливо увидел два горящих желтых глаза. За нами наблюдал какой-то зверь. Скорее всего, волк или шакал. Если одиночка не беда, а если стая или как в тот раз… Так я и знал, что не стоит разжимать булочки.

Я медленно, не отводя глаз от кустов, поднялся. Остальные последовали моему примеру, тоже настороженно глядя в кусты.

Я материализовал меч и тут же из кустов выпрыгнул какой-то мелкий представитель кошачьих, вроде манула, и не задерживаясь нырнул обратно в лес.

— Эрик, расслабься уже, — посоветовал Фил, опуская топор.

— Не могу, здесь что-то не так, слишком всё хорошо, — покачал я головой.

— Может мы уже заслужили, чтобы было хорошо? — улыбнулась Венди.

Я не стал спорить. Сказать по справедливости передышку мы, конечно же, давно заслуживали. Но жизнь — несправедлива, особо, по отношению к нам.

В любом случае через какие-то минутки мы будем уже далеко отсюда. По моим подсчетам это должна была быть последняя ночь нашего полета на ковре. Где-то к двум-трем часам мы наконец-то прибудем в замок Варда и спасем Киру.

На небе уже сверкали звезды, и появился серп месяца. Я бросил клубок, но он всё никак не хотел раскрываться в ковёр, а пора было уже. Давно пора.

— Что за чертовщина? Почему не работает? — удивился я вслух.

— Может, потому что намок в море, — высказал предположение Фил.

— Нет, — возразила всезнающая Венди. — Кажется дело в том, что на этом острове не действует магия Амадей. Спрут перенес нас в самое безопасное место. Я слышала про такие слепые пятна на земле, где боги ничего не видят, потому что люди не верят. Здесь нет магии. Нет никакой опасности.

Я попробовал создать огонь и понял, что магии здесь и вправду не существовало. Совсем никакой — ни жизни, ни смерти.

— Может, нам тогда попробовать выйти в море? — задумчиво стал рассуждать я. — Отплыть подальше от острова, а там и ковёр раскроется.

— Вряд ли это поможет, — возразила Венди, — к тому же, нам нужно отплыть от острова очень далеко, мы не сможем преодолеть такое расстояние вплавь. Я уж молчу о том, какую опасность море хранит в себе по ночам.

— Значит опять тупик, опять ловушка. Ну, кто бы сомневался!– почти торжествуя, но не без горечи, выпалил я.