Даль-цвет. Том 1. Охра

Глава 20

На большой перемене, когда мы вместе обедали, Илса рассказала — наставница похвалила её новые рисунки.

На факультете у художников были приспособления, чтобы вычислить коэффициент пригодности для открытия перехода. Расчёт получался не слишком точный, но всё же. Так вот у Илсы этот коэффициент оказался теперь высоким.

— Если бы это была большая картина, — сказала Илса, — и полноценно использовался бы даль-цвет, то дверь могла бы открыться.

Термин «даль-цвет» мне уже встречался — так художники на своём жаргоне обозначали краску-эффектор, добавленную к пейзажу и помогающую соединить миры.

— Я, конечно, рассказала наставнице, — добавила Илса, — с кем я работала над рисунком. Она одобрила, но на следующую неделю дала задание — поработать снова самостоятельно, в одиночку. Попробовать применить те приёмы, которые мы с тобой применяли вместе. И нарисовать какой-нибудь совсем новый мир.

— Удачи, — сказал я. — Мне потом тоже показать не забудь.

А после занятий мы с Уной поехали к владельцу пекарни, заказавшему у нас следопытскую фотографию.

Особняк, в котором тот жил, оказался с виду вполне обычным. Никаких башенок или бельведеров — просто солидный дом из красного кирпича, неновый и двухэтажный. Его окружал большой ухоженный сад.

Я представил Уну и повторил — работает здесь она, а сам я приехал, чтобы подтвердить статус и проконтролировать процесс. И сумму я огласил ещё раз, для ясности — пять тысяч. Хозяин-толстячок тяжело вздохнул, но больше не торговался.

Мы с Уной вышли за ограду, на улицу, посмотрели на дом оттуда. Уна испуганно зашептала мне на ухо:

— Вячеслав, у меня вообще никаких идей! На этой улице все дома — примерно такие же. Как снимать?

— Главное — без паники. В прошлые разы я тоже не сразу сфотографировал. Пришлось лезть на крышу фургона, потом в овраг. Спокойно пройдись, прикинь. Если я тебя смущаю, могу пока побыть в доме.

— Нет-нет, ты лучше со мной!

Уна посмотрела на крышу особняка, который стоял напротив. Чердачное окно там имелось, причём большое, и можно было выйти на скат.

— Попробовать оттуда? — сказала Уна с сомнением. — Но дом же чужой, хозяева не пустят меня на крышу…

— Вообще-то пустят, — сказал я. — Уверенный вид и вежливость — вот наши инструменты. Плюс материальное подкрепление. Жильцы там небедные, но если предложишь полсотни франков за беспокойство, то продемонстрируешь уважение. Деньги я тебе дам, но договариваться будешь сама. Чтоб в следующий раз, когда будешь работать без моего участия, не споткнулась на этом.

— Хорошо, я попробую, — кивнула она без энтузиазма. — Но сначала давай просто вокруг побродим, присмотримся…

— Это тебе решать. Я просто сопровождающий.

Мы прошлись по улице перед домом. Уна несколько раз прикладывалась к видоискателю, но вздыхала разочарованно. Минут через десять она решила взглянуть на дом с другой стороны, и мы, обогнув его, углубились в сад.

Сразу ощущалось, что сад этот хозяева любят. Он выглядел очень старым, но не запущенным. Были здесь и деревья, и всякие ягодные кусты. Они, правда, в основном уже облетели, а урожай с них собрали.

— Здесь, наверное, летом очень красиво, — сказала Уна. — Ну, или ранней осенью, в сентябре, когда листья только желтеют. Иногда даже кажется, что хозяйский дом — это приложение к саду, а не наоборот.

Я ничего не ответил, но со значением посмотрел на неё. На несколько мгновений она задумалась, а затем сказала обрадованно:

— Ой, да — мы ведь можем это использовать! Плохо только, что ветки голые, смотрятся сиротливо…

Как и у предыдущего клиента, здесь тоже не обошлось без коварной слежки. В роли шпиона на этот раз выступал пацан дошкольного возраста, сын хозяина. Передвигаясь короткими перебежками, он прятался за кустами, а мы делали вид, что не замечаем.

Уна, оглядевшись, направилась к боковой ограде участка. Там росли яблони, и листва на них ещё сохранилась, хоть и не полностью — желтовато-охристая, с багряным отливом. А на одной из крон, с её северной стороны, висели даже плоды — уже полностью созревшие, но пока не сорванные. Какой-то, видимо, поздний сорт.

Походив вокруг, Уна выбрала ракурс. Особняк был виден не полностью, но просматривалась и летняя веранда, и крыша со слуховым окном. А на переднем плане были жёлтые ветки с красными яблоками. И хотя следопытская фотография подразумевала чёрно-белую гамму, я не сомневался — подспудное ощущение цвета будет присутствовать.

— Есть! — тихо сказала Уна.

Несколько секунд она сдерживала эмоции, но так и не сдержала — трижды подпрыгнула и сдавленно пискнула от восторга.

— Мои поздравления, — сказал я. — Беги и докладывай.

Она так и сделала, убежала вперёд, а я махнул мелкому шпиону — пошли, мол, тоже, шоу закончилось.

Мы с Уной съездили в ателье, она заказала проявку плёнки и печать фотографии, а я сдал несколько кристалликов краски для демонстрационного снимка.

Следующее утро началось неожиданно.

На первой паре в аудиторию заглянула строгая дама лет тридцати пяти — секретарь-машинистка из ректорской приёмной. Сказала вежливо:

— Прошу извинить. Могу я на несколько минут забрать Вячеслава?

«Вы издеваетесь?» — устало подумал я. Примерно о том же, видимо, подумал декан, который вёл у нас пару. Взглянув на меня с укором, он поинтересовался у секретарши:

— Моё присутствие требуется?

— Нет, лорд Стэдвик, это излишне.

Мне оставалось лишь развести руками. Шагая по коридору в компании строгой дамы, я терялся в догадках. Но все мои гипотезы оказались, что называется, мимо кассы.

В кабинете у ректора меня дожидался пожилой вахмистр, с которым я ещё в сентябре познакомился на базаре, после потасовки с бандитами.

Как только я поздоровался, ректор хмуро заговорил:

— Лорд-наследник, у господина вахмистра имеются к вам вопросы. Речь не идёт, по его словам, о каких-либо официальных претензиях, поэтому вы имеете право отказаться от разговора или потребовать присутствия лорда Грейди, которые уполномочен посредничать между кланами и органами правопорядка.

— Лорд Грейди точно не нужен, — ответил я. — И отказываться от разговора не вижу повода. Мы с вахмистром знакомы, пообщались в тот раз нормально.

Ректор посмотрел испытующе:

— Вы уверены, лорд-наследник? Если потенциально возможны проблемы для Академии, то прошу сообщить мне сразу.

— Надеюсь, проблем не будет. Но я не в курсе, о чём будет разговор.

— Милорд, — сказал вахмистр, обращаясь к ректору, — в дела Академии я влезать не хочу, уж поверьте на слово.

— Весьма рассчитываю на это, — пробурчал ректор. — Что ж, в таком случае не буду препятствовать.

Мы с вахмистром вышли в коридор.

— Вы уж не обессудьте, милорд, что я вот так напрямую, — сказал мне вахмистр.

— Ну, вы же явно не для забавы это затеяли. Но сразу к ректору-то зачем? И зовите меня по имени, кстати, без титула.

— Дык не собирался я к ректору! — поморщился он досадливо. — К привратнику подошёл аккуратно — так, мол, и так, мне бы с Вячеславом поговорить, с первокурсником-следопытом. А он чего-то вдруг всполошился, начал звонить…

— М-да. Ладно, уже неважно. Так что случилось?

— Да разговорился я тут намедни с приятелем из сыскного отдела. Вместе работали, было время. И вот рассказал он мне, что в городе банда новая появилась, где-то в начале осени. Те ещё упыри, судя по всему. Выгрызли себе место, вес набирают. Жёстко себя поставили, в общем. А погоняло у главаря — Невидимка.

Мне сразу вспомнился лысый хрен, который маскировался так ловко, что я его не сразу заметил, даже через следопытское зрение.

— Думаете, — спросил я, — это те самые? Которые на базаре тогда отметились?

— Похоже на то, м… э-э-э… Вячеслав. На базаре-то они больше не появлялись, но слухи ходят, что краска у них откуда-то есть. А кто такие — неведомо. Ну, я ещё тогда вам сказал — залётные. И вот решил спросить — вы, может, что-то ещё припомнили насчёт них? Или разузнали что-нибудь по своим каналам?

Я поколебался, но всё-таки сказал:

— Конкретно про эту банду — нет, ничего не знаю. После той драки главное уже рассказал. Есть пара сопутствующих моментов, но они слишком мутные. Для официального расследования не подойдут, показаний давать не буду.

— А без протокола если? Чисто намёк?

— Вряд ли это поможет практически, но… Короче, есть косвенные свидетельства, что память можно подчистить некой сверхмощной краской. Помните, как Рыжий с подельником в несознанку пошли? Ну вот. Не придуривались, насколько я понимаю, а реально забыли. Конкретику сообщить не могу, её пока нет. Говорю же — мутное дело…

Некоторое время мы простояли молча возле окна, затем я спросил:

— А вы, значит, раньше сыщиком были? И почему вас вдруг на базар задвинули?

— Да была там одна история давняя, — махнул он рукой. — Не угодил начальству…

— Понятно. Давайте, что ли, контактами обменяемся — на случай, если опять понадобится встреча. И как вас, кстати, по имени?

Его звали Даррен. Он мне оставил телефон «опорного пункта», я ему — номер Клодды, комендантши общежития, которая могла бы передать мне весточку, не трубя на весь кампус. Для ситуаций же, где срочность не имела приоритета, я предложил использовать абонентский ящик на почте.

Вернувшись в аудиторию, я кивнул декану — всё в норме, без осложнений.

После учёбы мы с Уной съездили к клиенту, отдали фотку и получили деньги. Когда мы с ней остались наедине, я отсчитал половину:

— Держи. Честно заработала.

Спрятав руки за спину, Уна замотала головой:

— Нет, я не возьму. Ты за мою учёбу только что заплатил, я буду отрабатывать…

— Бунт на корабле? — спросил я. — Теперь послушай меня. С твоим прежним кланом я уже рассчитался, и долг на мне не висит. Причём, давай скажем откровенно, мне не пришлось для этого вкалывать день и ночь. Этот гонорар — уже прибыль, мы вышли в плюс. Поэтому не упрямься, забирай свою долю. Себя я тоже не обижаю — взял половину за мудрое руководство и за идею.

— Но, Вячеслав…

— И не спорь с начальством.

Против такого довода Уна возразить не смогла. Забрала купюры, глядя на них с опаской и недоверием, как будто они могли улетучиться в любую секунду.

— Сделаем из тебя богатенькую невесту, — пообещал я зловеще.

Занятия продолжались.

Декан конкретизировал планы на этот год. Предстояли усиленные тренировки восприятия, лекции, а ближе к лету — самостоятельный выход в соседний мир. Пока что — в один из уже изученных, чтобы проверить следопытские навыки и устойчивость к побочным эффектам. Вылазка с последующим отчётом была неким аналогом курсовой работы и летней практики. Наша группа ждала её с нетерпением.

В эти последние октябрьские деньки я стал замечать, что некоторые из однокурсников вновь стали поглядывать на меня с усмешкой, а некоторые даже хихикали за спиной. Но до прямых подколок дело не доходило, и я не особо парился. Причём, судя по всему, инициатива на этот раз исходила не от Грегори — тот ходил отчего-то хмурый и озабоченный.

Ситуацию прояснила мне Нэсса, предложившая прогуляться на перемене. Мы с ней спустились по лестнице, пересекли вестибюль и вышли через парадную дверь. Нас заметили все, кому это было сколь-нибудь интересно, проводили нас взглядами.

— Ты специально так рассчитала? — спросил я Нэссу. — Чтобы на нас все пялились?

— Разумеется. В последние дни ты — один из самых обсуждаемых персонажей. Я намекаю публике, что у меня есть доступ к твоим секретам. Это добавляет очков и мне. И нет, я не собираюсь выдавать твою тайну, мне важен флёр.

— Тебе не надоедают все эти игры?

— Нет, Вячеслав. Во-первых, я знаю, что они приносят мне пользу, а во-вторых, они доставляют мне определённое удовольствие.

Мы шли вдоль фасада, по асфальтированной дорожке. Вновь было сухо, даже безветренно, но значительно холоднее, чем во время нашей предыдущей прогулки. На траве кое-где серебрился иней, не растаявший с рассветного заморозка.

— Во вторник, — сказала Нэсса, — тебя опять вызывали к ректору. И там якобы присутствовал полицейский. Намекни мне, пожалуйста, о чём шла речь.

— А что мне за это будет?

— Возможно, я тоже смогу сообщить тебе что-нибудь интересное. Не знаю, что именно тебе нужно, но ты можешь спросить. Обещаю ответить, если это не будет конфиденциальная информация.

Хмыкнув, я сообщил:

— Ладно, намекаю. В сентябре я ходил по рынку без перстня. Случилась драка с какими-то отморозками. Теперь выясняется, что они из залётной банды, которая слишком активизировалась. Полиция — вся на нервах.

— Ходил без перстня… — повторила она со вздохом. — Ты слишком неосмотрителен, Вячеслав. Впрочем, это твой выбор… Кстати, у меня есть ещё вопрос, но там я уверена в ответе на девяносто девять процентов, так что можешь не отвечать. Несколько дней назад появилась новость — какой-то якобы лорд предлагает свои услуги городским нуворишам, следопытские фотографии. На балу это обсуждалось как анекдот. Но теперь по городу ползут слухи — несколько человек действительно получили такие снимки за довольно крупную сумму…

— И в чём проблема? — спросил я, пожав плечами. — Подзаработал. Мне за второй и третий курс ещё надо заплатить, если что. Надеюсь, конкурирующие фирмы не расплодятся. Спрос-то имеется…

Нэсса рассмеялась. Смех у неё был своеобразный — сдержанно-мелодичный, с чуть заметной хрипотцой.

— Если бы я не знала, откуда ты, — сказала она, — решила бы, что ты действительно дурачок. О какой конкуренции ты толкуешь? Для лорда трудно придумать более неподобающее занятие, чем прислуживать простецам, которых пьянит богатство.

— Но почему — прислуживать? Качественно выполняю работу, беру за это большие деньги. Не худший способ заработка, по-моему. Ничего зазорного не усматриваю.

— Некоторые лорды, даже из высших, — сказала Нэсса, — порой и вправду испытывают потребность в деньгах. И я могу допустить, что в случае совсем уж крайней нужды кто-нибудь из них согласился бы сделать такие снимки. Но только при условии строжайшего сохранения тайны.

— Тайком — нет смысла, — возразил я. — Платить не будут. Такие фотки люди заказывают, чтобы перед друзьями хвастаться.

— Да, вот именно. Услуга подразумевает публичность. Ни один лорд не пойдёт на это.

— Вот и прекрасно. Меньше народа — больше кислорода.

А после паузы я добавил:

— Вот, значит, из-за чего надо мной хихикают в последнее время. Спасибо, что подсказала… Странно, что Грегори не участвует. Нет, я понимаю, он меня вроде как бойкотирует — но даже косо не посмотрел ни разу. Чего он такой загруженный, ты не в курсе? Раз уж готова отвечать на вопросы…

— В курсе, — сказала Нэсса. — Это уже, в общем-то, не секрет, скоро все узнают. Из Академии исключается первокурсник, который входит в клан Грегори.

— А за что? Дебош?

— Нет, всё гораздо серьёзнее. Он учился на универсальном факультете, но потерял способности. Дар будто растворился.

— А такое бывает?

— Чрезвычайно редко. Необъяснимая флуктуация. Для клана это — ущерб. И материальный, и репутационный.

— Понятно…

Прервавшись на полуслове, я нахмурился:

— Погоди, а этот первокурсник случайно не белобрысый?

— Верно. Ты его знаешь?

Я медленно кивнул. Мне во всех деталях вспомнилась сцена — пацан с охряным браслетом разглядывает в столовой «панно», которое больше никто не видит, кроме меня.

«Панно», нарисованное серебристой краской.

Той самой суперкраской из мифов…

— Значит, — переспросил я, — он потерял магические способности? А память у него сохранилась?

— Память? — несколько удивилась Нэсса. — Насколько знаю, помнит он всё нормально, ничего не забыл. Почему ты спрашиваешь?

— Да так, — ответил я хмуро. — Хрень тут какая-то происходит, в вашей обожаемой Академии Красок.