Даль-цвет. Том 1. Охра

Глава 13

Нэсса подошла и остановилась рядом. На ней было гранатово-красное короткое платье и высокое сапоги на каблуках. Она не застёгивала свой длинный кожаный плащ, и тот не скрывал роскошную грудь.

Некоторое время мы простояли молча, затем Нэсса сказала:

— Инерция мышления — великая сила. Иногда она эффективнее любой маскировки. Сбивает с толку, уводит в сторону. И мы упускаем то, что при других обстоятельствах было бы очевидно. Это забавно.

— Глубокомысленное замечание, — сказал я. — Осталось понять, к чему оно.

Нэсса не ответила. Стояла почти вплотную ко мне и, чуть запрокинув голову, изучала моё лицо. Глаза у неё были зеленовато-серые, их миндалевидный разрез искусно подчёркивался косметикой.

— Ты плохой дипломат, — сказала она. — Ведёшь себя глупо, а на занятиях задаёшь смешные вопросы. Но, как ни странно, это играет тебе на руку. Люди видят в тебе провинциального дурачка, персонажа из анекдотов — и не принимают тебя всерьёз, даже если могут оценить твой потенциал.

— Мы учимся на разных факультетах, — сказал я. — Откуда знаешь, о чём я спрашиваю на лекциях? Грегори пересказывает?

— В первые дни — бывало. Ты его веселил. Но затем он перестал упоминать о тебе, из чего я делаю вывод, что ваши отношения обострились. И это тоже твоя ошибка. Со временем он станет одним из ключевых персонажей в клановой иерархии. Иметь такого врага — чревато последствиями.

— Что ж делать. Я не банкнота в сто франков, чтобы всем нравиться. И вообще, если вы с ним такие друзья, то лучше не стой со мной, а то он обидится.

Она хмыкнула чуть заметно:

— Мы с ним — отнюдь не друзья. Скорее, испытываем друг к другу подспудную антипатию, но не проявляем её в общении — по причинам, которые я только что обозначила. Академия Красок — это не столько место учёбы, сколько площадка, где налаживаются связи, которые составят каркас будущей политики. Именно поэтому я, к примеру, предпочитаю жить в кампусе, несмотря на убогость апартаментов. Так же поступают и остальные лорды-наследники.

— Ну, допустим. К чему ты клонишь?

— Давай немного пройдёмся. Мы уже развлекли зевак и дали им повод для разговоров. Этого пока хватит.

Мы с ней пошли вдоль здания, от крыльца к углу. Её каблуки уверенно цокали по подсыхающему асфальту. Она держала руки в карманах, а лёгкий ветерок, на удивление тёплый, теребил полы её плаща.

— Позволь, угадаю, — сказал я. — Насчёт того, что происходит у нас на факультете, тебе докладывает девчонка из клана? Ну, та, которая с тёмно-красным браслетом?

— Верно.

— И много у тебя тут таких шпионок?

— Дар у меня открылся около полугода назад, — ответила Нэсса. — У моей матери было время, чтобы найти двух простолюдинок, моих ровесниц, тоже недавно инициировавшихся. На них претендовали и наши конкуренты, но мать была достаточно убедительна. Теперь они — мои младшие компаньонки. Не выдающегося ума, но наблюдательны и лояльны. Весьма полезные качества.

— А вторая — одна из тех, что моего соседа окучивают? Фигуристая брюнетка?

— Та самая. О тебе она тоже упоминала, но я велела ей не мозолить тебе глаза и не раздражать. Тобой займусь лично.

— Гм. Многообещающе.

— Предложу тебе сделку.

Я покосился на неё, но от комментариев воздержался. Ждал продолжения.

— Мне может понадобиться услуга, — сказала Нэсса, — и я рассчитываю, что ты мне её окажешь. Ближе к весне, наверное, или даже к следующей осени. Я не требую клятв, но прошу дать слово, что ты постараешься разобраться в вопросе и предложить решение, если оно не покажется тебе неприемлемым.

Пока я вдумывался в смысл фразы, Нэсса добавила:

— Я также хочу узнать, из-за чего ты сейчас конфликтуешь с Грегори.

— Извини, — сказал я, — но по второму пункту мой ответ — нет. Я не буду встревать в межклановые разборки и сливать вам компромат друг на друга.

Она кивнула задумчиво. Мне даже показалось, что этот свой второй пункт она назвала исключительно для того, чтобы протестировать, как я отреагирую.

— Хорошо, — сказала она, — снимаю вопрос про Грегори. Без него ты готов на сделку?

— Сделка — это взаимность. А я пока слышал лишь твои пожелания.

— Взамен дам тебе совет, который тебя заинтересует и может оказаться полезным. Кроме того, не буду разглашать информацию, что ты — из другого мира.

Она произнесла это буднично, без всякого драматизма. Это была не просто догадка или попытка прозондировать почву, а констатация факта — я это понял сразу.

Я приостановился, лихорадочно размышляя. Нэсса, не торопя меня, наблюдала с любопытством исследователя.

— Давно поняла? — спросил я.

— Не сразу. Инерция мышления, к сожалению, присуща и мне. Когда я тебя увидела впервые, на дирижабле, что-то меня смутило, но я не разобралась. И только в Академии догадалась, столкнувшись лицом к лицу.

— А кто-нибудь ещё догадался? Как ты считаешь?

— Преподаватели — может быть, но у них обязательство о неразглашении. Студенты же — вряд ли. Слишком абсурдно всё это выглядит. Прецедентов не было уже пару веков. И если сейчас всё вскроется, повышенное внимание тебе обеспечено. В том числе, вероятно, и со стороны властей. Да, никаких законов ты не нарушил, раз у тебя есть перстень — его нельзя получить насильно. Но отвечать на вопросы придётся долго.

— Тут не поспоришь…

— Итак, я жду твоего ответа. Он, впрочем, по-моему, очевиден. Я предлагаю тебе взаимовыгодные условия. Не хочу принуждать тебя к чему-либо шантажом. Мне нужно твоё доверие, хотя бы относительное, к моменту, когда мне понадобится услуга.

Я мысленно усмехнулся — ну, в общем, да, в сравнении с Грегори, который сразу начал качать права, ещё при знакомстве, Нэсса — милая скромница. Всё у неё культурненько, без наездов. И клятв не требует, надо же…

Если же рассуждать абстрактно, сделка может и впрямь принести мне выгоду, не загнав в кабалу (в отличие от той хрени, что предлагал Вирчедвик). Ведь вряд ли совет от Нэссы окажется ерундой — такой мелочный развод будет просто ниже её достоинства…

— Ладно, — сказал я. — Когда попросишь об услуге, я обещаю вникнуть и разобраться. И если ты не потребуешь заведомой дичи, попробую что-нибудь придумать.

— Это меня устраивает, — кивнула она.

— Тогда — твоя очередь. Жду совет.

— Как я поняла, ты интересуешься одной старинной загадкой. Её решение мне, увы, неизвестно, предупреждаю сразу. Но рекомендую сходить на выставку в галерее «Старая живопись». Выставка называется «Натюрморты между эпохами».

— Погоди, — сказал я, — имеешь в виду…

— Совет ты услышал, вполне конкретный. Что-либо добавлять я не вижу смысла. Интерпретации, выводы — на твоё усмотрение. Желаю удачи.

И, развернувшись на каблуках, Нэсса пошла обратно к крыльцу.

Я поскрёб в затылке.

Что она подразумевала под «старинной загадкой»? Межевые столбы или суперкраску? И то, и другое меня сейчас занимает…

Скорее всё же речь о столбах. Я к ним подходил, не прячась. А фигуристая девица из клана Нэссы вполне могла это видеть — в тот первый день, например, из кухни, где Бруммер варил картошку…

На выставку я решил пойти с Илсой.

Но пригласить её сразу не получилось, она опять пропадала в библиотеке. Поэтому я задумался над другим насущным вопросом.

Денег на пропитание мне хватало — пока, во всяком случае. Но запасы подтаивали, к тому же в перспективе маячил второй год обучения, а за ним третий. Пора было укреплять своё материальное положение.

Идея, которая у меня появилась, могла слегка озадачить местный бомонд, поэтому я решил проконсультироваться с деканом.

Вернувшись в учебный корпус, я глянул расписание. У декана как раз подходил к концу факультатив с третьекурсниками, и я дождался звонка.

— Вы что-то хотели, Вячеслав? — спросил Стэдвик, отпустив остальных.

— У меня дурацкий вопрос.

— Рискните.

— На следопытскую камеру я могу фотографировать только в учебных целях? А лично для себя можно?

— Можно и для себя, но плёнка в этом случае — за ваш счёт. Проявка и печать тоже.

— Понятно, я так и думал. А коммерческое использование тех снимков, что я для себя нащёлкал, разрешено?

Декан вопросительно поднял бровь:

— Коммерческое? Поясните, будьте добры.

— Могу я продавать фотографии?

— Фотографии, сделанные в других мирах и способные послужить порталами, продавать запрещается. Это относится к межмировой коммерции, а она находится в ведении Большого координационного комитета, в который входят промышленники и лорды. Это, по-моему, общеизвестно. И вряд ли для вас это сейчас актуально — вы пока не способны самостоятельно перейти в другой мир, чтобы сфотографировать там что-либо.

— Нет, я имел в виду фотки, сделанные в базовом мире. Здесь, в городе.

— Не совсем понимаю, — сказал декан. — Кто будет их покупать? Практического значения они не имеют. Теоретически они могут послужить дверью, чтобы вернуться откуда-нибудь в наш мир. Но такие возвратные переходы нужны только следопытам, а те и сами могут, как вы выразились, «нащёлкать» нужные фотографии. А если просто снимать красивые виды без функции перехода, то с этим справляются и обычные фотографы. Для лорда подобный бизнес — несколько странный выбор. Не припоминаю таких примеров.

— Да-да, не лордское это дело. Но не запрещено ведь?

— Формально — запрета нет.

Поблагодарив декана, я снова вышел на улицу и отправился в город. Прежде чем мутить бизнес, требовалось протестировать, на что я способен с камерой.

Своего фотоаппарата у меня прежде никогда не было, как и особого интереса к этому делу. Но запомнился случай примерно десятилетней давности.

У нас тогда гостил дальний родственник, и у него была новенькая зеркалка («Зенит-19», кажется), которая стоила под триста рублей. Он снисходительно разрешил мне щёлкнуть несколько раз, а потом долго удивлялся — фотки получились отменные, выразительные, хотя в кадре был просто двор с деревьями и соседский кошак. По-моему, родственник даже слегка обиделся на меня, возревновав зеркалку.

Так у меня проявлялись, видимо, предпосылки следопытского дара.

Теперь я решил опробовать его с магической техникой. Шагая по тротуару, прикидывал, чего б такое заснять. Облака всё так же ползли над городом, то и дело скрывая солнце. Дело клонилось к вечеру.

Иногда я останавливался, приглядывался к домам. Смотрелись они вполне симпатично — фасады без финтифлюшек, но с коваными балкончиками и элегантными линиями карнизов. Частенько попадались мансарды.

Да, для прогулки место было приятное, однако хвататься за фотоаппарат меня не тянуло. Ничего по-настоящему необычного я пока не заметил.

С минуту я простоял напротив проулка, который под прямым углом ответвлялся от оживлённой улицы. Я смотрел на него через мостовую, с противоположного тротуара. Проулок этот был узкий, длинный, но совершенно непримечательный, и не мог толком сообразить, почему зацепился за него взглядом.

Так и не разобравшись, я уже хотел идти дальше, но тут освещение изменилось — очередное облако сдвинулось, и выглянувшее солнце метнуло золотые лучи вдоль широкой улицы. Проулок же, неосвещённый и тёмный, обозначился резче, словно ущелье между высоких скал. Но выглядел он при этом не мрачно, а скорее таинственно, интригующе — и я, подняв фотоаппарат, надавил на кнопку.

Через несколько секунд облака вновь закрыли солнце, и проулок утратил свою загадочность, но я уже её зафиксировал. И заранее был уверен — готовый снимок передаст атмосферу этого места.

А если отпечатать его с добавкой краски-эффектора и увеличить до нужного размера, то он сгодится для перехода. Эту фотографию я смогу захватить с собой в другой мир, чтобы через неё вернуться сюда.

Короче говоря, принцип был понятен, и я его опробовал.

В Академии имелась фотолаборатория, где проявляли плёнку. Было и оборудование для крупноформатной печати, его обслуживали технологи-третьекурсники — я, не откладывая, к ним заскочил и выяснил все подробности.

Меня ждал облом — проявка и распечатка делалась только с санкции деканата. Но дежурный технолог мне подсказал, что в городе есть фотоателье для частных заказов, которому разрешено работать с краской-эффектором.

Я позвонил в это ателье из телефонной будки. Мне подтвердили — да, дескать, не вопрос, тащи нам эффектор и гони бабки, а мы всё сделаем. Лишь бы фотография была здешняя, а не из другого мира, чтобы всё по закону.

Узнав это, я метнулся на ближайший почтамт и арендовал абонентский ящик. После чего запрыгнул в трамвай и поехал в редакцию ежедневного «Делового курьера», выяснив его адрес через телефонную справочную.

Газетчики направили меня к тётке, которая заведовала платными объявлениями. Ей было около сорока, она носила очки в роговой оправе и вид имела задёрганный. Узрев перед собой аж целого лорда с перстнем, она слегка офигела. Когда же я объяснил, зачем обратился к ней, степень офигения возросла ещё больше. Но пообщались мы плодотворно — согласовали текст, который должен был появиться в воскресном приложении.

Объявление получилось такое: «Хотите увидеть своё именье по-новому? Запечатлеть на снимке его неповторимую атмосферу? Лорд-следопыт рассмотрит ваши запросы. Возможно фото с краской-эффектором. Дорого, качественно. Оплата по факту. Условия обсуждаются индивидуально». В конце был указан номер абонентской ячейки. Я доплатил, чтобы объявление взяли в рамочку и набрали более крупным шрифтом.

Вернувшись в кампус после заката, я постучался к Илсе. Открыла её соседка — серьёзная, чуть полноватая барышня с зелёным браслетом.

Чтобы не смущать её нашими разговорами, я позвал Илсу прогуляться. Когда мы вышли из общежития, та сообщила:

— В библиотеке ничего важного пока не нашла, хотя интересных книжек попадается много. И читальный зал там уютный.

— Ставим чтение на паузу, — сказал я. — Приглашаю тебя завтра на выставку, в галерею «Старая живопись». Слышала про такую?

— Да, очень солидная галерея. Сейчас там показывают интересные натюрморты, написанные обычными красками, без всяких эффекторов. Не знала, что ты интересуешься такими вещами.

— Ну, если честно, мне намекнули, что там может быть подсказка насчёт столбов. Если тебе натюрморты нравятся, то совместим приятное с полезным. Не возражаешь?

— Я с удовольствием, Вячеслав.

Некоторое время мы брели молча. С ней вообще было комфортно молчать, и паузы в разговоре не тяготили.

— Слушай, — сказал я, — а как твой дар проявился? Ты взяла и написала картину, которая превратилась в портал?

— Нет, не так буквально, — улыбнулась она. — Мои рисунки обычно — чересчур сказочные, как говорит моя мама. Нет реальных миров, которые соответствовали бы им, поэтому двери не откроются в принципе. Но кое-что у меня выходит реалистичнее. И вот эти условно-реалистические наброски иногда имели потенциал. То есть я близко подходила к тому, чтобы нащупать некий соседний мир. Но дверь ни разу не появилась. То ли коэффициент сходства был недостаточный, то ли сами рисунки — слишком корявые, ученические. Рисую, кстати, углём, а миниатюры — карандашом в альбоме.

— Покажешь как-нибудь? Я раньше не догадался спросить. Думал, у тебя холсты здоровенные, которые ты дома оставила.

— Покажу.

На следующий день погода опять испортилась. Налетал порывистый ветер, нёс дождевые брызги. Нависли тучи. Зато занятий не было — выходной.

До галереи мы доехали на такси. Здание оказалось одноэтажным, но пафосным. В моём мире его, наверное, отнесли бы к барокко. Проектировщик явно не жаловал прямые углы и простые формы. В фасадных контурах было много изгибов, выступов, ниш и прочих геометрических выкрутасов.

Завидев перстни, к нам подошла кураторша выставки — поприветствовала и ввела в курс дела. Здесь демонстрировались картины, написанные на излёте средневековья, когда возник новый стиль, который постфактум обозначили как «цветочный».

И впрямь — цветы на холстах главенствовали. Изображались то в вазах, то в деревянных ведёрках, то просто охапками на столе. Садовые, полевые, северные, тропические. Причём, как я заметил, букеты были в основном смешанные. Кураторша пояснила — в сочетание компонентов художники вкладывали символический смысл. Роскошная жёлтая георгина, к примеру, в окружении лютиков — леди и компаньонки.

Один мотив повторялся чаще других. В нём чувствовалось нечто знакомое, но что именно — я понял не сразу.

А когда понял, замер от удивления.